Йера для адмирала

Наверное, у ее тела это выходит на автомате.

Я еще раз жадно вдыхаю запах ее кожи – аромат дикой сливы. Дотрагиваюсь до волос и наслаждаюсь ощущением бархата локонов, пропущенных через пальцы.

Она словно подарок в самой красивой упаковке, который жалко даже открывать, потому что даже он – сам шедевр. Но я знаю, что под упаковкой меня ждет сюрприз куда лучше.

И я берусь за бретельку ее платья.

Глава

5

Лила

Я чувствую щекочущее прикосновение к коже.

– Дани, отстань, – сонно бормочу я.

Давно не хочу его и всячески избегаю. Но тут что-то новое.

Машу рукой и врезаюсь во что-то. Обхватываю кисть руки Дани и чувствую что-то не то. Она крупнее и тверже на ощупь. И эта разница в ощущениях будит меня окончательно – я распахиваю глаза.

Рядом со мной на боку лежит светловолосый барсиец. Он возвышается на кровати как гора – до того широкие у него плечи. От него пахнет чем-то вкусным, что я хочу нюхать и нюхать, словно любимый запах, но я не могу распознать, что это.

Я знала, что он огромный, но, когда мы с ним так близко, это чувствуется особенно остро. Я могу спрятаться за ним – никто и не увидит. А еще я чувствую, что он дико зол – вижу огонь злости в желтых глазах.

В голове тут же проплывают воспоминания: драка в ресторане на праздновании дня рождения, я становлюсь трофеем победителя, позорный проход по космопорту и мои бесполезные попытки повлиять на окружающих ритмом так, чтобы меня спасли.

И отчаянный выпад силой в сторону Рема, который меня окончательно опустошил.

Кажется, я свалилась в обморок.

– Я – Рем. Запомни. Рем, – хрипло, с нажимом говорит он.

В его руках бретелька моего платья. Он сжимает кулак, и я слышу треск ниток.

Я почему-то четко знаю, что любое мое резкое движение спровоцирует его к действию. Нутром чувствую, что он в шаге от того, чтобы не сорваться и не превратить мое платье в лоскуты.

И что самое ужасное, в голове не орет сигнализация, как бывало с Дани. В голове словно пузырьки шампанского.

Я дурная, что ли?

Я же оказалась там, где меньше всего хотела – в кровати барсийца-адмирала. Как же ужасно терять контроль над телом – куда хочешь тащи, что хочешь делай. Потом еще прийти в себя не могу.

Ненавижу это. Но я должна была попробовать тот мегаудар ритма. Кажется, он его даже не засек.

Одна нога барсийца лежит на двоих моих, и его веса хватает, чтобы удерживать меня на месте. Если он не встанет – я не смогу подняться.

– Встань с меня, – шиплю я, прикрывая злостью страх.

Ответа так и не слышу.

Рем смотрит на мои губы так, словно хочет поцеловать, и я поджимаю их.

– Думаешь, спасет? – скептически хмыкает он над моими попытками не допустить контакта.

Опускает голову к шее, вдыхает воздух, и я тут же с головы до ног покрываюсь мурашками. Внизу живота все сначала сжимается, а потом я ощущаю то, чего давно не испытывала, – возбуждение.

Вселенная, приехали!

Говорила мне Алька, что надо игрушки покупать, а то докатилась. Стоит в шею подышать – уже крыша свистит.

Я так смущаюсь своих чувств, что пытаюсь вырваться, и треск лямки все-таки говорит о том, что она не выдерживает нашего накала.

– Не дергайся, – приказывает Рем командным тоном.

Сразу чувствуется, что он умеет повелевать и привык к тому, что его неукоснительно слушаются.

И я замираю. Все женское во мне ощущает, что я в шаге от того, чтобы познать его как мужчину. И меня странно будоражит эта мысль.

Приказываю себе остановиться. Ощущение такое, словно я хватаю ручку переключателя, а она прокручивается в моих пальцах, потому что сломалась.

Я должна испытывать совсем другие ощущения. Ведь я не собираюсь быть трофеем адмирала барсийцев. Я не такая.

И пусть я буквально придавлена его силой в физическом и моральном плане, я за себя поборюсь. Пусть и чувствую всем своим существом, насколько он больше и сильнее, так просто не сдамся.

– Как тебя зовут? – спрашивает Рем, с удовольствием глядя на мое предплечье, покрытое мурашками.

– Лила, – говорю я.

Все-таки уже разговариваем. Может, так и в нормальное русло уважительных отношений вернемся. А то мне как-то не по себе в связке завоеватель – трофей.

И больше всего не по себе ощущать возбуждение там, где должна быть злость.

Да, в этом барсийце есть что-то такое первобытное, дикое, что отзывается внутри меня. Как мужчина он меня очень привлекает, но как личность – отталкивает.

Разве нормально так себя вести?

Надо срочно что-то придумать, чтобы выбраться из щекотливой ситуации. Что же делать?

Так! Точно. Ему не понравилось, когда я назвала его чужим именем.

– Дани, ой. То есть… Как там тебя…

– Рем! – рычит он, на секунду теряя над собой контроль.

Его хвост обвивает мою талию и требовательно прижимает к себе. И я чувствую всю величину его желания. Оно просто огромное.

Сглатываю.

– Дани, то есть Рем… – сипло говорю я, кусая губы, пытаясь отвести себя от пропасти.

Адмирал резко втягивает воздух и не выдыхает, словно если это сделает, то сорвется.

Я рискую, конечно, но пока вижу только этот путь.

– У меня есть парень. Дай мне уйти, – говорю я.

Если буду напоминать о принятых социальных нормах, он придет в себя?

– Тот червяк? Уже нет. – Рем кладет мне руку на бедро, и я вздрагиваю.

Мое дыхание становится чаще.

– Я свободный человек! – Я пытаюсь убрать его лапищу с ноги, но могу отогнуть только один палец.

Я словно разделяюсь на две личности – одной дико нравится напор барсийца, а вторая до глубины души возмущена им и второй половиной.

– Ты – мой трофей. – Рем сжимает мое бедро так ощутимо, что я перестаю пытаться отковырять его руку от себя.

Он такой сильный. Сопротивляться такому просто бесполезно. Разве только словами попытаться достучаться.

– Сам ты трофей! Я живое существо, – возмущаюсь я ему в лицо.

Вкладываю в слова все внутреннее сопротивление, которое испытываю, всю злость.

А он смотрит спокойно, только в глазах вижу предвкушающие огни. Кажется, я его только раззадориваю. Я так и вижу звериную часть барсийца, что смотрит на меня в азарте охоты, скованную лишь цепями галактического социума.

– Не отрицаю, – говорит Рем, буквально ощупывая меня взглядом. – И очень привлекательное. Скажи, сколько берешь за ночь, и не ломайся.

Что? Я не ослышалась? Сколько беру за ночь?

Я замираю, глядя в его немного прищуренные желтые глаза.

Рем умеет смотреть так, словно делает комплимент каждой частичке моего тела. Ему точно нравится, что он видит.

Но что он говорит – это уже перебор.

– Ты за кого меня принимаешь? То за трофей, то за проститутку? – осипшим голосом спрашиваю я.

– А не так? – Рем смотрит на свою руку на моем бедре, словно хочет запечатлеть в голове эту картину.

Он буквально тащится от прикосновений ко мне. И когда он чуть двигает рукой, меня словно микротоками пронзает. Достигает нервных окончаний и чистым удовольствием ударяет по мозгу.

Мне льстит, что такой мужчина настолько желает меня, и тело реагирует на сильного самца. Но я не дикое животное. Я разумное существо, которое умеет контролировать свои эмоции.

– Не так, – говорю я.

И сама слышу, как томно звучит мой голос.

Рем мгновенно реагирует на это и прижимается ко мне еще плотнее, а потом заваливает меня на спину. нависая надо мной.

– Тогда чем ты зарабатываешь на жизнь?

Он это спрашивает, а у меня ощущение, что зубы заговаривает.

– Продажей летающих машин!

– Хорошая попытка, но я не куплюсь, – говорит Рем и впивается в мои губы.

Глава 6

Да астероид ему в печень!

Я кусаю его со всей злостью, на которую только способна.

Рем отстраняется, а на нижней губе наливается капля крови. Это ему еще мало!

Я пытаюсь вырваться, но чувствую себя слабачкой, неспособной подвинуть его хотя бы на чуть-чуть. А он явно забавляется моими трепыханиями, прекрасно осознавая, что, пока он не захочет, я не смогу сдвинуться и на сантиметр.

Хорошо, буду по проторенной дорожке идти. Его очень бесит любое мужское имя, которое я произношу.

– Я люблю Дани. Неужели ты настолько аморален, что готов насильно взять чужую женщину? Ты же воин! Где твоя честь и достоинство?

Не прощу ему фразу про проститутку. Да где я похожа на доступную девушку? Где?

– Мужчина, не способный защитить свою женщину, теряет ее. А я свою способен защитить, – говорит Рем и слизывает каплю крови, плотоядно глядя на меня.

Та-а-ак, этого мало. Надо срочно добавить. Раз агрессия не подходит, попробую подавить на жалость.

– А мое желание не в счет? – как можно более милым и беззащитным голосом спрашиваю я.

Рем опускает взгляд на низ моего живота, а рука с бедра ползет вверх. Я тут же плотно сдвигаю ноги, понимая, куда он ведет.

И я не уверена, что у меня там не мокро.

– Не смей! – возмущаюсь я, хватаю его за руку.

Вся моя игра в неженку тут же летит в черную дыру.

– И кто меня остановит? – Брови Рема приподнимаются.

Зайду с другой стороны.

– Я разочарована. Думала, что адмирал – это гордость, честь… – эмоционально начинаю я.

Рем меня перебивает:

– В первую очередь я мужчина. Барсиец. Потом адмирал. Как мужчине ты мне очень понравилась. Как барсиец я тебя отвоевал. Как адмирал – предоставил теплое место в своей каюте.

Просто непрошибаемая стена!

Приметил, отвоевал, притащил. Шикарно. А обо мне кто подумал?

Я, вообще-то, собралась домик на Шанри купить. А не занимать место постельной игрушки дикого барсийца.

Я со злостью собираю всю ментальную силу, чтобы нанести ему сокрушительный удар. Может, в этот раз подействует?

И Рем внимательно смотрит на меня, его взгляд словно ищет ответ на моем лице.

– Что ты собираешься сделать? – спрашивает он, чуть повернув голову набок.

Он не испуган, а заинтересован. Я бы даже сказала, в предвкушении, но щиты выставил.

Шикарные они у него. Огромные и непробиваемые для ментальных атак, но только не для ритма. Точнее, обычные щиты ритму нипочем, но не эти.

Я просто обязана попробовать еще раз.

Может, проблема именно в том, что тогда Рем их не выставлял. Может, у него все наоборот?

Я чувствую, как тело рядом со мной все каменеет от напряжения. Что он становится настоящей машиной для убийства.

И тут я трушу.

Что, если он, не разобравшись, меня убьет? Это не стоит того.

И я первый раз в жизни пасую. Скручиваю силу обратно, заставляю себя расслабиться, отступить.

Риск не стоит того. От Рема сейчас идет такая скрытая угроза, что только идиот полезет на рожон. Такой, как Дани.

А я еще жить хочу. И домик на Шанри купить.

Какой-то животный страх буквально заставляет меня сдать назад. Предчувствие беды. Интуиция. Как угодно назову.

Но я не сдамся. Кое-что я еще не пробовала.

Он же охотник, весь такой на звериных инстинктах. Что, если я просто стану ко всему безразличной? Расслаблюсь, буду отрешенной, словно душу вынули?

В конце концов, схвачу его за яйца, если не поймет.

Да. Именно так я и сделаю.

И я закрываю глаза, расслабляю шею, плечи, живот, потом ноги и руки. Концентрируюсь на дыхании, чтобы не соскочить в нервяк.

Глубокий вдох, пауза, выдох, пауза.

И так снова и снова.

– Притворяешься мертвой? – Голос с хрипотцой врывается, рушит мой покой.

Сердце стучит снова как бешеное, но я быстро выравниваю дыхание.

– На, получай удовольствие, – говорю я с закрытыми глазами.

Я кожей чувствую ответное недоумение.

Рем замирает рядом со мной, а потом начинает медленно склоняться ко мне. Я чувствую, как его дыхание проходит по плечу, потом шее, касается щеки.

Мне стоит огромных усилий продолжать дышать ровно и не напрячься. Я думаю о дохлых енотах.

О да, они ужасны. Эти дохлые еноты, шкурка их свалялась, а внутри кишат опарыши.

И это работает! Больше никаких мурашек и предающего тела.

Даже когда Рем проводит пальцем по внутреннему изгибу руки, я все еще могу думать о бедных дохлых животных.

Но когда он рывком задирает юбку платья, я тут же распахиваю глаза и хватаю его за руки.

Он довольно улыбается – только этого и ждал.

– Ты же разрешила получать удовольствие? – провокационно спрашивает он.

От его низкого голоса снова эти мурашки по коже!

Где мои еноты? Где мои дохлые еноты в воображении? Почему все занял Рем?

Я буквально силой воли заставляю себя снова лечь. Глаза не закрываются – я отрешенно смотрю в потолок. Так даже эффектней.

А Рем гладит мое оголенное бедро.

Дохлые еноты. Дохлые еноты. Дохлые еноты.

Он ласкает внутреннюю часть бедра.

Дохлые еноты.

Склоняет голову к декольте платья, хватает зубами ткань и тянет вниз.

Дохлые еноты!

Стягивает ткань вниз, и я чувствую его горячее дыхание на оголенной груди.

– Какая красивая, – шепчет он и хватает губами сосок.

Дохлые еноты! Опарыши. Кишат. Да. Просто кишат.

Рем замирает, и я чувствую, как он смотрит мне в лицо, пытаясь считать реакцию.

Только бы продержаться! Только бы не выдать себя.

Я сжимаю ноги до жуткого напряжения в мышцах, чтобы не сдаться под напором. Потому что то, что он делает губами, безумно приятно. Простреливает удовольствием в мозг и низ живота, наполняя желанием.

ДОХЛЫЕ ЕНОТЫ!

И тут Рем замирает. Медленно отстраняется от меня, и мы встречаемся взглядами.

– Значит, не хочешь меня? – спрашивает он.

– Нет, – твердо говорю я.

И он…

Глава 7

Я сжимаю ноги до жуткого напряжения в мышцах, чтобы не сдаться под напором. Потому что то, что он делает губами, безумно приятно. Простреливает удовольствием в мозг и низ живота, наполняя желанием.

ДОХЛЫЕ ЕНОТЫ!

И тут Рем замирает. Медленно отстраняется от меня, и мы встречаемся взглядами.

– Значит, не хочешь меня? – спрашивает он.

– Нет, – твердо говорю я.

И он неожиданно натягивает платье на грудь, отодвигается и смотрит на меня.

Разница между нашей выдержкой колоссальна: у него лицо расслабленно, а у меня, кажется, каждая мышца дрожит.

Кажется, что он полностью контролирует ситуацию. Моя же воля висит на волоске и держится только благодаря полосатому дерзкому зверьку, почившему с миром, – дохлому еноту.

– Мне остановиться? – спрашивает он.

Нет. То есть да. То есть…. А-а-а.

Невыносимый мужик. Как же бесит. Играет со мной, прекрасно зная, какие желания вызывает.

– Да, – как можно холоднее отвечаю я.

Голос звучит ниже на несколько тонов. Черт, черт, черт!

Рем чуть наклоняет голову набок, поднимает руку и ведет пальцем по внутренней стороне моей руки, вызывая приятную щекотку. Берет мою ладонь, подносит к губам и целует внутреннюю сторону запястья.

Мать моя женщина! Он сменил тактику.

К такому жизнь меня не готовила.

Как противник он очень силен. Не только физически развит, но и умом не обделен. Недаром такой молодой, а уже адмирал.

Кстати, сколько ему? На вид лет тридцать, не больше. Хотя кто понимает этих барсийцев? Ему может быть сколько угодно лет.

В том, как он уверенно со мной себя ведет, чувствуется опыт. У такого точно было много женщин, а у меня – один Дани. Мне с ним в соблазнении не тягаться.

Рем ударяет тяжелой артиллерией приятных слов:

– Ты знаешь, что ты самая сексуальная женщина, которую я только видел?

Ох… Конечно, не знаю. Правда? Я отвожу глаза и плотно сжимаю губы, чтобы ничего не ляпнуть.

Лила, он опытный шельмец. Не поддавайся.

Рем кладет руку мне на живот и говорит:

– Твоя улыбка просто очаровательна. Жалко, что ты еще ни разу мне не улыбнулась, а только ребятам из своей компании. Я сидел за столиком и ревновал.

Он точно знает, что хочет услышать женщина! Держись, Лила. Не поддавайся.

– Когда увидел тебя ближе, подумал, что в твоих глазах можно утонуть.

А-а-а! Закройте мне кто-нибудь уши.

Где он всему этому научился? Видно, что осознанно применяет как оружие.

Но я не растаю. Не растаю, точно говорю!

Почему же внутри я уже как мякиш?

И даже дохлые еноты не помогают против такой атаки.

Рем придвигается ближе, вдыхает воздух у моего виска:

– Ты просто потрясающе пахнешь.

Я закрываю глаза, чтобы хотя бы не видеть этого красавца-адмирала. В голове мелькают предательские мысли:

«Можно один раз попробовать перед раем на Шанри» и «Я буду жалеть, если не пересплю с ним».

И тут Рем говорит:

– Я богат. Очень богат. Не думай, что трофей – это даром. Я обеспечу тебе все необходимое, пока мы будем вместе. Я военный, человек занятой, поэтому это будет недолго.

У-у-у! Мое сердце останавливается, а потом обрушивается вниз. Вся паутина волшебства, которую он сотворил своими комплиментами, превращается в сеть с шипами, от которой хочется побыстрее избавиться.

Значит, все еще проститутка, да? Хочет меня купить?

Меня это задевает. Реально задевает. Неужели я похожа на девушку легкого поведения?

Я холодно спрашиваю, потому что не успокоюсь, пока не найду ответ на этот вопрос:

– С чего ты взял, что я продаюсь?

– У тебя ярко-синие волосы. Ты ухаживаешь за собой на профессиональном уровне – это видно. Одеваешься так, чтобы привлекать внимание. Чтобы мужчина взгляд от тебя не мог отвести и испытывал кайф только оттого, что ты – его, а все остальные могут только поедать тебя взглядами.

Значит, вот как обо мне думает.

Признаться, я действительно очень забочусь о своей внешности. Но все это маскировка, чтобы люди думали, что я продаю машины десятками из-за своей внешности. Чтобы ни одного подозрения не было на то, что у меня есть особая ментальная сила. Чтобы, когда мне уступают места в очереди или дают самый лучший товар, думали, что это не я повлияла на них, а моя внешность.

Однажды я уже столкнулась с тем, что чуть не выдала себя. Тогда я ничем особо не выделялась – ни внешностью, ни одеждой. Теперь же моя внешняя оболочка мое лучшее прикрытие.

– Как же крепко ты ошибаешься.

– Тогда назови причину, почему ты была с тем ничтожеством?

Что я ему скажу? Что сначала любила его, а потом жалела, пока он не дошел до ручки?

Нет. Я же напирала на то, что люблю Дани, чтобы Рем меня отпустил. Нужно придерживаться той же линии.

– Я его люблю. Тебе это чувство незнакомо, судя по твоим словам, – говорю я.

Рему явно не нравится это слышать. Он раздраженно отворачивает голову, потом смотрит на наручный коммуникатор и резко встает.

– Подумай о своей цене. Ты в любом случае будешь моей.

Я горько усмехаюсь, садясь на кровати:

– Надоело возиться с комплиментами, адмирал? Похоже, я переоценила твою выдержку. Довести тактику до конца не получилось.

Мне хочется задеть его так же, как он задел меня.

Рем же в ответ говорит:

– Смотри.

И транслирует изображение с коммуникатора на стену.

Там анкета с моей фотографией. Графы меня сначала поражают, потом пугают, а потом до меня доходит.

Там есть и сколько я беру за ночь, и сколько за глубокий минет, и сколько за анальный секс.

Это же удалили!

Был настоящий скандал. Одна девчонка с работы настолько завидовала мне, что создала за меня анкету, заполнила данные и ввела номер моего коммуникатора.

Анкета провисела всего час, после чего я удалила ее через техподдержку. Раскусила я ее сразу, потому что, как только мне на работе начали названивать с непристойными предложениями, она стала подло хихикать.

Ее уволили. Начальство быстро решило, кого выгоднее оставить – ее или меня, которая делает девяносто пять процентов продаж всего салона.

– Меня подставили тогда.

– Все так говорят, – хмыкает Рем.

Выделяет номер и набирает его. Мой коммуникатор в сумке, а она осталась в ресторане, и я уверена, что никто не ответит.

– Да? – Я слышу голос Дани и замираю.

– Скажи, твоя бывшая девушка – эскортница? – спрашивает Рем, холодно глядя на меня.

И тут Дани неожиданно орет:

– Да, бл***дь!

И прерывает связь.

Я в шоке!

Глава 8

И это все, что сказал Дани, когда его девушку вот так увели?

Нет, я, конечно, знала, что он стал тем еще козлом, но чтобы вот так… У меня прямо глаза открылись.

И что я раньше с ним не порвала? Сейчас бы не была ничьим трофеем и не оправдывалась за несуществующие грехи.

Рем смотрит на меня так, словно призывает прекратить набивать себе цену.

– У меня дела. Подумай пока, – говорит он и выходит из каюты.

А я хочу что-нибудь запустить в дверь, вот только под руку ничего не попадается.

Ладно, спокойно, Лила, выдыхай. У тебя есть твой дар, и, если он не действует на этого грубияна, он прекрасно работает на других. Мы же еще не улетели?

Нет. Отлично!

Не тот трофей поймал этот охотник. Я ему еще покажу!

Я подхожу к двери, изучаю замок. Ну конечно – контактный. Кто бы ожидал другого от каюты адмирала.

Значит, можно открыть только тем, кто занесен в базу. Здесь, скорее всего, это адмирал и на всякий случай его зам.

Моя сила ритма особая. Люди только потом осознают, что вели себя как-то странно, словно их околдовали. Списывают это все на различные явления, магнитные бури и даже эзотерику.

Самая простая аналогия для моей силы ритма – музыка. Некоторые композиции настраивают нас на энергичный лад, некоторые вгоняют в тоску. И все это происходит из-за ритма.

Вот и я пользуюсь им. Родители еще в детстве разобрались, как работает мой дар. Я воскрешаю в себе эмоцию, ловлю ее ритм и направляю на человека.

Правда, мне сложно перескакивать на слишком разные диапазоны, например с бодрости на угнетение, но обычно мне этого не требуется.

Благодаря тому, что я окончила Университет менталистики, я сейчас закрыла глаза и нащупала сознания вокруг. Далековато. Ни одной каюты с существами рядом, только в отдалении сразу несколько барсийцев обсуждают что-то, судя по возбужденному полю.

Они без щитов, поэтому я легко могу считать их настроение. Бодрые и веселые ребята, похоже, делятся сплетнями.

Нужно подождать, пока кто-нибудь пройдет мимо.

Кандидата приходится ждать недолго. Уже через несколько минут один из любопытных барсийцев идет мимо каюты адмирала. И я посылаю ему ритм тревоги.

Он вмиг останавливается. Начинает переживать, и я усиливаю эмоцию.

Теперь он будет думать, что внутри происходит что-то страшное.

Я усиливаю воздействие. У этого парня вряд ли будет доступ в каюту, но он сможет найти того, кто откроет. И я очень надеюсь, что это будет не адмирал.

Кажется, Рем выглядел очень занятым, когда уходил. Надеюсь, у адмирала перед взлетом слишком много дел, чтобы обращать внимание на свой «трофей».

Барсиец за дверью оказывается растревожен не на шутку. Он уходит и зовет ту компанию сплетников. Теперь я уже воздействую силой ритма на каждого из них. Вместе они быстро накручивают себя, делясь эмоциями. Толпу в этом плане только сначала трудно убедить, потом они уже сами с легкостью накручивают друг друга.

И когда двое из них уходят на поиски того, кто может открыть каюту адмирала, я работаю на тех четырех, кто остался. Довожу их до состояния, словно они стоят на колючих шипах.

Но когда я вижу сознание того, кого они приводят, стучу кулаком по кровати.

Адмирал!

Рем, у тебя что, других дел нет?

Ладно, придется играть.

Я ложусь на пол в неестественной позе, словно потеряла сознание, закрываю глаза и начинаю работать с собой. На себя я тоже умею воздействовать свой же силой.

Ввожу себя в некое подобие транса, чтобы было не отличить, в сознании я или нет. Дыхание замедляется, пульс становится менее частым.

Отлично.

Фух, такие усилия я прилагала только на одном слушании родителей. Не хочу повтора. Потом откаты тяжелые, особенно учитывая, что я недавно исчерпала себя и лишь немного восстановилась.

Дверь каюты открывается, и сразу Рем приседает рядом. Трогает лоб, потом шею и тут же берет на руки.

– Хойл, готовь восстанавливающую капсулу. К тебе едет пациентка, – говорит он в коммуникатор.

Я немного удивлена от того, как бережно он меня держит и как переживает без воздействия силы. Сейчас его щиты впервые после нашей встречи опущены, и я могу почувствовать его эмоции.

Я читаю лишь поверхностные из них и тут же выныриваю из его сознания, понимая, что сейчас распереживаюсь и собьюсь.

Дело в том, что Рем искренне за меня переживает. А еще испытывает… нежность.

Да что за бред? Быть такого не может.

Даже в капсулу Рем кладет меня так бережно, словно я сделана из хрупкого стекла.

– Головой отвечаешь, – говорит он кому-то.