Наёмники и проклятые

– Я Арлан Бадма. И я хочу дать клятву и смешать свою кровь с Ксиалином. За предательство я понесу наказание. Вечное забвение в мире мрака и страданий.

Кровь вампира капала то в один, то в другой бокал, пока он произносил слова клятвы. Ксиалин перегнулся через стол и взяв нож, провел по своей ладони. Когда первая капля коснулась вина, смешанного уже с кровью вампира, он заговорил:

– Я Ксиалин. И я хочу смешать свою кровь Арланом Бадмой. За предательство я понесу наказание. Вечное забвение в мире мрака и страданий.

Закончив говорить, Ксиалин опустил свою ладонь на раскрытую принца и взял свой бокал, выпивая залпом, принц опустошил следом, а после они одновременно произнесли: «Клянусь!».

От их порезов вверх по руке, к шее потянулась тонкая линия, после опустилась вниз, пряча на груди их связь в метке похожую на лепесток вишни. И после они застыли. За пару мгновений они увидели события друг друга.

Арлан узнал, как Лана Ряну, его сестра, появилась в доме эльфов, о её проклятии. Девочка просто оказалась несчастным ребёнком, которая страдает по велению кого-то, кто посмел наложить проклятие. Для принца стало удивлением, что именно Ксиалин создал ритуальный предмет для «кровавого обета молчания».

А снежный эльф узнал о непростом детстве Арлана. О том, как его оставила мать, и о том, как Карай поступил с женой и сыном в будущем. Ксиалин также узнал, что Кармэлло подставили и принц играл не последнюю роль. А также о том, почему Арлану было важно узнать о Лане всё.

Увидев жизнь друг друга их чувства и эмоции смешались, терзая собственные раны заново. Шрамы оставленные отцом принца, разлились фантомной, ноющей, но лёгкой болью по телу Ксиалина. Подавленные когда-то эмоции и чувства эльфа сдавили горло вампира. Боль от предательства Галы Бадмы, его матери, которое Арлан давно заглушил с новой силой вырвалось и уже накрывало обоих до звона в ушах. На них всегда давил свой груз ответственности, он был тяжёл и непонятен другим. Но друг друга они понимали и без знаний, а сейчас всё встало на свои места.

– Да уж, друг, ты просто нечто, – хрипло рассмеялся Арлан, – скройте девочку, как можно дальше.

Ксиалин выпрямился, он пытался унять дрожь в руках, но выходило плохо, когда всё-таки удалось успокоить, он тихо проговорил:

– Арлан, об этом не стоит волноваться.

– То, что ты это сделаешь, я знаю, – отмахнулся принц, – я о другом. Ты ведь понимаешь её происхождение?

– О чём ты?

Эльф устало поднял взгляд, но Арлан не торопился, он ждал пока собеседник поймёт всё сам. Без его помощи. Ксиалин моргнул, ещё раз, потом ещё, и резко подскочил, выкрикивая:

– Не может быть!

– Она копия моей матери, Ксиалин, – объяснил принц, потирая переносицу, – поэтому её нужно подальше убрать от всего и научить сражаться и убегать.

– Как это копия королевы? – осипшим голосом поинтересовался снежный эльф, его пробил озноб.

– Ты разве в нас сходства не замечал? Я так-то тоже копия королевы, – хмыкнул Арлан, потягиваясь. – Я видел Лану и раньше, но считал, что это моя фантазия разыгралась.

Ксиалин опустился обратно в кресло, закрывая лицо руками, прошептал:

– Я считаю своей сестрой не просто человека, а полукровку. Какой стыд.

– Почему? Она ведь никак не проявляла себя. Да и вряд ли проявит. Она же не может использовать магию.

– В этом то и проблема, – не выдержал Ксиалин, – мы, снежные эльфы, редко принимаем кого-то из другой расы, а тут…

– Ксиалин, – грубо прервал Арлан, – это не имеет значение. Проблема именно в моём отце и его законах. Но я сделаю всё, чтобы уберечь её.

– Меч правосудия никого не щадит. Особенно если он в руках Короля Карая.

– Именно. Но Лана моя сестра, пусть я и узнал о ней только сейчас, и я хочу защитить её. Также как и ты хочешь защитить Венилунги.

– Не надо, – вяло отозвался Ксиалин.

– По-другому ты не поймешь, – рыкнул принц, вставая со стула, – ничего не изменилось. Лана осталась такой же какой и была. От того, что она оказалась полукровкой ничего не поменяется.

Ксиалин закрыл глаза, поднимая ладонь вверх, показывая, что ему нужно время. Арлан замер, ожидая ответа от друга. В его голове все ещё бушевали воспоминания снежного эльфа. Яркие и ослепляющие моменты жизни взрывались болью в висках принца. Арлан понимал, что ему нужно время, им обоим нужно время. Но если сейчас они ничего не решат, то так и разойдутся в непонимании и оно будет удавкой на шеи, сдавливая и перекрывая воздух.

Наконец Ксиалин поднялся и встал напротив Арлана. Его голос был твёрдым и спокойным, наконец он совладал с собой.

– Я понимаю. Ничего не изменилось, Арлан. Лана – это Лана. Она была и будет моей семьей. Приношу свои извинения за минутную слабость.

– Ксиалин, сделай так, чтобы о её происхождении не узнал даже твой отец, Вэйминион.

– Хорошо. Но не думаешь, что ей будет лучше узнать всё самой? – спросил эльф.

– Нет. Этот груз усложнит ей жизнь. Лучше пусть пока она ничего не знает. Нужно снять с неё проклятие, – задумчиво протянул Арлан, – но как.

– Это невозможно. Ты ведь видел мои воспоминания. Её Зерно Магии было уничтожено ещё при рождении. Отец нашёл способ как ослабить проклятие, но снять. Не знаю, Арлан, – вздохнул Ксиалин, – оно наивысшего уровня, но какое мы так и не смогли узнать.

Они молча стояли и смотрели друг другу в глаза. Внутри вампира кипели эмоции. Среди потока пережитого Ксиалином именно это воспоминание было наименее ярким. Оно давило безысходностью и его перекрывали следующее за ним. Если нет способа снять, значит ослабить. Но способ Арлан нашёл до того, как перед глазами встал Кармэлло.

– Кармэлло предложил вам связать её душу с тем, чье Зерно Магии также было разрушено, но не уничтожено и осталось в нём? – спросил принц в воздух, обходя Ксиалина, – это безумие! Не находишь? Я не знаю как проводится ритуал, но там мощное воздействие магии на тело будет. А значит она может погибнуть.

– Знаю, но отец что-то придумал, а, – опомнился снежный эльф, поворачиваясь к принцу, – это убьёт тебя из-за твоего проклятия.

– Скорее всего, – равнодушно согласился Арлан, – но я хочу пожить ещё.

– Тогда нельзя его проводить.

– Ей пятнадцать, верно? – спросил принц, – два года у меня есть, чтобы найти способ выжить.

– Нет. Нужно найти другой способ ослабить её проклятие.

– Ксиалин, другого способа нет и не будет. Ты сам это понимаешь.

–Если Кармэлло знал, то зачем он проклял? – нервно спросил эльф.

Арлан хрипло рассмеялся, убирая прядь волос с лица:

– Очевидно же. Чтобы убить меня. Наказать за дерзость. И отец знал, что этот старик выкинет нечто подобное. Какой же я наивный дурак.

– Не говори так. Мы найдем выход.

Ксиалин закусил губу, как в дверь постучались и послышался голос Чуна:

– Хозяин, приношу свои извинения, но здесь непредвиденная ситуация, требующая срочного вашего и господина Ксиалина внимания.

– Входи, – разрешил Арлан и взглянув на эльфа, улыбнулся, – здесь никого не было, Чун постарался.

Дверь открылась и в комнату вошли двое. Рядом с верным слугой принца стоял представитель из низших аниморфов, Ксиалин повернувшись к входу, удивлённо спросил:

– Виль? Что ты тут делаешь?

Мальчик бросился к ногам снежного эльфа, торопливо заговорил:

– Беда, господин! Беда! Господин Ивару ранен, с ним госпожа Лана, она обработать его раны хочет голыми руками. Госпожа Ксулани и господин Истимир уже направляются в поместье. Господин лекарь тоже. Меня отправили за вами! Прошу, пожалуйста, поспешите.

Взволнованно Ксиалин посмотрел на Арлана, но его проклятие не давало о себе знать, тот спокойно стоял, внимательно и с интересом рассматривая низшего аниморфа.

– Чун, проводи через тени Ксиалина и его слугу.

– Слушаюсь, хозяин, – проговорил Чун принца, поклонившись, – Прошу, подойдите ко мне.

– Ксиалин, мы ещё обсудим всё. А сейчас поспеши.

Глава 9. Единственный

Физическая боль давно для Ланы Ряну привычной, а тело покрылось шрамами. С каждым разом ран становилось больше, а заживали они дольше. А девочка сжимала зубы с силой, чтобы не проронить ни звука. Она не только ни хотела ещё больше волновать своих опекунов, но и научиться справляться с проклятием самостоятельно. Лана понимала, что помощи ждать не нужно, магия для каждого является частью обычной жизни, а она может убить.

Осознание своей беспомощности и одиночества пришло к ней рано, в день когда отец покинул её. Он ушёл тихо, оставив свою дочь одну в поместье снежных эльфов, которое располагалось в городе Рюсери, пропитанном магией. А когда зима стала набирать свои силы проклятие пробудилось. Лане было всего лишь десять лет. Тот день она запомнила навсегда. От части от сильного жара и невыносимой боли во всём теле, а отчасти от невозможности прикоснуться ни к кому и ничему.

Хоть и решение нашлось довольно быстро, но даже сутки для девочки показались вечностью. Она помнила как Вэйминион завернул её в ткань, холодную как лёд, и магия перестала действовать на тело Ланы. Она сразу же провалилась в такой чудесный и прохладный сон.

Следующее пробуждение было уже в городе Грассиа в комнате, которая на долгое время станет её убежищем от враждебно настроенного мира. Рядом с кроватью сидел неизвестный ей мужчина в годах. Он был местным лекарем, но без Зерна Магии. А ещё он оказался в долгу перед снежными эльфами и умел хранить тайны.

Мужчину звали Лаврен и он стал для Ланы добрым и заботливым дедушкой. Он научил её самостоятельно оказывать себе помощь, снабжал зельями и снадобьями, которые могут деактивировать любую магию. Он также готовил отвар «Разрушение цепи» в которых вымачивалась ткань для пошива одежды Ланы.

И он настоял на том, чтобы в поместье снежных эльфов было минимальное количество слуг. В конечном итоге осталась личная служанка хозяйки дома и её дочери, а также слуги, Виль и Валь, из низших аниморфов и повар из людей. В дом они попали благодаря Лаврену. Повар приходил несколько раз в день и уходил, а братья делали остальную работу. Виль по дому, а Валь оставался неподалеку от Ланы, чтобы в необходимости чего помочь. Он готовил на утро одежду, наводил порядок в её спальне, приносил еду и лекарства, а также всегда сопровождал девочку по городу. Виль чётко следовал правилам и Лана это не просто знала, а чувствовала и видела. Она не хотела прощаться с ним. И причина не только в том, что без слуги будет справляться сложнее и тяжелее. Лана не хотела потерять друга в лице слуги. Но воспротивиться указу Вэйминиона девочка даже не думала, если надо покинуть родные стены, то она сделает это. Хотя она не ожидала, что это придется сделать так скоро. Страха перед новым домом у неё не появилось, а грусть от расставания с близкими усиливалась.

Лана размышляла о прошлом, настоящем и будущем перед сном, после приезда Истимира и Ивару. Она думала о том, как ей обращаться к ним, что будет после отъезда. Медленно проваливаясь в сон, тяжелый и жаркий, пропитанный кошмарами.

Из сна девочку выдернул настойчивый и громкий стук в дверь. Лана поднялась на кровати и тихо проговорила:

– Войдите.

Дверь открылась, а на пороге стояла, сияя улыбкой, Венилунги. В руках девушки была стопка книг, перевязанная веревкой.

– Доброго света тебе. Я не разбудила? – спросила эльфийка, склоняя голову на бок.

– Доброго, сестрёнка Венилунги. – ответила Лана, потирая глаза.

– Матушки и Истимира не будет какое-то время. Они на рынок ушли, а я ухожу к учителю.

– Ты же могла передать через Виля, – удивилась девочка, внимательно смотря на Венилунги.

– Захотелось лично тебе рассказать, а ещё, – вспомнила снежная эльфийка, – познакомься, пожалуйста, с Ивару, вам теперь вместе жить. Я ушла, до вечера, сестрёнка.

Венилунги подмигнула Лане и удалилась. Девочка слышала, как стук каблучков стихает. Когда наступила тишина она, поднялась с кровати, потягиваясь, внимательно посмотрела на свою перебинтованную руку. Боль уже стихла, лишь изредка напоминала о происшествии, а перевязку меняли раз в несколько дней. Лану радовало, что это перестало мешать одеваться и не сковывало движения. Она подошла к высокому стулу, где лежала одежда, заботливо подготовленная Вилем.

Пока она была ранена, то носила закрытые платья, на ноги невысокие сапожки, а ладони и пальцы защищали перчатки. В черную ткань были вплетены нити серебра, которые не позволяли магии дотянуться до беззащитной кожи девочки.

Одевшись, Лана вышла из спальни и спустилась на кухни, чтобы позавтракать, где встретила Валя.

– Госпожа Лана! – радостно воскликнул низший аниморф и замахал руками, – вы кушать будете?

– Да. Сегодня каша? – спросила девочка, присаживаясь на высокий стул.

– Лучше! Сегодня пирог из ягод, которые привёз господин Истимир. Они называются земляника

Мордочка мальчишки слуги сияла от счастья, пока он ставил на стол тарелку с пирогом и чаем. Лана поблагодарив его, села на высокий стул и приступила к завтраку. Выпечка оказалась опьяняюще сладкой и вкусной и отличалась от привычной еды, которую готовил повар.

– Невероятно, – прошептала девочка, откусывая второй кусок.

– А то ж. Фирменный пирог отца.

Лана резко повернулась на голос. В дверном проёме стоял Ивару. Он широко улыбался, переминаясь с ноги на ногу.

– Я не хотел тебя напугать, извини, – виновато проговорил мальчик.

– Не напугал, – успокоила его Лана, возвращаясь к вкусной еде.

В комнату проскользнул Виль и встал недалеко от девочки, которая была увлечена едой. Она украдкой поглядывала на Ивару. Он продолжал переминаться с ноги на ногу и смотрел на неё с нескрываемым интересом, но больше ничего не сказал. Время тянулось долго и неловкость только нарастала.

– Ну, я это, я пойду в гостиную, потренируюсь, – сказал Ивару и удалился.

Лана ещё раз взглянула на выход и пожала плечами, прожевывая последний кусок пирога. Он показался ей странным, но почему-то взгляд отвести от него ей было сложно, даже почти невозможно.

– Потренироваться?

– Он же маг, госпожа, а значит ему не обязательно выходить на улицу, – ответил Валь, убирая посуду со стола.

– Вот как.

Девочка не отводила взгляд от выхода. От одного только слова «маг» тело пробивала дрожь. Страх был естественным, а желание убежать понятным. То, что могло причинить боль всегда пугает. Возможно это и был абсурдным, но от него исходила манящая опасность.

– Госпожа, вы не пойдёте?

Голос Виля вывел Лану из оцепенения и она поднялась со стула:

– Пойдем в комнату.

Слуга кивнул и засеменил за девочкой, держась на небольшом расстоянии. Лестница в её комнату располагалась рядом с гостиницей. Проходя мимо Лана осмотрела гостиницу. Ивару сидел в центре комнаты на полу, а в руках у него был небольшой металлический диск. Одними губами повторял слова заклинания, когда их взгляды встретились. Дальше был слышен хлопок и гостиную осветила вспышка. Лана оттолкнула Виля обратно к кухне, а сама пригнулась и перекатилась ближе к лестнице, закрывая голову и лицо руками, ожидая боль. Но ничего не произошло. Девочка подскочила на ноги и побежала в сторону Ивару. Она не понимала почему, но ей стало страшно за жизнь нового знакомого.

– Ивару! – выкрикнула Лана, совершенного не узнавая свой голос. – Эй! Ивару!

Но мальчик не ответил, его глаза были плотно закрыты, а правая рука от запястья начала покрываться толстой коркой льда. Наклонившись ниже лицо обдало жаром. Лана поняла, что это магия и Ивару контролировать её не может.

Сцепив зубы она выпрямилась и резко развернувшись побежала в сторону лестницы. Её окликнул Виль, но Лана не остановилась. Бежать. И как можно быстрее. Взлетев по ней на третий этаж, она толкнула дверь в свою спальню, окидывая взглядом. Лана искала лекарства, которые ей дал старый лекарь.

– Где же они… – прошептала девочка.

Она подошла к столу, открывая ящики. В каждом было множество различных баночек, но нужная всё никак не попадалась. И в последнем Лана, победно воскликнув, нашла необходимое. Когда Лана повернулась, то в проходе стоял Виль. Он был напуган, а на лице появилась небольшая ссадина.

– Госпожа Лана, что вы делаете?

– Отойди.

Низший аниморф отшатнулся, но думать о причинах она не хотела сейчас. Времени оставалось мало. Когда Лана спустилась, лёд, на теле мальчика, поднялся к плечу. Она открыла пузырек и вылила его на поврежденный участок. Лёд зашипел и растаял и пропал. Виль и Валь топтались рядом, не решаясь что-либо сделать.

– Виль, Валь. Бегите за матушкой, Истимиром и дедушкой Лавреном.

– Госпожа Лана, – неуверенно отозвался Валь, – а вы?

– Это зелье мне дал дедушка, – ответила девочка, откидывая пустую склянку на диван, – он деактивирует магию. Но ему нужна помощь. Прошу, бегите.

– Но, госпожа, – тихо пропищал Виль.

– Со мной все хорошо. Ну же. Прошу.

Слуги переглянулись и, кивнув друг другу, выбежали из дома. Лана и Ивару остались одни. Мальчик лежал на полу и глаза так и не открыл. И именно это сейчас пугало её больше всего. Она опустилась на колени рядом с мальчиком.

– Магия больше не вредит тебе, так почему ты не открываешь глаза? – взмолилась Лана, наклоняясь над ним, – ну что же не так. Ивару…

Девочка замолчала, её взгляд был прикован к красному пятну на животе, которое начало увеличиваться. Руки задрожали. Нужно поднять край рубахи и осмотреть рану, так учил дедушка Лаврен. Но прикосновение к нему обожжет кожу. Ведь он маг. Лана глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Я смогу. Мне не страшно, даже если будет больно, я привыкла, правда, – выдохнула она.

Девочка пыталась себя убедить, протягивая руку к Ивару, пальцы коснулись одежды и она замерла. Привычного жара не было. Она взглянула на лицо мальчика ещё раз. Лана более уверенно сжала край рубахи и подняла вверх. Чуть выше пупка была рана, глубокая.

– Зашивать дедушке не придётся, – прошептала девочка, выдыхая, – Но почему так много крови, это из-за магии или зелья, – продолжила размышлять девочка, – но дедушка прибудет ещё не скоро… Нужны бинты, точно.

Она поднялась на ноги и снова побежала к лестнице. Перевязочные находились также у неё в комнате, потому она вернулась быстрее чем в первый раз. Лана уже более уверенно прикоснулась к одежде Ивару, но дрожь внутри всё еще не унималась. Мотнув головой, она решила, что подумает об этом позже, сначала перевязать, потом всё остальное.

Положив бинты на диван, Лана присела рядом с Ивару. Он всё ещё не пришел в себя, что настораживало девочку, потому она сняла с него рубаху. Других ран не оказалось. Лана с облегчением выдохнула. Но тут же она поняла, что поднять на диван или перевернуть его будет сложно, если совсем не возможно. Ивару был крупнее и выше ее на голову, крепкий, хоть и худощав.

У девочки получилось его усадить, не с первого раза, облокотив об кресло. Но приступать к перевязке она не торопилась, хотя и поняла что может касаться его, боли не будет. Закусив нижнюю губу, Лана посмотрела на бинты, потом на рану Ивару, потом на свои руки. Перчатки были перепачканы его кровью. Сильнее прикусив губу, она ощутила металлический вкус крови во рту.

– Агх, будь что будет, – выпалила Лана и сорвала перчатки, откидывая их в сторону, – будет больно, значит будет.

Но боли не было, она неумело, но быстро перевязала рану Ивару. Голова мальчика лежала на его груди. И глаза он так и не открывал. Лана медленно коснулась его щеки, как услышала тихий и хриплый стон.

– Ты, ты как? – испугано проговорила девочка, отдергивая руку.

– Больно, – тихо ответил Ивару, морщаясь.

Лана почувствовала как по щекам потекли слезы. Она попыталась стереть их, но они не прекращались. Они так и сидели, пока входная дверь не хлопнула и в комнате не появилось ещё трое существ.

– О, Создатель, – простонала Ксулани, закрывая рот рукой.

– Ивару?! – воскликнул Истимир, делая шаг и застывая.

– Лана, что произошло? – спросил Лаврен, подходя ближе, – Ты без перчаток?

– Ивару, – всхлипнула девочка, отодвигаясь, – был взрыв, меня не задело. А рука Ивару начала покрываться льдом. Я применила то зелье, которое вы мне дали, дедушка. Но у него открылась рана на животе. Я перевязала.

– А твои руки? Ты не пострадала?

– Я могу его касаться, только он не обжигает меня. Он единственный кого…

Последние слова девочки оглушили всех присутствующих. Это значило одно. Её проклятие не распространено на Ивару. Лана закрыла лицо руками продолжая содрогаться в молчаливой истерики. Первым отошёл старый лекарь, громко кашлянув:

– Унесите мальчика в спальню. Ему нужен отдых. Я оставлю лекарства, чтобы восстановить баланс магии в его теле и снотворное.

Истимир обошёл Лану, чтобы случайно не задеть и поднял Ивару на руки, проговорив:

– У Ивару разрушено Зерно Магии, но он всё ещё маг и им остаётся. Поэтому дайте помощнее что-нибудь, прошу.

– Понял-понял, – почесал бороду старик и кивнул, – есть у меня кое-что. А сейчас унесите его.

Мужчина направился к лестнице, но остановился и довольно громко спросил:

– Лана, ты бы его спасла даже если бы пострадала сама?

– Да. Я была готова к боли, – ответила она, растирая слёзы по лицу.

– Я теперь в долгу у тебя, девочка. Я и Ивару.

Истимир ушёл вместе с Ивару. Ксулани все также стояла, крепко прижав руку к губам. А Лаврен продолжил:

– Госпожа Ксулани, пожалуйста, распорядитесь, чтобы ей подали чай с лавандой, – попросил лекарь, а после повернулся к Лане, – девочка моя, тебе нужно отдохнуть. Ты сегодня хорошо постаралась.

– Дедушка, а с ним всё будет в порядке?

– Да, Лана. Я ещё раз его осмотрю перед уходом.

– Спасибо, – прошептала девочка и поклонилась, – я тогда пойду.

– Иди Лана, – спокойно проговорила Ксулани, – Виль принесёт тебе чай.

Лана ещё раз поклонилась и оставила снежную эльфийку и лекаря наедине. Она поднялась свою спальню, дверь в которую была открыта. Лана подошла к кровати и опустилась на край. Слуга принёс чай практически сразу. Поставив его на прикроватную тумбу, замер.

– Госпожа Лана, вас оставить одну?

– Пожалуйста, Виль.

Низший аниморф, поклонившись закрыл за собой дверь. Когда девочка осталась одна, то слёзы снова подступили. Давно она не плакала, давно истерика не душила. Лана не понимала отчего её так трясет и почему слёзы не уходят. Девочка вспомнила своего отца и тихо обратилась в пустоту:

– Папа, пожалуйста, вернись. Мне так плохо без тебя.

Лана так и не притронулась к чаю, она опустилась на подушку и провалилась в сон. В этот раз сон был не таким жарким и удушающим. Ей снился Яша, её отец. Но боль от его ухода сменилась надеждой, лицом которой стал Ивару.