Видящий

Через несколько минут они уже сидели на траве за пределами пустыря, под прикрытием густого кустарника.

К коробке с обедом прилагалось два комплекта палочек для еды, словно хозяйка «Маленького кафе» предвидела, что у Ичикавы появится сотрапезник.

– Так кто же ты? – Повторил свой первый вопрос юноша. – И как тебя зовут?

– Ага, разбежался! – С невероятным проворством орудуя палочками, ответил ёкай. – Так я и сказал первому встречному своё имя!

– Тогда я буду звать тебя Ворчуном. – Заявил Ичикава.

– То обращается как к божеству, то даёт нелепые прозвища… – надулся ёкай и зажатые в его лапке палочки замелькали ещё быстрее.

– Могу называть тебя Хранителем. – Примирительно ответил юноша. – Только вот хранителем чего ты являешься?

– Того, что мне завещал праведный монах по имени Сатоши. – Ответил ёкай. – Я был его помощником. Он ведь не из простой прихоти поселился в этих краях. Давным-давно он обнаружил здесь проход, соединявший Мир Людей с Потусторонним Миром Духов. Но потом о существовании этого прохода узнали демоны-людоеды и начали регулярно им пользоваться для набегов на человеческие поселения по всему Хонсю (2). Многих людоедов святой Сатоши поймал и уничтожил, а их предводителя вместе с его ближайшими приспешниками загнал обратно в Потусторонье, после чего крепко-накрепко запечатал проход между мирами и велел мне присматривать за печатью, а также хранить в неприкосновенности собранные им в странствиях манускрипты и три его сокровища…

– Три сокровища? – Переспросил Ичикава. – Но я слышал, что нашли только два: чётки и посох сякудзё. А третье сокровище – это что? Жаровня? Или восьмиугольная плита?

– Ни то, ни другое. Их принёс тот тип. – Ответил Ворчун.

– Тот тип? – Насторожился Ичикава. – Кто?

– Человек. Мужчина в светлой одежде. Он тут всеми командует.

– А как его зовут? Профессор Исимори?

– Может и так… Это имя вроде бы звучало.

– Получается… – Ичикава, подражая Ховарду, попытался точно так же чётко и упорядоченно систематизировать полученную информацию, – получается, что когда вместо реки откопали клад, то случайно разрушили печать святого Сатоши и проход между мирами снова открылся. И демоны-людоеды сразу же этим воспользовались. Потом учёные забрали отсюда манускрипты и два предмета, которые по какой-то причине ты не сумел уберечь, но раскопки на этом не завершились. Значит, археологи знают о третьем предмете и продолжают его искать. Что же это? – Ичикава обратил вопросительный взгляд на Ворчуна, но тот проигнорировал его, демонстративно отправив в рот очередную креветку.

– Ладно, проехали. – Юноша понял, что настаивать на ответе бесполезно. – Далее… Некто, возможно, сам профессор Исимори, установил в траншее жаровню, с помощью которой создал Чары Подавления, направленные, предположительно, против здешнего бога-хранителя и прочих живущих в данной местности ёкаев. Хотелось бы понять, зачем ему это понадобилось и как от этих чар избавиться… – Ичикава достал из рюкзака блокнот, посмотрел на переписанные в него символы, а затем показал их Ворчуну. – Мне сказали, что ответ находится здесь. Понимаешь что-нибудь?

– Нет. – Ёкай впервые ответил прямо и односложно. – Но это похоже на запретную магию. Свитки с подобными письменами святой Сатоши всегда сжигал дотла, а пепел развеивал по ветру. Только боги, верховные жрецы и оммёдзи (3) ещё помнят этот древний язык.

«Ховард вчера смог прочитать первые четыре символа», – подумал Ичикава, – «Значит, он либо верховный жрец, либо оммёдзи… Ну, разумеется! Эта его скрытность, талисманы, причастность к Миру Духов… Почему же я сразу не догадался?! Узнать бы теперь, где он…»

– Как же мне быть? – Ичикава почувствовал себя загнанным в тупик. – Подавляющие Чары нужно снять, но тот, кто может помочь, сейчас недоступен.

– Если поблизости нет ни жреца, ни оммёдзи, обратись напрямую к божеству. – Посоветовал Ворчун.

– Найти б его ещё… – уныло протянул парень.

– Я слышал, в сердце Бездонного озера есть какое-то святилище. А где святилище, там и божество. – Мудро рассудил ёкай.

– В озере? – Не поверил Ичикава. И тут же вспомнил вчерашний родник. Ховарда очень обеспокоило, что напитанная колдовским туманом вода попадёт в озеро, но поделать с этим ничего не смог, только талисман зря спалил.

– А что за божество обитает в озере? – С опаской спросил юноша. – Водяной дракон?

– А если и так? – Опять неопределённо ответил Ворчун. – Он же хранитель, а, значит, вреда тебе не причинит. Дорогу-то найдёшь?

– Не знаю, – растерялся Ичикава. – Мы вчера за туманом шли, а когда добрались до Приюта Отшельника, лес внезапно пропал.

– Ну да. – Ничуть не удивился Ворчун. – Ведь вас вела Призрачная Нить, а она «сшивает» пространство. То есть, приближает разные местности, даже значительно отдалённые друг от друга. Но если ты пойдёшь по Нити в обратном направлении, пропавший лес появится вновь.

Ичикава с тоской поглядел на свои новенькие кроссовки. Вздохнул, встал с травы, закинул на плечи рюкзак и посмотрел в сторону траншеи, над которой вилась, исчезая вдали, ненавистная полоса тумана.

– Всё-таки пойдёшь? – Окликнул его ёкай.

– Да. – Выдохнул Ичикава. – Пойду. Спасибо тебе за помощь.

Хранитель проводил его задумчивым взглядом и беззвучно шмыгнул в заросли крапивы.

Как и говорил Ворчун, лес действительно появился. Внезапно. Ичикава даже не понял, в какой момент это произошло – он просто сделал шаг и вдруг очутился среди деревьев, обступивших его со всех сторон. Туманная полоса виляла между стволами, словно заманивая в чащобу.

Ичикава поёжился – он был типичным горожанином и все «вылазки на природу» у него ограничивались или ухоженными городскими парками или специально оборудованными местами для пикников и кемпинга, где при всём желании нельзя заблудиться или подвергнуться какой-либо серьёзной опасности. Но сейчас его окружал настоящий лес, заповедный, без признаков человеческой деятельности и находится в нём было жутковато, тем более одному. И всё же отступать Ичикава не собирался. Уворачиваясь от низко нависших веток, он решительно зашагал вперёд. И почти сразу ему стало казаться, что его кто-то преследует. Однако сколько бы он ни оборачивался, заметить преследователя ему не удавалось. В конце концов он убедил себя в том, что у него просто разыгралось воображение и всё это ему мерещится.

Вскоре Ичикава добрался до уже знакомого ему родника, где туманная полоса разделялась на две части. Ещё раз с сожалением посмотрев на свои кроссовки, юноша спустился в лощину. Под ногами зачавкало, захлюпало. Снова начали донимать комары. Потом в папоротниках что-то зашуршало и под ближайшую корягу метнулось длинное, гибкое зеленовато-бурое тело. Ичикава обмер. Но змея, судя по всему, испугалась его ничуть не меньше, чем он её.

Дальше Ичикава пошёл намного осторожнее, раздвигая растительность перед собой подобранной палкой.

Лощина постепенно расширялась и в итоге вывела его на берег большого озера, куда вместе с проделавшей долгий путь родниковой водой проникал и туман. И накопилось его тут уже немало.

В самом центре озера возвышались потемневшие от времени тории (4) – не такие величественные, как в святилище Ицукусима (5), но тоже весьма внушительные. За ними виднелся скалистый островок, на котором возвышался храм, с виду необитаемый.

Достигнув цели, Ичикава крепко призадумался. Он понятия не имел, как призвать божество, не зная его имени. Крикнуть: «господин дракон, покажись!»? А, может, «госпожа дракон!»? А если здешнее божество вовсе не дракон, а, например, черепаха? Или ещё кто-нибудь? Ичикава подосадовал на себя за то, что не выяснил у Ховарда такие подробности.

И вдруг он вспомнил, как поступала его бабушка, когда оказывалась у незнакомого святилища: она совершала ритуальные поклоны и хлопала в ладоши, чтобы привлечь внимание ками. А затем оставляла подношение.

«Подношение!» – Вспыхнуло в мозгу у Ичикавы. – «Какое подношение я могу предложить здешнему божеству? Кажется, в коробке с бэнто остался один онигири (6)…»

Ичикава поспешно скинул рюкзак. Достав из него всё необходимое, юноша аккуратно расстелил на лежащем у кромки воды камне фуросики, положил на него упомянутое угощение, потом, от волнения слегка перепутав последовательность действий, хлопнул в ладоши и поклонился…

…И в ту же секунду ощутил сильный толчок в спину.

В небо взметнулся фонтан брызг.

Тем не менее, падая в озеро, Ичикава успел увидеть боковым зрением, как в прибрежном ольшанике – всего в нескольких шагах от того места, где он только что стоял – скрылось нечто похожее на комок серой шерсти. Но в тот же миг все мысли в голове Ичикавы перепутались – он никак не мог нащупать ногами дно и с ужасом понял, что тонет.

Отчаянно барахтаясь, он пытался удержаться на поверхности воды, но у него ничего не выходило – плавать Ичикава Сейдзи не умел.

Ками-сама (1) – обращение к божеству.

Хонсю (2) – Остров Хонсю – самый крупный из четырёх главных островов Японского Архипелага. На острове живет большая часть населения и расположены главные города Страны Восходящего Солнца: Хиросима, Нара, Киото, Осака, Йокогама, Токио.

Оммёдзи (3) – люди, практикующие оммёдо. Оммёдо – это оккультное учение, пришедшее в Японию из Китая, которое является смесью даосизма, синтоизма, буддизма, китайской философии и естественных наук. Оммёдзи владеют навыками гадания (в т. ч. Предсказания будущего), способны изгонять злых духов, защищать от проклятий и общаться с богами. Приблизительно, то же самое, что маг или шаман.

Тории (4) – традиционные ворота без створок, ведущие на территорию синтоистских святилищ.

Святилище Ицукусима (5) – синтоистское святилище на острове Ицукусима (Миядзима). Оно возведено на сваях, вбитых в морское дно посреди бухты. Там же стоят знаменитые «плавающие» тории – каждый раз во время прилива они оказываются в воде и будто «плывут» в море, создавая уникальную оптическую иллюзию.

Онигири (6) – блюдо японской кухни из пресного риса, слепленного в виде треугольника или шара. Обычно в онигири кладут начинку и заворачивают в лист сушёных водорослей нори. Начинка также может быть равномерно примешана в рис, а в качестве обёртки вместо нори иногда используются листья салата, омлет и даже ломтики ветчины.

Глава 6

…Чьи-то сильные руки обхватили его и потянули вверх. В лёгкие хлынул поток живительного воздуха. Однако, придя в себя, Ичикава с удивлением обнаружил, что его буксируют вовсе не к берегу, а к виднеющемуся вдали острову с храмом. А сфокусировав затуманенный взгляд на своём спасителе, Ичикава удивился ещё больше – у парня, который его держал, были чёрные как смоль волосы, льдисто-аквамариновые глаза, белые, словно заиндевевшие, ресницы и… горящий золотыми плавниками длинный рыбий хвост вместо ног! Кроме этого, его кожу частично покрывала серебристая, с перламутровым отливом, чешуя – она блестела на его лице, плечах, груди…

На Ичикаву накатила паника. Он резко дёрнулся, но нингё (1) вовремя усилил хватку.

– Успокойся! – Прикрикнул на него Ховард, видя, что юноша продолжает трепыхаться. – Ничего плохого я тебе не сделаю!

– Почему ты плывёшь к храму? – Выдавил почти обезумевший от страха Ичикава.

– Потому что я там живу. – Ответил ему Ховард и неохотно признался: – Я и есть божество-хранитель этого места…

Наконец, подталкиваемый Ховардом, Ичикава выбрался на сушу. И тут же едва не свалился обратно в озеро, потому что прямо к нему направлялось ожившее воплощение его самого жуткого кошмара. Это было странное создание, одновременно похожее и на лягушку, и на черепаху, и на согнутого годами старика. Его морщинистое лицо «украшал» внушительных размеров птичий клюв, а на макушке, в окружении седых волос, просматривалось заполненное водой углубление.

Ичикава почувствовал, как обессиливающий ужас захлёстывает его горло невидимой удавкой, и еле слышно прохрипел:

– Каппа (2)…

…Однажды в детстве, когда он купался с приятелями в реке, его под водой схватили за ногу. Может, кто-то из мальчишек решил так пошутить, а может, он сам за что-то зацепился или запутался в водорослях, но, как бы то ни было, самостоятельно освободиться у него не получилось, а ребята, даже не пытаясь ему помочь, с криками: «Каппа! Каппа!» бросились на берег. Из реки его, уже изрядно нахлебавшегося воды, вытащил совершенно незнакомый мужчина, отдыхавший со своей семьёй чуть поодаль. И хотя каппу Ичикава тогда так и не увидел, он не сомневался, что это именно водяной хотел его утопить. С тех пор он стал до одури бояться любых водоёмов, где мог бы (теоретически) обитать каппа. Дошло до того, что Ичикава отказался заходить даже в школьный бассейн и поэтому не научился плавать, несмотря на все усилия психологов избавить его от этой фобии…

И вот сейчас к нему приближался самый настоящий каппа!

Озадаченный реакцией молодого человека, водяной замер, не осмеливаясь подойти ближе.

– Ну да, каппа. – Спокойно подтвердил Ховард. – Это Мицуторо-сан, он помогает мне управляться с делами. Не волнуйся, он тебя не съест.

Каппа сдержанно поклонился – так, чтобы не вылилась вода из углубления на его голове. Ичикава машинально поклонился в ответ. А затем вдруг осознал, что реальный каппа и вполовину не так страшен, как воображаемый.

– Позаботься о нашем госте. – Распорядился Ховард, обращаясь к водяному, а затем повернулся к Ичикаве: – Иди с ним. Тебе надо переодеться в сухое, иначе простудишься.

Ичикава снова посмотрел на каппу – тот вёл себя вполне миролюбиво, всеми силами стремясь показать, что не имеет никаких враждебных намерений. Однако в одночасье побороть давний, укоренившийся глубоко внутри страх было непросто. Но не желая, чтобы Ховард счёл его последним трусом, Ичикава собрал в кулак всю свою волю и последовал за каппой к святилищу.

Храм, древний, но очень добротно построенный, вблизи выглядел величественно и строго. На ровной площадке перед ним располагался лаконичный сад камней, а чуть в стороне росли невысокие, красиво изогнутые сосны.

Внутри было чисто прибрано, светло и просторно. Пахло сухой смолистой древесиной, тлеющими благовониями и озёрной свежестью.

Каппа провёл Ичикаву в низкую пристройку, обставленную с изящной простотой. Там продрогший юноша переоделся в предложенную ему просторную хлопковую юката (3), которая, конечно же, оказалась ему велика.

Водяной, забрав его мокрую одежду, теперь возился в закутке, отгороженном от основного помещения расписанной лотосами ширмой и, судя по доносящимся оттуда звукам, заваривал чай.

Через некоторое время, когда Ичикава немного отошёл от пережитого потрясения и согрелся, его окликнул оставшийся снаружи Ховард.

Ичикава раздвинул сёдзи и, как был в юката и надетых на босу ногу дзори (4), вышел на энгаву (5), к которой вплотную подступала вода. Отсюда открывался чудесный вид на озеро, но насладиться им в полной мере сейчас мешал туман…

Нингё ждал Ичикаву в тени похожего на маяк фонаря, установленного на широком каменном постаменте.

– Ты в порядке? – Спросил Ховард, подплыв к энгаве и облокотившись о её край.

Ичикава кивнул. Он начинал воспринимать всё происходящее так, словно его неожиданно затянуло в дораму с фантастическим сюжетом, и он, перестав быть зрителем, превратился в участника опасных, непредсказуемых и в то же время увлекательных событий. Ему вспомнилось, как в прошлом месяце Ховард приехал в университет прямо со съёмочной площадки – в образе персонажа из нового сериала, где он играл главную роль. Девчонки, разумеется, завизжали от восторга и чуть было не изорвали его роскошный костюм на клочки-сувениры. Тогда Ховард принёс с собой частичку волшебного мира, мгновенно преобразив пространство вокруг себя. И теперь Ичикава снова ощутил то же самое волшебство. Только в этот раз Ховард не лицедействовал, а предстал перед ним в своём истинном обличье, которое Ичикава уже не считал отталкивающим. И даже присутствие каппы почти перестало его тревожить – видимо, у него и впрямь были крепкие нервы…

– Зачем ты пришёл к озеру? – Поинтересовался нингё. – Вряд ли ты собирался позагорать на пляже.

– Ты прав. Я хотел показать… – Ичикава вдруг запнулся, а потом, так и не закончив начатую фразу, невпопад выпалил: – Мой рюкзак!!!

– Что? – С недоумением переспросил Ховард.

– Перед тем, как меня столкнули в воду, я оставил на берегу свой рюкзак! – Всё больше нервничая, сказал Ичикава. – А в нём был блокнот со всеми переписанными с той плиты символами!

О том, что в рюкзаке помимо блокнота лежат ключи от квартиры, телефон, бумажник, паспорт, студенческий билет и проездной, Ичикава упоминать не стал. Но Ховард и сам всё понял. Повинуясь его неозвученному приказу, внезапно возникший на энгаве каппа сорвался с места и исчез в озере. А нингё снова обернулся к Ичикаве:

– Почему ты вернулся в Приют Отшельника? Разве Хироко-сан не передала тебе, чтобы ты больше не вмешивался в это дело и как можно скорее уезжал из посёлка?

– Передала. – Ответил Ичикава. – Но по законам жанра я был обязан проигнорировать твоё предупреждение и поступить наперекор полученным инструкциям… что я и сделал.

Услышав это, Ховард фыркнул.

– К тому же ты сам вчера сказал, что тебе нужно увидеть остальные символы. – Добавил Ичикава. – Но я не понимаю, почему ты скрыл от меня, кем являешься в действительности?

Ховард вздохнул:

– Это уже неважно.

– Как это неважно?! – Вскипел Ичикава и тут же осёкся, сообразив, что вообще-то разговаривает с божеством. – Прошу простить мне мою грубость, ками-сама.

– Вот ты и сам ответил на свой вопрос. – Невесело усмехнулся Ховард. – Теперь твоё отношение ко мне изменится, и мы больше не сможем общаться друг с другом, как прежде… Ты не сможешь…

– Так ты поэтому решил ничего не говорить мне?! – Разозлился Ичикава, снова забыв о вежливости, но Ховард это проигнорировал.

– Люди почти всегда пугались, когда узнавали, кто я такой. – Сказал он. – Пугались – и дружба заканчивалась. Но даже если кто-то и не пугался, дружба заканчивалась всё равно. Потому что рано или поздно люди начинали этой дружбой злоупотреблять…

– Ты считаешь, что и я поступлю так же? – Обиделся Ичикава.

– Ты человек. – Пожал плечами Ховард. – А все люди одинаковы – за свою долгую жизнь я в этом убеждался неоднократно.

– Но ты сам живёшь среди людей в облике человека! – Возразил ему Ичикава.

– Да. – Ответил ками. – Меня это забавляет. Человеческий век недолог, но за отпущенное им время, люди успевают сделать очень многое. Они постоянно что-то придумывают, изобретают, создают… Мне интересно наблюдать за этим, но ещё интереснее самому в этом участвовать. Да я бы с ума сошёл от скуки, безвылазно сидя в своём храме, который, кстати, люди посещают всё реже и реже. А работая в сфере шоу-бизнеса, я постоянно нахожусь в гуще самых разных событий и могу влиять на них, не раскрывая при этом своей сущности. Правда, сложившаяся в данный момент ситуация вынуждает меня временно бездействовать…

– То есть, покинуть озеро и принять человеческий облик ты сейчас не можешь? – Сообразил Ичикава. – Это из-за тумана?

– Да. – Ответил Ховард. – Вчера после контакта с ним даже мой амулет перестал функционировать, и я прямо в машине начал перевоплощаться в свою исходную форму.