
Полная версия
Пленница ледяного герцога
– Теперь обойдемся без боли. Я вторгаюсь в твой разум. Рассказывают, что это даже приятно…
Одно долгое мгновение ничего не происходило. Я различала противное жужжание, как будто в голове завелся комар. Болевые ощущения, Кассиэль не соврал, отсутствовали. Обиднее всего сознавать, что через пару секунд от меня как от личности ничего не останется.
Как я рада, что в голове слышу именно его.– У него не получилось! – это снова раскричался Самуэль. – Ты не поддаешься прямому манипулированию. Вот так удача.
– Ого, ты действительно ненавидишь нас. Я то считал, что тебя заставили демоны. Каково же тебе с Азазелем? Ну, ничего. Когда я получу разрешение перевести тебя к себе в застенки, ты возненавидишь все живое. И мертвое тоже. Я постараюсь, чтобы сильные эмоции длились и длились.
Я старалась не дышать. Раз у меня получилось неизвестно что и неизвестно как, то не растерять бы это неведомое преимущество. Самуэль наконец сообразил, что мне нужны инструкции:
– Соглашайся на его слова. Кивай или поддакивай. Закати глаз. Расслабь лицо. Нет, нет. Никаких гримас! Тебе совершенно спокойно рядом с ним.
Я старалась за ним успевать, а сама недоумевала: почему я выполняла приказы герцога, а ментальный диктат Кассиэля меня миновал.
– Тебе хорошо со мной, крошка? Куда мы сейчас пойдем?
«В Ад, – хотелось крикнуть мне. – Давай я покажу тебе дорогу. Найду хоть с закрытыми глазами, чтобы там ты превратился из сосульки в обычного слизня. Прожаренного». Вместо этого я старательно кивала. Откуда я знаю, куда там он меня мысленно зовет?
Невидимая сила оторвала от меня Кассиэля и швырнула его в сторону. Я увидела герцога – точнее, мужчину, похожего на Азазеля. Его лицо превратилось в глыбу серого гранита. Глаза почернели, из пальцев, потрескивая, вылетали коротенькие молнии. Не сомневалась, что он сдерживался, чтобы не зарядить в своего гостя увесистым разрядом.
– Вспоминай свои лучшие минуты у Древа, брат. Потому что наступила твоя последняя.
– Я при исполнении, – внезапно тонким голосом заскулил Кассиэль. – Вот ордер на дознание. Вот разрешение на доступ в дом. Вот приказ сената доставить девушку. Я не при чем, Азазель. Пощади! Мой дом всегда служил тебе и Древу.
Глава 19. Расправа
Я наблюдала, как Азазель боролся с эмоциями. Внушительное зрелище. Между собой столкнулись необходимость верить собственным глазам и холодная логика, отличительная черта их расы.
При этом, не представляю, что бы это значило, но я ощущала его сокрушительную ярость, почти как свою. И противостоял ей не просто разум, а вполне конкретная мотивация. Необходимость просчитывать дальнейшее развитие событий… чтобы не навредить мне.
С каких пор я стала читать его мысли? Как он там выражался – их верхний слой. Сейчас Азазель не убивал Кассиэля не потому, что они как минимум были единомышленниками, вместе воевали против демонов и много что еще… Он опасался, что такой шаг в сенате будет расценен как доказательство, что принцепс потерял самостоятельность и зависим от чужачки, вторгнувшейся в их мир.
Так-так. Не желал развязывать войну с собственными братьями, но и отдавать меня им не собирался. Рассчитывал договориться, значит. По всему следовало, что он намерен сделать мое пребывание в Чертогах длительным и приятным.
Ко мне возвращались силы, и появилась шальная мысль снова опробовать сандалии. Осмотреть окрестности. Понятно, что никакого портала на Мидиус я не найду, но хотя бы буду знать, что вокруг. Куда бежать, когда очередной гость Азазеля с нежной улыбкой соберется меня потрошить.
Кажется, Азазель заметил мое присутствие в своей голове, а, может, опять залез в мою. Нашел меня глазами и грозно сдвинул брови. Хорошо, не буду гулять по воздуху. Не больно-то и хотелось.
Самуэль помог подняться Кассиэлю, с которым герцог соизволил продолжить беседу.
– Вижу, между мной и остальным сенатом произошло недопонимание. Оставь все бумаги. Обязательно с ними ознакомлюсь, – пока герцог говорил, глава Зеленых все еще боялся свободно дышать. – Разумеется, я возмущен, что вы принимаете подобные резолюции за моей спиной. Исключив для меня возможность объясниться. По правилам, вы должны были выразить недоверие, отстранить от дел и только затем самоуправствовать.
– Но, принцепс, часть должностей носит несменяемый характер. Мы забеспокоились, когда стали доходить слухи… Совершенно дикие. И вот я лично убедился, что они имели под собой основание.
Кассиэль понемногу приходил в себя. Он стряхивал с белоснежного наряда невидимую пыль. Кстати, я только что поняла, почему у них настолько чистые подошвы – они же не ступают по земле.
– На то, что я вступил с человеческой женщиной в ближнюю связь, указывало множество косвенных признаков. И вы все равно посмели покуситься на нее. Ты сканировал ее ауру, то есть подтвердил, что она моя избранница. И вместо того, чтобы отпустить и извиниться, напал, использовал ментальный взлом.
По-моему, Кассиэлю расслабляться было рано, потому что герцог еще не закончил:
– Если ты забыл, сенатор, мы применяем такие методы только во время войны. Под исключение попадают преступники, либо те, кто в состоянии пролить свет на происшествие чрезвычайной важности. И оба последних пункта – при условии, что одобрение подписал принцепс. Что за бардак у нас происходит?
Мне, конечно, все это было интересно. Но за эти недели я так устала от этого мира и от его обитателей. Между бровями Азазеля наметился залом. Он хмурился все больше; зато к нему вернулась привычная смуглость.
– Но, принцепс, – сенатор повторялся, все меньше заботясь о красоте слога. – Ее провинность чрезвычайно серьезна. Сенат вверил мне доставить девушку для дальнейшего разбирательства – с вашим участием, разумеется. Она кинулась бежать, выбросилась из дома. Я сделал вывод, что ей есть, что скрывать. И не ошибся! Обнаружил затертые следы демонической воли. На первый взгляд, она действовала сама, но вот глубже нашелся алый слой. Так что все это устроили в Бездне. Без взлома мы бы этого не добились. Ее необходимо тщательно исследовать.
Я замерла. Ничего подобного этот садист мне не говорил. Он лишь расписывал, какими ужасными будут мои муки.
– Ты взял отпечаток? – спокойно поинтересовался герцог. – Я тоже хочу это увидеть. Однако Фелиция останется здесь. Связь между нами углубляется. На днях мы вместе преклоним колена под Древом. Прискорбно, что светлые воины все больше забывают, что такое истинное единение. Немного терпения, еще несколько дней, и я сам отвечу на любые вопросы, связанные с ее прошлым. Судьба девушки решена.
Час от часу не легче. А если я возражаю? Я не готова сливаться с герцогом ни в каком единении. Если бы я могла надеяться хоть на какое-то снисхождение, то сама бы побежала вслед за Кассиэлем. Но, очевидно, что для сенаторов человеческая жизнь имеет ценности не больше, чем сухая ветка. Ее можно использовать, чтобы согреться, – или наступить и не заметить.
– Отправляйся к Эйнджилу, Ариэль и Лорату. Передай им мои слова. Однако этот вечер и ночь ты проведешь в соответствии с тяжестью собственных поступков.
– О чем ты, Азазель? – благородная бледность на лице сенатора уступала место лихорадочному румянцу.
– Та боль, которую ты причинил моей женщине, вернется к тебе в трехкратном размере. Ты же пресветлый, не человек, ты гораздо сильнее – сможешь оценить собственное воздействие. Я разрешаю тебе долететь до виллы и запереться, чтобы не позориться перед свидетелями.
– Ты, ты.. – Кассиэль все же решил удержать все эпитеты при себе.
Даже мне, которая наблюдала его во всей красе, стало нехорошо.
– Благодари первых, что я поверил, что ты не старался специально причинить ей вред.
Кассиэль и Самуэль еще стояли на террасе, когда герцог взял меня за руку и повел в дом.
– Почему ты так дрожишь? – спросил он. Я забрал себе все болевые ощущения. Они не должны тебя беспокоить.
– Мои камни не достигли цели. Я потерпела поражение. Моя судьба… Ты только что подтвердил, что мне отсюда не выбраться.
Азазель наклонился ко мне вплотную. Руки легли мне на плечи, в то время, как я безуспешно пыталась уклониться. В его намерениях можно было не сомневаться.
Глава 20. Светлый поцелуй
– Почему ты дрожишь? – повторил он.
Как будто неясно. Его руки гладили мои плечи, медленно скользили по лопаткам… Наверное, в поисках невидимых крыльев. Азазель большую часть времени держал свои убранными. Я старалась переключиться на что-то другое, чтобы отвлечься от этой манящей и неожиданной нежности.
Он зарылся лицом в мои волосы. Еще чуть-чуть, и я смогу себе представить, что он заблудившийся в пустыне путник, который на последнем рывке вышел к роднику с ключевой водой. От его отчаянной жажды кружилась голова. Я теряла себя, растворяясь в его желании.
Когда он успел так соскучиться, если вылетел отсюда всего несколько часов назад? Почему его митра не жалит меня: я вообще ее не чувствую… Вопросы стремительно унесло прочь волной тепла. Его пальцы перебирали пряди волос на затылке. Легкие касания успокаивали.
Я потянулась к нему. Исключительно, чтобы удобнее держать равновесие. Но вместо того, чтобы опереться, прошлась по его груди открытой ладонью. Мужественный рельеф притягивал. Хотелось гладить, изучать. Запустить руку правее, потом вернуться к центру и неотвратимо сползать вниз.
Я поймала себя в тот момент, когда гладила его живот. Ни малейшего намека на жирок. Такие же тугие мышцы, как и на груди. Напряженные. Можно различить каждый кубик. Найти указательным пальцем впадину пупка. Тонкая рубашка на нем не гасила мой исследовательский порыв. Пресветлые устроены совсем как люди…
Меня спасало то, что я услышала собственный жалобный стон. Протяжный, но откровенно зовущий. Замерла, а герцог разочарованно вздохнул в ответ. Все это время он не шевелился, перестал меня касаться, – чтобы не спугнуть? – упирался одной рукой о стену.
Какой позор! Я гладила его, кажется, без всякого внушения и издавала эти стыдные звуки. С собственным женихом, пускай и бывшим, ничего такого себе не позволяла. Иначе бы запомнила.
– Что это все значит? – более глупый вопрос сложно придумать, но я действительно не понимала, что со мной.
– Не знаю. Но оно настоящее, – признался Азазель. – У меня есть правило. Делать только то, что честно. Нельзя жить против истины. Каждый день надо отвечать на вопрос: был ли ты честен. Когда я задаю его себе после твоего появления, то единственный честный ответ – то, что хорошо для меня, находится рядом с тобой. Без тебя я буду притворяться Азазелем и перестану им быть.
– Люди так не рассуждают. Мне никогда не понять ход твоих мыслей. А без этого вообще ничего быть не может, – заново попыталась объяснить я. – В моем мире мы постепенно отказываемся от договорных браков и создаем союзы на основе общих интересов, взглядов, примерно схожего положения.
Нет, кто бы говорил! Представитель расы, которая тянет человеческую энергию и крадет эмоции, потому что своих не хватает.– Странно. Я слышал другое – что люди крайне импульсивны. Физическое желание и потребность размножаться скрывают за божьим промыслом, за любовью. Это что-то вроде митры, как я понимаю, и ее присутствие разрешает оправдать любой блуд.
– Я не обираюсь с тобой размножаться. И выдумывать что-то – тоже. Единственный раз, когда я поверила в любовь, окончился тем, что я проснулась рядом с чужим человеком и сбежала от него. Так что я против иллюзий, в каком бы мире, они со мной не случались. Я не верю во внезапный всплеск чувств у такого, как ты. И в то, что я сейчас тебя желала, тоже не верю. Это очередной морок, на который вы мастера.
Я не ожидала, что Азазель отреагирует так спокойно. Он склонил голову набок. Не возражал, не иронизировал. Просто смотрел. И от этого взгляда тепло продолжало предательски расползаться по телу. Мне хотелось ответить ему тем же. Не скрываясь, глядеть в пронзительные глаза. Любоваться разлетом бровей, рисунком губ. Как же меня заносит.
– Не бойся. Иногда ты будешь читать мои мысли. Особенно, если я начну терять контроль, как в случае с Кассиэлем. Настроение вообще перестанет быть для тебя тайной. Что касается желания и других сильных эмоций, согласен, это вначале сложно. Со временем ты научишься переключаться между своими и моими.
Чего-чего, а мне точно было не до смеха. На Мидиусе я привыкла быть эмпатом. Причем откликалась на беду не только людей, но и животных. Из нашей конюшни как-то пропала лошадь и я нашла ее в зарослях колючих кустарников и даже определила, что днем ее напугал медведь. Но то лошадь, а здесь целый принцепс.
– Почему это так? Из-за того злосчастного прикосновения после танца с саблями? Когда ты поймал меня и заставил с тобой обниматься.
Азазелю мои слова не понравились. Он поджал губы, но ограничился тем, что дал пояснение:
– Я открыл тебе сердце. Для моей расы это трудно осуществимо. Если происходит, то раз в жизни. Чтобы было понятнее, демоны в таких случаях передают его избраннице целиком… Мол, дорогая, держи кусок мяса. Это грязно, неэстетично. Сыновья и дочери Древа решаются на то, чтобы разделить весь мир, который внутри…
Меня так и подмывало съязвить, что я не просила о таком щедром и во всех смыслах чистом даре. Но иногда я бываю осмотрительной. Да и обижать его после того, как он примчался отбивать меня у Кассиэля – ладно, момент неподходящий.
– Давай я покажу, что пресветлые делают вместо поцелуев? – ни с того ни с сего предложил он.
Азазель стоял слишком близкоо. После того, как я отпрянула, он вновь приблизился и сейчас нависал надо мной. Белые крылья раскинулись, заслоняя собой облака в небе.
– Давай в следующий раз. Я не настолько любопытна.
– Дай свою ладонь, пожалуйста. Мы соединим руки. Для твоего народа в этом жесте нет ничего интимного. А мне поможет успокоиться и завершить брошенные на середине дела.
Мы так мало знакомы, а он уже разобрался, как правильно задевать мое чувства. Тревога внутри не смолкала. И все равно я нехотя протянула ему ладонь.
…Принять, а затем подчинить. Это чьи сейчас были мысли? Я обняла его свободной рукой и, закрыв глаза, прижалась щекой к его шее.Сначала по телу прошла судорога от того, что его накрыло ледяным коконом. Потом эту корочку льда растопил жар. Теперь колотило уже от него. Чуждая сила бушевала вокруг. Герцог всего лишь держал мою руку в своей. Но меня он либо раздавит, либо…
И, конечно, это оказалось слишком сильно, потому что я опять отключилась.В этот момент все куда-то сгинуло. Остался лишь мир под нашими ногами, много-много свободного пространства над нами и радость Азазеля, на которую я самозабвенно отвечала. Все нервные окончания трепетали разом. Воздуха в легких стало много. Если я выдохну его махом, то взлечу без помощи сандалей.
Глава 21. Цепи и камни
– Госпоже срочно нужно предстать перед Древом вместе с господином. Вы хоть знаете, в каком мире мы живем? – сокрушался рядом знакомый голос.
На этот раз крыс выбрал ярко-голубой халат, подпоясанный кушаком из блестящего материала. В нем он был похож на райскую птаху. Точнее, на ее чучело, до которого добралась моль.
– Эххмм… Ой.
Да, стоит мне помиловаться с Азазелем, – и я не то, что забываю единый язык, но не могу складывать слоги на любом из существующих наречий. Тем не менее, со второй попытки получилось:
– Какой такой мир… У вас аквариум в миниатюре: каждый норовит сожрать того, кто послабее.
– Я имел в виду, что это снимет много проблем разом. У господина война на носу. Перевертыши подступают все ближе. А вы маленькая и слабая. И даже для любви не годитесь. Беспокойство с вас одно.
Жаль, что не дотянуться даже до сандалии с крылышками. И подушку поднять не в состоянии. Но Самуэль же один из них… Он прекрасно улавливал мое настроение. А еще он единственный, кто звучал у меня в мыслях.
– Леди, не нужно злиться на старика. Хорошо, что до господина наконец дошло, что визит к корням откладывать нельзя. Вместе отправитесь уже завтра. Сегодня подберем вам подходящие камни. А ближе к ночи вернется принцепс. Прорепетируете танцы для предстоящего бала.
Выдавила из себя кривую ухмылку. О чем это он? Опять все силы уйдут на то, чтобы подняться. Еще день буду приходить в себя. О, первая богиня, в кого же я превратилась за несколько недель на этой вилле? А ведь меня не могли сбить с цели два дядюшки и одна тетушка, даже когда они объединяли усилия. Бездна с этим балом. Камни – вот мой шанс на побег. Только с чего бы герцогу дарить мне такую возможность…
– Я попробую, – твердо заявила я, но Самуэль пресек мою попытку подняться.
– Сначала отварчику хлебнете. Как глаза обратно заблестят, так и пойдем.
Когда я готовилась к тому, чтобы попасть к ним в сенат, то не только продумывала, куда спрятать одежду, чтобы не напугать родственников до полусмерти, но и смешивала самые несочетаемые ингредиенты.Позволила ему напоить себя подозрительным дымящимся взваром, который пах горелыми шишками и хлебом. Хотя напиток и дымился, горячим он не был. Случалось вливать в себя и куда более мерзкие коктейли.
Это помогло сделать так, чтобы хитрая система безопасности пресветлых не увидела разницы между мной и воздухом. Пару травок я так и не идентифицировала – я нашла их в шкатулке Анри.
Пока жидкость подозрительно долго булькала внутри, я не утерпела и потребовала подробностей. Расчет на то, что Самуэль не поскупится на разъяснения, оправдался тут же.
– Не пойду я к Древу, зачем оно мне? Это ваша святыня, я здесь чужачка.
– Разве Азазель не объяснил сам? – очень натурально изумился старик.
Понимать, что тебя ждет – уже половина успеха. Бал интересовал меня гораздо меньше. Не планировала задерживаться здесь так надолго и вся обратилась в слух.
– Если Древо подтвердит выбор Азазеля, то его митра, да и вся его сила разом, перестанет оказывать на вас парализующее действие.
– Браво! То есть я не буду падать в обмороки, когда ему в очередной раз захочется ко мне прислониться.
Крысюк кивнул. Его блеклые серые глаза сохраняли мерцание, несмотря на возраст. Ничто в прислужнике герцога не указывало на то, что терпение и такт относились к числу его добродетелей. И он тут же ляпнул очередную гадость.
– Ну, положим, ему много чего захочется. Сейчас его желания привели бы к вашей гибели. Но с благословением Древа…
Я подпрыгнула на кровати. Запихнула ноги в волшебную обувь, без которой в этом распрекрасном доме так легко свернуть себе шею.
– Я здесь, чтобы освободить свой мир от таких, как вы, и не собираюсь стать десертом для главного тирана. Ясно тебе?
– Не смею вам возражать прекрасная мон.. леди. Под сенью ветвей, которым ведомо прошлое и будущее, вы услышите свое сердце. Если моему лорду не будет там места, значит, перворожденный погибнет. Но таков конец любого, даже бессмертного. И он будет за вас биться.
Желание продолжать этот спор резко пропало. С чего он взял, что Азазель настолько ко мне привязался? И с какой стати меня должна заботить его судьба! Чем слабее пресветлое воинство, тем больше людей смогут свободно дышать. И тем могущественнее станет Бездна…
Кому принадлежала эта мысль? Я уставилась на Самуэля, но тот, не обращая на меня внимания, перебирал содержимое двух шкатулок на столе.
– Куда, куда же я его засунул? – бормотал он себе под нос.
Старик достал из кармана халата необычной формы ключ, который изгибался, как клюка. Причем сделан он был не из металла, а из какого-то серо-белого камня. В полумраке спальни он слегка светился.
Потом мы отправились выбрать «мои» камни. Но не по лестницам и переходам, а через портал. То ли крысюк остерегался показывать мне дорогу к хранилищу, то ли оно действительно находилось далеко.
Сокровищница, – вряд ли это, конечно, она, – полностью соответствовала общей сдержанной атмосфере. Мы очутились в каменном мешке, посреди которого возвышался круглый стол, вытесанный из здоровенного валуна. Если не ошибаюсь, из гранита. Высоко над нами мерцали лиловые облака. Помещение представляло собой вытянутую вверх бутыль, – и я разглядывала небо через отверстие в горлышке.
Где же камни? Стеллажи занимали все пространство вдоль стен, от пола до потолка. И на них стройными рядами громоздились примерно одинаковые шкатулки. Лесенок я не заметила. Зато сверху, от краев «горлышка», спускались цепи разной длины. Одни заканчивались где-то высоко, другие доходили почти до уровня моего лица. На конце у каждой крепился странный предмет – как будто песочные часы поместили вовнутрь кристалла или закрыли стеклянным куполом.
– Достаточно выбрать пять камней. Все они заперты, чтобы посторонний не догадывался об их природе… То есть взять пять шкатулок, любых. Брать по очереди и складывать на стол. Сандали доставят к любой из них. Советую не торопиться и не трогать те артефакты, что на цепях. От них мало толку.
Глава 22. Ваше лицо кажется мне знакомым
Интересно, это совпадение, что Азазель доверил мне прийти сюда? Не мог же он не понимать, что я умела обращаться с камнями… Мой дар раскрывался медленно, уже в подростковом возрасте. Главным образом, заключался не в скудной целительной силе, не в умении передвигать предметы, а в том, что я хорошо разбиралась в минералах.
Их передавали по наследству – и следующая видящая получала поддержку всех предыдущих и в то же время подпитывала свой родовой артефакт.Я понимала характер камня. Какой силой его можно напитать, чтобы эта энергия дольше хранилась. Какую он будет эффективнее отдавать. Я лечила камнями. Защищала ими же. В условиях, когда магии не хватало, как раз они показали себя лучше всего.
И, конечно, у меня был собственный – черный турмалин, он же шерл. Его я выбрала «своим» среди десятка камней оставшихся после мамы (несметное богатство для любой хранительницы). Бабки любили называть меня темной: мол, эта магия мне ближе. В ней много смуты, беспокойства, бурления.
Мне это льстило. Надо было как-то оправдывать доверие, ведь больше всего боялась быть нейтральной, то есть никакой. Шерл показал себя отлично. Уже после встречи с Анри я осознала, насколько правильный сделала выбор. Камень помогал копить энергию, быстро восполнял ее потери, не давал ее забирать. Как оказалось, хранительницы первыми попадали под удар, когда пресветлые появлялись на Мидиусе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.