Одинокая сосна

– Всё, я готов. Поехали, Лиза. Обещаю, что домчу тебя, словно ветер! И мы ни в коем случае не опоздаем.

С этими словами Руслан схватил дочку и, подняв повыше над головой, прокрутился на месте. Лиза расставила руки в сторону, изображая из себя самолёт, и громко смеялась. Любимые мгновения Руслана, когда он мог подурачиться со своими детьми и почувствовать себя по-настоящему живым и счастливым.

– Беги за рюкзачком – и поедем!

Пока Лиза скрылась в своей комнате, к Руслану подошла жена и нежно обняв, спросила шёпотом, наклонившись к самому уху:

– Милый, какие-то проблемы на работе? Только честно.

– Нет-нет, Маш. Всё как и всегда не просто замечательно, а прямо-таки замечтательно! – широко улыбнувшись своей обыкновенной наигранной улыбкой, ответил он.

Руслану не хотелось обманывать жену. Но взглянув в её столь жгучие карие глаза, с подведёнными чёрной тушью ресницами, он вспомнил наставление, которое дал сам себе: я не могу позволить себе выглядеть слабым. Всё дело в том ворохе комплексов, что разъедали его с самого детства из-за невысокого роста, щуплого телосложения и, как ему всегда казалось, не самой привлекательной внешности. Маша не догадывалась, что до седьмого класса он даже заикался, когда сильно нервничал. Иногда Руслан смотрел на свою жену и сам не мог поверить своему счастью, задаваясь лишь одним вопросом: «Почему она выбрала меня?». Блондинка с шикарной фигурой, всегда стройная и такая сексуальная – словно модель, сошедшая с обложки модного журнала… она сводила его с ума с первого дня, как он увидел её в офисе, куда она пришла устраиваться на работу бухгалтером.

– Побежали, папа!

– Труба зовёт, – вновь улыбнулся Руслан, поцеловал жену в щёчку и, наскоро натянув с помощью длинной ложечки туфли, вышел из квартиры, держа за маленькую ручку дочь.

Лишь Руслан ступил за порог дома, то вновь погрузился в свои невесёлые мысли. Действуя на автопилоте, он завёл машину, поставил дочке мультики на дисплее своего новёхонького «москвича»: громадного кроссовера, за который ещё пять лет нужно будет выплачивать кредит.

Чёрт, а ведь всё было так замечательно! Начальство несколько раз намекало, что если всё пройдёт гладко со строительством этой треклятой дороги – пропади она пропадом, – то вполне возможно, что дадут повышение… Очень неплохая для региона, да и даже для Москвы зарплата, отличная квартира с евроремонтом, новая машина, красавица жена и двое здоровых детей – Руслан очень боялся потерять хотя бы один винтик из этой отлаженной системы. И ведь удалось договориться со всеми собственниками и фирмами, которым приходилось перемещаться из-за строительства дороги… кроме грёбаного старика. Одного-единственного! Только полторы недели назад Руслана хвалили – а теперь мешают с говном…

– Ничего, всё получится. Попробую ещё по-хорошему, а если не выйдет… ничего-ничего. Есть ещё методы. Где не работает пряник, сгодится и кнут… – успокаивал себя Руслан, решив во что бы то ни стало не дать случаю разрушить всё то, чего он достиг.

Одна мысль не давала ему покоя: почему руководство настоятельно просило решить его дело обязательно без обращения в суд? «Без лишней шумихи», как часто говорил его прямой начальник.

Глава 3

Среда, 14 июня, 2023 года

Не без труда Игорь застегнул на бесконечно счастливом и потому яро беснующимся Чуи шлейку. И, наконец, поднялся с колен, тяжело отдуваясь и жалея о том, что не додумался сначала одеть пёсика, а затем накидывать хоть и лёгкую, но всё же куртку, подходящую больше для осенне-весеннего периода. Но в этот день с самого утра не выглядывало солнце, а с Балтийского моря дул холодный и сильный ветер, из-за чего отметка уличного термометра опустилась аж до шестнадцати градусов тепла. А также шёл небольшой мерзковатый дождичек и, судя по клубящимся на горизонте чёрным тучам, мог вот-вот перерасти в ливень с грозой.

– Ну что, гулять? – пёсик плюхнулся на жопку и интенсивно замахал хвостом, чуть наклонив запрокинутую голову и вглядываясь своими чёрными глазами-бусинками прямо в глаза хозяину.

Игорь никогда не выходил из дома с Чуи без поводка. Только если на руках, когда они с Настей собирались в аэропорт, чтобы полететь куда-нибудь отдохнуть на недельку. Или в вороте куртки, когда на улице было крайне слякотно или промозгло. Не потому, конечно, что опасался за то, как бы менее чем полуторокилограммовый йоркширский терьер не покусал кого-нибудь: хоть и считал, что собака должна беспрекословно быть на поводке. Он никогда не понимал, как люди не боятся отпускать своих питомцев: ведь сколько случаев было и среди знакомых, у которых даже самые послушные собачки ни с того ни с сего срывались с места и оказывались под колёсами проносившихся по дороге машин или же вступали в неравную схватку с бездомными сородичами. Были и те, кто просто-напросто убегали – хорошо ещё, что большинство находились. Наконец, Игорь как-то читал в интернете истории о том, как хищные птицы наподобие орлов уносили малюсеньких той-терьеров и чихуахуа… от одной только мысли о том, как Чуи, всегда такого храброго, доброго и беззащитного, уносят в небо, Игоря начинало потряхивать от волнения, а руки покрывались липким холодным потом. В детстве и юношестве у него не было домашних питомцев, сколько они с сестрой ни просили – вернее даже сказать умоляли – родителей завести кошечку или собачку. Был с год аквариум с рыбками, но они больше напоминали элемент интерьера, чем полноценного друга человека. Настя же напротив привыкла к тому, что в доме есть некоторая живность и всегда планировала завести кого-нибудь, когда появится и чуть подрастёт ребёнок. Чтобы прививать ему ответственность и умение заботится о ком-то. Но всё случилось совершенно не так, как они планировали… и Чуи стал первым их домашним питомцем всего лишь чуть менее пяти лет назад, когда они уже переехали в Калининградскую область. И окончательно смирились с тем, что наследников у них никогда не будет.

Решив всё же не брать с собой зонтик, так как далеко отходить от дома он не собирался, Игорь, наконец, раскрыл дверь перед Чуи, совсем уж потерявшим терпение и потому кружащим без остановки на месте, высунув язык и громко дыша. Прищурившись и напрягая глаза, Игорь бросил взгляд на электронные часы. Это был один из последних подарков от Насти, которая знала, как он любит всевозможные технические новинки и аксессуары. Сегодня Игорь планировал находить кругами не меньше десяти тысяч шагов: подышать свежим сосновым воздухом и хорошенько размять ноги. На удивление у него было даже вполне сносное настроение – которое разбилось в тот же миг, как Игорь увидел соседа, грузящего какие-то пожитки в багажник своего небольшого и старенького Шевроле Авео. За последние пару дней к нему трижды приезжал грузовичок, каждый из которых Павел Петрович с женой набивали доверху.

– Доброе утро, Игорь! – крикнул раскрасневшийся Павел после того, как поставил что-то явно тяжёлое в багажник и теперь разминал спину, массируя её рукой и совершая с кряхтением скручивания то в одну, то в другую сторону. – Так себе погода сегодня выдалась, правда?

– Здравствуйте! – также поздоровалась и жена Павла с крыльца и скрылась в доме, направляясь, по всей видимости, за очередной порцией вещей.

Игорь махнул им в ответ:

– Погода да, согласен. Собираетесь уезжать? – спросил он, приблизившись к забору.

– Да, пора уже. Последнее закинем – и в путь. Какой всё же Чуи хороший! Кто у нас хороший мальчик, а? – также подойдя поближе, обратился Павел Петрович к собачке, присев на одно колено на мокрую траву и протянув руку к обрадовавшемуся вниманию йорку. Он коротко принял ласку и после сразу же начал лизать пальцы соседа.

Игорь тяжко вздохнул и пожал плечами. Каким бы он ни был нелюдимым, но, во-первых, относился к Павлу Петровичу всё же скорее положительно – что было редкостью. А также совершенно не любил перемен. Особенно после того, как его навсегда покинула Настя… несмотря на то, что Игорь понимал, что самое страшное уже произошло – но теперь боялся и каждого следующего утра. Что что-то снова изменится в худшую сторону… Иногда в мыслях даже начинала разрастаться мысль, синтезированная с вязким тягучим страхом, что как бы хотелось остановить время, чтобы хоть что-то осталось прежним, а не ускользало сквозь пальцы, словно песок. В такие моменты чувство стыда и горечи захлёстывали Игоря. Зачем вся эта жизнь, если нет больше рядом с ним его Насти?

– А ты всё же решил до конца биться? – поинтересовался Куропаткин, продолжая краешком пальцев поглаживать подставляющего бочка Чуи.

– Не знаю. Понимаю, что, быть может, зря упёрся. Но не могу иначе. Пропади они все пропадом, – процедил сквозь зубы Игорь и в сердцах даже сплюнул под ноги.

– Это точно…

В этот момент до беседующих донёсся усиливающийся с каждым мгновением звук автомобиля, движущегося по гравию. К калитке участка, всё ещё принадлежащего Игорю, подъехал белый кроссовер. А в следующую же секунду из него уже выходил представитель администрации, знакомство с которым было непродолжительным, но всё равно крайне неприятным для Игоря. Он почувствовал, как в ту же секунду волна ярости поднялась в груди и захлестнула его с головой.

– Чёрта помянешь, он и появится, – цокнув, заметил Павел Петрович. – По твою душу, небось. Ещё и на этом «чудо» автомобиле. Во даёт.

Игорь не ответил, продолжая исподлобья наблюдать за чиновником, замешкавшимся около машины, в тщетных попытках поставить её на сигнализацию.

– Приделали шильдик, назвали, понимаешь, отечественным автопромом. Вот моя Нива, которая у меня для охоты – это да, наш автомобиль. Пусть чуть грубоватая лошадка, но зато сноса нет и никогда не подведёт. А это… Недоразумение, одним словом, чтобы без мата. Ещё ведь и стоит дороже своего китайского собрата-близнеца. Да лучше я Ниву продам и свою Авейку до последнего винтика починю – и буду до конца жизни ездить на ней в удовольствие. Чем на этом металлоломе.

Игорь был полностью согласен с соседом. И с определением этого чёртового Стрельцова – или как там его, – и с отношением к автомобилю, носящему теперь гордое имя «Москвич». Ему было до боли в сердце обидно, что столько лет были все силы и возможности развивать по-настоящему своё, отечественное – и всё насмарку. Как бы Игорь несколько лет не изгалялся и не возмущался Насте про АвтоВАЗ, но на самом деле его радовал тот период, когда за дело взялся концерн Рено-Ниссан. Появилась надежда, что понемногу научимся делать хорошие машины. В конце концов, даже появились как минимум цепляющие взгляд модели Vesta и X-ray: особенно вырезы по бокам кузова, добавляющие свою изюминку и узнаваемость. Даже та же Granta под конец светлых времён стала выглядеть вполне сносно. А теперь… чего ждать теперь? Очередного переделанного «китайца» с задранным ценником?

Тем временем Стрельцов, раскрыв над собой большой чёрный зонт, несмотря на то, что с неба теперь едва падали малюсенькие капельки, подошёл вплотную к калитке и, как и в прошлый раз по-идиотски наигранно улыбаясь, по-дружески помахал Игорю, привлекая к себе внимание.

– Ладно, оставлю вас на разговор наедине. В любом случае удачи тебе, Игорь. И главное – не опускай руки. Никогда, – произнеся это, Павел Петрович направился вглубь участка, намереваясь быть как можно дальше от зоны назревающего конфликта. Он не любил разборок, пререкания, криков – а тем более мордобоя, которого вполне ожидал в сложившейся ситуации. И не хотел быть в этом замешанным, пусть и даже в роли свидетеля.

Понимая, что в покое его так просто не оставят, Игорь направился к представителю администрации. Говорить с ним Игорю не хотелось, скорее просто схватить за шкирку, запихнуть обратно в машину – желательно с пинком под зад, – и насладиться видом того, как он будет улепётывать, пока на кузове не появились вмятины, а стёкла все целы. Тем не менее, деваться было некуда. Но выходить со своего участка Игорь не собирался, потому остановился в нескольких шагов от забора, смерив незваного гостя презрительным взглядом. Чуи, по всей видимости, почувствовав напряжение и злость хозяина, и оттого залился тоненьким писклявым лаем, перемежая его с утробным рыком, скорее похожим на урчание.

– Добрый день, Игорь Иосифович!..

– Игорь Исакиевич.

– Прошу прощения, совсем замотался-заработался. Конечно, Игорь Исакиевич. Вы помните меня? Я Руслан…

– Помню, – вновь буркнул Игорь, не давая тому договорить.

– А, ага. Это хорошо, да… – отчего-то замялся тот. Но быстро собрался с мыслями и, кашлянув, продолжил. – Так вот, я приехал к вам, чтобы обсудить с вами те варианты, что предлагает вам подрядчик и государство взамен за ваш переезд. Поверьте, есть несколько просто замечательных: поближе к морю, прямо у леса. Воздух там чистый-чистый, все удобства…

– Меня и здесь всё вполне устраивает, благодарю покорно.

– Ну что же вы так. Останавливаете проект федерального значения, между прочим! Все согласились – вон, ваши соседи как раз, как я понимаю, занимаются переездом. Они молодцы, всё поняли. А вы что же… Знаете, мы готовы даже предложить вам помощь с перевозкой вещей. Да и со всем, что понадобится.

– Что ж, могу только поблагодарить вас и свою судьбу за столь великодушное предложение. И, разумеется, попросить прощения за то, что я не столь… как вы сказали? Благоразумен, как мои соседи. А теперь будьте добры, оставьте меня в покое. Всего хорошего.

Бросив эти слова, Игорь обернулся через плечо и быстрым размашистым шагом направился обратно в дом. Он чувствовал, что раздражение достигло крайней точки кипения, и – боясь понаделать каких-нибудь глупостей, – решил прервать этот бесперспективный разговор. С силой хлопнув входной дверью, Игорь, не раздеваясь, сел на кушетку и закрыл руками голову.

– Провались они все пропадом…

Из глубины сердца вырывались боль и отчаяние, перехватывая горло. Игорь хотелось плакать, выть, кричать – но он не умел таким образом выпускать разрывающие его изнутри эмоции. Лишь сильнее сдавливал виски ладонями, словно сжимая душевную боль внутри своей черепной коробки.

Чуи тихонько заскулил и приподнялся, упершись двумя лапками в колено Игоря. Его чёрные глаза-бусинки на слегка наклонённой голове безотрывно смотрели на хозяина.

– Такие вот дела у нас, Чуи… Настя бы сейчас подсказала, как правильно поступить. Она наверняка сказала бы мне ради сохранения нервов согласиться с каким-нибудь предложением. Всё бросить… Как? Несмотря на воспоминания. И дом, и участок. И сосенку… Но я не могу, понимаешь? Это всё, что от неё осталось. Всё…

Игорь показалось, что глаза Чуи погрустнели. Он потрепал его по голове и, улыбнувшись сквозь силу, вновь заговорил с питомцем:

– Ты ведь помнишь, какая она была хорошая, да? Очень тебя любила. Буквально души не чаяла. Конечно же помнишь… Мы с тобой никогда её не забудем. В нас остаётся её след на этой земле.

***

На прошлой неделе мы поженились. А ведь прошёл всего год с того дня, как мы впервые увидели друг друга в Летнем саду. Всего год – удивительно! Ведь как только я задумывался об этом, мне начинало казаться, что я знаю Настю всю свою жизнь. Первое моё впечатление было не ошибочным: мы действительно были словно две половинки прекрасного целого. Всё так же, как и в первый день, понимали друг друга с полуслова; имели схожие суждения на ряд тем, которые у других пар вызывают конфликты и недопонимание. В принципе смотрели на этот мир едва ли не одинаковыми глазами. Только Настя ещё верила в доброе и светлое в людях, тогда как я давно уже разочаровался во многих аспектах социума.

При этом с самого детства меня пугала женитьба, да и выбор своей второй половинки в принципе. Бросало в пот от мысли, что будет, если я ошибусь? Ведь зачастую на первых порах отношений люди ведут себя совсем не так, как обычно. Пытаются показать свои наилучшие качества и спрятать как можно глубже худшие черты характера. Признаться, не знаю, откуда во мне брался этот страх. Ведь и мои родители, и бабушки с дедушками, несмотря на небольшие шероховатости и разногласия, тем не менее, были вполне благополучными семьями. Все обходились без громких скандалов, измен и избиений. И всё же я боялся свадьбы, как огня – до тех пор, пока не встретил Настю. И перестал даже замечать других девушек. Нет, конечно, продолжая учёбу и позже уже работая, я взаимодействовал и общался с коллегами прекрасного пола. Но воспринимал их скорее как своих знакомых и друзей наравне с парнями.

Удивительным было и то, как мы поладили с семьями друг друга. Да и наши семьи меж собой. Настолько, что я перестал понимать анекдоты про тёщ, свекровей и тому подобное: ведь они казались столь нереалистичными, учитывая сложившиеся у нас отношения.

При этом многие мои друзья удивлялись, как мы с Настей находим столь много общего. Ведь я технарь, будущий инженер, играющий в футбол и волейбол, обожающий боевики в кино. А она лингвист, с основной специальностью переводчика с немецкого, увлекающаяся искусством и посещающая различные выставки и музеи. Которые, к слову, нравились всегда и мне – но это я скрывал от своих друзей, чтобы не казаться каким-то другим, лишним. В любом случае секрет был прост: мы уважали интересы и увлечения друг друга. А иногда и вовсе старались проникнуться ими: как, например, я пристрастился к чтению. И старались в большей степени уделять внимание такому общему времяпрепровождению, которое нравилось нам обоим.

И теперь мы с Настей собирались совершить большое путешествие: круиз на теплоходе из Ленинграда в Москву, как некое празднество в честь бракосочетания. Конечно, мы уже не раз отправлялись в совместные поездки, но много более простые, переживая условия, как и подобало студентам. Я очень волновался о том, чтобы всё прошло волшебно, ведь Настя, в отличие от меня, никогда не бывала в подобных путешествиях.

Но успокаивал себя мыслью о том, что если что-то даже не совсем сложится так, как мы планировали, то это не беда. В конце концов, когда-нибудь можно будет взять и «реванш». Да и впереди нас ждёт целая жизнь вместе, которая будет наполнена и другими счастливыми моментами. Которых – я не сомневался ни секунды – у нас будет очень и очень много.

И в этом я ничуть не ошибался. Не знал лишь того, как будет больно потерять Настю, сконцентрировав в ней весь свой мир и свою жизнь… В ней и только лишь в ней заключалось моё счастье, теперь безвозвратно потерянное.

Часть 3. Последняя грань

Глава 1

Неделю спустя… Среда, 21 июня, 2023 года

Большие круглые часы с белым циферблатом, повешенные Игорем на стене гостиной в первый год, как они переехали в Калининградскую область, тихонько тикали, смещая стрелки, которые почти достигли двух часов дня.

Игорь с самого утра сидел, медленно и мерно покачиваясь, в кресле-качалке. На его коленях примостился, свернувшись калачиком, Чуи и мерно посапывал, иногда слегка подрагивая. Глаза Игоря были направлены в одну точку в сторону окна напротив, но задумчивый взгляд затуманен, словно он смотрел куда-то внутрь себя. Сегодня он не выполнил ни одного пункта из своего ежедневного расписания. Даже не побрился: как только проснулся в шесть часов утра, то накинул махровый банный халат и, доковыляв до гостиной, уселся в эту самую кресло-качалку. Единственное, что нарушало сгущавшуюся тишину, так это проклятый кашель, который в последние дни донимал Игоря всё сильнее и сильнее.

Всё дело в цепочке размышлений, которые незыблемо обращали его к воспоминаниям о Насте. Отчего-то в этот день ему вспомнился один из непродолжительных промежутков времени, когда он в течение двух лет стал регулярно заболевать ангинами, несмотря на то, что до этого если и болел чем-либо в принципе, то совсем редко – не более раза в год. Да и то мог пролежать в постели от силы дня три. В тот период – измученный рецидивами ангины, – раз за разом Игорь упорно старался выполоскать всю заразу и забрызгать всеми сподручными средствами. Тогда как Настя, утешая его и окружая всевозможной заботой, уговаривала не заниматься бесполезным самолечением и записаться к врачу. А на пятую или шестую ангину и вовсе подняла вопрос о том, что, быть может, Игорю бы стоило удалить миндалины. Но, во-первых, Игорь всё ещё надеялся на свой иммунитет – хоть вера в него и начинала пошатываться. Во-вторых, он очень не любил больницы и походы в них. Со всеми этими «войнами» в очередях, давками и суетой. Когда-то его было буквально не затащить туда. Только если ради каких-то справок для работы по бюрократическим причинам. Или для посещения стоматолога – Игорь страдал из-за вечных проблем с кариесом и при этом ненавидел зубную боль. Во всём же остальном он предпочитал придерживаться постулатов «время лечит» и «само пройдёт», из-за чего нередко бывало, что получал нагоняй от Насти.

Ну а касательно тонзилэктомии в принципе… Игорь и в страшном сне представить себе не мог, что ему придётся провести в стационаре не менее недели. Да и в принципе не очень хотел, чтобы ему ампутировали что-либо. Пусть и такой его кусочек, как переставшие справляться со своей задачей миндалины. Отбиваясь от уговоров, Игорь неудачно пошутил, что если и окажется под ножом какого-нибудь врача, то только патологоанатома и, разумеется, в первый и последний раз. Тогда они сильно поругались… Если Настя что и не любила, так это тему смерти, особенно в шутливой манере.

А ведь он и вправду искренне и в чём-то даже эгоистично полагал, что первым отправится в мир иной – или что там ждёт после смерти. Иногда усмешки судьбы особенно горьки.

Хоть Игорь и Настя прожили вместе все годы душа в душу, но, разумеется, небольшие конфликты у них всё же бывали. По разным причинам, в том числе и по совершенно неважным и глупым, на которые и вовсе не стоило тратить столь на самом деле драгоценное время – жаль, что понимание этого приходит лишь со временем. Зачастую и вовсе слишком поздно. Но никогда ни одна ссора не доходила до рукоприкладства. Никогда и ни с чьей стороны. Да и даже совсем изредка повышался тон голоса – о чём впоследствии кричавший жалел и обязательно со всей искренностью просил прощения. Оба они, несмотря на взрывные характеры, – с которыми боролись ради друг друга, – всегда старались как можно скорее помириться. Но за ту глупую шутку про патологоанатома Настя кричала так сильно и громко, что сорвала голос. И потом ещё два дня если и разговаривала с Игорем, то односложными ответами и короткими фразами.

Вот и теперь с этим чёртовым кашлем наверняка Настя уговаривала бы Игоря записаться к первому свободному терапевту… Игорь сидел на кресле-качалке и вспоминал, как на первые попытки отвечал просто, что само пройдёт или что пройдёт какой-нибудь стандартный курс а-ля помазать или попить витаминки. Затем отшучивался. А после раза десятого начинал раздражаться внутри, изо всех сил стараясь сохранять внешнее спокойствие.

Зачем я злился. Как не понимал, что по-настоящему важно лишь то, что есть на кого злиться…

Игорь вновь закашлялся. Во рту почувствовался слабый привкус крови. Чуи приподнял голову и взглянул на хозяина укоризненно.

– Ладно. Прямо сейчас запишусь к врачу. Тогда будешь доволен?

В ответ йоркширский терьер улёгся обратно, свернувшись калачиком, и, громко вздохнув, вновь сонно засопел.

Глава 2

Воскресенье, 25 июня, 2023 года

Его сознание словно отключилось. Нет, он прекрасно осознавал, кто он и где находится. Понимал, кто на него кричит и почему. Даже вскользь до него доходила суть всех тех фраз и предложений, что как из пулемёта с басистым стрёкотом и рёвом вырывались из широкого рта человека, одетого в строгий костюм неизменно чёрного цвета. Хоть и, признаться, ему было безмерно сложно сохранять напущенный на себя серьёзный и частично даже испуганный вид. «Если перед тобой большой по важности человек, то самой главное сострой заискивающий взгляд, в котором должны читаться уважение и страх», – так советовала ему мать с самого детства. Под «большой по важности» при этом она имела ввиду практически любого, кто имел хотя бы толику власти: будь то учитель, сотрудник паспортного стола, директор какой-нибудь конторы или хотя бы сотрудник почты. Она всегда перед всеми заискивала, из-за чего ему, особенно в подростковом возрасте, становилось за мать стыдно. А теперь вот он сам… стоит и, напуская на себя тот самый вид, который так ненавидел. И позволяет этому раскрасневшемуся мужчине, едва помещавшемуся за столом – оплывшему жиром столь сильно, что его пиджак неизменно расстегнут, а галстук болтается из стороны в стороны в такт колышущимся щекам, – орать на себя нечеловеческим голосом. Несмотря на то, что смог много достичь, обеспечить семью высоким уровнем жизни. Что ж, ради них он и должен терпеть и не сломаться. Лишь бы этот чёртов хохот, застрявший где-то в основании горла, не вырвался наружу.

Руслан стоял посреди обширного кабинета, в котором буквально каждая делать подчёркивала высокое положение владельца. На стенах друг напротив друга висели две картины, отдалённо напоминавшие что-то: то ли совершенно неудачные репродукции, то ли принадлежавших кисти неизвестных художников, пытавшихся копировать стиль и почерк великих мастеров. Руслан не смог определить, хоть и увлекался живописью: любил картинные галереи и выставки. Громадный шкаф тёмно-коричневого цвета с стеклянными дверцами по левую руку был забит пузатыми папками с документами, которые, как был уверен Руслан, не были покрыты слоем пыли только благодаря ежедневной работе уборщицы. Пустой деревянный пол, лишь у места его владельца у самого окна застеленный явно недешёвым красным ковром. А на нём стоял дубовый стол, за которым и сидел этот человек в высоком кожаном офисном кресле. Больше ни кресел, ни стульев не было – посетители были обязаны лишь стоять. В углу у стола, по всей видимости, задуманного как красный угол, висели в ряд иконы и под ними большой портрет президента, флаг и герб страны в широких металлических рамах. Но Руслан не особо верил как в набожность, так и искренний патриотизм этого человека. Он в принципе был уверен, что редка ситуация, когда показное выражение каких-либо чувств идёт от сердца, а не от каких бы то ни было скрытых и зачастую даже корыстных мотивов.