Полная версия
– Не спится? – раздался за спиной тихий голос Эмили.
Он вздрогнул, обернулся и увидел её в дверях, с чашкой чая в руках.
– Просто не могу уснуть, – признался он, стараясь говорить спокойно.
– Здесь тяжело расслабиться, – она подошла ближе, прислонилась к стене. – Мне кажется, этот дом помнит слишком многое.
Даниэль кивнул, не зная, что ответить. Он снова посмотрел в окно, пытаясь найти там хоть что-то, что отвлекло бы от тревожных мыслей.
– Ты когда-нибудь боялся темноты? – спросила она после паузы.
– В детстве – да, – тихо ответил он. – Мне всегда казалось, что в углах прячется что-то, что ждёт, пока я отвернусь.
Эмили улыбнулась, но в её глазах мелькнула тень.
– Я тоже. Иногда мне кажется, что страхи не исчезают, просто становятся взрослее.
Они молчали, слушая, как где-то далеко за стеной скрипнула доска.
– Ты помнишь, каково это – просыпаться ночью и не понимать, что реальность, а что сон?
– Иногда, – признался Даниэль. – Особенно здесь.
Он вспомнил, как когда-то прятался под одеялом, надеясь, что если не смотреть в темноту, то она не заметит его.
– Может, нам стоит попробовать отвлечься? – предложила Эмили. – Поищем что-нибудь в библиотеке?
Даниэль кивнул, и они вместе отправились в старую комнату, где на полках теснились пыльные тома.
Эмили зажгла настольную лампу, и жёлтый свет разогнал тени по углам. Она сняла с полки альбом, открыла наугад.
– Смотри, – показала она ему фотографию: на ней был мальчик лет семи, стоящий на крыльце этого дома.
Даниэль вгляделся в лицо ребёнка и почувствовал, как внутри что-то сжимается.
– Похож на меня, – пробормотал он.
– Может, это кто-то из твоих родственников?
– Вряд ли, – он покачал головой. – Я не помню таких фотографий.
Эмили перевернула страницу, и между листами выпало пожелтевшее письмо.
– Здесь что-то написано, – сказала она, аккуратно разворачивая бумагу.
Даниэль наклонился ближе, пытаясь разобрать неразборчивый почерк.
– Похоже, это дневниковая запись.
Эмили прочитала вслух:
– «Я слышу их по ночам. Они зовут меня по имени, но я не открываю дверь. Мама говорит, что это просто ветер, но я знаю – они ждут, когда я останусь один».
Даниэль почувствовал, как по спине пробежал холодок.
– Интересно, кто это писал?
– Может, тот самый мальчик?
Они ещё долго листали альбом, находя всё новые странные записи и фотографии. На одном снимке была лестница, по которой Даниэль когда-то спускался ночью, на другом – старый сундук, похожий на тот, что они нашли в замурованной комнате.
– Здесь всё связано, – тихо сказала Эмили. – Как будто дом складывает из прошлого мозаику.
Даниэль задумался, глядя на фотографии.
– Иногда мне кажется, что я уже был здесь раньше, хотя это невозможно.
– Память – странная штука, – улыбнулась Эмили.
Они сидели в библиотеке, окружённые тенями и воспоминаниями, и каждый из них чувствовал, что эта ночь изменит что-то важное.
Свет утра проникал в дом неохотно, словно боялся потревожить то, что пряталось в углах. Даниэль долго не мог заставить себя подняться с кровати – тело ныло от усталости, а мысли путались, как клубок нитей, который невозможно распутать. Он вспомнил ночной разговор с Эмили, фотографии, письмо с тревожными строками. Всё это не давало покоя, словно кто-то невидимый пытался подтолкнуть его к разгадке. Он встал, оделся и вышел в коридор, где уже слышались голоса. Томас и Оливер спорили у лестницы, держа в руках старый альбом и ещё одну пачку пожелтевших бумаг.
– Смотри, это тот самый мальчик, – настаивал Томас, показывая снимок Оливеру.
– Не факт, – возражал тот, – лица плохо видно.
Даниэль подошёл ближе, взял фотографию. На ней действительно был мальчик, стоящий у окна, с выражением тревоги на лице.
– Мне кажется, я его знаю, – тихо сказал он.
Оливер поднял брови.
– Ты уверен?
– Нет, – признался Даниэль, – но что-то в его взгляде знакомо.
Эмили появилась в дверях, держа в руках чашку кофе.
– Я нашла ещё одну записку, – сообщила она. – Там говорится о каких-то голосах, которые слышались ночью.
Томас вздохнул, почесал затылок.
– Всё это начинает пугать.
Оливер разложил бумаги на столе, начал читать вслух:
– «Они приходят, когда все спят. Я слышу их шаги, но никто не верит мне. Мама говорит, что это мои фантазии, но я знаю – они настоящие».
Даниэль почувствовал, как внутри всё сжалось.
– Такое ощущение, что этот мальчик жил в постоянном страхе.
– Может, он что-то видел, – предположила Эмили.
Томас посмотрел на остальных.
– А если это не только его страхи?
Оливер пожал плечами, но в его глазах мелькнула тревога.
– Дом действительно странный.
Даниэль задумался, глядя на фотографии.
– Иногда мне кажется, что я сам был этим ребёнком.
Эмили подошла ближе, положила руку ему на плечо.
– Ты не обязан помнить всё, – мягко сказала она.
Он кивнул, но в душе понимал, что прошлое никуда не исчезло.
В этот момент в доме послышался глухой стук, будто где-то наверху кто-то уронил тяжёлый предмет. Все замерли, переглянулись.
– Я пойду посмотрю, – сказал Даниэль.
Он поднялся по лестнице, стараясь не шуметь. На втором этаже было тихо, только сквозняк шевелил занавески. Он заглянул в каждую комнату, но всё было на своих местах. Уже возвращаясь, он заметил на полу у стены маленькую куклу – старую, с вытертым лицом и оторванной рукой.
– Здесь кто-то был, – прошептал он.
Он спустился вниз, показал находку остальным.
– Откуда она взялась? – удивился Томас.
– Я не видел её раньше, – сказал Оливер.
Эмили взяла куклу, внимательно осмотрела.
– На платье вышита буква «М».
– Может, это имя? – предположил Даниэль.
– Или инициалы, – добавила Эмили.
Они снова погрузились в чтение записей, пытаясь найти хоть какую-то связь между найденными вещами. В одной из записок говорилось о девочке по имени Мари, которая исчезла много лет назад.
– Это совпадение? – спросил Томас.
– Вряд ли, – покачал головой Даниэль. – Дом не отпускает свои тайны просто так.
Оливер задумчиво смотрел на бумаги.
– Может, стоит поискать в архивах информацию о прежних жильцах?
– Я займусь этим, – вызвалась Эмили.
Даниэль взял куклу, вернулся в библиотеку, где снова стал рассматривать фотографии. На одном из снимков он заметил девочку с такой же куклой в руках.
– Нашёл, – позвал он остальных.
Они собрались вокруг, изучая снимок.
– Это Мари, – уверенно сказала Эмили, сравнив лицо девочки с описанием в записке.
Томас задумался.
– Если она пропала, может, её история связана с тем, что происходит здесь сейчас?
– Возможно, – согласился Даниэль.
Оливер начал делать заметки, чтобы потом проверить имена в архивных записях.
– Чем больше мы узнаём, тем больше вопросов, – вздохнул он.
Даниэль посмотрел на друзей, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.
– Я не хочу, чтобы дом снова стал ловушкой для чьих-то страхов.
Эмили улыбнулась ему ободряюще.
– Мы вместе, – сказала она.
В этот момент в коридоре снова послышался шорох, и все невольно вздрогнули.
– Может, это просто ветер, – попытался успокоить всех Томас.
– А может, и нет, – тихо ответил Даниэль, сжимая в руке куклу.
Они долго сидели в гостиной, обсуждая находки, пока за окнами не стемнело, и дом снова не наполнился тенями, в которых легко было увидеть призраки прошлого.
6. Дневник.
Оливер перебирал книги на нижней полке, когда его рука наткнулась на что-то мягкое и пыльное. Он вытащил оттуда старую тетрадь в блеклой тканевой обложке, края которой были обтрепаны временем. На первой странице стояли аккуратные буквы, выведенные детской рукой, но имя было стёрто, остались только инициалы. Он провёл пальцем по бумаге, чувствуя, как подушечки покрываются пылью, и позвал остальных.
– Здесь что-то интересное, – сказал он, когда в библиотеку вошли Даниэль, Эмили и Томас.
Даниэль сел рядом, склонившись над страницами.
– Почерк очень ровный, – заметил он, – видно, что автор старался.
Эмили взяла блокнот, чтобы делать заметки, а Томас устроился на полу, облокотившись о книжный шкаф.
Оливер начал читать вслух:
– «Сегодня я снова слышал шаги за стеной. Мама сказала, что это просто дом скрипит, но я знаю – кто-то там есть. Я не могу спать, когда темно».
Эмили задумчиво смотрела на строчки, будто пыталась представить себе автора.
– Записи идут почти каждый день, – сказала она, пролистывая несколько страниц. – Здесь много про страх, про голоса, про то, что кто-то зовёт по имени.
Томас взял дневник, начал листать дальше.
– Вот, например: «Вчера ночью мне показалось, что кто-то стоит у двери. Я спрятался под одеяло и не дышал, пока не рассвело».
Даниэль почувствовал, как внутри всё сжалось – эти слова отзывались в нём чем-то знакомым, почти забытым.
– Есть имя? – спросил он, надеясь, что кто-то из друзей заметил то, что ускользнуло от него самого.
– Только инициалы, – ответил Оливер, показывая первую страницу. – М.Л.
Эмили задумалась, прикусила губу.
– Может, это Мари?
– Похоже, – согласился Томас.
Они читали вслух отрывки, в которых описывались ночные страхи, скрип половиц, шёпот за дверью и ощущение, будто кто-то наблюдает из темноты.
Оливер перевернул страницу, на которой был неровный рисунок: тёмная фигура у окна, а рядом – маленький ребёнок с куклой в руках.
– Это похоже на тот сон, который я видел, – неожиданно признался Даниэль.
Эмили посмотрела на него с удивлением.
– Ты тоже видел фигуру у окна?
– Иногда мне кажется, что я помню этот дом не только по рассказам, – тихо сказал он.
Томас внимательно рассматривал рисунок.
– Здесь всё очень подробно, – заметил он. – Даже занавески на окне прорисованы.
Оливер кивнул.
– Автор явно был очень внимательным.
Эмили листала дальше, находя всё новые записи.
– Вот здесь написано: «Я слышу, как кто-то зовёт меня, но никто не отвечает, когда я спрашиваю, кто это. Иногда мне кажется, что это не люди».
Даниэль вздохнул, чувствуя, как тревога нарастает.
– Чем больше мы узнаём, тем страшнее становится, – признался он.
Томас попытался улыбнуться.
– Может, это просто детские фантазии?
– А если нет? – возразила Эмили.
Оливер посмотрел на неё.
– В дневнике слишком много совпадений с тем, что происходит сейчас.
Они продолжили читать, погружаясь в чужие страхи, которые вдруг стали казаться слишком близкими.
На одной из страниц автор жаловался на то, что никто не верит его рассказам, и что взрослые только смеются, когда он говорит о тенях в коридоре.
– Здесь написано: «Я решил никому больше не рассказывать. Если они узнают, они рассердятся. Лучше молчать».
Даниэль почувствовал, как в груди сжимается что-то тяжёлое.
– Это очень грустно, – сказал он.
Эмили кивнула.
– В детстве страшнее всего быть одному со своими страхами.
Томас задумчиво листал страницы.
– Здесь есть упоминание о какой-то игре, – заметил он. – «Мы с Мари прятались в шкафу, но потом я остался один. Я звал её, но она не отвечала».
Оливер нахмурился.
– Может, это связано с той куклой, которую мы нашли?
– Возможно, – согласилась Эмили.
Они ещё долго читали, обсуждая каждую запись, пытаясь понять, где заканчивается вымысел и начинается правда.
В какой-то момент Оливер остановился на странице, где был нарисован странный символ – круг с пересекающимися линиями.
– Это похоже на те знаки, что были на стенах замурованной комнаты, – сказал он.
Даниэль взял дневник, внимательно рассмотрел рисунок.
– Нужно сравнить, – предложил он.
Эмили сделала фотографию страницы на телефон.
– Я попробую найти похожие символы в базе.
Томас встал, потянулся.
– Пойду принесу воды, – сказал он и вышел из библиотеки.
Даниэль остался с Оливером и Эмили, продолжая читать дневник.
– Здесь есть запись: «Я боюсь засыпать, потому что тогда они приходят».
Оливер вздохнул.
– Этот ребёнок был очень напуган.
Эмили посмотрела на Даниэля.
– Ты когда-нибудь чувствовал что-то похожее?
Он задумался, потом кивнул.
– Иногда мне кажется, что я помню этот страх.
Они замолчали, каждый погружённый в свои мысли, а за окнами медленно сгущались сумерки.
Вечер опускался на дом медленно, затягивая окна густым синим светом. Оливер, Эмили и Даниэль всё ещё сидели в библиотеке, окружённые тишиной, которую нарушал только шелест страниц. Томас вернулся с подносом, на котором стояли чашки с чаем и тарелка с печеньем. Он поставил поднос на стол, сел рядом и с любопытством посмотрел на дневник.
– Нашли что-то интересное?
– Здесь становится всё тревожнее, – ответила Эмили, не поднимая головы. – Автор пишет, что вещи в комнате начали исчезать сами по себе.
Оливер пролистал несколько страниц вперёд, остановился на записи, где почерк стал заметно неровнее.
– «Сегодня моя кукла пропала. Я искал её везде, но не смог найти. Мама говорит, что я сам её потерял, но я помню, как положил её на кровать перед сном. Теперь ночью кто-то шепчет мне на ухо, и я не могу заснуть».
Томас нахмурился, взял чашку, обхватил её ладонями.
– Такое ощущение, что ребёнок постепенно терял связь с реальностью.
Даниэль задумчиво смотрел на строчки, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.
– Или с ним действительно происходило что-то странное, – тихо сказал он.
Эмили перевернула страницу, и взгляд её задержался на рисунке: в углу комнаты стояла тёмная фигура, а рядом на полу лежали разбросанные игрушки.
– Здесь появляется новый персонаж, – заметила она. – Автор называет его просто «Он».
Оливер прочитал вслух:
– «Он приходит, когда все спят. Я слышу его дыхание, оно тяжёлое, как у зверя. Я прячусь под одеяло, но Он всё равно находит меня».
Томас поёжился.
– Даже взрослому становится не по себе.
Даниэль задумался, потом спросил:
– А есть что-то о взрослых? Может, кто-то ещё замечал странности?
Оливер пролистал ещё несколько страниц.
– «Я рассказал маме, но она сказала, что мне просто снятся кошмары. Папа не верит, что в доме кто-то есть. Я больше не буду им рассказывать».
Эмили задумчиво провела пальцем по строчкам.
– Ощущение полной изоляции.
Томас посмотрел на Даниэля:
– Ты ведь тоже иногда чувствуешь, что не можешь никому объяснить, что происходит?
Даниэль кивнул, не отрывая взгляда от дневника.
– Иногда страхи слишком личные, чтобы их можно было разделить.
Оливер нашёл запись, в которой автор описывал, как однажды ночью проснулся от того, что кто-то стоял у его кровати.
– «Я не мог закричать, голос застрял в горле. Он наклонился ко мне, и я почувствовал холод. Потом я уснул, а утром не мог вспомнить, что было дальше».
Эмили вздохнула, закрыла глаза на секунду.
– Это похоже на сонный паралич, – предположила она.
Томас покачал головой.
– Или на что-то другое.
Они снова замолчали, и только за окном ветер шевелил ветви старых деревьев.
Оливер продолжал читать, и в дневнике появлялись всё более тревожные записи: пропавшие вещи, странные звуки, ощущение, будто за автором постоянно кто-то наблюдает.
– Вот здесь, – сказал он, – автор пишет, что начал видеть тени даже днём.
Даниэль посмотрел на друзей.
– Думаете, это могло быть связано с историей Мари?
Эмили пожала плечами.
– Возможно, они были знакомы, или у них были схожие страхи.
Томас задумался.
– Если дом действительно хранит память о своих жильцах, то эти страхи могли остаться здесь навсегда.
Оливер нашёл последнюю запись, где почерк стал почти неразборчивым.
– «Сегодня я услышал, как кто-то зовёт меня по имени. Я не хочу идти, но мне страшно оставаться одному. Если я не вернусь, пусть кто-нибудь найдёт этот дневник».
Эмили закрыла тетрадь, положила её на стол.
– Это очень грустно, – тихо сказала она.
Даниэль посмотрел на дневник, словно надеясь получить от него ответ.
– Может, нам стоит узнать, что случилось с этим ребёнком?
Томас кивнул.
– Я попробую поискать в местных архивах.
Оливер убрал дневник в ящик, чтобы он не потерялся среди других находок.
В комнате повисла тяжёлая тишина, и каждый из них чувствовал, что стал свидетелем чужой боли, которая не растворилась во времени, а осталась жить в этих стенах.
Эмили встала, подошла к окну, посмотрела на тёмный сад.
– Иногда мне кажется, что дом смотрит на нас, – сказала она.
Даниэль подошёл к ней, положил руку на плечо.
– Мы не одни, – тихо ответил он.
Томас и Оливер переглянулись, ощущая, как в доме становится чуть холоднее, будто кто-то невидимый прошёл по коридору.
Они решили разойтись по комнатам, но никто не спешил уходить первым.
В ту ночь сон не пришёл ни к одному из них, и каждый лежал в своей комнате, прислушиваясь к шорохам и скрипам, которые казались теперь не просто звуками старого дома, а чьими-то шагами в темноте.
7. Голос.
В комнате было душно, и Эмили долго ворочалась, не в силах найти удобное положение. Она то засыпала, то просыпалась, и каждый раз ей казалось, что в доме стало чуть тише, чем обычно. За окном едва светлело, когда она вдруг услышала, как кто-то негромко произнёс её имя. Голос был не похож ни на один из знакомых, но в нём было что-то странно притягательное, почти родное. Эмили села на кровати, прислушалась, но в коридоре стояла тишина. Она решила, что это остатки сна, но тревога не отпускала. Она встала, накинула халат и вышла в коридор. Воздух был прохладный, пахло чем-то сладковатым, как будто кто-то только что прошёл мимо с букетом полевых цветов. Она прошла мимо гостиной, где на диване спал Томас, и спустилась на кухню. Даниэль уже был там, стоял у окна с чашкой кофе и смотрел в сад, где туман клубился между деревьями.
– Ты рано встал, – сказала она, стараясь говорить буднично.
– Не спалось, – коротко ответил он, не оборачиваясь.
Эмили налила себе чай, села за стол и какое-то время просто слушала, как капли дождя стучат по подоконнику.
– У тебя всё хорошо? – спросил Даниэль, наконец повернувшись к ней.
– Мне показалось, что меня кто-то звал, – призналась она, избегая его взгляда.
Он кивнул, будто это было ему понятно.
– Иногда мне тоже кажется, что в этом доме слишком много голосов.
Они замолчали, и в этот момент на кухню вошёл Оливер, сонный, с растрёпанными волосами.
– Мне всю ночь снился чей-то голос, – сказал он, наливая себе воду.
Томас появился следом, потирая виски.
– Я тоже слышал что-то странное, – пробормотал он, присаживаясь к столу.
Эмили почувствовала, что не одна столкнулась с этим ощущением, но почему-то это не принесло облегчения.
– Может, это просто усталость, – попыталась она объяснить происходящее.
Оливер пожал плечами.
– Или дом шутит над нами, – усмехнулся он, но никто не поддержал его попытку разрядить обстановку.
Даниэль поднялся, поставил чашку в раковину.
– Нам стоит быть внимательнее, – сказал он.
Томас посмотрел на Эмили.
– Ты выглядишь уставшей.
– Просто плохо спала, – ответила она.
Они позавтракали почти молча, каждый погружённый в свои мысли. После завтрака Эмили отправилась в серверную, чтобы проверить оборудование. Она надела наушники, включила запись и стала прослушивать ночные логи. В какой-то момент ей показалось, что среди фоновых шумов слышится что-то похожее на шёпот, но она решила, что это помехи. Она сняла наушники, потёрла виски и снова надела их. Теперь голос стал чуть отчётливее, как будто кто-то говорил прямо у неё за спиной.
– Эмили, – прошептал он, и она вздрогнула.
Она сняла наушники, огляделась по сторонам, но в комнате никого не было.
– Ты что-то искала? – спросил Даниэль, заглянув в серверную.
– Просто проверяю оборудование, – быстро ответила она, не решаясь рассказать о странном ощущении.
– Если что-то не так, скажи, – добавил он.
– Всё в порядке, – солгала она, хотя сердце билось слишком быстро.
Когда Даниэль ушёл, Эмили снова надела наушники. Теперь голос звучал увереннее, настойчивее, и в нём появились интонации, которые казались ей знакомыми, как будто кто-то из прошлого пытался достучаться до неё сквозь шум и треск эфира.
– Не бойся, – прошептал голос, и по её спине пробежал холодок.
Она попыталась сосредоточиться на работе, но ощущение чужого присутствия не покидало её. Она записала фрагмент звука и попыталась проанализировать его спектр, но программа выдавала только шум.
В какой-то момент ей показалось, что голос зовёт не только её, а всех, кто находится в доме. Она сняла наушники, вышла в коридор и остановилась у окна. За стеклом туман стал гуще, и сквозь его плотную завесу мерцали огоньки, которых не было накануне.
– Ты в порядке? – спросила Эмили саму себя, но ответа не последовало.
Она вернулась в серверную, решила не рассказывать остальным о своих ощущениях, чтобы не пугать их лишний раз.
Весь день она ловила себя на том, что прислушивается к каждому шороху, к каждому звуку, будто надеясь снова услышать этот голос – и одновременно боясь, что он снова прозвучит, но уже громче, яснее, требовательнее.
Когда вечером все собрались в гостиной, Эмили долго молчала, а потом вдруг спросила:
– Вам не кажется, что в доме стало холоднее?
Томас пожал плечами.
– Может, к ночи похолодало.
Оливер посмотрел на неё внимательно.
– Ты выглядишь встревоженной.
– Просто устала, – ответила она.
Даниэль налил ей чаю, сел рядом.
– Если что-то случится, скажи, – повторил он.
Эмили кивнула, но не была уверена, что сможет объяснить, что именно с ней происходит.
В ту ночь она снова долго не могла уснуть, прислушиваясь к темноте, в которой, казалось, кто-то ждал, чтобы снова позвать её по имени.
Вечер выдался особенно тихим, будто дом затаился, прислушиваясь к каждому шагу своих обитателей. Эмили сидела за столом в библиотеке, делая вид, что работает с записями, но мысли её то и дело возвращались к утреннему голосу. Она пыталась убедить себя, что всё объяснимо: усталость, стресс, слишком много работы. Но чем дольше длилась эта тишина, тем отчётливее становилось ощущение, что кто-то наблюдает за ней из темноты между шкафами. Оливер листал старые газеты, время от времени бросая на неё короткие взгляды. Томас, устроившись в кресле, читал техническую документацию, но периодически вздрагивал от собственных мыслей. Даниэль стоял у окна, наблюдая, как туман стелется по саду, и не мог избавиться от ощущения, что в серой мгле прячется нечто живое.
В какой-то момент Эмили показалось, что кто-то прошёл по коридору. Она подняла голову, прислушалась, но кроме скрипа половиц ничего не услышала. Она решила выйти и проверить, но, оказавшись в полутёмном коридоре, почувствовала, как сердце забилось быстрее. Тени казались гуще, чем обычно, а воздух – холоднее. Она медленно прошла до серверной, остановилась у двери и вдруг услышала, как за её спиной кто-то произнёс её имя. Голос был тихим, но в нём звучала настойчивая просьба, почти мольба. Эмили резко обернулась – никого. Она вернулась в библиотеку, но не смогла сосредоточиться на работе.
– Ты в порядке? – спросил Даниэль, заметив её растерянность.
– Всё хорошо, – ответила она, но в голосе прозвучала неуверенность.
Оливер отложил газету.
– Может, тебе стоит отдохнуть?
– Я попробую, – кивнула Эмили и вышла из комнаты.
В своей спальне она закрыла дверь, присела на кровать и попыталась собраться с мыслями. Она вспомнила детство, когда ей казалось, что в шкафу кто-то живёт и наблюдает за ней по ночам. Тогда она пряталась под одеялом, надеясь, что страх уйдёт сам собой. Теперь, взрослой, она снова чувствовала себя маленькой девочкой, которую зовут из темноты. Она легла, закрыла глаза, но голос снова раздался – теперь он звучал ближе, словно кто-то наклонился к самому уху.
– Не уходи, – прошептал он, и в этих словах было столько тоски, что Эмили едва не расплакалась. Она села, обхватила голову руками, пытаясь отогнать чужие мысли. В этот момент в дверь постучали.
– Можно войти? – спросил Томас.
– Да, – ответила она, стараясь говорить спокойно.
Томас вошёл, сел рядом.
– Ты выглядишь испуганной.
– Мне кажется, я схожу с ума, – призналась Эмили. – Я слышу голос. Он зовёт меня, говорит не уходить.
Томас помолчал, потом сказал:
– Я тоже иногда слышу что-то странное. Но, может быть, это просто усталость?
