Ведающая. Единственная наследница Мирового круга

Ольга Пашута

Ведающая. Единственная наследница Мирового круга

Глава 1. Пролог

– И что ты думаешь обо всем этом? – мужчина, сидящий на поваленном стволе дерева, пытливо взглянул на привалившуюся к замшелому валуну женщину в темном свободном платье, под которым ее фигуру не сумел бы угадать даже самый внимательный из его породы. Она не торопилась с ответом, откровенно разглядывая своего собеседника. Крепкий, красивый, с длинными волнистыми волосами и легкой небритостью, делающей его еще более привлекательным в глазах женщин любого возраста. Впрочем, вовсе не читающаяся в каждой черточке лица порода заставляла смотреть на него без отрыва и учащенно биться сердца. Даже в толпе удивительных красавцев этот мужчина не затерялся бы! И причина тому совершенно уникальная особенность – покрытые коротким изумрудным мхом участки кожи на лице и шее. Они проходили по лбу, щекам и спускались на переносицу, оттеняя ярко сверкающие зеленые глаза, гипнотизирующие почище змеиных.

Устав от ожидания, мужчина отбросил со лба длинные пряди и с нетерпением в голосе повторил свой вопрос.

– Не знаю, – медленно ответила женщина, сделав вид, что не замечает нарастающего между ними напряжения. Но от собеседника не ускользнуло, как она практически вдавилась спиной в валун и в извечном желании защититься скрестила руки на груди. Торопить ее, значит затянуть беседу на долгие часы. Он вздохнул и смирился с неизбежным – если она решит размышлять, ничего тут не поделаешь. Но дама не оправдала его самые худшие опасения. Она нервно одернула складки платья и тихо произнесла:

– Их будто собирают… – ладонь зависла в воздухе, пресекая дальнейшие расспросы. – Не знаю, с какой целью. Пока не знаю. Как и то, что между ними общего. Никаких следов контактов не прослеживается. Ты сам знаешь, что по кровной идентификации не представляет труда выявить родство. И я тебе точно говорю, что его нет. Сколько пропало у вас?

В ее бесстрастном до сей поры голосе промелькнуло сочувствие, коего мужчина не ожидал. Оно ударило прямо в сердце, лишая его привычной брони.

– Только одна, – сдавленно пробормотал он. – Самая одаренная из всех.

– Понимаю твое горе, Одинц, – искренне произнесла женщина и ее плечи скорбно опустились. – Вас и так осталось немного и потерять самую одаренную… это сравнимо с крушением всех надежд… катастрофой…

– Достаточно, – мох на лице мужчины стал более ярким, выдавая его волнение. – Я хочу знать, что вы собираетесь делать? Готова ли гарита выступить единым союзом с нами и совместно вести поиски?

– Нет, – тихий ответ почти потонул в лесном шуме.

– Экотоны вам не ровня? – усмехнулся мужчина и, словно в ответ на его слова, лес заволновался еще больше.

Женщина испуганно оглянулась, будто боясь того, что густые заросли нападут на нее, прижмут к земле и сделают своим источником питания, сохраняя подобие жизни на долгие годы. Память о подобном была еще слишком жива в ее и памяти ей подобных.

– Это не мое решение, Одинц! Гарита слишком закостенела и не видит опасности.

– Но ты видишь, – уловил суть мужчина. – Я говорил с авгуром перед встречей с тобой. Он дал мне направление…квент

– Тот самый? – вздрогнула женщина.

– Да, грядет война. И это ее предвестье. Помни.

Он встал, и она в который раз поразилась красоте и силе, заключенным в этом мужском теле.

– Что будут делать экотоны? – крикнула она уже в спину быстро удаляющемуся Одинцу.

– Следовать квенту, мы видим в нем ключ к происходящему, – донеслось до нее.

Женщина вздохнула, еще раз огляделась и, боязливо ежась, направилась быстрым шагом в противоположную сторону. Она не могла видеть, как перед стремительно продвигающимся вперед мужчиной расступались заросли и неслышно смыкались за его спиной. Он хмурился, а и без того выступающие скулы так заострились, что напоминали острые ветки. Сквозь мох на лице то и дело проступала гладкая кожа, которая тут же покрывалась еще более густым мшистым слоем. Одинц был зол и не собирался скрывать этого.

******

– Подожди, Кари, – пискнула малышка лет пяти, испуганно ухватившись за руку девочки чуть старше в длинной белоснежной ночной рубашке из шелка.

– Тише ты, Яси, – сердито прошипела та. – Мы с таким трудом выбрались, а ты хочешь все испортить! Если отец хватится нас, то влетит всем, в том числе и Мори, а уж она-то совершенно ни в чем не виновата. А ее не пощадят!

Девочка, о которой говорили, округлила и без того большие светло-серые глаза и интенсивно закивала головой. На вид ей было около пяти – хорошенькая, с живой мимикой и очаровательными ямочками на щеках. Ее можно было принять за сестренку идущих впереди девочек, но достаточно было внимательнее приглядеться к одежде, чтобы понять – Мори им не ровня. Вместо длинной шелковой рубашки и красивых заколок с блестящими камушками, которые придерживали длинные волосы, на ней была рубашонка, едва прикрывающая острые колени, из самой простой ткани, а густые каштановые волосы могли похвастаться лишь выцветшими ленточками.

– Кари, но я передумала, – упрямилась малышка и в доказательство серьезности своих намерений остановилась, сердито топнув босой ножкой. – Нам туда нельзя и ничего хорошего не выйдет.

– Трусиха, – презрительно скривила губы старшая сестра. – Тебе потом будет стыдно за свой страх.

– Но ты взяла у отца ключ, без спроса!

– Глупышка, а как, по-твоему, мы перейдем рубеж? Он не настроен на нас, а с ключом все получится. И вообще – мы идем все вместе или никто. А мы с Мори точно идем, значит и тебе придется. Он сказал, чтобы мы пришли все вместе и к этому времени.

Яси засопела. не решаясь открыто выражать свое неудовольствие. Она знала, что сестра не шутит и все равно настоит на своем. А в крайнем случае оставит ее здесь одну дожидаться своего возвращения. Девочка с опаской посмотрела по сторонам – коридор, по которому они пробирались к библиотеке, был совершенно темным, и лишь зеленоватая вязь на стенах давала слабый свет. Он придавал лицам жутковатое выражение и Яси не хотелось смотреть в них, но остаться здесь совершенно одной… еще хуже. И девочка решилась.

– Пойдем, – она взяла сестру за руку, – но ты обещала, что мы быстро.

– Обещала, – деловито кивнула Кари, – продолжательница рода слово держит.

Несмотря на уверенность и сквозящие в голосе нотки самодовольства, свойственные старшей дочери владетеля, Яси уловила в голосе сестры легкое волнение. В полном молчании они дошли до дверей библиотеки, к которым Кари приложила круглый медальон. Пространство дверного проема полыхнуло зеленью и рубеж пропустил детей.

Глава 2. Через тернии

– Что? Ты? Сказала? – яростно взвилась Марго.

Она безошибочно определила, кто стоит за ее спиной. Специфический аромат и обволакивающая до приторности манера разговора могли принадлежать только одному существу во всех мирах и, к сожалению, отношения с ним складывались далеко не самым лучшим образом. Выдержка никогда не являлось сильной стороной Марго, а с учетом сложившихся обстоятельств и того подавно – сдержаться при виде Золотой Богини у нее вряд ли получится. Но все же она постаралась взять в узду уже готовый вырваться наружу пламенный поток. Он нехотя застыл где-то на подходе и в поисках хоть какого-то выхода ринулся в самые кончики пальцев. Они заалели, продолжившись острыми огненными пиками, напоминающими когти опасного дикого зверя.

Егор ощущал, каких трудов стоит жене не взорваться прямо здесь и сейчас. Внутри нее в тугой узел скрутились боль от исчезновения Луки, яростный гнев, подозрения и отчаянная тоска. Пальцы нервно ходили и каждое их движение сопровождалось очередным всполохом в разы ярче предыдущего.

– Пап, – тихо прошептал Славик, не отпускающий руки отца. – Смотри.

Егор автоматически погладил его по макушке и только потом бросил взгляд в указанную сторону, невольно вздрогнув. Безоблачный еще несколько минут назад горизонт выглядел абсолютно черным. Тяжелые свинцовые тучи, будто специально согнанные сюда неведомой силой, стремительно двигались по небосклону, застилая солнце и сверкая грозовыми всполохами. Несмотря на царящую на улице осень, Егор был совершенно уверен, что причина резкой перемены погоды вовсе не в ней, а в жене. Он аккуратно потянулся к ней Силой, надеясь забрать себе хотя бы часть клокочущего внутри гнева, но Марго уже развернулась и с открытой неприязнью смотрела в лицо изящной женщины с сияющей золотом кожей.

– Что ты сказала? – повторила она.

– Зачем так кипятиться, милая моя, – невозмутимо произнесла Золотая Богиня и щелкнула пальцами, демонстрируя светящийся золотистый шар, послушно зависший между ними. – Вот, полюбуйся – кажется, мы заключили с тобой договор. Свою часть я выполнила и сделала даже больше, чем хотела сначала. А теперь тебе пора сдержать данное слово. Ты же помнишь, что внутри тебя эфирум, который делает из человека Прадавнюю. Да, да – всего лишь частично, но это очень важная для меня часть. Она не позволит тебе нарушить договоренности, что вы, люди, очень часто делаете. А это нехорошо. Так что, моя милая, у тебя нет выбора.

– Пошла ты ко всем чертям, – зло бросила Марго и воздух вокруг нее задрожал раскаленным маревом, напоминая беспрестанно колышущийся пустынный мираж.

– Фу, когда же этикет придет на смену грубости? – притворно вздохнуло божество. – Можешь сопротивляться, сколько угодно, но время пришло. Пора.

Она меланхолично поманила рукой, призывая следовать за собой и совершенно не ожидая, что столь простой жест вызовет у собеседницы бурную реакцию. Сдерживаемое пламя начало медленно проступать сквозь кожу Марго, превращая ее в подобие древнего изваяния, перед которым на заре человечества происходило поклонение огню.

– Мой сын пропал! Прямо из дома! Дома, который стоит под защитным куполом Хранителя и заполнен моими знаками. Да сюда муха не проскочит без нашего ведома! И тем не менее он исчез. Раз и нет, – мелькнувшая в воздухе ладонь продемонстрировала случившееся. – А ты предлагаешь мне заняться какими-то там делами? Убирайся и не попадайся мне на глаза!

– Сочувствую, – столь невозмутимо проговорила женщина в расшитом золотом плаще, что у любого возникли бы вопросы к тому, понимает ли она в принципе смысл произнесенного слова. – Но так должно было случиться. Это… как бы донести попонятнее… предопределенное течение вещей и событий.

– Так ты знала и даже не удосужилась предупредить меня об опасности? Мы – живые люди, а не твои игрушки! – это стало последней каплей и «плотину» прорвало.

Марго запрокинула голову назад, рассыпав по плечам превратившиеся в тугие огненные спирали волосы, и выбросила ввысь все то, что напрасно пыталась сдержать. Огненный столп взметнулся в почерневшие небеса и грозовые тучи, окрасившиеся в бордовые тона, ясно напомнили перевернутые вниз вершинами вулканы.

Казалось, что небо стало пламенем, отбрасывающим чудовищные алые блики на лежащую внизу землю. Воздух, деревья, улица и дома обернулись сплошным огнем, который с азартом вступил в свои права, захватывая все новое пространство и оставив нетронутым только малюсенький пятачок, на котором стояла семья Марго и Золотая Богиня. Впервые ее лицо потеряло свое чуть насмешливое и слегка презрительное выражение. Явившись сюда, древнее божество и не ожидало мгновенного согласия от получившей искру созидания упрямицы, но страшное столкновение с чистой и естественной стихией, коей та обернулась, вызвало забытый многие тысячелетия назад трепет.

Буйство пламени не утихало ни на секунду, демонстрируя все то, что царило внутри Марго. Огненные смерчи сменялись извергающейся лавой, а ей на смену приходили мощные протуберанца, которые прямо на глазах трансформировались в выжигающий все напалм. Ярость и боль – единственное, что могла транслировать Марго. Если и предначертан миру когда-либо конец света, то он вряд ли мог быть более ужасающим, чем развернувшееся зрелище.

– Стой тут, не двигайся, – Егор отодвинул от себя ошалевшего от всего происходящего Славика и сделал шаг к жене.

Он неслышно встал за спиной Марго, а затем бережно накрыл ее куполом, по капле вытягивая все еще бушующие эмоции. В какой-то момент их стало настолько много, что у Егора возникли сомнения в возможности хоть немного унять боль жены. Но все же разделенная пополам она потеряла свой отравляющий запал и Марго остановилась. Она покачнулась, опершись на стоящего позади мужа в твердой уверенности, что он поддержит. И из последних сил сделала несколько движений руками, стирая последствия своей несдержанности. Он крепко обнял ее, косясь на божество, уже не скрывающего своего явного облегчения.

– Так ты знала, – Марго исподлобья смотрела на Золотую Богиню.

– Увы, – та покаянно развела руками, – мне многое известно, но это не значит, что я могу вмешиваться. Нельзя нарушать привычный ход вещей!

– Это наш сын, – с угрозой произнес Егор, второй рукой прижимая к себе тихо подошедшего Славика.

– Увы, – повторила она.

– Если ты не хочешь мне помочь, я все сделаю сама. Достаточно немного открутить время назад, чтобы предотвратить беду.

– Нет, – лицо Золотой Богини стало суровым, – ты Стражница Времени и не можешь использовать его в своих целях. Для тебя существует иной путь – ты выполнишь свою часть уговора и восстановишь равновесие, получив своего сына обратно.

– Да какой толк от управления временем, если я не могу вернуть Луку прямо сейчас! – выкрикнула Марго и ухватилась за руку мужа, пытаясь вновь не сорваться во все тяжкие.

– Что ты хочешь от нее и как это связано с нашим сыном?

– С тобой я и совсем не должна говорить, – хмыкнуло божество, но памятуя об едва успокоенной огненной стихии, все же сменило гнев на милость. – Хотя… ты Хранитель и все рано будешь где-то рядом, поэтому скажу – многие тысячелетия назад равновесие было нарушено и в результате возникла Тьма, а следом от нее разошлись такие волны, от которых лихорадит все миры. Вернуть все к изначальной гармонии может только твоя жена. И она дала мне нерушимое обещание.

– Пошла вон! – выкрикнула Марго. – Я не сдвинусь отсюда, пока не разберусь, что к чему. И если ты сыграла хоть малюсенькую роль в исчезновении Луки… берегись!

Что-то в лице девушки заставило Богиню поверить каждому ее слову. Она махнула рукой и исчезла в медовом мареве. Марго обмякла и жалобно посмотрела на мужа.

– Как его искать? А если…

– Мы его найдем, даже не думай ничего такого! – сердито оборвал ее Егор. – Лука еще малыш, конечно, но необычный! В нем Силы с лихвой и мы его постоянно недооцениваем. Вместе мы все справимся. Зови всех своих – будем нащупывать направление.

В ее глазах мелькнуло понимание. Марго выпрямилось и отправила в пространство зов, мощи которого не могли сопротивляться услышавшие его, кем бы они ни были.

Глава 3. Величие и падение экотонов

Одинц был зол. Он угрюмо продвигался по лесной чаще, благоразумно расступающейся перед быстро шагающим и разъяренным до предела мужчиной. Он преодолевал расстояние с удивительной легкостью, даже ни разу не взглянув себе под ноги. Да и зачем ему это, если лес был естественным продолжением экотонов? Даже сейчас, не особо настраиваясь, он мог с предельной точностью опрделить, насколько быстро удаляется от места встречи его недавняя собеседница. Он знал, что она торопится изо всех сил, всем своим существом страшась оглянуться назад и еще не веря тому, что Одинц отпустил ее, не излив на голову члена гариты свой праведный гнев.

Несмотря на затмевающую разум злость, он придерживался свойственной его народу подлинной справедливости, которая подсказывала, что несущаяся по лесу женщина не в состоянии самостоятельно принимать решения и убедить других в необходимости объединения с экотонами. Уже несколько столетий между двумя расами царило с таким трудом достигнутое перемирие и гарита не собиралась ни на шаг отступать от установленных границ. Даже под угрозой неведомой опасности эти закостеневшие умы не намерены проявлять гибкость и переходить к столь необходимому сейчас сотрудничеству. Он испытывал жгучее сожаление от напрасно потерянного времени и невольно сжал кулаки, не замечая тугих узлов, в которые мгновенно скрутились висящие перед ним лианы. Одинц почти бегом преодолел последний участок пути, отделяющий его от главного города экотонов – средоточия их мудрости и силы, и свободным ветром взлетел на холм. С самых юных лет открывающееся с вершины зеленого холма зрелище вызывало в нем трепетное восхищение и этот раз не стал исключением. Мужчина нарочно замедлился и опустился на покрытую изумрудной зеленью землю, с наслаждением вдыхая разлившиеся в воздухе ароматы.

Он знал, что существовали времена, когда весь мир был покрыт густыми лесами, края которых не разглядишь, как ни старайся. И тогда он целиком принадлежал экотонам. Живущая в единении с природой, их раса являлась самой могущественной и справедливой. Под покровительством экотонов леса разрастались, питая их своей энергией и поддерживая гармоничную в своих проявлениях мощь. Тогда их города были повсюду, а каждое рожденное дитя при посвящении древним богам получало свою силу, соединяясь с лесом. А потом что-то случилось…

Когда Одинц был совсем юн, авгур привел его к странному месту и указал на черную проплешину, так и не затянувшуюся спустя столько столетий:

– Отсюда появились человеки, отнявшие у нас будущее и погубившие наш мир. Запомни, юный владыка, они – порождение чужих миров! Им не место среди нас, и они не вправе диктовать условия позорного перемирия! Мы рождены этим миром и являемся его продолжением, а за проявленную слабость боги наказали нас, отобрав исходный атман и низвергнув нас в пучину разъединения. Наши дети теперь пусты, и боги не принимают их, оставив ныне живущим лишь крупицы былого величия. Но ты…

Авгур, до этого стоящий лицом к выжженой земле, обернулся и его глаза обдали юного владыку зеленым теплом, пробуждая к жизни нечто затаенное и спрятанное в тайных глубинах естества.

– Ты – наша надежда! Боги оказались к тебе благосклонны, одарив и приняв как никого раньше, но атман в тебе пока слаб. Взращивай его и в нужный момент ты вернешь нам мир целиком, покончив с владычеством чужаков.

– Как они появились? – спросил зачарованный Одинц.

– В тот печальный день небо стало черным и трижды вокруг него обежал ужасающий грохот, от которого полегли деревья и погибли многие существа. А потом в этом самом месте разверзлась земля, да не привычной сыпью, а глубокой чернотой. Воздух качнулся и к нашим городам витой дорожкой потянулось жуткое зловоние, а следом хлынули они. Несметное количество. Не было человекам ни конца, ни края. Лавиной своей они сносили наши дома, безжалостно уничтожая леса, лишая нас силы и заставляя отступать вглубь континента. Мы недооценили угрозы, и боги покарали нас за промедление. Но ты… ты сможешь все изменить!

Слова авгура врезались в память Одинца и каждый раз, когда он узнавал нечто новое о том темном времени, они всплывали яркими пятнами и толкали юного владыку к поиску все новой и новой информации. По какой-то странной усмешке богов, экотоны не вели летопись Скорби Времен, как они называли тысячелетнюю войну, чуть не завершившуюся полным уничтожением обеих рас. Одинцу приходилось довольствоваться обрывочными записями, и даже они заставляли его содрогаться от ужаса – столь чудовищными были те сражения!

Человеки захватывали экотонов целыми городами. Они отсекали их от леса, лишая доступа к поддерживающему жизнь Источнику, и расправлялись с беззащитными детьми, женщинами и мужчинами. В ответ экотоны приходили под прикрытием ночи и зеленого тумана, усыпляющего противника. Гибкие лианы, посланные воителями, вытаскивали человеков из домов и утаскивали их в самые дремучие места, где погружали в Источник и покрывали специальным тягучим составом. Примерно на этом этапе заканчивалось действие тумана и человеки начинали осознавать, что им предстоит. Их участь была настолько кошмарной, что многие сходили с ума от одного только предчувствия своей судьбы – десятилетиями питать собой молодую поросль, ощущая каждый пробившийся сквозь тело росток и не в силах издать ни звука. Как потом узнали экотоны, выросшие таким способом лианы оказывались более живучими и успешно противостояли даже огню, который использовали человеки, чтобы выкурить экотонов из чащи.

Перемирие удалось заключить только когда от обеих рас остались лишь жалкие горстки. Тогда было решено оставить каждой ту территорию, которую она занимала на момент подписания Великого Уяснения. Человеки образовали гариту, тщательно следящую за соблюдением всех подписанных кровью пунктов и лишь по необходимости контактирующую с делегацией экотонов. Впрочем, никогда человеки не считали тех своей ровней и при любом удобном случае пытались доказать свое превосходство. Это и помешало им увидеть угрозу, явственно ощущаемой Одинцем.

– Она отказалась? – вкрадчивый голос за спиной заставил забыть о прошлом и вернуться к новости, с которой владыка вернулся.

– Ты знал, – не оборачиваясь, ответил он. – Они не хотят ее слушать, хотя потеряли уже несколько детей. Некоторые из гариты готовы обвинить нас, но известие о нашей потере примирит их с случившемся.

– Им не дано видеть, – задумчиво протянул авгур, присаживаясь рядом с владыкой.

Высокий, сухощавый и держащийся чрезвычайно прямо он выделялся даже среди представителей своей расы, так как его кожа почти полностью покрылась тонким слоем мха, а волосы приобрели глубокий зеленоватый оттенок. Все эти признаки преклонного возраста до Скорби Времен не были редкостью – тогда экотоны являлись долгожителями и их глаза навсегда закрывались лишь по собственному желанию, но сейчас авгур оказался единственным в своем роде. На его плечах лежало много веков, что можно было понять по проведенному задолго до появления человеков посвящения.

– Надо ждать, – изрек после паузы авгур. – Я чувствую, что уже близко, и тогда им придется принять тебя и доверить руководство гаритой. Она уже в пути.

Глава 4. Кручу-верчу, запутать хочу!

– Не мельтеши! – сердито прикрикнула Марго на бесцельно снующего по веранде Федора. Он крутился под ногами, сопел и что-то бормотал себе под нос, уже в пятый раз утыкаясь в колени девушки. Это безумно раздражало не только ее, но и остальных собравшихся сущностей. Видя, что ситуация накаляется, Лис на мягких лапах подобрался к домовому и аккуратно ухватил его за ворот фланелевой рубашонки. Тот возмущенно заверещал, норовя стукнуть нахального Лиса прямо в нос маленьким кулачком. Но тот был не прост – он покачивал мордой в разные стороны, от чего сущ телепался в воздухе, забавно суча ручками и ножками.

– Да, что же это делается! – кричал он. – Да где это видано, чтобы добропорядочного домового как тряпку половую таскала какая-то рыжая морда! Помогите!

– Отпусти его и без вашей возни голова раскалывается, – попросила Марго и обернулась к Прародительнице. – Так что ты рассказывала?

Федор практически выпрыгнул из приоткрытой пасти и юркнул под стул, за которым устроился Славик, намереваясь теперь во сто крат внимательнее следить за рыжим охальником. Ему и так было некомфортно находиться на веранде. Вроде и в пределах родного дома, но все же не все одно. Да и чувство вины за исчезновение ребенка оказалось слишком огромным для маленького суща, завладев им целиком и полностью! Недоглядел. Недопроверил. Недоохранял. Сплошные недоделки! Да еще и для главного среди поселкового домового… Беда-беда!

– Нет его там, верно говорю, – вздохнула Настасья. – Не заходил он в межмирье.

– А вдруг ты упустила тот момент? – с надеждой спросил Егор.

– Нет, межмирье реагирует на него так же, как и на Марго. Шутка ли – кровь-то одна, да и природа Силы тоже. Я бы сразу почуяла, что он поблизости бродит. Не было его! Да и я межмирье давно не покидаю, а оно, знаешь какое – чем там долее, тем срастаешься с ним более. Его мерками чувствуешь, да задолго до подхода.

Настасья была совершенно права и, как бы ни хотелось Марго с Егором расспросить ее поподробнее, они понимали тщетность предпринятых попыток. Тем более, что Прародительница действительно в течение нескольких месяцев не покидала межмирья, методично закрывая проделанные Тьмой проплешины. И это ужасающим образом сказалось на ней – сейчас вместо привычного образа крепкой девушки, излучающей Силу и уверенность, на веранде стоял лишь бледный призрак прежней Настасьи. Полупрозрачная, с запавшими и полностью потухшими глазами она говорила непривычно тихим и чуть дребезжащим голосом. Казалось, что всю свою Силу, оставленную кем-то свыше для сохранения женщин рода, с нее вытянули эти отвратительные дыры, разъевшие с такой любовью созданный ею уголок спокойствия и надежности. Прародительница была настолько слаба, что даже не смогла явиться на пляж во время битвы с Тьмой. Источник ее Силы был практически осушен и, как чувствовала Марго, восстановление займет гораздо больше времени, чем они думали. Она с сочувствием дотронулась до руки Настасьи – что же, нужно искать другие зацепки.