Пепельный Ангел 1

Когда они закончили, на часах уже было два часа. Мистер Морган позаботился о том, чтобы им подали второй ужин, однако Энжи была настолько вымотана, что совсем не хотела есть.

– Я вижу, как ты устала, – сочувственно проговорил мужчина и легонько погладил ее руку. – Попробуй хотя бы немного поспать!

– Сегодня я глаз не закрою. Буду их ждать! – опустошенно прохрипела девушка и криво улыбнулась мужчине.

– Ттты…ты боишься, что ночью за тобой кто-то придет? – заикаясь, спросил он.

– Мои откровения уже могли дойти до картеля… – с горечью сказала она и безразлично добавила: – Но я устала бояться! Пусть будет, что будет!

– Что я могу для тебя сделать? – заволновался Эрик.

Его сердце снова защемило, отчего он вытащил пузырек с лекарством и выпил все до последней капли.

– Ты, итак, уже многое сделал! – благодарно прошептала Энжи и ответно взяла его за руку. – С тобой я снова начала ходить!

– Хочешь, я покараулю у твоей постели, чтобы к тебе никто не смог зайти? – с надеждой произнес мужчина.

– Нет. Тебе самому нужен отдых! Наши беседы выжимают из тебя все силы, ты слишком эмоционален в этих делах! – с нежностью в глазах ответила она и вздохнула.

– Я все равно тебя не оставлю! Мужчина так не поступает! – расправив плечи, уверенно проговорил Эрик и озарил девушку своим благородным взглядом.

– Ладно, – умиляясь его самоотверженности, сказала девушка, – тогда у меня есть к тебе просьба!

– Конечно, я выполню все, что попросишь!

– Купи мне парилку! (сленг: электронная сигарета). Я смерть как хочу курить!

– Но ты продержалась почти две недели! Зачем снова травить организм? – досадно спросил мужчина и сморщил лоб.

– Если я сейчас не подымлю (сленг: покурить), то словлю паничку! (жарг. : паническая атака) Я не шучу! – тревожно продолжала Энжи, и на ее лбу снова появились капельки пота.

– Давай лучше вколем успокоительное! Здесь запрещают курить! – отчаянно пытался ее убедить Морган.

– Некогда разбираться, Эрик, мне нужна сигарета! Сейчас! – нервно выкрикнула Энжи и злобно посмотрела на Мистера Моргана.

– Эх… – печально покачал головой Морган. – Говори название, сейчас закажу!

Он тревожился из-за того взгляда, каким на него посмотрела девушка. «А чего ты собственно от нее хотел?» – думал про себя мужчина. – «Ребенок с искалеченной жизнью, конечно у нее будет зависимость! Иначе как она смогла столько прожить?»

Доставка прибыла довольно скоро, и Эрик вышел на улицу, чтобы ее забрать. Вернувшись в палату, он увидел, что Энжи трепетно ждала его и в предвкушении заветного дыма беспокойно ерзала по кровати. Мужчине абсолютно не хотелось поощрять ее зависимость, но в данный момент он «добровольно» сдался и отдал ей пакет.

Девушка оживленно открыла коробку с вейпом и влила в специальное отверстие никотиновый наполнитель. В простонародье эта жидкость называлась просто «жижка» и состояла из никотина, глицерина и ароматизатора. Энжи курила разные жижки, но предпочитала ваниль и шоколад.

Едва она вдохнула дым, как тотчас блаженно скатилась на подушку и озарила комнату своей радостной красивой улыбкой.

– Эрик, ты просто самый зачетный мужик! Ты дал мне второе дыхание! – выражала свое восхищение Энжи.

На ее высказывания мужчина ничего не ответил. Он пассивно выражал свое несогласие, сконцентрировав все отвращение на своем сморщенном носу.

Мистер Морган молча смотрел на дым от вейпа, и в его воображении всплывали разные картинки, которые были связаны с картелем и, конечно же, Энжи.

Немного подумав, он решил все же воспользоваться моментом и задал давно интересующий его вопрос:

– Как развалился ваш бизнес?

– Хм! Ночь расспросов! – усмехнулась девушка, предаваясь воспоминаниям, а затем грустно на него посмотрела и начала: – Падение бизнеса началось еще за несколько месяцев до облавы, хотя, учитывая количество продаж, можно было сказать об обратном…

Наши с Аланом отношения… – девушка замешкала. – стали накаляться, и я предчувствовала что-то неладное… А затем он выдал такое, что я никогда не смогу простить!

– И что же это было? Он тебе… изменил? – наливаясь краской, полюбопытствовал мистер Морган.

– Хах, изменил! – засмеялась девушка. – Ему и меня было много! Не думаю, что он осилил бы кого-то еще!

– Тогда что же?

– Он подсадил брата на кокаин… – мрачно проговорила девушка. – Я считаю это предательством!

– Как? Робин же был против наркотиков! Он презирал ваших родителей! – яростно негодовал тот.

– Картель не оставляет права выбора. В этом и заключается его мощь, – безнадежно проговорила она и принялась за рассказ.

Эпизод 36

Санта-Моника, палата №2.

– Все произошло в тот момент, когда Альфа со своей командой перестали относиться к делу серьезно. Они были опьянены деньгами, которые все прибавлялись и прибавлялись на наших счетах, – досадно проговорила девушка и сделала несколько больших затяжек паром. – Я единственная мыслила трезво и, предчувствуя беду, изо всех сил пыталась их растормошить. Но, к сожалению, они стали слишком тщеславны и перестали ко мне прислушиваться.

У Алана заскакали амбиции, и он, после владения одним клубом, уверил Высших, что осилит целых четыре! – насмешливо сказала та. – Поэтому за вырученные на вечеринках деньги он выкупил три других клуба и несколько недель занимался их интерьером.

Затем нам было поручено задание – придумать для клубов «громкие наименования», чтобы они подходили по концепции «Синий Лотос» и были легкими для запоминания людей. Мы долго «ломали головы», принимая во внимание контингент посетителей и территориальное расположение клубов, и выдали Альфе просто потрясающие названия!

Первый и основной клуб был расположен на Бульваре Сансет – наш «Синий Лотос» («The Blue Lotus»), который прежде назывался «Безумный ритм». Вторым клубом стал –«Королевский Синий» («Royal Blue»), который находился на Венис Лонг Бич. Третьим был – Вест Сайд – клуб «Индиго» («Indigo»), ну а четвертый пришелся на самый популярный район – Голливуд, и был назван – «Белый океан» («The White Ocean»). Понятное дело, что речь шла не о море, а о кокаине.

В тот день, когда это все случилось, мы присутствовали на открытии «Белого океана». Он состоял из двух этажей, где на первом был танцпол, а на втором – зона для VIP-клиентов. Также наверху располагался кабинет Алана. Ну как кабинет – чуть больше каморки для швабр! – иронично проговорила Энжи и продолжила: – Зато в нерабочие часы там можно было обсуждать моменты по бизнесу, ну и использовать его в личных целях!

Алан устроил для всей команды настоящее празднество! Он накрыл стол всевозможными закусками, которые входили в меню клуба, поставил ящик своего дорогого любимого виски и, конечно же, разложил созвучные клубу «белые дорожки».

– Но зачем Алан подсаживал своих людей на наркотики? – пришел в замешательство Морган.

– Знаешь, Эрик, я тоже сперва не догоняла эту систему, пока один человек мне все не разъяснил, – многообещающе поведала Энжи. – Еще в первый год я сдружилась с Полом Хасси, которого все называли «Марли» из-за его пристрастия к гашишу и травке. Он выглядел как типичный нарик – помятый, худой, белый… – девушка сделала новую затяжку, – с длинными сальными локонами и вечно одетый в широкую шапку для дредов.

В момент нашей встречи он отрабатывал пятый год на контракте… Так вот, как-то раз я нарвалась на то состояние «Марли», которое он называет «транс».

– Транс? – переспросил Мистер Морган.

– Да! Это когда нарик толкает умные мысли и ооочень тормозит! – забавно рассказывала она, высоко приподняв брови. – Так вот, в тот вечер он закинулся дозой, полирнул ее самокруткой с каннабисом и разболтал мне картельный секрет: «Они подсадят тебя на порошок, и ты сама захочешь остаться! А если нет – в картеле появился новый клиент! Хи- хи, – неестественно засмеялся парень и весело добавил, – и круг замкнулся!»

– И зная все это, ты продолжала быть с Аланом? – неистово выпучил глаза Эрик.

– Наверное, не надо было затрагивать эту тему! – неловко ответила Энжи. – Мне сложно объяснить, ведь ты слишком порядочный…

– Нет, я готов тебя выслушать! – быстро затараторил Морган, который жаждал дойти до истины. – Продолжай!

Энжи сделала еще одну длинную затяжку и, пропустив дым через легкие, снова стала рассказывать:

– Ро-бин, Ро-бин! – хором выкрикивали имя парни в надежде, что он тоже вдохнет дорожку, оставленную специально для него.

– Ну же, Робин, расслабься! Я разрешаю! – весело произнес Алан и сделал второй заход.

Робин был удивлен такому вниманию. Он расплылся в растерянной улыбке и никак не мог принять решение: с одной стороны, ему хотелось впервые попробовать это запретное вещество, но с другой стороны, он знал, как наркотик меняет человека, и боялся показать остальным свое «другое лицо».

Он виновато посмотрел на сестру, которая стояла у стены и пристально за ним наблюдала. Энжи переживала за брата и была категорически против. Однако Робина подкупило чрезмерное внимание и радостные восклицания парней, и он наклонился над дорожкой и вдохнул порошок.

Энжи разозлил его выбор, отчего она молча ушла в комнату и закрылась на замок. От бессилия у нее выступили слезы: девушка понимала, что Алан намеренно подсаживает брата на порошок. И также она знала, что у Робина не было выбора: он же проходил «посвящение» в дегустаторы и хотел быть наравне с остальными.

Тем временем парни восторженно кричали и поздравляли Робина с «вступлением в клуб». Альфа весело подошел и обнял его, как своего сына, затем поднял бутылку над головой и приказал всем разлить виски. Он подождал, пока все перестанут копошиться и устремят на него свои взгляды. Потом он властно улыбнулся и начал толкать тост:

– Я хочу выпить за каждого, кто сейчас здесь стоит. Вы все необыкновенно умные, сильные, смышленые и работящие ребята, и я горжусь тем, что вы работаете со мной! С нашей профессией нельзя заводить семьи, но это не мешает нам считать друг друга своей семьей! Поэтому давайте выпьем за всех нас, за команду и за семью! – торжественно прокричал тот и с наслаждением сделал несколько внушительных глотков виски.

– За команду и за семью! – снова подхватили хором парни и принялись громко чокаться друг с другом.

Для Робина все это было в новинку, однако он гибко реагировал, и с радостью принял обряд «посвящения». Но все же парню было неприятно, что сестра не понимает, насколько ему было важно услышать эти слова, пускай и от того же Алана.

Казалось, всю его жизнь в нем не хватало какой-то части, маленькой детали, а в этот вечер все наконец расставилось по своим местам – его пазл сложился, и Робин обрел свою целостность.

С уходом Энжи в «свою» комнату торжество только начало набирать обороты. Она слышала крики и восхищения парней, которые были адресованы ее брату. Ей не хотелось их слушать, но когда они произносили имя «Робин», слух девушки будто бы становился острее и неосознанно впитывал каждое слово.

Девушка открыла банку пива и от расстройства выпила ее залпом.

– Где твоя сестра? – неожиданно спросил у Робина Алан.

– Она ушла в комнату. Устала очень, – оправдываясь, ответил тот.

Альфа посмотрел на него исподлобья, как бы поясняя, что он знает настоящую причину ее отсутствия, и произнес:

– Пойду позову! Все же она часть команды и может хотя бы с нами выпить.

– Алан, я бы не хотел ее заставлять, – тактично вступился Робин. – Она еще ребенок, несмотря на многие моменты, – также посмотрел исподлобья на Алана парень, дав этим самым понять, что он против их личных моментов.

В ответ на эти изречения мужчина ухмыльнулся и уверенно направился к бару. Оттуда он вынес два бокала полные виски и последовал в комнату к Энжи.

Алан громко стукнул локтем в дверь, но дверь не открыли. Тогда он выпил один бокал и дернул за ручку. Дверь оказалась закрытой.

– Ааа, моя маленькая лисичка спряталась! – задорно промурлыкал мужчина. – Открывай, я принес тебе угощение!

Энжи понимала, что, по сути, Алан не сделал ей ничего плохого. Она знала, что тот хочет просто расслабиться и насладиться «победой». Но ей не хотелось понимать, зачем ему было «подсаживать» брата на кокаин, ведь они и так не раз доказали ему свою преданность и принесли столько денег, сколько Алан раньше не зарабатывал и за год! Поэтому Энжи заперла дверь, чтобы показать, что она не хочет в этом участвовать.

– Алан, тебе мало одного из Даллосов, который празднует возле тебя? Наслаждайся победой, веселись, как хочешь! Но я не выйду отсюда!

Ее протест еще больше заводил мужчину. Он залпом опустошил второй бокал, поставил его на пол и дернул за ручку сильнее:

– Это мой кабинет, ты не можешь меня не впустить!

– У тебя есть собственный ключ, которым ты можешь открыть эту дверь. Но ты не сможешь затащить меня силой на праздник! Я сбегу раньше, чем ты войдешь!

– Да я… я просто хотел, чтобы ты была рядом. Я же ценю твой вклад… А ты чего-то обижаешься, – расслабленно произнес Алан, в надежде, что она его все же впустит.

– Тебе меня не понять. Наслаждайся своим успехом – ты это заслужил! – сквозь слезы ответила девушка.

– Но почему ты не выйдешь? – не понимал тот, ведь для него эта процедура «посвящения» была абсолютно нормальной.

– Это мой брат – это все, что у меня есть! И мне больно видеть в нем наших «предков»!

– Я тебя понял, – грустно произнес Алан и пошел к остальным.

На мгновение у него проскользнула мысль, что он действительно сделал что-то не так, но, когда мужчина вернулся к парням и увидел их восторженные лица, его настроение резко улучшилось.

Алан решил, что, если эта «малолетка» не хочет праздновать – то это только ее проблемы. Он сам ничего ей не обещал и ничего не должен. Это именно он вложил в нее немало своих средств, а она с братом постепенно их возвращают. И единственные отношения, которые есть между ними – это товарно-рыночные.

С этими мыслями Алан втоптал еще одну дорожку и вызвал семь молодых стройных девушек, которые просто «взорвали» помещение своим приходом. Он решил порисоваться перед пацанами и взять то, что ему в тот момент было так необходимо.

В особенности ему хотелось добиться хотя бы каких-то чувств от Энжи. Пусть это будет ревность и испепеляющий недовольный взгляд, но зато это будет означать, что он ей все- таки нужен. И в следующий раз девушка не будет закрываться от него и проявит ту нежность и ласку, которую он так хотел от нее получить.

Поначалу Робин чувствовал себя очень хорошо. Ему все время хотелось улыбаться, гораздо легче дышалось, и тело пребывало «в нирване», как после релаксирующего массажа. Он будто бы впервые почувствовал «настоящее расслабление». Однако вслед за этими ощущениями ему стало сложно передвигаться на своих двоих. Ноги не слушались, расползались в разные стороны и не давали себя контролировать.

Когда приехали шлюхи, у него поднялся тестостерон, и ему показалось, что все прошло. Поэтому, чтобы восполнить недостающее расслабление, Робин попросил еще одну дозу. Коллектив воспринял это позитивно, разразившись громкими радостными овациями.

Парни резвились настолько, насколько позволяла им похоть. Они чередовали шлюх, придумывая на ходу разные извращения, и за час опустошили целый ящик хорошего виски!

Их шум и визги разносились по всему зданию, так что Энжи, хоть и не принимала личного участия, но все прекрасно слышала. Отчего она еще раз убедилась в том, что приняла правильное решение. Если раньше для девушки было просто шумно, то сейчас невозможно было находиться даже в комнате.

Она не испытывала ни малейшего чувства ревности или сожаления, на которые рассчитывал Алан. Даже находясь за стенкой, Энжи чувствовала эту «грязь», слышала до боли знакомые звуки и стоны, возвращавшие ее память в то время, когда Хейзер брала «работу на дом». Отчего она испытывала дикое отвращение и неприязнь к присутствующим.

Иногда она представляла в числе этих девушек Мирти, что вызывало у нее нестерпимую боль и опустошенность. Была бы ее воля – она бы незамедлительно покинула этот злосчастный картель, но теперь ее брат стал его частью, и у нее оказались «связаны руки».

Энжи так сильно злилась на Алана, что пообещала больше его к себе не подпускать. Также она злилась на брата за то, что он позволил Альфе собой помыкать, и тем, что позволил себе «расслабиться» в такой неподходящий момент. Однако любовь к Робину рождала в ее голове разные оправдания его поступкам, поэтому Алан был единственным обвиняемым в тот вечер.

Она быстро сложила свой рюкзак: закинула в него толстовку, пауэрбанк, кошелек и еще одну бутылку пива – чтобы быть готовой на все случаи жизни. Затем она тихо вышла из комнаты и, убедившись в том, что ее никто не заметил, прошмыгнула к заднему входу. Перед тем как закрыть дверь, она еще раз обернулась и, убедившись, что за ней никто не идет, спокойно взяла свой скейт и вышла на улицу.

Энжи была так сильно расстроена, что даже катание на скейте не придавало ей сил. Девушке с трудом удавалось следить за дорогой и держать баланс на доске, когда ее голова распухала от всяких мыслей.

Поэтому она, приложив большие усилия, доехала до многоэтажного недостроенного здания и зашла внутрь, на свой «двадцать первый».

Этот этаж являлся для нее пристанищем с самого рождения. Еще юный Робин приводил сюда сестренку, чтобы оградить от пьяных, неконтролируемых предков. И маленькой Энжи очень нравилось проводить там время. Там было спокойно и безлюдно, и там их никто не мог достать.

Однако сейчас Энжи приходила в ужас от мысли, что ей когда-то могло тут нравиться: эти незаконченные блочные стены, покрытые одним лишь цементом, эта пыль и грязь, которая простиралась от пола до самого потолка, и сама комната, которая словно сковывала все пространство своими темными серыми оттенками. Здесь не было никаких условий для проживания, тем более для того, чтобы здесь ночевать.

«Как же я могла здесь находиться неделями?» – думала про себя девушка. «Неужели я опустила планку жизни до такого уровня? Это же не жизнь и даже не выживание. Это, блин, бомжевание!»

«Неужели я никогда не выберусь из этого этажа?»

После трехчасового раздолья со шлюхами Алан решил, что не добрал нужный уровень веселья, и пригласил всех на виллу, где его постоянный клиент устраивал вечеринку.

Перед отъездом мужчина еще раз подошел к своей комнате в клубе и постучал в дверь. Не дождавшись ответа, Алан неохотно достал из кармана ключ и открыл дверь. Он надеялся застать там плачущую Энжи, однако комната была абсолютно пуста.

Это не на шутку разозлило Алана, отчего он, выходя, сильно хлопнул дверью. По всему клубу в тот момент раздался сильный грохот, но парни были уже не в том расположении духа, чтобы заострять на этом внимание. Ими двигали похоть и жажда получить максимальный кайф в этот день.

Когда Алан вернулся в VIP-зону, он подозвал к себе девочек и расплатился с ними, оставив в придачу щедрые чаевые. Он не был ни с одной из них, хотя все его парни, в том числе и Робин, смогли поразвлечься практически с каждой.

Дело было даже не в Энжи, к которой у него была огромная симпатия. Скорее, у него не было настроения, и к тому же он хотел находиться над ситуацией – быть лидером для своих подчиненных. А такое распущенное поведение могло запросто стереть эту грань. Да и ему вполне было достаточно одной молодой девушки, от которой он точно мог не бояться что-либо подцепить.

Сейчас же Алан так злился, что даже сожалел о том, что воздержался от секса – он хотел превратить этот день в настоящее торжество, а эта дерзкая и своенравная Энжи снова испортила все его планы!

Лишь только когда они подъехали к вилле, Алан почувствовал себя лучше. Он гордо повел свою команду на виллу, где его радушно ожидал сам хозяин торжества (далее – Аристократ). Приглашенный одарил его мешочком белого, практически не разбавленного кокаина, тем самым оплатив их «вход».

Для повышения настроения мужчина первым делом угостился двумя бокалами виски со свежим дорогим кусочком сыра и с удовольствием принял приглашение Аристократа поиграть в покер.

И весь остальной вечер Алан провел в темном помещении, с сигарой в зубах, попивая виски. Он не знал, что происходило с его парнями снаружи, ведь это было всего лишь приглашение развлечься, а не полный контроль и ответственность за их поведение.

Его парни, глядя на роскошные, забитые разными закусками столы и громкую зажигательную музыку, взвыли от удовольствия и принялись восхвалять своего босса, который знал толк в «расслаблении».

Это было больше похоже на светский фуршет, чем на обычную будничную вечеринку. Контингент приглашенных гостей был самым разным: здесь можно было встретить владельцев крупных компаний, приехавших на собственных машинах премиум-класса, и даже самых обычных ребят, как Робин, вышедших из самых низов, которые попали на такую вечеринку благодаря хорошему настроению Альфы.

Все парни, в том числе и Робин, прежде никогда не были в таких местах и совершенно не знали, как здесь себя вести. Однако их нерешительность резко пропала, когда им принесли алкогольные напитки и пригласили к фуршетным столам. Они решили «взять все, что только смогут», ведь за это уже заплатил их босс.

Команда быстро пьянела, но не от алкоголя и порошка, а от «вседозволенности», которая здесь царила. Для этого общества словно не существовало слова «нет», и парни очень быстро это поняли.

Здесь подсвечивались и с легкостью исполнялись похоти каждого. Так, спустя час один из парней уже сладко спал в летнем плетеном кресле на террасе, влив в себя больше литра разного дорогого алкоголя.

Двое других, прикинувшись богатыми «папиными сыночками», уговаривали прелестных светловолосых официанток на секс. И девушки, ожидая за это хорошее «вознаграждение», к концу вечера согласились и отдавались им прямо на диванах в гостиной. Затем они угостились дорожкой порошка, и после вместе распили большую часть напитков, предназначенных для всехна фуршете.

Остальные ребята крутились возле столиков и сгребали все съестное, которое только успевали приносить официантки.

Под действием наркотиков Робин видел этот фуршет совершенно иначе: он казался ему роскошнее, чем был на самом деле. Прежде он не бывал в столь чистом, ухоженном месте, где даже было больше обслуживающего персонала, чем самих приглашенных. Ему впервые предлагали алкогольные коктейли симпатичные длинноногие барменши, которые разносили их на позолоченных подносах. Он и в ресторанах никогда не был, а в бистро и кафешках сервис практически отсутствовал.

Робин съедал и выпивал все, что ему приносили, ведь понимал, что ему может больше не представиться такого случая. Однако, в отличие от остальных, парень следил за градусом напитков и не понижал его. Он старался запомнить каждую мелочь, раз уж ему выдался такой шанс.

В какой-то момент к нему пришло осознание, что все эти люди никогда даже не слышали о бедности. Они так по-разгильдяйски тратили деньги, чтобы впечатлить гостей, половина из которых были простыми голодранцами с улицы.

Робину стало грустно от того, что он всю жизнь старался заработать хоть какую-то копейку, чтобы прокормить себя и сестру, когда в мире существуют настолько богатые люди, которые попусту тратят деньги ради развлечения и похоти.

Он знал, какие деньги крутились вокруг Мэттью и Хейзер, и понимал; будь у них хотя бы капля мозгов, они смогли бы построить не худшую виллу и дать своим детям лучшую жизнь, а не обрекать их на вечное выживание и скитания.

Хозяин виллы тоже был наркоманом, однако он смог занять определенное место в обществе и совместить это со своей слабостью. Он также смог создать семью, которая уже ни в чем не нуждалась. У них было все, а Робин, несмотря на свои старания, все так же оставался тем же голодранцем.

Спустя некоторое время парень перестал чувствовать вкус пищи. Сначала он не заметил этого изменения и продолжал наслаждаться лакомствами, однако, когда осознал, что королевские креветки под соусом перестали отличаться по вкусу от шоколадного мусса, это стало его немного напрягать.

Поэтому он быстро подозвал официантку и влил в себя целый бокал виски. Однако действие алкоголя лишь усугубило его самочувствие. Глюкоза лишь усилила действие белого порошка, и Робин почувствовал неимоверный прилив сил. Ему хотелось «привести» себя в норму, и он совершал «забег» по всей террасе.

Остальные парни не придали особого значения состоянию Робина. Они сами были под дозами и поведение друга вызывало у них лишь улыбку. «Парень словил кайф, ну что же в этом плохого!» – думали они и продолжали наслаждаться вечеринкой.

В то время дыхание Робина стало постепенно замедляться, и эйфория сменилась депрессивным расстройством. В его голове, как на карусели, прокручивались разные моменты детства, которые он пытался забыть. И парень, сам того не осознавая, словил «bad trip».