Таблетка от ревности

– Знаешь что? Ты не имеешь права судить меня.

Её слова бьют точно в цель. Я замираю, а Николь продолжает:

– Я не стыжусь. У меня были причины.

– Сейчас-то что держит тебя в этом? – спрашиваю я тише, пытаясь найти в её глазах что-то от той Николь, которую когда-то знал. – Ты можешь всё изменить.

– Да что ты говоришь? – она горько усмехается. – И как именно? Пойти работать в кофейню за минималку? Или может, стать твоей содержанкой? Чем это будет отличаться?

– Тем, что я забочусь о тебе!

– Ты не заботишься обо мне, – качает она головой. – Ты хочешь контролировать меня. Это разные вещи, Тайлер.

Мы стоим в молчании, разделенные всего парой метров и пропастью непонимания. На её лице отражается усталость, и на мгновение маска жесткости спадает, позволяя мне увидеть уязвимость.

– Послушай, – говорю я мягче, – давай просто поговорим. Можешь не соглашаться со мной, но хотя бы выслушай…

– Нет, – отрезает она, и маска возвращается на место. – Я не хочу это обсуждать. Не с тобой. Не сейчас. Пожалуйста, уходи.

– Николь…

– Я сказала, уходи! – её голос срывается. – Ты думаешь, что знаешь меня, но это не так. Ты помнишь девочку, которой больше нет. И я не хочу, чтобы ты спасал меня от моей жизни!

Я стою, сжимая и разжимая кулаки, чувствуя, как раны снова начинают кровоточить.

– Это не ты, – говорю тихо, с болью глядя на неё. – Эта жизнь – не ты.

– Откуда тебе знать? – её глаза блестят. – Может, настоящая я – именно эта. Может, той девочки, которую ты помнишь, никогда и не существовало.

Она подходит к двери и широко распахивает её. Недвусмысленное приглашение исчезнуть.

– Пожалуйста. Просто уйди.

Я медленно иду к выходу, каждый шаг даётся с трудом. На пороге останавливаюсь и поворачиваюсь к ней:

– Ты заслуживаешь лучшего.

– А ты заслуживаешь понять, что не всё в этом мире вращается вокруг тебя и твоих желаний, – отвечает она, глядя на меня усталыми глазами. – Прощай, Тайлер.

Дверь закрывается с тихим щелчком. Я стою в коридоре, глядя на гладкую поверхность, которая теперь разделяет нас.

Поднимаю руку, чтобы постучать, но останавливаюсь в миллиметре от поверхности. Что я скажу? Что могу предложить, кроме осуждения и непрошеных советов?

Опускаю руку и медленно иду к лифту. Внутри клокочет бессильная ярость – на себя, на неё, на ситуацию. Никогда не думал, что увижу её такой… потерянной. И самое мучительное – я не могу контролировать это. Не могу исправить. Не могу спасти её от мужчин, которые видят в ней только объект для покупки. От жизни, которая превратила яркую, живую девочку в женщину, для которой любовь имеет прайс-лист.

Лифт приезжает, и я вхожу внутрь, чувствуя, как тяжесть этого вечера давит на плечи. Двери закрываются, отрезая последнюю возможность вернуться.

Мысль о том, что она позволяет прикасаться к себе за материальные блага – вызывает приступ тошноты. Я не узнаю эту Николь. Или, может быть, как она и сказала, я никогда по-настоящему её не знал?

Одно я знаю точно: что бы она ни говорила, как бы ни отталкивала меня – я не оставлю её в этом мире фальшивых отношений и продажной близости.

Глава 4

Николь

«Кто не захотел, когда мог, не сможет, когда захочет» – читаю на ярлычке чайного пакетика и морщусь. Такие банальности раздражают, но я все равно покупаю этот чай. Не ради дурацких цитат, конечно. Просто у этой фирмы более натуральный состав, без лишней химии.

Странно, но чтение этих претенциозных фраз уже стало моим ежедневным ритуалом. Достаю пакетик, опускаю в чашку и изучаю очередную "мудрость", невольно анализиря ее применимость к моей жизни.

Сегодняшняя цитата особенно задевает. Невольно думаю о Тайлере. Вспоминаю его самодовольную ухмылку, когда он отверг мое наивное признание в школе.

"Отдам сердце в хорошие руки" – боже, как же глупо это звучит сейчас. А его ответ я помню дословно: "Прости, Николь, но я не верю в эксклюзивные отношения. Моногамия – это не про меня".

Эти надписи на чае напоминают мне и о Кэрри, моей лучшей подруге детства. В отличие от бездушных корпоративных лозунгов, ее подарок был наполнен искренностью. Перед отъездом в Австралию она преподнесла мне коробку чая с сотней вручную написанных посланий. Каждое – уникальное, каждое – с душой. "Ты сильнее, чем думаешь", "Твоя доброта меняет мир" – такие слова действительно грели сердце.

Теперь наше общение почти сошло на нет. Разные часовые пояса, новые жизни, новые приоритеты. А в моей чашке – только безликие корпоративные клише. "Улыбнись новому дню". "Верь в себя". Пустые слова для пустой жизни.

Отпиваю глоток и смотрю на свое отражение в зеркале напротив. Безупречный макияж, дизайнерское платье, драгоценности, подаренные очередным поклонником. Внешне – идеальная картинка успеха. Холодная, расчетливая Николь.

Мужчины теперь для меня – источник ресурсов, не больше. Я научилась конвертировать их восхищение в материальные блага. Той наивной девочке, которая писала записки о любви, пришлось умереть, чтобы я смогла выжить в этом мире.

Встреча с Тайлером спустя пятнадцать лет после окончания школы произошла в том самом клубе, где я проводила свою привычную охоту. "Пролить коктейль" – моя отработанная техника для знакомства с состоятельными мужчинами, и в тот вечер я заприметила его, когда он покинул VIP-зону.

Невозможно было не заметить этого высокого мужчину с идеальной осанкой. Широкие плечи обтягивала рубашка безупречного кроя, а рукава открывали проблески дорогих часов Hublot Square Bang 42мм. Годы практики научили меня распознавать настоящих толстосумов, отличая их от позеров с подделками Rolex.

Я наблюдала, как он уверенно движется к выходу – каждый шаг излучает власть и силу. Когда он вышел к своему матово-черному Ducati Panigale V4, я поняла, что не ошиблась в выборе цели.

Выследила его, "случайно" пролила коктейль… Всё шло по привычному сценарию. Но я и представить не могла, что этот брутальный мужчина с выразительными скулами и уверенным взглядом – мой школьный Тайлер. Тот самый, по которому я безнадежно сохла три года в старшей школе.

Тогда у него были длинные непослушные волосы, вечно падающие на глаза. Теперь передо мной стоял совершенно другой человек. Его мускулистые руки покрывали замысловатые татуировки, аккуратная стрижка и идеально подстриженная борода подчеркивали волевой подбородок и чувственные губы. Стальной взгляд из-под густых бровей, казалось, проникал прямо под кожу.

Растерянность длилась лишь мгновение. Мой профессионализм взял верх, и я решила применить все свои техники по извлечению денег на нем. В конце концов, он явно мог это себе позволить.

Но все пошло не по плану, когда в своем роскошном пентхаусе он произнес слова сожаления о разбитом когда-то сердце. А после – этот поцелуй… Я словно перенеслась на пятнадцать лет назад, снова став той беззаветно влюбленной девчонкой. Мы снова на мосту над рекой, и это наш первый поцелуй.

Память тела не подвела – его губы, требовательные и нежные одновременно, обожгли мои собственные. Сильные руки, способные укротить мощный мотоцикл, держали меня так бережно, будто я была сделана из хрупкого стекла. И этот терпкий аромат парфюма, смешанный с чем-то сугубо мужским, присущим только ему.

Сейчас, вспоминая этот момент, я ненавижу себя за то, как моё тело предательски отреагировало на его прикосновения. Ненавижу, что на секунду – всего на одно мгновение – я забыла, кто я такая, и позволила стенам, которые так тщательно строила годами, начать рушиться.

"Кто не захотел, когда мог…"

Тайлер не захотел меня тогда. А теперь? Что ж, теперь его желания значения не имеют. Я давно научилась не привязываться к мужчинам. И уж точно не к тем, кто однажды разбил мое сердце.

Выливаю недопитый чай в раковину. Пора собираться – сегодня у меня ужин с новым потенциальным спонсором. Говорят, у него счет с семью нулями. Самое время пополнить коллекцию брендовых сумочек.

Телефон вибрирует на мраморной столешнице, когда я наношу последние штрихи макияжа – матовую помаду.

Сообщение от Тайлера:

«Ты где?»

Пальцы зависают над экраном. Внутри всё сжимается от этих двух простых слов. Я не отвечаю. Вместо этого надеваю чёрное платье, которое облегает тело как вторая кожа, застёгиваю молнию и критически осматриваю своё отражение. Глаза слишком яркие, выдают волнение. Это недопустимо.

Выхожу из дома, вдыхая прохладный вечерний воздух. У тротуара уже ждёт чёрный Мерседес, который прислал за мной Брайан. Водитель открывает дверь, и я скольжу на заднее сиденье, чувствуя прикосновение прохладной кожи к обнажённым бёдрам.

Пока автомобиль движется по вечернему городу, телефон снова вибрирует. Тайлер непривычно настойчив:

«Николь?»

И через минуту:

«Ты где?»

Что-то внутри меня – тонкое, хрупкое, давно похороненное – отзывается на эту настойчивость. На заботу в этих коротких сообщениях. Я не выдерживаю и отвечаю то, что, надеюсь, заставит его отстать:

«На свидании».

Отправляю сообщение и решительно убираю телефон в маленький чёрный клатч. Туда же, где спрятаны презервативы, таблетка экстренной контрацепции и маленький перцовый баллончик – мой собственный список необходимостей современной женщины.

Брайан ждёт меня у входа в "Le Cristal" – самый дорогой ресторан города, куда невозможно попасть без резервации за три месяца. Он выше, чем я ожидала, с аккуратно подстриженной седеющей бородой и глазами цвета выдержанного виски. Одет безупречно: костюм явно от Бриони, запонки с сапфирами, часы, стоящие как небольшая квартира.

– Николь, – он целует мне руку, задерживая мои пальцы в своих чуть дольше необходимого. – Вы ещё прекраснее, чем на фотографиях.

Я улыбаюсь отточенной фальшивой улыбкой:

– Надеюсь, это не единственный приятный сюрприз сегодняшнего вечера.

Он смеётся – звук богатый и уверенный, как у человека, привыкшего получать всё, что захочет.

– О, я гарантирую, что вечер будет полон… открытий.

Телефон снова вибрирует в клатче, когда метрдотель провожает нас к столику в отдельной нише, защищённой от посторонних глаз изящной ширмой. Я извиняюсь и проверяю сообщение.

«Во сколько освободишься? Я заеду и заберу тебя».

Наглость Тайлера поражает, но что-то внутри меня – та самая давно похороненная девчонка с мечтами о первом поцелуе – слегка трепещет под ледяной коркой, которую я так старательно выращивала все эти годы. Конечно, я этого не покажу.

«Мне не нужно, чтобы меня забирали», – отвечаю я.

Ответ приходит мгновенно:

«Скажи адрес».

Я закатываю глаза, чувствуя раздражение и что-то ещё – тепло, растекающееся где-то в солнечном сплетении. К своему ужасу, я отправляю ему название ресторана. И что ещё хуже – чувствую, как уголки губ приподнимаются в улыбке, которую я не могу контролировать.

– Что-то случилось? – спрашивает Брайан, наклоняясь ближе. От него пахнет деньгами, властью и тонким ароматом "Clive Christian №1" за две тысячи долларов за флакон. – Вы выглядите… взволнованной.

– Ничего серьёзного, – отвечаю я, возвращая телефон в сумочку. – Просто… старый друг решил напомнить о себе в неподходящий момент.

Брайан улыбается, обнажая идеально белые зубы:

– Надеюсь, этот друг понимает, что сейчас вы заняты?

«Да, вот только в том-то и дело», – думаю я, глядя на его холёное лицо, – «что Тайлер не понимает, что я занята, и тем более – не питает особого уважения к территории других мужчин».

Что со мной происходит? Почему один вид его имени на экране телефона заставляет меня снова чувствовать себя пятнадцатилетней? Когда Брайан накрывает мою руку своей, я вздрагиваю, хотя обычно такие жесты не вызывают у меня никакой реакции.

Только одна мысль, непрошеная и нежеланная, пульсирует в сознании: интересно, насколько быстро Тайлер доберётся сюда, и что он сделает, когда увидит меня с другим мужчиной? И почему, чёрт возьми, это меня волнует?

Спустя 30 минут

– …и тогда я сказал совету директоров: "Джентльмены, либо мы покупаем эту сеть сейчас, либо через год будем кусать локти," – Брайан делает паузу для эффекта и отпивает глоток бордово-красного "Шато Марго", стоимость которого равна месячной аренде чьей-то квартиры.

Я киваю с выражением глубокой заинтересованности, даже позволяю себе чуть наклониться вперед, как будто его слова – откровение, способное изменить мою жизнь. На самом деле мысли блуждают где-то между страхом и предвкушением. Ладони стали влажными, и я незаметно вытираю их о шелковую салфетку. Почему я сказала Тайлеру, где я? Зачем дала ему этот шанс снова вторгнуться в мою жизнь? Возможно, мне просто хочется, чтобы он увидел, какой я стала. Чтобы понял, что упустил. Чтобы почувствовал хотя бы тень той боли, что причинил мне.

– Николь? – Брайан склоняет голову, и его серебристые виски ловят свет хрустальной люстры. В глазах мелькает что-то похожее на подозрение. – Ты немного рассеянна. Всё в порядке?

– Прости, – я дарю ему свою отточенную улыбку № 3 из арсенала "заинтересованная и восхищенная", слегка касаясь его запястья кончиками пальцев. – Просто восхищаюсь твоей деловой хваткой. Это… впечатляет. Продолжай, пожалуйста.

Входная дверь ресторана открывается, и я словно чувствую это спиной – по позвоночнику пробегает электрический импульс, словно кто-то провел по нему кубиком льда. Не оборачиваясь, я знаю. Тайлер.

Медленно поворачиваю голову, и дыхание перехватывает. Он в темно-синем костюме, который сидит на нем так, будто был создан по лекалам его тела. Плечи кажутся еще шире, чем я помнила, а челюсть – тверже. Черт возьми, он стал еще привлекательнее. Как будто специально переоделся, чтобы… что? Произвести впечатление? Показать мне, что я потеряла?

Метрдотель что-то спрашивает у Тайлера, но тот уже заметил меня. Наши взгляды встречаются через комнату, наполненную приглушенным гулом разговоров и звоном столовых приборов о фарфор. На долю секунды мир вокруг исчезает, и остается только это – тягучее, напряженное, наэлектризованное пространство между нами. Затем он направляется к нашему столику, двигаясь с уверенностью.

– Николь, – произносит Тайлер, и мое имя в его устах звучит одновременно как ласка и как вызов. Он улыбается, но глаза остаются холодными, оценивающими, скользят по Брайану с таким выражением, словно примеряют прицел снайперской винтовки. – Извини за вторжение.

Лгун. Он ни капли не сожалеет.

– Тайлер! – я изображаю удивление, хотя в животе всё сжимается в тугой узел. – Какая неожиданность! – Поворачиваюсь к своему спутнику, который выпрямился и напрягся, как кот, почуявший соперника на своей территории. – Брайан, это Тайлер Коулман, мой… старый знакомый со школы. Тайлер, это Брайан Смит.

"Мой старый знакомый" – как бледно это звучит для человека, который когда-то был центром моей вселенной.

Мужчины обмениваются рукопожатием, и воздух между ними практически потрескивает. Я замечаю, как побелели костяшки пальцев Тайлера – он сжимает руку Брайана сильнее, чем требуют приличия. Тонкий запах его одеколона – смесь кедра, кожи и чего-то неуловимо мужского – достигает меня, пробуждая воспоминания нашего поцелуя.

– Не хотел прерывать вашу, несомненно, увлекательную беседу, – говорит Тайлер, но голос его низкий, с опасными интонациями, которые я помню слишком хорошо. Он продолжает стоять у нашего столика, хотя никто его не приглашал задержаться. – Просто проезжал мимо и вспомнил, что ты говорила о встрече с… – он делает едва заметную паузу, – …другом.

Его взгляд, темный и тяжелый, опускается на руку Брайана, лежащую поверх моей на безупречно белой скатерти. Я вижу, как дергается мышца на его скуле – крошечное, но безошибочное проявление ревности. Внутри меня расцветает злорадное удовлетворение. Пусть почувствует. Пусть узнает, каково это.

– Мы как раз обсуждали с Николь возможность инвестировать в недвижимость на побережье, – Брайан убирает руку и отпивает вино с нарочитой непринужденностью. Но я чувствую, как напряглось его тело. Он пытается пометить территорию, дать понять Тайлеру, что здесь у него есть связи не только со мной, но и с моим финансовым будущим. – Вы в какой сфере, мистер Коулман?

– Архитектура. У меня своя фирма, – отвечает Тайлер, и в этих простых словах слышится такая спокойная уверенность, что я внезапно вспоминаю, почему влюбилась в него когда-то. Он всегда знал, чего хочет.

– Коулман и партнеры? – брови Брайана чуть приподнимаются. – Слышал о вас. Тот проект с реконструкцией старого квартала в центре. Впечатляющая работа.

– Спасибо, – Тайлер слегка кивает, принимая комплимент, но не отводит взгляда от меня. – Мы специализируемся на восстановлении и преобразовании того, что другие считают безнадежно утраченным.

Что-то внутри меня вздрагивает от этих слов. Я чувствую, как тепло разливается по груди, и быстро делаю глоток вина, надеясь, что он не заметит, как изменилось мое дыхание.

– Интересно, – протягиваю я, стараясь звучать равнодушно. – А я думала, что ты просто строишь красивые здания и получаешь за это кучу денег.

Наши глаза встречаются, и в его – вызов, который мгновенно разжигает тлеющие угли между нами.

– Красота важна, – соглашается Тайлер, не разрывая зрительного контакта, – но я больше ценю прочность и долговечность. То, что выдерживает испытание временем.

Между нами повисает пауза, тяжелая от невысказанного. Брайан прочищает горло, явно чувствуя себя исключенным из разговора, в котором каждое слово имеет двойное дно.

– Возможно, мистер Коулман, вы захотите присоединиться к нам? – предлагает он с натянутой вежливостью человека, который привык контролировать ситуацию и терпеть не может, когда эта власть ускользает из рук.

"Нет!" – кричит все внутри меня. И одновременно: "Да, останься!"

Тайлер смотрит на меня, ожидая реакции, и я чувствую себя как на суде – каждое моё движение, каждый взгляд имеет значение. Что бы я ни выбрала, это будет признанием. Признанием того, что он до сих пор имеет власть надо мной. Или признанием того, что я боюсь этой власти настолько, что не могу даже разделить с ним обеденный стол.

– Конечно, если у Николь нет возражений, – добавляет Тайлер с легкой полуулыбкой, которая говорит: "Я знаю, что ты хочешь, чтобы я ушёл. И я знаю, что ты хочешь, чтобы я остался."

Ловушка захлопнулась. Теперь мой ход, и я чувствую, как время замедляется, пока я решаю, какую маску надеть в этой игре.

Брайан кивает с вежливым интересом, но я замечаю, как его взгляд скользит к золотым швейцарским часам на запястье – мимолетное, почти незаметное движение. Я слишком хорошо знаю этот ритуал. Мои свидания с мужчинами его типа всегда имеют четкие временные рамки – еще полчаса светской беседы, два бокала шампанского, и он начнет перебирать пальцами по столу, закидывая удочку на продолжение вечера в более интимной обстановке.

Перевожу взгляд на Тайлера, и что-то внутри меня – та часть, которая всегда жаждет хаоса – принимает решение.

– Можешь присоединиться к нам, – предлагаю я, наблюдая, как зрачки Брайана расширяются от удивления. Мой голос звучит непринужденно, но сердце колотится о ребра. – Мы с тобой так давно не виделись. Наверстаем упущенное.

В этой фразе столько недосказанного, и по тому, как напрягаются плечи Тайлера, я вижу – он уловил каждый оттенок.

– С удовольствием, – отвечает Тайлер с опасной полуулыбкой. Он пододвигает стул так близко к моему, что наши колени почти соприкасаются под столом. От этой близости по коже бегут мурашки, и я опускаю руки на колени, чтобы скрыть дрожь.

Следующие пятнадцать минут превращаются в первобытное состязание альфа-самцов, упакованное в цивилизованные обертки разговора о бизнесе. Брайан, расстегнув пиджак и откинувшись назад с деланной непринужденностью, рассказывает о своей коллекции яхт – "только вчера завершил сделку по 'Морской богине', сорок восемь метров, отделка красным деревом". Тайлер, сохраняя ленивую позу, парирует историями о своих архитектурных проектах в Дубае – "шейх настаивал на инновационной конструкции, которая бросает вызов законам физики". Воздух между ними потрескивает от тестостерона и скрытой агрессии.

Я мило улыбаюсь, наблюдая за этим спектаклем и потягивая игристое, холодное и колкое, как моё удовлетворение от происходящего. Бокал запотевает под моими пальцами, и я прижимаю его к шее, позволяя холоду пробежать по коже. Краем глаза замечаю, как Тайлер следит за этим движением, его взгляд задерживается на пульсирующей точке под моим ухом.

Брайан перехватывает этот взгляд, его челюсть напрягается. Когда он снова заговаривает, в его голосе проскальзывает нетерпение:

– …а в прошлом квартале мы увеличили показатели на тридцать процентов, несмотря на рецессию.

– Впечатляюще, – произносит Тайлер, не отрывая глаз от меня, в его тоне столько же искренности, сколько в рекламе зубной пасты.

Наконец Брайан сдается. Я вижу это по тому, как резко он выпрямляется, как его пальцы стискивают салфетку, прежде чем аккуратно положить ее рядом с тарелкой.

– Николь, мне жаль прерывать наш… увлекательный разговор, – он лжет так же искусно, как я изображала интерес к его финансовым успехам, – но у меня неотложный звонок с Токио. – Он бросает многозначительный взгляд на часы. – Биржа открывается. Буду ждать тебя в машине.

Скользнув взглядом по Тайлеру, он добавляет:

– Возьми столько времени, сколько нужно для… воспоминаний.

– Конечно, Брайан, – я касаюсь его руки, позволяя пальцам задержаться на мгновение дольше необходимого. Привычный жест, призванный уверить его в моем интересе. – Я ненадолго.

Когда Брайан поднимается, я ловлю взгляд проходящей мимо официантки и замечаю любопытство в ее глазах. Интересно, насколько очевидна наша драма для посторонних?

Когда Брайан уходит, атмосфера мгновенно меняется. Словно кто-то выключил фоновую музыку в многолюдном зале.

Тайлер меняется в лице так резко, что это почти захватывает дух. Напускное дружелюбие и светская маска испаряются. Его глаза темнеют, в них плещется что-то первобытное, собственническое.

– Этот старик серьезно? – его голос тих и опасен. Он наклоняется ближе, так что я чувствую тепло его дыхания на своей коже. – Николь, он же годится тебе в отцы.

Его слова – как пощечина, но где-то внутри меня разливается темное удовлетворение. Я задела его за живое. Я имею над ним власть.

– А тебя это каким боком касается? – я откидываюсь на спинку стула, скрещивая ноги, намеренно создавая дистанцию. Изучаю его реакцию из-под полуопущенных ресниц, словно ученый, наблюдающий за экспериментом.

Тайлер сглатывает, его кадык движется под загорелой кожей. По тому, как он сжимает кулаки, я вижу, что он борется с собой.

– Ты с ним трахалась? – спрашивает он, и за этим вопросом скрывается настоящий страх.

– Тайлер, это просто мой ухажер, – я растягиваю слова, наслаждаясь его явным дискомфортом. Провожу пальцем по краю бокала, создавая низкий вибрирующий звук. – Мы ещё не спали.

Делаю паузу, наблюдая, как его плечи начинают расслабляться, и добавляю:

– Пока.

Это слово повисает между нами, как брошенный вызов. Его глаза вспыхивают, и что-то в его взгляде заставляет мой живот сжаться в тугой узел.

– Никаких "пока", – он подается вперед так резко, что стол между нами слегка вздрагивает, бокалы издают тихий звон. Его голос снижается до интимного шепота, который проникает под кожу. – Ты с ним больше не увидишься.

Это не просьба. Это заявление, требование, почти угроза. И вместо того, чтобы почувствовать негодование, я ощущаю волну жара, поднимающуюся от ключиц к щекам. Часть меня, та примитивная часть, которую я так старательно подавляла годами, отзывается на его властность с предательским трепетом.

Но я не та наивная девочка, которая растворялась в его взгляде пятнадцать лет назад. Я смеюсь – громко и неприкрыто, запрокидывая голову так, что мои волосы скользят по спине. Мой смех привлекает внимание соседних столиков, но мне плевать.

– Прости, что? – я подаюсь вперед, сокращая расстояние между нами до опасного минимума. – Ты кто такой, чтобы мне указывать?

– Я тот, кто не даст тебе продаваться за дорогие безделушки, – он кивает на мой браслет от Cartier, сверкающий на запястье. – Ты достойна большего, Николь.

Его слова бьют точно в цель, задевая те сомнения, которые я прячу глубоко внутри себя каждый раз, когда позволяю таким, как Брайан, покупать мне дорогие подарки в обмен на мое общество.

– Большего? – мой голос холодеет, превращаясь в лед. Я наклоняюсь еще ближе, так что могу видеть крапинки янтарного цвета в его карих глазах. – Например, быть отвергнутой парнем, который поцеловал меня, а потом заявил, что "не верит в эксклюзивные отношения"?

Я вижу, как удар достигает цели – его зрачки расширяются, на лице мелькает тень боли и вины.