Чужестранка

–Когда выдвигаемся?

–Сейчас, – ответила Чужестранка, невесть как появившаяся среди толпы чиновников, а потом бросила в своего спутника плечевой мешок с припасами.

Десятник поймал мешок рукой и повесил на плечи.

–Где наши кони? – обратился он к бургомистру

–Госпожа Чужестранка велела не запрягать коней.

Десятник посмотрел на Чужестранку и понял, что сейчас сказал.

–Не будем тянуть, – сказал он и пошагал к воротам.

–До встречи, мой милый бургомистр, – прозвенела Чужестранка и пошла вслед за Десятником.

Только когда за ними закрылись ворота, делегация выдохнула и тут же устремилась к бургомистру.

–Что это было? – спросили несколько голов из толпы.

Лордаус повернулся к ним боком, посмотрел на небо и сказал:

–Это начало конца, – на лицах присутствующих появился немой вопрос, бургомистр не стал долго томить их ожиданием ответа, – Начало конца вашей ксенофобии.

***

Как только Чужестранка и Десятник вышли из города и за ними закрыли ворота, первая сняла капюшон, глубоко вдохнула и сказала:

–За городом дышать намного приятнее, – при этом она восторженно вскинула руки к небу.

–Ага, – ответил Десятник, явно не разделявший её энтузиазма, – Только это ещё город, мы вышли из густонаселённого центра, сейчас нам встретятся редкие дома с крестьянами и бескрайние поля.

–Зануда, – протянула Чужестранка, а потом приблизилась к лицу собеседника, – Ты сегодня какой-то невесёлый. И в глаза мне совсем не смотришь, – Чужестранка отпрыгнула от него, театрально изобразила боль в сердце, схватившись за грудь и с придыханием продолжила, – Неужели ты не хочешь женится на мне после того, что сделал ночью?!

Чужестранка засмеялась в голос и схватилась за живот, который по ощущениям вот-вот лопнул бы от смеха.

–Прекрати, ты заставила меня согрешить, а теперь весело хохочешь? —Чужестранка залилась ещё более пронзительным смехом, – Смешно тебе? Твои лживые грешные боги тебя примут любой, – во время этой фразы постепенно смех Чужестранки угасал, – А мой бог мне такое не…

Один из мечей Чужестранки оказался у шеи Десятника. Бессонная ночь и хмель в крови давали о себе знать, в любой другой момент он бы смог парировать удар, успел бы выхватить меч, но не сейчас. Кроме того, Десятник никогда ещё не видел, чтобы у людей так быстро исчезал столь истеричный смех.

–Запомни, мой милый Десятник, – её голос изменился, был грубым и низким, – Не говори плохо о чужих богах. Я не причиню тебе зла, только потому что боги самодостаточны и им не нужна моя помощь, чтобы наказать тебя, но мне не нравится, когда при мне хулят моих богов. Я понятно объясняю?

Десятник кивнул. Чужестранка убрала меч, развернулась и пошла дальше по мощёной дороге, пройдя несколько шагов, повернула голову и сказала, с возвратившемся в голосе весельем:

–Тогда пойдём, нам нужно спешить.

Десятник выдохнул и поспешил за ней.

«Да что это сейчас было?» – подумал он, но озвучивать сию мысль не стал.

Десятник догнал Чужестранку и замедлился до её скорости. Он смотрел вперед и старался как можно меньше обращать внимание на свою спутницу. Соответственно, чтобы не вызвать подозрений, что он избегает взгляда именно в её сторону, Десятник предпочёл не поворачивать взгляд вовсе, уставившись в одну точку. Чужестранка это заметила, но оставила этот жест без ответа, она уже привыкла, что её либо стараются не замечать, либо провожают косыми взглядами, первое, конечно, помогало и её образу жизни и её работе.

Они шли молча. Это вполне устраивало одного и очень раздражало другую. Чужестранка почти всегда путешествовала с Лапасом, с ним же и разговаривала. Правда тот никогда не отвечал, но это и не нужно, когда ты отличный слушатель. Через довольно продолжительное время бессловесной прогулки, правда продолжительным это время считала только она, Чужестранка не выдержала и больше не смогла идти молча, поэтому нашла самый лучший, опять же по её мнению, способ завязать разговор. Она остановилась, давая при этом Десятнику обогнать себя.

–Что случилось? —повернувшись, обратился он к ней.

–У вас в стране очень жарко, – она скинула рюкзак на землю, сняла плащ, свернула его и положила в рюкзак, – Так-то лучше, – сказала она, закидывая рюкзак на плечи.

Десятник смог рассмотреть её одежду при дневном свете. Легкий доспех, еле прикрывающий важные органы, близ суставов рук вовсе не было брони. Ноги были защищены только толстыми кожаными штанами бурого цвета. Красные сапоги, облегающие ноги почти до колен. Такой доспех он не видел ни на одном человеке, оно и понятно: доспех был как раз для её стиля боя, не сковывает движения и в критической ситуации может защитить от удара большой силы. На поясе сзади висели маленькие ножички, скорее всего для метания. Назначение такой странной брони он понял, но было и то до чего он не мог сам додуматься.

–А зачем шесть мечей?

–Это традиция нашего рода. Самый сильный воин должен носить шесть мечей. Пойдем дальше, по пути расскажу. Так вот, шесть мечей – это напоминание о том, что какой бы не был твой статус, со всеми проблемами ты один не справишься, даже если ты самый искусный воин, тебе не совладать с шестью мечами за раз. Каждый меч, помимо этого, означает… Как бы это сказать… ну… тивэй, да, тивэй, как это на вашем языке? – она вопросительно уставилась на Десятника, разумеется ответа не последовало, – Ну так это не важно, каждый меч имеет значение: вот этот, – она указала на самый короткий меч справа, – это жизнь, такой же короткий, ниже – равенство. Нельзя забывать, что мы все равны и нет среди людей особенных, самый длинный – свобода. Самое главное, что есть в мире, жизнь отнять можно, свободу нельзя.

–А почему форма мечей странная? Кажутся хрупкими, такие тонкие.

–Не перебивай Десятник, это верх неприличия. Так вот, на чём мы остановились. Четвертый…

Чужестранка не договорила и остановилась.

–Что опять?

–Я же сказала, не перебивай.

–По-моему ты молчала.

В ответ она окинула его таким взглядом, будто он на званом ужине голым завалился на стол и стал прилюдно сношаться с поданной едой.

–Нам нужно двигаться дальше. Мне хочется дойти до ближайшего трактира до наступления темноты.

Десятник был ошарашен таким исходом только завязавшегося разговора. Последняя фраза была произнесена тихо и холодно, словно она больше не хотела его видеть. Это не сильно расстроило Десятника, и дальше они шли в тишине, которой он радовался всей своей душой.

–Так вот, – Чужестранка разрушила тишину после недолгого молчания, а Десятник громко выдохнул, – Мои мечи слева: это противоположности первых, этот означает смерть, – она указала на наименьший меч слева, – Понимаешь, Десятник, мой род славился тем, как он зарабатывал. Если не против, я не буду говорить об этом. Дальше идёт меч превосходство, у него два значения. Первое, носитель этого меча выше всех остальных людей, это объяснение мне не нравится. Второе, превосходство – противоположность равенства, знаешь, мой милый Десятник, многие плохие вещи происходят именно потому, что люди думают, что выше других. Последний меч – это долг. Долг перед богами, перед людьми, перед собой. Ну вот и всё. Я постаралась объяснится коротко, но если будет интересно, спрашивай, я расскажу по подробней.

Десятник утвердительно хмыкнул и кивнул.

–Какой многословный ответ, смотри, женщины не любят, когда мужчины говорят без дела, – Чужестранка расхохоталась, но Десятник не оценил шутку, – Ладно, не делай такую мину. Ты хотел узнать о форме моих мечей, – Десятник еле заметно всполошился, видимо, форма и состав мечей были ему интереснее, чем рассказ об их именах, – Моя родина —Тиджлис. Тебе, наверно, известно, что это несколько больших островов. Металла там мало,но в начале истории в стране всегда шли войны за власть. При таком образе жизни мало кому хотелось иметь снаряжение, которое сломается в самый неподходящий момент, поэтому мастера научились делать качественные мечи и доспехи даже из железа плохого качества. Форма мечей – это результат многолетних неудач и попыток создать лучший вариант с минимальным количеством затрат. При этом мои мечи и доспех выкованы из лучших заграничных материалов лучшими мастерами Тиджлиса.

Чужестранка ещё много говорила, точнее сказать, она почти не молчала всю дорогу. Десятник, как приличный слушатель, пытался слушать внимательно и запоминать подробности, но потом связный рассказ о путешествиях Чужестранки, о мастерах Тиджлиса, о кораблях, о её вороне, который улетел вчера вечером, и по заверению Чужестранки будет ждать их недалеко от города, всё это превратилось в бессмысленную какофонию, в которую к тому же добавлялись слова на незнакомом Десятнику языке.

По пути их догнала пустая повозка, на которой ехал старик. Он любезно предложил довезти их, пока им по пути. Десятник обрадовался такой возможности, всё таки его сегодня подняли не дав выспаться и отдохнуть. А Чужестранка нашла для себя нового собеседника, который мог ответить ей больше одного вздоха и кивка за раз. Судя по их разговору, у Десятника сложилось впечатление, что Чужестранке нравится жизнь простого народа, ведь интересовалась она сугубо бытовыми вещами, до которых Десятнику никогда не было дела.

–Да что я, тружусь на земле, тут ничего интересного. А вот вы двое служаки? Куда направляетесь?

–Мой спутник – воин в портовой страже. С ним вы угадали. А вот моя работа несколько иного рода.

Десятник навострил уши, он до этого момента не задумывался кто такая его спутница. Не будет же король звать простую прохожую с улицы. В письме, которое он получил вчера ничего не говорилось о том, кто она такая, только приказ о королевской неприкосновенности держателя.

–Моя работа, – Чужестранка замялась и еле заметно взглянула на Десятника, – В некотором роде странная. Я, посыльный.

–И что же ты доставляешь сейчас, – вмешался в разговор Десятник, – В саму столицу, и не кому-нибудь, а… – он остановился на полуслове и посмотрел на старика, незачем лишним ушам слышать к кому они направляются.

–Я лучшая в своей работе, мой милый Десятник, – в отличие от Десятника, Чужестранка стояла, поэтому её слова казались ещё авторитетней, а сама она выглядела доминирующей в разговоре, – И хочу оставаться таковой ещё очень долго. Я не раскрываю деталей своей работы. Я сказала всё, что тебе нужно знать, остальное тебя не касается.

–Я не позволю так со мной разговаривать! – Десятник вскочил на ноги и приблизился к Чужестранке.

–Что ж, уже позволил, —она чуть повысила голос и смотрела прямо в глаза Десятника, – И что же интересно мне будет за это?

Повозка резко остановилась, от чего двое пассажиров чуть пошатнулись, но устояли. Тут же раздался голос старика:

–Ну что ж, ругань дело молодое. А сейчас, смотрите, развилка, дальше нам не по пути, слезайте.

Они оба слезли с повозки и остановились, глядя, как та уезжает вдаль. Небольшая пауза успокоила их, и конфликт исчерпал себя. Дальше шли молча, Десятник, потому что устал, Чужестранка, потому что захотела молча полюбоваться пейзажами.

***

Они не успели выйти за черту города к ночи, как хотела Чужестранка. После того, как уже несколько домов отказали им в крове из-за происхождения Чужестранки было решено заночевать на улице рядом с небольшим перелеском, где можно было набрать хвороста и дров для огня. Чужестранка занималась обустройством лагеря, когда Десятник пошёл добывать воду. Так было решено, потому что она сама понимала: лучшее, что ей посоветуют, будет набрать воды из ближайшей лужи, ведь никто и близко не подпустит иноверку к своему благочестивому колодцу.

Когда всё было готово, они оба уселись на постеленный на землю плед и стали ждать пока приготовится похлёбка в маленьком котелке.

–Стоит поблагодарить бургомистра за предоставленные запасы, – сказала Чужестранка, – Если вернешься в город, то передай мои наилучшие пожелания.

–Что значит «если»? – недоумённо спросил Десятник.

–Это значит то же, что и всегда. Понимаешь, мой милый Десятник, только боги знают, что нам уготовано. Как ты видишь, я, конечно, божественна, но всё таки не богиня, – Чужестранка снова засмеялась.

Десятник подождал, когда смех угаснет, затем спросил:

–Кто они? Твои боги?

Теперь уже Чужестранка смотрела на него с непониманием.

–Только утром ты называл их лживыми, а теперь хочешь узнать их получше. Ладно, в конце концов, кто я такая, чтобы отказать в знании. Тидж или Тиджа – это бог-создатель, он смерть и жизнь, время и место, мужчина и женщина. Он владеет всем. Даже страна Тиджлис означает «принадлежащий Тиджу». Алуйнэр – богиня войны. Мирис – богиня земледелия, плодородия и деторождения. Сваа – бог-ремесленник. Лунариса – бог погоды, он покровитель моряков и странствующих волхвов. Некон – богиня смерти. И наконец, Литиса – бог странствий, связующее звено между мирами богов и людей, пастух человеческих судеб и божественных коней.

–Стало быть всего семь?

–Да.

Повисла неловкая тишина. Содержимое котелка уже во всю бурлило, и запах заполнял носы голодных путников, но никто не спешил снимать еду с костра.

–Ты ведь хотел не просто узнать о богах? – Чужестранка не смотрела на собеседника, её взгляд был направлен куда-то в даль.

–О чём ты?

–Вчера ты был посмелее, – она повернулась к нему, а Десятник спрятал взгляд и провёл по своей голове ладонью, – Тебя до сих пор гложит это? – Чужестранка встала на четвереньки и приблизилась к Десятнику, – Или ты хочешь это повторить? – он наконец повернулся к ней, а Чужестранка стала приближаться ещё сильней, – Что ты хочешь? Чтобы я сама тебя попросила, чтобы ты сорвал с меня одежду, чтобы покорил меня, чтобы я была твоей?

Заканчивая фразу её лицо уже было рядом с ухом Десятника. Он протянул к ней руку, она в свою очередь тоже протянула руку к его груди.

–Этого не будет, —прошептала она и резким движением убрала руку с его груди, молниеносно достала один из своих ножей и метнула в темноту леса. Раздался звон металла о металл.

После этого они оба вскочили, готовясь к нападению. Десятник достал меч из ножен, Чужестранка же в свою очередь только положила руку на рукоятку одного из мечей.

–Выходите оба, – выкрикнула Чужестранка, – Я вас не этому учила. За последние сутки я заметила вас пять раз. И каждый раз могла убить. Выходите сейчас же.

Из сумрака леса вышли двое человек в чёрных одеждах и масках, открывающих только глаза. Один был заметно крепче и выше второго. У каждого на поясе висели ножи, как у Чужестранки. У каждого было по мечу, которые также были похожи на мечи Чужестранки, но явно были выполнены менее искусно.

–Госпожа, – маленький человек оказался женщиной, – Ваш отец приказывает Вам вернуться домой, – Она сняла маску, обнажив лицо.

Десятник выдохнул. Он уже подумал, что придётся драться, но выходит, что эти странные люди знакомы с Чужестранкой, и судя по всему, она была их наставницей. Он поспешил убрать меч в ножны, но по встревоженной стойке Чужестранки понял, что делать этого пока не стоит.

–Приказывает? Мне кажется, вы все забыли, что никто на небе и на земле не может мне указывать. И доказательство этому эти мечи, которыми я владею. Уходите.

–Госпожа, у нас есть и другое поручение, – голос ночной гостьи стал более низким и в нём появились нотки грусти.

–Я понимаю, моя милая ученица, – в голосе Чужестранки тоже была слышна грусть, – Десятник возьми на себя второго.

Чужестранка и её оппонентка набросились друг на друга, по пути доставая мечи. Они сошлись рядом с кострищем и искры от их мечей на мгновение вспыхнули ярче огня.

Десятник не успел перевести взгляд со сражения на своего противника, как тот уже замахивался на него. Десятник еле успел сделать блок. Два мужчины сошлись в битве.

Чужестранка сдерживала натиск атак своей ученицы, но под давлением развернулась к костру лицом. Теперь преимущество было не на её стороне.

–Ты ничего не забыла, Мовен, – говоря это она замахнулась на неё и сделала удар, который ученица смогла заблокировать.

–Я чту все знания, полученные от Вас, – сказала ученица, вновь скрещивая мечи с наставницей, – Каждое слова… Каждый удар… Каждое движение, – Мовен говорила с паузами из-за непрекращающихся атак и блоков, к тому же быстрые атаки очень быстро выматывают.

Мовен вновь ударила и прильнула к противнику, мечи скрестились. Они смотрели друг другу в глаза. Чужестранка ударила ногой по голени ученицы, от чего та пошатнулась и упала на землю, но не дав наставнице сделать последний удар, проворно вскочила и вновь напала на противницу. Удар справа, сверху, снизу. Ученица отлично усвоила уроки боя на мечах, будь она чуть быстрее давно бы достала Чужестранку. После серии атак, которые, как Мовен думала, вывели её противника из равновесия, она нанесла удар, который должен был стать последним. Но Чужестранка устояла, и их мечи снова скрестились. Вдруг хватка Мовен ослабла, она кашлянула, с уголка губ полилась темно-красная струйка крови. Она бессильно упала, как мягкая кукла, и начала задыхаться. Из её рёбер торчал один из коротких мечей Чужестранки.

Чужестранка убрала свой меч в ножны и склонилась над ученицей. Погладила её по волосам и щеке.

–Ничего, моя милая Мовен, всё будет хорошо.

Мовен закивала, соглашаясь с наставницей. Чужестранка, не убирая одну руку с лица Мовен, вытащила меч из тела ученицы и поднесла его к её горлу.

–Вы только ждите меня там, я обязательно приду.

Мовен прильнула к руке наставнице, чтобы почувствовать напоследок тепло того человека, которого она превозносила, ставила выше других, которого хотела убить, от которого приняла честь умереть.

Чужестранка перерезала горло ученицы. По земле забурлил ручей темной крови. На лице Мовен навсегда осталась умиротворяющая улыбка.

Чужестранка направилась к Десятнику, который почти закончил свой бой. Под его атаками её ученик почти ничего не мог противопоставить. Но Чужестранка не хотела отдавать убийство ученика кому-нибудь другому, поэтому взяла нож и метким движением бросила в противника. Нож угодил прям в шею врага, и он тут же упал на меч Десятника. Тот отбросил от себя безжизненное тело, которое мешком упало на землю.

Чужестранка подошла к мертвецу, нагнулась и сняла с него маску.

–Спи спокойно, Мела, – она встала и развернулась к Десятнику, – Их нужно будет сжечь.

–Они были тебе дороги? Они Твои Ученики? Чему ты их учила? Они не похожи на посыльных.

–Слишком много вопросов, мой милый Десятник. Тебе нужно знать только, что я никогда не любила убивать, но всегда приходилось.

***

–Караван идёт.

–Ну да, мы всё таки близ порта, караваны тут частое явление.

Караван был шумный, он был очень далеко, так далеко, что ни лица, ни телосложение людей не было возможности увидеть, но шум от него всё равно доходил до путников. Что-то в этом караване не нравилось Чужестранке. То ли странные, как будто измученные, некоторые голоса, то ли сам вид каравана вызывал какую-то неприязнь в ней.

–Ты видишь с чем они едут?

–Нет, да и как с такого расстояния что-нибудь разглядеть.

Чужестранка сняла рюкзак и принялась рыскать в нём.

– Не то, это тоже, а вот оно. Подарок капитана корабля «Вечная королева». Он сказал это называется подзорная труба.

Чужестранка стала вглядываться в приближающийся караван. Потом передала трубу Десятнику. Тот тоже стал вглядываться.

–Кто это, Десятник? Это преступники? Почему те люди в клетках? – голос её в начале ещё державшийся, в конце дал слабину.

–Не знаю, сейчас подъедут и спросим.

Ждать нужно было недолго. Караван шёл очень быстро, хоть и многие его участники были пешими. В караване было три повозки с клетками, в которых плотно стояли измученные люди. Все пешие были босыми, в старых одеждах, закованными в цепи. Ноги их были ободраны так, что казалось ступают они уже даже не мясом, а голыми костями. На повозках было по два человека в кожаной броне и с короткими мечами, впереди было два всадника с копьями, по бокам по три всадника с длинными одноручными или полутороручными мечами. Что было в конце каравана Чужестранка не видела, но можно было предположить, замыкающими также были два всадника. Всего тринадцать вооруженных людей и неисчислимое количество пленников.

–Стоять, охрана порта Лордес! – командный голос Десятника заставил вздрогнуть всех пленников и некоторых всадников.

Воины поспешили затормозить коней, поднялась пыль и недовольное ржание лошадей.

–Меня зовут Варм, спасибо, что встречаете, – ответил один из авангарда, – но обычно охрана не выходит за пределы стен. Что-то случилось, добрый господин?

–Я сопровождаю важного человека, – он указал на Чужестранку, – У моей спутницы вызвал подозрение ваш караван. Пожалуйста, предъявите документы.

–Велс, достань бумаги, – Обратился Варм ко второму воину в авангарде.

Велс спешился и стал рыскать в сумке на лошади. Чужестранка и Десятник подошли поближе, на расстояние вытянутой руки. Стоило им это сделать, как Велс тут же отдал десятнику какой-то листок.

–Это разрешение на перемещение, – следом последовал ещё один, – Это разрешение на торговлю, – Десятник всё внимательно изучал, пока к нему не прилетел третий листок, – Это документ на товар, – Десятник продолжил изучение, врученных ему бумаг.

–А чем вы торгуете? – спросила Чужестранка, в ответ на неё посмотрели, как на умалишенную.

–Разве ж не видно? Самый ходовой товар, – Велс указал на людей, – Рабы.

–Да всё в порядке, – Десятник передал документы обратно, а затем посмотрел на Чужестранку, – Успокойся, не делай глупостей.

Чужестранка покраснела от напряжения. Её рука уже была на рукоятке меча.

–Немедленно освободите этих людей!

В ответ тишина. Несколько мгновений неловкого молчания. Потом раздался дикий и противный смех.

–Я не знаю, кто это с вами, господин страж, – говорил Варм, утирая слёзы от смеха, – Но шутки у неё странные.

Он подал руку Десятнику, чтобы попрощаться, но ему не было суждено сделать это. Его отрубленная рука упала на землю подняв пыль. Сам Варм грохнулся с лошади рядом с рукой и истошно заорал:

–В атаку!

Тут же Чужестранка воткнула меч ему в горло, тот закашлялся и затих. Затем меч угодил в спину Велса, который хотел воспользоваться моментом и отступить. Чужестранку и Десятника окружили оставшиеся воины. Десятник достал меч.

–С тобой одни проблемы, – сказал он перед тем, как на него набросился один из врагов.

***

Чужестранка стояла у горы трупов, в которую сложили всех убитых работорговцев. Она смотрела в даль, пока Десятник разговаривал с освободившимися людьми и открывал другие клетки.

–Зачем? – Десятник обратился к ней, когда закончил, – Ты сказала вчера, что не любишь убивать, а сейчас стоишь довольная у горы из тринадцати трупов. Они лишь работали и не причинили бы нам вреда. Думаешь, люди, что ты освободила будут тебе благодарны? Куда им теперь идти? Что им делать?

–Работали?! – Чужестранка повернулась к Десятнику, – Они отобрали у людей свободу. Свободу, Десятник. Подарок богов, который даже они отобрать не в силах. И я не позволю осквернять то, что так важно для меня. И что такое жизнь в сравнении со свободой? Ничего! Я же готова отдать жизнь, но буду свободна. Этого я желаю и этим людям, теперь они свободны.

Она отвернулась и выдохнула.

–Ты закончил? – спросила она уже спокойным голосом, – Лапас летит.

Глава 5

«Мальчики, не верьте, что в раю нет деревьев и шишек. Не верьте, что там одни облака. Верьте мне. Ведь я старая птица. И молочные зубы сменила давно. Так давно, что уже и не помню их запах. Мысленно с вами всегда. Ваш Папа Стервятник.» Мариам Петросян. «Дом, в котором…»

Десятник нещадно блевал на краю дороги, еле держась даже на четвереньках. Они стояли возле одинокого храма, как будто кто-то его здесь обронил случайно. Даже с высоты птичьего полёта не было видно ни одной деревни. Что здесь делал этот храм для Чужестранки оставалось загадкой. Но именно он, а не самочувствие Десятника, был причиной остановки. И именно тот, кто сейчас утирает лицо от остатков своего же обеда сорванной травой был инициатором незапланированной посадки.

–Не переживай, – Чужестранка подошла к нему сзади и похлопала по плечу, – Такое с непривычки часто бывает, видимо мы не созданы, чтобы летать.

–Вот и оставались бы на земле, – сказал он, переводя дух, – Зачем ты вообще его приручила?

Чужестранка одарила его взглядом, который сочетал в себе смесь удивления и личного оскорбления.

–Я его не приручала. Лапас – мой хороший друг.

–А среди людей у тебя друзей нет?

Десятник, наконец, поднялся на ноги и повернулся лицом к храму. Он возвышался на десяток человеческих ростов, словно бы тянулся наверх. Храм был из белого камня, и, по мнению Чужестранки, казался невзрачным. Храмы её богов были пёстрыми и старались привлекать к себе внимание издалека. Но в этой невзрачности было своё обаяние, своя лёгкость, несмотря на всю свою громадность.