Княжич из Тени: Первые Заклинания

Лука почувствовал смешанное чувство: облегчение (не к боярам!) и досаду. "Кудесники Древа"? Содружество земной магии, оберегов, разговора с духами леса и камня? То, что нужно купеческому сыну для охраны товара? Да. Но этот странный, неопределенный свет… Он видел, как Велемудр слегка наклонил голову в его сторону. Ведунья Марена внимательно смотрела на него, ее зеленые глаза казались еще глубже. Он поспешил за своим шаром, чувствуя на спине тяжелые взгляды.

Под аркой "Кудесников Древа" царила атмосфера, отличная от Главного Круга. Воздух был гуще, пах сырой землей, смолой и сушеными травами. Свет лился не сверху, а как будто излучался самими стенами, покрытыми живым мхом и лишайниками, светящимися мягким зеленоватым светом. Здесь уже собралось человек двадцать новичков. В основном – крепкие парни и девушки, похожие на детей крестьян или мелких ремесленников, в простой одежде. Несколько человек выглядели побогаче – дети купцов поменьше, наверное, или младших дружинников. Мирон стоял у стены, кивнул Луке. Ни Добрыни, ни его блестящей свиты здесь не было. Лука снова почувствовал облегчение. Он был среди "незнатных". Среди тех, на кого бояре смотрят свысока. Идеальное прикрытие.

Их встретил невысокий, коренастый мужчина с добрым, морщинистым лицом и руками, покрытыми старой землей, будто он только что вышел с пашни. На нем был простой холщовый балахон, перетянутый веревкой. Но его глаза… они были невероятно спокойными и глубокими, как лесные озера.

– Добро пожаловать под сень Корней, новобранцы Древа, – сказал он тихим, но удивительно четким голосом. – Я – Боян, ваш Корневод. Не ждите здесь блеска молний или огненных шоу. Наше Содружество – про силу, что скрыта в камне, в корне, в тихом шепоте листьев. Мы учимся слышать голос земли, понимать язык деревьев, договариваться с духами леса и камня, плести обереги из трав и корений. Наша магия – терпение, внимание и уважение. Здесь вы найдете не славу, но крепость. Не скорость, но глубину. За мной.

Он повел их по коридору, больше похожему на корневой туннель огромного дерева. Стены были неровными, покрытыми живой зеленью. Иногда мимо пробегали маленькие, похожие на шишки, существа с горящими глазками – Домовички академии, шептался кто-то. Они вышли в просторный зал с высоким, сводчатым потолком, напоминавшим крону дуба. В центре зала росло настоящее, огромное дерево, его ветви уходили в каменный потолок, а корни оплетали каменный пол. Вдоль стен стояли длинные столы из грубого дуба. Это была Общая Пиршественная для "Кудесников Древа".

– Это ваш Корень, – объявил Боян. – Здесь вы будете есть, обсуждать уроки, отдыхать. Ваши кельи – в ответвлениях. Найдите свободные. Завтра на рассвете – первый урок. Спите. Завтра вы начнете учиться слушать мир.

Новички разбрелись, осматриваясь. Лука выбрал небольшую келью в дальнем "ответвлении" зала. Она была аскетичной: каменное ложе, покрытое овчиной, маленький столик, полка. Ничего лишнего. Он сбросил вьюк, сел на ложе. Рука под грязной повязкой ныла. Усталость навалилась, как камень. Но в голове бушевали мысли. Велемудр. Его проницательный взгляд. Странный свет шара. Веля – он видел, как ее шар унесло к "Сердцу Макоши". И Добрыня. Он был здесь, в Академии. Враг. Сын убийцы. Лука сжал кулаки. Он был на месте. Врата захлопнулись позади. Путь к мести начинался здесь, среди корней и тихих духов, в Содружестве тех, кого бояре презирали. Он достал оберег. Он был теплым.

"Выжить. Учиться. Найти союзников", – прошептал он наказ Гостомысла. И добавил про себя, глядя на темный камень кельи: "И сокрушить их всех". Первый шаг был сделан. Завтра начнется настоящая битва.

Глава 3: Первые Заклинания и Первые Враги

Рассвет в Корне "Кудесников Древа" был не ярким пробуждением, а медленным просачиванием. Свет, не солнца, а самого камня и мха, начинал мерцать в стенах, разгоняя сонную прохладу. Лука проснулся от тихого шороха – маленький Домовичок, похожий на ожившую шишку с мохнатыми лапками, возился у его ног, поправляя сбившуюся овчину. Существо чирикнуло что-то неразборчивое и скрылось в щели между камнями.

Рука под чистой, но простой повязкой (ее наложил вечером сам Боян с помощью какой-то липкой, пахнущей медом и сосной мази) ныла тупой болью, напоминая о волколаках и о вспышке силы, которая до сих пор жила в нем тревожным угольком. Он встал, потянулся. Сегодня начиналось настоящее обучение. Путь к силе.

Общая Пиршественная уже наполнялась запахом ржаного хлеба, парного молока и дымка от очага, где варилась каша с лесными травами. Новобранцы "Кудесников", включая Мирона и еще нескольких человек, которых Лука запомнил вчера – рослую девушку Ольгу, дочь гончара, и тихого парня Леха, сына охотника – сидели за длинными столами. Атмосфера была сдержанной, но не враждебной. Здесь не было показного богатства или высокомерия, царившего в Главном Кругу. Здесь были те, кто привык работать руками и чувствовать землю.

– Спал, купец? – окликнул его Святослав, появившийся словно из ниоткуда. Он выглядел выспавшимся и довольным, хотя его келья была в "Ладье Стрибога". – У нас вчера ветер в коридорах выл так, что думал, крышу сорвет! Весело! А у вас тут… тихо. Как в могиле.

– Спал, – коротко ответил Лука, накладывая себе каши в глиняную миску. – Рука болит.

– Заживет, – махнул рукой Святослав. – Главное – не скучать. Говорят, сегодня у вас Боян будет учить слушать камни. Ха! А у нас – первый урок управления воздушными потоками. Надеюсь, хоть до потолка поднимусь! Увидимся на обеденной площади? Посмотрим, кто кого перещеголяет! – И он умчался так же стремительно, как появился.

Лука улыбнулся про себя. Энергия Святослава была заразительной. Он сел рядом с Мироном, который молча копался в каше.

– Что думаешь про нашего Корневода? – спросил Лука тихо.

– Сильный. Не мышцами. Знает землю. Чувствует ее. Нам бы так научиться. – Он ткнул ложкой в камень пола. – Вот настоящая сила. Терпит все. И время, и глупость людскую.Мирон поднял глаза, в которых светился спокойный ум.

Лука кивнул. Он смотрел на грубые дубовые столы, на мох на стенах, на живое Древо в центре зала. Сила в тишине. В терпении. В корнях. Это было не то, о чем он мечтал, представляя себе магию – огненные шары, молнии. Но Гостомысл был прав: любая сила полезна. И сила земли, умение прятаться, сливаться, чувствовать… это могло стать его оружием.

После скромного завтрака Боян повел их не в класс, а на "Поляну Корней" – открытое пространство под самым сводом Корня, где каменный пол уступал место настоящей земле, покрытой мягким мхом и окруженной причудливо изогнутыми каменными "корнями", образующими естественные скамьи. В центре поляны лежал огромный, покрытый лишайником валун.

– Садитесь, – просто сказал Боян. Он сам сел на землю, скрестив ноги, и положил ладони на мох. – Сперва – тишина. Не внешняя. Внутренняя. Заткните шум мыслей, тревог, желаний. Дышите. Чувствуйте землю под собой. Она живая. Она дышит. Она помнит все.

Лука попытался последовать совету. Он закрыл глаза, сосредоточился на дыхании. Но мысли лезли в голову: Добрыня, Велемудр, странный свет шара, боль в руке, оберег, жгущий грудь… Он чувствовал лишь жесткую землю под собой и зуд повязки.

– Не боритесь с мыслями, – прозвучал тихий голос Бояна. – Наблюдайте за ними, как за облаками. Пропускайте. Ищите под ними… Жилу.

"Жила". Энергия земли. Магический поток. Гостомысл упоминал это, но Лука представлял себе нечто вроде подземной реки света. Он пытался "увидеть" ее внутренним взором, напрягаясь. Ничего. Только тьма за веками.

– Не глазами, – снова Боян. – Кожей. Ладонями. Ступнями. Чувствуйте вибрацию. Тепло. Или прохладу. Тонкое движение.

Лука расслабил ладони, лежавшие на коленях. Он перестал ждать и просто слушал ощущениями. Сперва – только холод земли. Потом… что-то. Едва уловимое. Как легкая пульсация. Теплая волна, идущая из глубины, расходящаяся по мху, касающаяся его пальцев. Она была слабой, едва заметной, но она была! Настоящая! Его сердце екнуло. Он открыл глаза. Боян смотрел прямо на него и едва заметно кивнул. Мирон рядом сидел с закрытыми глазами, на его лице было выражение глубокого покоя. Ольга хмурилась, сосредоточившись. Лех… Лех почти слился с землей, его дыхание было едва заметным.

– Хорошо, – сказал Боян. – Кто почувствовал Жилу – запомните это ощущение. Это первый шаг. Теперь – камень. – Он положил руку на валун в центре поляны. – Камень – дитя земли. Он спит глубоко. Но и в нем течет Жила, медленно, веками. Попробуйте его коснуться. Не рукой. Своим чувством. Послать ниточку вашего внимания к его сердцу. Услышать его сон.

Лука осторожно подошел к валуну. Он положил ладонь на шершавый, холодный камень. Закрыл глаза. Снова поймал едва уловимую пульсацию под ногами – Жилу поляны. Попытался представить, как тонкая ниточка этого ощущения тянется от его ладони внутрь камня. Сперва – только холод и шероховатость. Потом… глухой, отдаленный гул. Как эхо далекого обвала. Или биение огромного, каменного сердца. Оно было бесконечно медленным, тяжелым. И бесконечно древним. Камень хранил память о временах, когда здесь не было ни леса, ни людей. Лука почувствовал головокружение от этой глубины и вечности. Его собственная жизнь, его месть, его боль – казались пылинкой на весах времени. Он отдернул руку, как от ожога. Сила земли была огромной, но она требовала смирения, которого в его сердце, пылающем обидой, пока не было.

– Тяжело, да? – услышал он голос Бояна. Наставник стоял рядом. – Камень не спешит открываться. Он проверяет. Настойчивость и уважение – ключи. Запомнил вибрацию? Гул?

– Да, – выдохнул Лука. Его ладонь все еще ощущала холодное эхо.

– Это начало. Теперь – к практическому. Обережная вязь. – Боян достал из складок своего балахона пучок сухих, но удивительно гибких стеблей зверобоя и тонкую, прочную нить из крапивы. – Самые простые узлы. Узел Жизни и Узел Защиты. Каждый виток, каждый перехлест – это запечатанное намерение. Ваша воля, ваше чувство Жилы – вот что дает им силу.

Он показал два простых, но очень специфичных узла. Лука, привыкший к купеческим узлам на тюках, ловил каждое движение. Он взял стебли, ощущая их шероховатость, запах лета и сухих полей. Попытался повторить. Пальцы путались. Намерение? Он пытался вложить в узел желание защиты. Но в голове снова мелькали волколаки, их клыки, страх. Узел получился корявым, неровным.

– Не спеши, – мягко сказал Боян, поправляя его пальцы. – Защита – это не только страх перед опасностью. Это любовь к тому, что защищаешь. К жизни. К миру. Или хотя бы к себе самому. Найди это чувство.

Лука закрыл глаза. Любовь? К чему? К свергнутому отцу, которого он почти не помнил? К Гостомыслу, который скрывал его? К этой Академии, полной опасностей? Он нашел только ярость и боль. И… оберег на груди. Тот самый, что спас его. Тепло от него разлилось по груди. Он представил это тепло, эту силу, вплетающейся в стебли зверобоя. Его пальцы двинулись увереннее. Узел получился крепким, симметричным. Боян взял его, подержал в руке и кивнул.

– Лучше. Чувствуется искра. Но пока слабая. Практикуйся.

Послеобеденное время было отведено для "общих" уроков – тех, что посещали все Содружества вместе в большом амфитеатре, вырубленном в скале под открытым небом и названном "Вечевой Ямой". Именно здесь Лука впервые столкнулся с Добрыней лицом к лицу.

Предмет назывался "Основы Магической Теории". Преподавал суховатый, пожилой волхв по имени Чурила, который монотонно вещал о "потоках стихий", "узлах силы" и "духовных ипостасях". Лука сидел рядом с Мироном и Лехом, стараясь запомнить как можно больше. Его сосредоточенность была прервана громким смешком и шепотом сзади.

– Смотри-ка, Добрыня, "корневые черви" собрались. Думают, лекции им помогут вырастить магию из навоза?

Лука обернулся. За ними, на скамьях повыше, сидела группа "боярских" из "Щита Перуна". В центре, развалившись с напускной небрежностью, сидел Добрыня. Его кафтан из тонкой византийской шерсти синего цвета с серебряным шитьем кричал о богатстве и статусе. Рядом – его "свита": пара таких же надменных юношей и две девушки, смотревшие на Добрыню с обожанием. Один из парней, щуплый, с острым лицом, указывал пальцем в их сторону.

– Особенно этот, с перевязанной лапой, – продолжал остряк. – Видать, корень не тот потрогал, вот и укусили. Или в драке с дворовым духом проиграл?

– Оставь, Сновид. Не стоит грязь на сапогах марать. Им тут место – в земле ковыряться. А мы… – он щелкнул пальцами, и между ними вспыхнула крошечная, яркая искра, – … мы будем повелевать громом. Как наши отцы повелевают городами.Добрыня лениво ухмыльнулся, его глаза, холодные и насмешливые, скользнули по Луке.

Лука почувствовал, как кровь ударила в лицо. "Как наши отцы повелевают городами". И убивают князей. Рука сжалась в кулак под столом. Ярость, знакомая и опасная, закипала в груди. Он хотел вскочить, броситься на этого сытого, самодовольного… Но тут его взгляд упал на Мирона. Тот сидел невозмутимо, глядя прямо на Чурилу, будто не слыша насмешек. Только его могучие плечи были чуть напряжены. Лех съежился. Ольга нахмурилась, но тоже молчала.

"Выжить. Не выделяться". Голос Гостомысла прозвучал в голове как ушат ледяной воды. Сейчас драка – это позор, наказание и, возможно, разоблачение. Добрыня этого и ждал. Он хотел унизить, вывести на чистую воду, развлечься. Лука сделал глубокий вдох, разжал кулак. Он не даст ему этого удовольствия. Он найдет другой способ.

– Простите, вы ко мне? – спросил он громко, но спокойно, так, что его услышали соседи. – Что-то не расслышал. Лекция важная, о потоках. Не хотелось бы пропустить.Он повернулся к Добрыне и его свите. Не с вызовом, а с… вежливым, чуть недоумевающим выражением лица.

В его тоне не было ни страха, ни агрессии. Была вежливая отстраненность. Словно он говорил с назойливыми мухами. Несколько студентов, сидевших рядом, тихо захихикали. Сновид покраснел. Добрыня нахмурился. Его ухмылка сползла. Он ожидал страха или злобы, а получил… равнодушие? Или хитрость?

– Молчи, купеческое отродье, – прошипел Добрыня, но уже без прежней уверенности. – Знай свое место.

– Стараюсь, – вежливо ответил Лука и повернулся обратно к Чуриле, всем видом показывая, что разговор окончен. Он чувствовал на себе колючий взгляд Добрыни, но не оборачивался. Сердце бешено колотилось, но это была не только ярость. Это была первая маленькая победа. Он не поддался. Он использовал не кулак, а ум. И заставил Добрыню выглядеть глупо.