Б-666

Антон Александров

Б-666

БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ

Б-666

Антология хоррор-миниатюр

18+

КОРОТКО И ЯСНО

В юности у меня был переводной сборник детективных историй: каждый рассказ насчитывал то ли семьдесят, то ли семьдесят пять слов – точно больше пятидесяти. Тогда я не оценил эту компактность: истории слишком быстро заканчивались, хотя парочка меня сильно впечатлила. Много лет спустя, в 2016 году, я увлёкся короткими хоррор-рассказами, написал их до чёрта и под это дело создал в ВК паблик «Короткие летние ночи кошмаров», где каждый текст не превышал объём в две вордовские страницы. «КЛНК» презентовался как бар, увеселительное заведение, в котором каждый посетитель мог «принять на грудь» крепкий рассказ или угостить завсегдатаев своим. В какой-то момент мне захотелось ещё более миниатюрных историй, буквально на несколько предложений. Я вспомнил сборник с крошечными детективами. Нужен был лимит слов. Раз «КЛНК» – бар, то пусть будет пятьдесят. И название пришло само собой: шоты. Формат читателям понравился. Подключились коллеги, придумывая шикарные пятидесятиграммовые истории, состоялось несколько хэллоуинских чемпионатов. Шоты вышли за пределы паблика и зажили своей жизнью, что не может не радовать. Позже до нас докатилась и мода на драбблы – формат рассказов из ста слов, придуманный в Великобритании ещё в 80-е. Фух, что-то я заболтался, в этом предисловии уже почти двести слов, чудовищная расточительность. Закругляюсь, оставляя вас с целым сборником, в котором вы найдёте дюжину моих миниатюр, включая одну никогда и нигде не публиковавшуюся, а главное – более сотни превосходных шотов от талантливых современных авторов. Ваше здоровье!

Максим Кабир

МАКСИМ КАБИР

СОБАКА БЕРКОВИЦА

Вообразите, психопат клялся, что убивать его заставляла соседская собака. Бедные парочки в автомобилях… Сержант покачал головой. Он курил у дома маньяка, когда сквозь штакетник просунулся, виляя хвостом, сенбернар.

– Почему бы не перерезать этой суке глотку? – спросила псина.

– Моей мамаше? – уточнил сержант оторопело.

– Ну.

Сержант почесал затылок. Пёс принялся вылизывать яйца.

НА ЯРМАРКЕ

Гадалка сказала, что жить мне осталось пятьдесят слов. То есть, уже сорок. Чёрт!

Пырнул стерву ножом. Кровь. Труп продолжает вести подсчёт. «Двадцать семь!». Экономить! Бежать! Балаганные карлики хохочут. Зеркальный лабиринт. Задыхаюсь. Лицо старухи дробится в зеркалах! Считай! Сколько слов осталось? Десять? Надо успеть заткнуться. Дверь впереди. Всё!

«Всё», – повторило эхо.

ТАНЕЦ

Из колонок лился Чайковский. Балерина танцевала на сцене. Кружилась, вспоминая измены. Предательство. Единственному зрителю мешали аплодировать наручники. Изящные ножки порхали возле его лица. Прикрепленные к пуантам бритвы полосовали кожу. Быстрее! Взлетай! Сила искусства свежевала до восхищённо оскалившегося черепа. Бритвы чиркнули по кости. Красный лебедь приземлился в лужу крови и поклонился.

КРАСОТА ТРЕБУЕТ ЖЕРТВ

В красоту своей дочери она вкладывала огромные деньги.

– Ты будешь, как Барби.

Голени сверлятся хирургической дрелью. В дыры вгоняются стальные штифты. Аппарат Илизарова растягивает ноги. Стамеска и молоток. Хруст костей.

– Вы теперь – настоящая королева, – умиляется доктор.

Девочка ковыляет на ходунках по больничному подиуму.

– Мамочка, прошу, не надо больше.

– Надо, сладкая.

МИНУТА ОТКРОВЕНИЯ

– Я люблю тебя, – сказала она.

– Но откуда ты знаешь, что я – это я?

– О чём ты, милый?

– Я могу быть пришельцем, убившим твоего мужа и принявшим его облик.

– Не говори глупостей.

Сорок лет счастливой семейной жизни. Смерть в один год.

Внуки, ремонтируя дом, нашли на заднем дворе старые человеческие кости.

КРЮГЕР

Одноклассники дразнили его Крюгером. Из-за кожи, испещрённой оспинами. Из-за дурацкого свитера, подаренного мамой. Девочки хихикали за спиной. Однажды он вставил в старую перчатку четыре перочинных ножа. Надел её и пошевелил пальцами-лезвиями. Ухмыльнулся. Крюгер, говорите?

В перчатке и фетровой шляпе он отправился на школьную дискотеку, где и был дико отмудохан.

ГАСТРОМАЗОХИЗМ

Он поглощал килограммы кайенского перца, васаби, хабанеро. Тринидадское чили (два миллиона единиц по шкале жгучести Сковилла) сжигало пальцы. От халапеньо он корчился на унитазе, дышал огнём от табаско. После каролинского жнеца блевал кровью. Хотелось большего. Кристаллизованный капсаицин. Жидкость из перцовых баллончиков… Вылив в глотку серную кислоту, он успел подумать: «Почти».

РЕИНКАРНАЦИЯ

Зловонный бомж явился ко мне, заявив, что он – реинкарнация моей покойной жены. Пока я брил его и отмывал, бомж рассказывал о нашей свадьбе в Париже. Теперь мы живём вместе. Я ни разу не был во Франции, никогда не женился, но мне сложно расстраивать людей. Вечерами мы пьём кофе. Любуемся закатом.

ХРАМ ЗМЕЕГОЛОВОГО ЙИГА

Семеро спелеологов сорвались с серпантина. Соммерс сгруппировался, судорожно схватил соскальзывающий светильник. Скала сопротивлялась – сдюжим! Смелей! Следующий склон, ступенчатый спуск… сумерки. Стены сужались. Соммерс споткнулся, созерцая свалку старых скелетов. Сталактиты скрывали странную статую со сверкающими склерами. Страшное существо сотворил сумасшедший скульптор! Соммерс содрогнулся. Со сводов спускались сотни свивающихся спагеттин. Серпентарий. Ссссссмерть.

В ТАЙГЕ

На месте происшествия найдено: разорванная палатка, алюминиевый котелок, три спальника, сменное бельё, иголка с нитками, фотоаппарат, топоры, сигнальные ракеты, удочки, блёсны, буссоль Шмалькальдера, секундомер, гербарная папка, клеёнка, верёвки, карандаши, что-то красное и кричащее, термометр, унты, зубные щётки, шестьдесят фотографий неустановленного белого объекта, бумага, бинокль, человеческие глаза в мыльнице, дождевики, чай.

ПРЕСКВЕРНЫЙ ГОСТЬ

Карета скорой выруливала на проспект Майорова. Глядя вслед, постоялец окликнул дворника-хакаса:

– Кто умер?

Хакас шаркнул метлой:

– Поончах, демон-душитель, администраторшу повеситься надоумил. Из потолков крюки растут – видали? Это когти его.

– Демоны! Когти! – постоялец дёрнул кадыком. – А говорили, приличная гостиница! Знаменитый поэт жил!

– Знаем, – ухмыльнулся дворник. – Читали. «Чёрный, чёрный человек…».

ПАНТЕЛЕЙМОН

Право первой ночи принадлежало Пантелеймону. Так было всегда; сельчане не помнили, почему. «Это больно?» – спросила Алёна. «Очень», – призналась мать, дрожа. Вороны наблюдали за свадебным кортежем, едущим по лесной тропинке в свете луны. Муж помог снять подвенечное платье. Алёна вошла в пещеру, как входили её бабушка и прабабушка. Пантелеймон засопел, пробуждаясь.

ЗА ПОЛЧАСА ДО ЗАКРЫТИЯ МЕТРО

Поезд, пустой и тёмный, прибыл на станцию. Арина хмыкнула. Померещилось, в кабине нет машиниста. Двери не открылись. Глядя на своё отражение в окне вагона, Арина поправила причёску. Поезд тронулся. Отражение Арины поехало вместе с ним, бросив хозяйку на перроне. Арина ахнула. Её отражение, разевая рот, беспомощно било кулаками в стекло.

АЛЕКСАНДР СОРДО

ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ

Ничему нас не научила та пандемия. Снова вирус, тесты и карантины. Новую болезнь газеты окрестили «весенней чумой». Но не потому, что она обостряла любой психоз. Все ткани в организме заражённого медленно превращались в костные, протыкая органы и кожу, причиняя адскую боль. Смысл названия в том, что первыми всегда проклёвывались почки.

ГОРОДСКОЕ ФЭНТЕЗИ ДЛЯ ВСЕХ И ДАРОМ

Алиса укрылась от дождя в кофейне. Звякнули колокольчики, запахло корицей. Рыжий кот уютно обвил ноги.

– Милота-а-а-а-а-А-А-А!!!… ЧТО ЭТО?!

Кот вытягивался, сдавливая колени девушки. Колени, хрустнув, сломались. «Кот» вытягивался. Алиса увидела пасть с тремя рядами акульих зубов.

– Новая жертва, хозяин! – мурлыкнул «кот», объедая лицо несостоявшейся ведьмочки.

Из-за стойки одобрительно затрубили.

ЖИЛИ ОНИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО

Жених оказался безобразен. Бородавки усеивали его лицо, на шее набухла алая опухоль. Зеленовато-бурые зубы обдали смрадом, косящий глаз подмигнул Зульфие.

Как странно… Позавчера праздновала одиннадцатилетие, сегодня – свадьбу.

Зульфие пришлось согласиться. Она брыкалась, когда воины визиря размозжили отцу голову камнем. Но когда показали шатёр, где янычары насиловали её младшего брата – сдалась.

ЙА-ЙА! НАТЮРЛИХ!

Виталий наслаждался новым найденным роликом. «Крафтовое немецкое порно». Крафт Виталий любил – рядом стояла бутылка черничного саур-эля.

Белокурую немку под «Йа-йа!» пороли десять негров.

Оргазм приближался – камера отдалялась. Чёрные тела срастались в копошащееся кольцо плоти с тентаклями.

«Йа-йа! Шуб-Ниггурат!» – донеслось из наушников.

Бутылка заслоняла кусок заголовка. Виталий, отодвинув, прочитал полностью: «Лавкрафтовое…»

КАРТОШЕЧКА

В парке за Олегом увязалась весёлая толстенькая собачка – легла у ног, высунула язык.

– Какая картошечка! – умилился Олег, почёсывая ей пухлое пузико.

Он оглянулся: хозяев не было.

– Пойдём со мной, картошечка!

Собака послушалась.

Олег был истинное дитя Беларуси. Он знал: с картошечки надо срезать кожуру, потом вырезать глазки, а потом – жарить.

ВСЁ ОНА ПОМНИТ

– Ты был плохим мальчиком…

– Накажи меня!

Женя привязан к кровати. Голова зафиксирована ремнем.

– Я для тебя всё делаю, котик. А ты заглядываешься на всяких шалав.

Аня подносит вязальные спицы к глазам Жени.

– Красный!

– Ой… Прости, забыла стоп-слово.

– Кра-а-асны-ы-ы-ый!

Женя зажмуривается, но холодное острие раздвигает веко, касается роговицы.

– Я тебя накажу.

ОТ НИХ НЕ СПРЯТАТЬСЯ

– Меня укусили!

Андрей тряс окровавленной рукой, бормоча в полубреду:

– Вампиры охотятся за кровью, зомби охотятся… за… плот…

– За плотью? – Олег перетягивал жгутом пораженную руку друга.

– З-зап… плоти…

Кожа Андрея синела, лоб чернел.

– Запах плоти? Нет! Сопротивляйся, ты сильнее этого!

– З-Заплоти… нологи.

На голове Андрея выросла фуражка. Олег, плача, достал кошелек.

РУКОПОЖАТИЕ

Рукопожатие было крепким, сухим. Серёга даже застеснялся своих скользких пальцев. Он сперва растерялся, потом попробовал сжать пальцы сильнее. Тщетно. Чужая рука прошлась по костяшкам, защёлкали суставы.

– Отпусти! – заорал Серёга.

– Что происходит? – спросил, обернувшись, Эдик.

– А-а-а-а-а-а!

Хрустнули раздавленные пальцы. Серёга орал. Эдик нервно ёрзал.

Традиционный пятничный фистинг пошёл не по плану.

ТОПОТ МАЛЕНЬКИХ НОЖЕК

Врачи заключили: бесплодна. Ушел муж, поплакали родные. Двадцать четвертый век решил не все медицинские проблемы. Хорошо, экспансия открыла новые миры.

Ольга улыбнулась, услышав топот. Погладила рваную дыру пониже пупка, откуда вылупилась дочка.

Полуметровая сколопендра Леночка обвила Ольгину щиколотку, сверкнув хитином, защекотала усиками коленку.

«У-у-у, паразитка моя!» – ласково прошептала довольная теперь-мама.

ФУТУРИЗМ В ЛИТЕРАТУРЕ

– Господа фантасты, поговорим о прогнозировании…

Литературная мастерская фантастики была интересной. Авторы внимательно слушали потеющего лектора.

– В мире складываются тенденции, которые мы можем проследить и…

Все хотели научиться писать фантастику. Никто не замечал, что лектор нервно косится на окно.

– …создать правдоподобную модель светлого будущего…

Он один видел плывущие по небу ракеты.

АЛФАВИТ

Мы с Машенькой начинаем БДСМ-сессию. Машенька ещё слишком маленькая, чтобы выговаривать стоп-слова. Мы изучаем алфавит. Когда ей больно, она называет стоп-букву.

– Ыыыыыыы! – мычит она, срывая ноготками кляп.

– Рано, – ласково отвечаю я, капая воском ей на спину.

– Ыыыыыыы! – рыдает она.

– Неправильно. Не та буква.

Мы почти закончили алфавит. Сегодняшняя стоп-буква – «Ъ».

ХОТЕЛА ПОЗАВИСАТЬ

Лера возвращалась из клуба одна. Сквозь пьяный туман проступили бородатые лица бомжей.

Очнулась в подвале. Воняло канализацией, перегаром и рвотой. Тугой жгут перетянул бедро. Лера слабо брыкалась, фонарик телефона осветил занесённый топор, потом стену, где, привязанные за руки, висели безногие девушки. К одной из них пристраивался бомж.

Топор резко опустился.

ДАВАЙТЕ ГОВОРИТЬ КАК ПЕТЕРБУРЖЦЫ!

«У нас может получится», – написал Валера.

Маша вздохнула. Перечеркнуть пять лет филфака пьяным перепихом с быдлом?

«ться. Приезжай в восемь».

Набрала номер.

– Сергей Борисович? Я выступлю на конференции по старославянскому. Но у меня… проблема.

– Понял, – ответил декан. – Инструменты возьму. Купите плёнку и мешки.

Маша улыбнулась – её позор поглотят воды Мойки.

ЭВЕРЕСТ – КРЫША МИРА

Двух-с-лишним-метровый Диего возвышался над альпинистами как вторая Джомолунгма. На вершине он потянулся размять суставы и… упёрся в потолок. Небо над Эверестом было твёрдым.

Диего постучал. Через секунду сверху открыли. Альпинисты закричали, срывая кислородные маски и сдирая кожу с лиц.

Вместе со снегом с вершины мира на землю лавиной хлынула тьма.

АЛЕКСАНДРА ХОМЕНКО

ПЕНСИОНЕРЫ

Кларк, бро, хватит так убиваться! В нашем возрасте и с обычным зрением проблемы, не то что с рентгеновским.

У меня самого… С паутиной… Осечки через раз. С прыжками завязал…

А ты летаешь!

Ничё не разучился! Давай прям щас, с крыши! Я пиво подержу.

Покажи им, Кларк!

Уииииии!

Fuck…

FUCK!

Кларк?

УБЕЖИЩЕ

Людмила спустилась в подвал, где уже семь лет укрывала партизана от врагов. Она накормила его, разделась, и он привычно отблагодарил её.

Людмила заперла подвал на ключ («вдруг облава»), поднялась в гостиную, охнула и, пошатнувшись, упала. Инфаркт.

Тело её через месяц нашёл племянник – он заехал поздравить тётю с пятилетием окончания войны.

ОЛЕГ ВОЛЫНСКИЙ

ЧЕРТИ

– Мама, это черти?

– Да, доченька. Не смотри на них.

– А папа сказал, что чертей нет… Мама, мне больно дышать!

– И мне больно. Давай, обниму тебя… Скоро пойдём к папе. Не плачь.

За прочным стеклом стояли черти в военной форме, внимательно смотрели на маму с дочкой, что-то писали в маленькие книжечки.

КРУЖКА С ПОРТРЕТОМ ЛАВКРАФТА

Друзья подарили кружку с портретом Лавкрафта.

Ничего не подозревая, я заварил

(неописуемо крепкого)

чаю.

Комната наполнилась видениями. В окно вползал клубящийся мрак. Стучали копытца. Отвратительное лицо ухмылялось в мешанине щупалец. Вздымалась и опадала протоплазма, сверкая мириадами глаз.

Нечеловеческим эхом прокатилось в голове: – «Пиши о нас!»

– «И пиши хорошо!» – проблеяла коза.

АНЖЕЛА, ЖИВИ

Анжела останавливается перед дверью, поправляет костюм, набирает воздух. Она решительна и сосредоточена.

Нельзя облажаться, нельзя повторить судьбу неопытной предшественницы (все видели тот жуткий ролик в сети). Нужно сразу показать силу, ведь за дверью – три десятка агрессивных, безжалостных созданий, которые разорвут за малейшую ошибку.

– Здравствуйте, садитесь, – говорит Анжела, входя в класс.

ОТНОШЕНИЯ

Первый «звоночек» – она перестала разговаривать со мной. Не брала телефон. Когда я приходил, просто лежала на кровати с обиженным видом, равнодушная, холодная.

Да, у меня много работы – ради неё же, чёрт возьми!

Второй «звоночек» – она запустила себя, стала плохо пахнуть. И лишь когда из неё полезли черви, я всё понял…

АМБРОЗИЯ

Для борьбы с амброзией в полях применили химические средства.

Новейший гербицид дал странную мутацию.

Пыльца стала вызывать галлюцинации, нарушения сознания, поражения центральной нервной системы.

Люди, занятые борьбой с сорняком, сходили с ума, убивали себя. Некоторые, набрав семян, рассеивали их в городах.

Сегодня утром я увидел в зеркале вместо себя амброзию.

ЖИЗНЕННЫЙ ЦИКЛ

Котик стал много есть к зиме. Потом забрался в шкаф, свил гнездо из старых вещей и заснул, как в коконе.

Вызвали ветеринара.

– Жив, но все жизненные процессы замедлены, – пожал плечами тот. – Как спячка у медведей.

Кота не тревожили, посыпали лавандой от моли и забыли.

Весной из шкафа раздался мощный рык.

ГОВАРДФИЛЛИПССТРОЙ

Наклонные стены, асимметрия, нелинейная геометрия. Чего нам стоило пройти экспертизу проекта! А сколько сил и нервов ушло на то, чтобы объяснить всё рабочим… Некоторых пришлось принести в жертву.

Но, слава Древним, красавец Культцентр стоит!

Теперь лишь одно меня смущает, о Мать Гидра и Отец Дагон. Предстоит сдача объекта в эксплуатацию.

ГРАНИ ДОЗВОЛЕННОГО

Мастер нового вида искусства, он сочетал поэзию, каллиграфию и перформанс.

Насыщенные строки, максимум смысла в немногих словах. Причудливая вязь, изящные завитки букв.

И, наконец, шокирующая форма подачи: арт-объекты находили в самых неожиданных местах.

Полиция увозила изрезанные ножом трупы. Начальник полиции, меценат и ценитель, бережно сохранял заспиртованные экземпляры в своём имении.

АРАХНОФОБИЯ

Мария Ивановна боялась пауков. Мы знали это и устраивали пакости.

Ребята видели, как она упала на лестнице. Открыла сумочку, чтобы достать зазвонивший телефон, и споткнулась.

Скорая констатировала смерть от травмы головы.

Паука, которого я ей подбросил, никто не нашёл.

«Несчастный случай», – буду повторять себе, пока сам в это не поверю.

LET ME SEE YOU STRIPPED

Кристина, прости, я всё объясню.

Я хотел бо́льшей близости между нами. Полной близости, понимаешь?

Даже без одежды ты не полностью обнажена, ведь остаются татуировки. Для меня это проблема, Крис, ты знаешь. Я хотел снять их.

Да, я дурак, сделал тебе больно!

Давай попробуем с обезболивающим.

Вернись, прошу.

Я люблю тебя.

НА МОСКВЕ-РЕКЕ

Самая сильная молитва – та, что идёт от сердца, минуя посредничество слов.

Человек стоял на коленях возле реки, простирал руки.

По воде побежали круги: молитву услышали. На берег выбралось существо, пошлёпало московскими улицами, мокрое, грязное.

В полночь страшный крик разорвал тишину и замер.

– Му! Му! – Радовался мрачной радостью глухонемой.

Возмездие свершилось.

НЕ БРОСАЙТЕ ЛЮБИМЫХ

Он мок под дождями, ветер забрасывал его песком, солнце безжалостно жгло, собаки грызли и таскали. Один в огромном мире, брошенный, преданный!

Скамейка, мусорка, свалка – тяжёлый путь. Ненависть росла годами, напитывая инфернальной силой.

«Разыщу её, лягу ей на лицо, запихну лапу ей в глотку, задушу её!»

Плюшевый зайка отправился мстить хозяйке.

ИМ ТОЖЕ БОЛЬНО

– Давай, руку изогни вот так! Надломи чутка… Ага, так!

– ААААААА!

– Больно? А как ты думал – мы экорадикалы, а не твоя мамаша!

– Заткни рот ему, раздражает… Хорошо. Теперь это обрежь! И это…

– Мммм!

– Что, мучитель деревьев? Не нравится?!

– Проволокой стягивай!

…

– Не дышит… Перестарались!

– Да чёрт с ним, с бонсаем, икебану сделаем.

УЖАСНЫЙ СОН

Приснилось, что ты умерла. Ужасный сон! Реалистичный…

Открыв глаза, долго не могу прийти в себя.

Тяжесть на сердце, бессмысленность дальнейшей жизни – без тебя. Ощущение пустоты. Слёзы.

Слабый стон прогоняет морок…

Жива! Прикованная к батарее, извиваешься, что-то мычишь сквозь кляп. Жива, и нам предстоят ещё долгие часы веселья!

Слава богу!

Отлегло.

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС

Я стал веганом, поменял прическу, стиль одежды – всё напрасно. Ты не обратила на меня внимания. Слишком много времени занимает твоя работа в реабилитационном центре для инвалидов.

Напившись водки, сижу на подоконнике. Третий этаж. Решусь ли на единственный смелый поступок? И не убьюсь ли нахрен?

Всё равно. Не могу без тебя.

СКОТИНА БЕСЧУВСТВЕННАЯ

Берег моря, шорох волн, хруст песка под ногами. Лёгкий ветерок, запах йода, гомон чаек. Пляшут, качаются солнечные блики. Ни облачка.

Закрываю глаза, дышу полной грудью.

Воспоминания теснят горло, бьются невысказанные слова. Здесь было наше последнее свидание.

– Ну, показывай, как душил, как топил, – грубый голос нарушает мои грëзы.

Вот скотина бесчувственная!

ШОТОНАВТ

Мечтаю о шоте объёмом с Тихий океан. Нырнуть с головой, как подводная лодка из песни «Дюны».

А пятьдесят – что такое?! Не могу втиснуть туда даже нос.

Я старался! Вдавливал себя в хрупкий стаканчик – видите эти шрамы? Бил по затылку молотком.

Теперь качаюсь вниз головой, зацепившись за балкон. Внизу – стопочка. Прицеливаюсь…

КРАСНЫЕ ПЯТНА

– Ваня, привет!

Мама заходит в квартиру, ставит сумки.

– Ванюууша! Ты где?

Тишина.

Прихожая, зал, детская – никого. Мама проходит на кухню. Опять никого. Окна настежь, на полу нож, какие-то пятна, смятая тряпка, вымазанная красным…

– Ну конечно. Пирог затеял. Ты ж мой помощник любимый! Выходи уж.

Из-за холодильника выглядывает довольная мордашка сына.

СПАТЬ ХОТЕЛОСЬ

– Шпать уж больно хотелощ, – хлопает разбитыми губами Варька. По её лицу течёт кровь, глаз не видно, выбиты зубы.

– Спать хотелось! Вот гадина! – нападает хозяйка. – Вот тебе, вот тебе!

– Афанасий! – ревёт хозяин, – тащи самовар! Разбудим сейчас стерву…

В доме переполох – крики, плач, ругань, топот ног. Молчит лишь задушенный ребёнок в колыбельке.

ПО-СОБАЧЬИ

– Са-аша, ты где?

Папа прошёл на кухню.

Тарелка на полу, полотенце опрокинуто, стул изорван в клочья… Папа кинулся на балкон.

Во дворе носилась стайка квадроберов, среди них и Саша – «сенбернар».

Уговоры, ремень, лишение компьютера – всё оказалось напрасным. Папа вздохнул. Ему вспомнилась бабка Анфиса: «Не спи с женой по-собачьи. Грех это».

МАНЯ ХАРИСХ

КОЛЯ ВЫШЕЛ НА ФОНТАНКУ

Коля вышел на Фонтанку, покормил котиков, увидел жуткую старуху и стал её бить о билборд.

Люди следили за сюжетом. Старуха окочурилась. «Жаль Колю! Теперь ему либо в дурке маяться, либо всю жизнь каяться!» – подумали люди.

Внезапно старуха задышала. Люди прослезились от Колиного великодушия. В питерских историях про старух появился хэппи-энд.

ВОЗЛЮБИ СОСЕДА СВОЕГО

– Убирайся! – фыркнул сосед и отсёк мне руку.

– Но это мой дом, – удивился я.

– Мой. Твоё слово против моего. – И он воткнул кинжал мне в глаз.

– Давай поговорим как цивилизованные люди. – Я пригласил соседа в гостиную.

Он запер меня в книжном шкафу, облил нефтью и сжёг.

«Умру цивилизованным человеком», – подумал я.

МЁРТВЫЕ ЗВЁЗДЫ

– Всегда есть выход в окно, – вздыхает грустный мальчик, глядя на багровую полную луну.

– Родненький, умоляю, не убивай себя! – ревёт девочка.

Грустный мальчик обнимает девочку, целует и кидает её из окна. Теперь полегчало.

Он включает «Мёртвые звёзды», ерошит волосы, берёт гитару, идёт гулять. До следующего полнолуния его заметит ещё какая-нибудь девочка.

НАША ТАНЯ ГРОМКО ПЛАЧЕТ

Мама кормит Таню из бутылки. Таня плачет.

– Оль, ты уроки сделала? – из кухни окликает бабушка.

– Куда уж! – Мама зло смотрит на Таню. – Весь день орёт как резаная!