Фантастика

Андрей Фишт

Фантастика

Проклятие чужой сирени

Дождь стучал по куполу Центрального парка, превращая мир за прозрачным куполом в серо-зелёное марево. Алекс стоял у витрины кафе, не видя ни кофе, ни пешеходов. Внутри него бушевал шторм.

Снова. Запах. Сирень. Терпкий, сладковатый, навязчивый. Он не видел кустов – их здесь не было, в этом ультрасовременном квартале. Но запах был реален, как удар тока.

Он закрыл глаза, и парк растворился. Вместо него – деревянная веранда, увитая теми самыми сиреневыми гроздьями. Солнце припекало спину сквозь тонкую хлопковую блузку. Она была счастлива. В руке – глиняная кружка с тёплым парным молоком, вкус которого он, Алекс, ненавидел. Но сейчас он ощущал его бархатистую сладость на языке. И чувство… абсолютного, безмятежного покоя. Чувство, которого у него никогда не было.

“Нет!” – мысленный крик разорвал видение. Он судорожно вдохнул воздух, пахнущий озоном и рециркулированным кислородом. Отчаяние сжало горло. Это были не его воспоминания. Это был мусор, навязанный ему программой «Эхо». «Подари себе вторую жизнь!» – кричала реклама корпорации «Хронос». Они предлагали не просто воспоминания, а ‘полный сенсорный и эмоциональный опыт” незнакомца, ушедшего из жизни. Богатый опыт для скучающих миллионеров, любопытных ученых… и отчаявшихся, вроде него. Он заплатил последние кредиты за «пакет воспоминаний» некого человека из далёкого, «экологически чистого» прошлого, надеясь обрести покой, утраченный в своей серой, технологичной реальности.

Ошибка. Ужасающая ошибка. Вместо покоя он получил навязчивые, яркие, как голограмма, фрагменты чужой жизни. Пение птиц, которых никогда не слышал. Тепло домашнего очага, которого у него не было. И сирень. Всегда сирень. И самое страшное – чувства незнакомой женщины. Её любовь к мужу, которого Алекс видел лишь смутным силуэтом в воспоминаниях. Её материнскую нежность к ребенку, чьего лица он не различал. Эти чувства обжигали его изнутри, как чужие, слишком тесные одежды. Он не хотел их! Они мешали ему жить своей жизнью, делали её фальшивой, как дешёвый голо-фильм.

Он стал одержим. Кто она? Где её мир? Он рылся в архивах «Хроноса», используя сомнительные связи и ещё более сомнительные программы. Он искал по сенсорным маркерам: координаты (приблизительные, по ландшафту в воспоминаниях), даты (ориентируясь на технологии в обрывках видений), имя – Лина. Месяцы безумия, слежки за сотрудниками корпорации, взломов периферийных серверов. Он жил на стимуляторах и обрывках сна, где его преследовали поля пшеницы и запах свежеиспеченного хлеба – ещё один привет от Лины.

И вот он здесь. Заброшенный «зеленый» сектор на окраине мегаполиса, где когда-то пытались воссоздать природу. Дом был точной копией того, что являлось ему в «эхо-вспышках». Деревянный, потемневший от времени, с той самой верандой. И сирень… Боже, сирень цвела буйно, заполняя воздух тем самым терпким, сладким ароматом кошмара.

Его руки дрожали, когда он постучал. Внутри послышались шаги. Дверь открылась.

Женщина. Лет семидесяти, может, больше. Лицо, изрезанное морщинами, но глаза… Глаза были те самые. Из его видений. Глубокие, серые, как дождевые тучи. Лина. Настоящая. Живая.

– Да? – ее голос был хрипловатым, но узнаваемым. Тембр, который звучал в его голове, когда она пела колыбельную.

Алекс потерял дар речи. Весь его гнев, отчаяние, года мучений – всё смешалось в клубок, застрявший в горле. Он видел, как её взгляд скользнул по его лицу, по его одежде – чуждой для этого места. И в её глазах не было узнавания. Только настороженность.

– Я… я Алекс, – выдавил он. – Мне… мне передали ваши воспоминания. Через «Эхо».

Мгновение тишины. Шум ветра в сирени казался оглушительным. Потом её лицо исказилось. Не гневом. Не страхом. Бесконечной, всепоглощающей скорбью. Она схватилась за косяк, будто её ударили.

– Мои… воспоминания? – прошептала она. – Вы… вы купили их? Как… как мусор на распродаже?

– Это была ошибка! – голос Алекса сорвался. – Они… они врываются! Я чувствую то, что чувствовали вы! Этот дом, сирень, молоко… вашу любовь, ваше счастье! Я не могу это вынести! Это не моё! Это как чужая кожа!

Он ждал крика, проклятий, требования уйти. Но Лина лишь медленно покачала головой. Слёзы, тихие и беззвучные, потекли по её морщинам.

– Мое счастье… – она произнесла это слово с горькой иронией. – Вы говорите… о моём счастье? – Она сделала шаг назад, жестом приглашая войти.

Интерьер был почти точной копией воспоминаний, но… вымершим. Пыль на мебели. Фотографии на стенах – молодые Лина и мужчина, ребёнок. И везде – вазы, шкатулки, вышивки с сиренью. Навязчивый культ утраченного.

– Они умерли, – сказала Лина просто, глядя на фотографию. – Автокатастрофа. Тридцать лет назад. Всё, что у меня осталось… это воспоминания. Последний островок света. Я продала их «Хроносу»… от отчаяния. Чтобы оплатить долги за этот дом. За эту… сирень. – Она обвела рукой комнату. – Я думала… они будут храниться. Как цифровая могила. Или, может, кому-то принесут утешение… Глупость просто…

Она повернулась к Алексу. Ее глаза были бездонными колодцами горя.

– А вы… вы называете это проклятием? Моё единственное сокровище? Мою любовь, моё солнце, мой воздух? – Голос её дрогнул. – Вы пришли ко мне, чтобы пожаловаться, что солнце слишком яркое для ваших глаз, ослепших от тьмы вашего мира?

Алекс почувствовал, как земля уходит из-под ног. Его кошмар, его вторжение – для неё это было последним, самым святым, что у неё было. И он пришёл и назвал это мусором. Он, слепец, получивший зрение лишь для того, чтобы кричать, что свет режет глаза.

– Я… я не знал, – прошептал он, чувствуя себя ничтожным.

– А теперь знаете, – тихо сказала Лина. Она подошла к окну, глядя на сирень. – Уходите. Пожалуйста. И… постарайтесь забыть. Забудьте моё солнце. Оно не для вас. Оно… было только для меня. И его больше нет.

Алекс вышел на веранду. Запах сирени ударил в нос с новой силой. Но теперь это был не просто триггер чужих воспоминаний. Это был запах абсолютной, невыразимой потери. Потери, которая принадлежала не ему, но которую он теперь нёс в себе, как заразную болезнь.

Он ушел, не оглядываясь. Дождь под куполом мегаполиса смывал с него пыль заброшенного сектора, но не мог смыть чужую боль. Он нёс в себе Эхо не просто жизни, а эхо сломанного сердца. Реинкарнация оказалась не возрождением, а эхом по ту сторону могилы – эхом, которое нельзя заглушить, эхом чужой, навсегда утраченной сирени. Он был сосудом для света, который больше не мог согреть никого, кроме призраков. И этот свет теперь горел в нём вечным, тихим, невыносимым огнём.И самое страшное во всём этом, что он был ему совершенно не нужен. А забыть или стереть это – невозможно.

Кристалл Крови

Скрежет, раздирающей металл атмосферы сменился оглушительным ударом. «Пионер-7» не сел – он врезался в инопланетную пустошь. Капитан Элис Варга отчаянно дёрнула рычаг аварийного отстрела капсулы. Люк с шипением отвалился, впуская струю воздуха – холодного, с металлическим привкусом и едва уловимым запахом… озона и чего-то гниющего.

Перед ними расстилался Церера-Прайм. Не голубая мечта с картинок корпоративных буклетов, а бескрайняя, усыпанная острым чёрным шлаком равнина, уходящая к лиловому горизонту. Небо было странным: ни чёрное, ни фиолетовое, а мерцающее, будто покрытое масляной плёнкой, сквозь которую пробивался тусклый свет далёкого солнца. Ни деревьев, ни воды. Только угрюмые скалы, похожие на сломанные зубы, и странные, идеально симметричные кристаллические структуры, торчащие из земли, как чьи-то надгробия.

«Статус?» – Элис выкарабкалась из кресла, проверяя скафандр. Голос в смарте был хриплым – Марко, инженер.

«Двигатели – шлак. Корпус треснул. Системы жизнеобеспечения на аварийных батареях. Элис… металл корпуса… он как будто гниёт. Распадается».

Холодный пот выступил у Элис на спине. Они были первыми посланцами человечества на эту проклятую планету. И теперь застряли здесь. Навсегда? Надежда теплилась лишь в одном: сигналы с зондов говорили о наличии под поверхностью обширных полостей с пригодной атмосферой. Убежище есть.

Передвижение по поверхности было кошмаром. Чёрный шлак хрустел под ботинками, как битое стекло, и цеплялся за скафандры. Датчики зашкаливали от фоновой радиации и странных энергетических импульсов, исходящих от кристаллов. Те самые кристаллы при ближайшем рассмотрении оказались жутковатыми. Не просто минералами. Внутри их граней пульсировал слабый свет, словно вязкая кровь. Они были тёплыми наощупь через перчатку.

«Что-то не так с гравитацией», – пробормотал геолог Ли Чен, спотыкаясь. «Как будто… приливы». Но на Церере-Прайм не было крупных лун.

Их первая цель – ближайшая пещера, обнаруженная зондом. Вход зиял тёмной пастью в основании одной из скал-«зубов». Внутри царил густой мрак, рассекаемый лишь лучами фонарей. Воздух был гуще, тяжелее, но… дышать можно было без аппаратов, показали датчики. Они сняли шлемы с облегчением, вдыхая спёртый, но приемлемый воздух. И тут же почувствовали – вибрацию. Глухую, ритмичную пульсацию, исходящую от стен.

«Землетрясение?» – спросил Марко, нервно озираясь.

«Нет», – Ли прижал ладонь к стене пещеры. Камень был гладким, почти отполированным, тёплым. «Это… как сердцебиение. Глубинное».

Их фонари выхватили из тьмы нечто, от чего кровь стыла в жилах. Туннель расширялся в огромную пещеру. И на её полу, стенах, потолке – везде росли те же кристаллы. Но здесь они были гигантскими, величиной с человека, и пульсация внутри них была ярче, мощнее. А в центре пещеры возвышалось нечто.

Это не было ни растением, ни животным. Скорее, невероятно сложная, бьющаяся в такт пульсации пещеры структура из того же полупрозрачного материала, что и кристаллы. От неё расходились жилки-отростки, уходящие в стены и потолок. Она переливалась всеми оттенками кроваво-красного и тёмно-фиолетового.

«Мать кристаллов?» – прошептала Элис, завороженная и ужасно напуганная.

Именно в этот момент из тени за кристаллической структурой поднялось “оно”…

Страх, воплощенный в движении. Это было существо ростом с грузовик, собранное из тех же острых чёрных пластин, что покрывали поверхность планеты. Его тело было угловатым, лишенным явных глаз, но они чувствовали на себе его незримый взгляд. Оно двигалось бесшумно, плавно, как паук по паутине, но с невероятной скоростью. Его длинные, как бритвы, конечности вонзились в ближайший кристалл – не сломав, а словно “слившись” с ним на мгновение. Кристалл вспыхнул ярче.

«Страж!» – крикнул Ли. Это было единственное объяснение.

Оружие! Но их лазерные винтовки, созданные для подавления мятежей на орбитальных станциях, дали лишь слабые вспышки на броне Стража. Оно даже не дрогнуло. Вместо этого оно развернулось к ним, и из его грудной пластины вырвался не луч света, а сгусток чёрного мрака. Он пролетел мимо, ударив в стену. Камень не взорвался – он “исчез”, испарился с жутким шипением, оставив идеально гладкую впадину.

«Бегите!» – заорала Элис.

Бегство по знакомому туннелю превратилось в ад. Страж преследовал их с устрашающей лёгкостью. Его чёрные «выстрелы» вырывали куски стен и пола. Один задел Марко. Он не успел крикнуть – его рука и часть скафандра просто перестали существовать. Он рухнул, искаженное ужасом лицо на миг мелькнуло в свете фонарей, прежде чем Страж накрыл его своей тенью.

Элис и Ли вылетели из пещеры на поверхность, под мерцающее масляное небо. Сердце бешено колотилось. Где спасение? Корабль? Он был разрушен. Радиомаяк? Его сигнал глох в этой проклятой помехе.

И тут Элис ощутила боль. Её ладонь проткнул очередной кристалл. Небольшой, но идеально сформированный, торчащий из шлака в нескольких метрах. Он пульсировал тревожным алым светом. Инстинкт, отчаяние – она смотрела только на него.Страж вылетел из пещеры, его угловатый силуэт резал лиловый горизонт.

«Ли! Кристаллы! Они как-то связаны!» – Элис упала на колени перед кристаллом. Ее скафандр был поврежден, перчатка порвана. Боль пронзала руку, кровь капала на прозрачную грань.

И случилось нечто.

Кристалл не треснул. Он “втянул” капли крови. Алый свет внутри него вспыхнул яростно, ослепительно. И пульсация… она изменила ритм. Стала хаотичной, тревожной.

Страж, уже занёсший над Элис свою режущую конечность, вдруг замер. Его угловатое тело содрогнулось. Оно издало звук – не рёв, а скорее скрежет, полный такой первобытной боли и ужаса, что Элис сжалась внутри. Страж отшатнулся от кристалла, как от огня. Его пластины начали вибрировать, на глазах теряя форму. Он не атаковал. Он… распадался. Чёрные пластины крошились, превращаясь в тот же мелкий шлак, что покрывал планету.

Ли побежал, таща Элис за собой. Они отползли под скалу, наблюдая, как Страж превращается в безжизненную кучку мусора. Пещера за спиной теперь пульсировала неровно, как раненое сердце.

«Что… что ты сделала?» – Ли смотрел на Элис, потом на её окровавленную руку и на кристалл, который всё ещё горел нездоровым алым светом.

Элис подняла трясущуюся руку. Кровь сочилась из пореза, смешиваясь с чёрной пылью Цереры-Прайм. Она посмотрела на каплю, повисшую на кончике пальца. И в ее голове, как вспышка, сложились кусочки пазла.

Пульсация планеты. Странная симметрия. Кристаллы – не минералы, а… клетки? Или что-то вроде нервных узлов? Страж – не охотник, а иммунный ответ? Защитник? И её кровь… Человеческая кровь…Взаимодействует с ними…Планета оживает, она читает ДНК, давно забытых существ, существ, что создали её миллиарды лет тому назад, существ, которые создали рай в этом далёком уголке космоса…И они вернулись… Их нужно беречь, о них нужно заботиться…

Элис подняла глаза на Ли, лицо её было мертвенно-бледным. «Ли… мы думали, что исследуем мёртвую планету. Мы думали, что она умирает…Но она живая, она спасла и сейчас просыпается…”

Она протянула к нему руку…

Ветер поднял чёрную пыль, закрутил её в вихрь перед пещерой, где пульсировал оживший кристалл. Где-то в глубине, в недрах Цереры-Прайм, началась тихая работа. Работа организма, получившего сигнал к пробуждению.

Они здесь. Они вернулись. Жизнь возрождается.

Тредад. Песчаные тени Кор-Санала.

Галактика измучена Войнами Раскола. Союз Свободных Систем, некогда маяк мира, трещит по швам. Орден Стражей Потока, хранители древней гармонии, почти уничтожены фанатичным орденом Пути Хаоса. На окраине сектора Хеллайд, на пустынной планете Кор-Санал, таится ключ к возрождению… или окончательной гибели.

Песок. Он проникал повсюду – в скрипящие шарниры старого грузового челнока «Бродяга», в складки потертого плаща Элиана Тредада, даже в горький привкус рециркулированного кофе. Кор-Санал была дырой, забытой самой Вселенной, идеальное место для человека, который хотел, чтобы его забыли. Бывший Страж Потока, Элиан чувствовал лишь слабое эхо некогда могучего энергетического поля, связующего все сущее – Потока. Теперь это был лишь фоновый шум, напоминание о потерянном долге и сломанных клятвах.

«Бродяга» приземлился с глухим стуком на пыльной площадке Базара Уршадда. Воздух звенел от криков торговцев влагой, гула ремонтных дроидов и перебранки на десятке языков. Элиан, его лицо изборожденное шрамами не столько от боёв, сколько от времени и разочарования, выпрыгнул из корабля. Его цель была необычной даже для этого места: “Око Айора”. Не глаз в буквальном смысле, а древний артефакт Предтеч, кристаллизованный фрагмент чистого Потока. Легенды гласили, он мог усиливать способности пользователя в тысячу раз… или стать катализатором невообразимого разрушения в руках Воинов Хаоса.

Именно они, предводительствуемые безжалостной Неей Первой, выжгли Орден Стражей. Вместо гармонии с Потоком они стремились подчинить его, вырвать силу, исковеркав саму ткань реальности. Элиан знал: если Нея найдет Око первой, то Союзу конец.

Информатор, бородатый дугун по имени Гарк, ждал его в дымном углу таверны «Кричащий Песчаный Джинн». Его единственный глаз сверкнул при виде Элиана.

«Тре, думал, тебя песчаные демоны сожрали», – прохрипел Гарк, отхлебывая густую синюю жижу.

«Еще нет, Гарк. Говори. Где Око?»

Гарк понизил голос. «Руины Темпа Соро, в Сердце Пустоты Дайка. Но путь опасен. Песчаные змеи активизировались. И… появились чужаки. В черных одеяниях. С оружием, что жужжит, как разъяренный инсектоид».

“Хаотики”. Они уже здесь. Элиан сжал кулаки. Ощущение Потока, слабое и далёкое, дрогнуло – предупреждение? Или просто воспоминание?

«Бродяга» нёсся над бескрайними дюнами, оставляя за собой шлейф пыли. На горизонте вырисовывались гигантские, полузасыпанные песчаником шпили Темпа Соро – храмового комплекса Предтеч. Внезапно сканеры взвыли. Из-за гряды скал вынырнули три угловатых, чёрных как сажа истребителя класса «Коготь». Их двигатели ревели, нарушая древнюю тишину пустыни.

«Чарр!» – выругался Элиан, хватая штурвал. «Бродяга» не был боевым кораблем. Его единственное преимущество – знание местности и отчаянная смекалка бывшего Стража. Он нырнул в каньон, черные истребители на хвосте. Лазерные залпы выбивали куски скал. Элиан вёл корабль по узким проходам, используя древние арки руин как щиты. Один «Коготь», не справившись с маневром, врезался в скалу. Второго Элиан заманил в ловушку – узкий проход, где корабль врага застрял, как муха в паутине. Третий, более осторожный, продолжал преследование.

Храм Темпа Соро возвышался перед ним, огромный и безмолвный. Элиан посадил «Бродягу» на плато перед главным входом, едва успев выскочить, как последний «Коготь» превратил его корабль в пылающий костёр. Взрывная волна сбила Элиана с ног, осыпая обломками и песком.

Внутри царила гробовая тишина, нарушаемая лишь шелестом песка, проникающего сквозь трещины. Воздух вибрировал от древней мощи. Стены были покрыты фресками, изображающими существ из света, управляющих Потоком для созидания. Элиан шёл осторожно, его рука лежала на рукояти энергоклинка– оружия Стражей. Вместо обычного лезвия, его клинок, при активации, начинал вибрировать, поглощая энергию Потока, частотой, способной рассечь почти что угодно, издавая характерный низкий, угрожающий гул.

Он почувствовал их прежде, чем увидел. Холод. Искажение в Потоке, как чёрная дыра в сияющей ткани. Трое хаотиков вышли из тени колонн. Их одеяния были не просто чёрными – они словно поглощали свет. Лица скрывали капюшоны и стилизованные маски из чёрного металла, напоминающие застывшие крики. В руках – их собственные энергоклинки, но их жужжание было выше, пронзительнее, болезненнее для слуха.

Без слов они атаковали. Элиан встретил первый удар, гул его клинка слился с воем вражеского в дисгармоничный аккорд. Он был отличным бойцом, но годы вне Ордена давали о себе знать. Хаотики использовали не только клинки, но и грубые, болезненные выбросы искаженного Потока – “Удары Пустоты”, от которых сводило мышцы и темнело в глазах. Элиан отступал, отбиваясь, чувствуя, как старые раны ноют, а дыхание становится прерывистым. Он вспомнил учения: "Гармония – твой щит. Поток – твой союзник, а не раб". Но гармонии не было. Была только ярость, боль и необходимость выжить.

Одного Хаотика он сбил с ног ударом ноги в грудь, отправив его спиной на острые обломки камня. Второго обезоружил хитрым финтом, оставив без руки. Но третий, самый крупный, мощным Ударом Пустоты отшвырнул Элиана через весь зал. Он ударился спиной о древний алтарь, мир поплыл перед глазами. Осквернитель медленно приближался, поднимая меч для последнего удара.

И тогда Элиан увидел его. Не глазами. Чувством. За алтарём, в нише, слабо пульсируя нежным, почти невидимым светом, висел на грубом каменном ожерелье кристалл размером с кулак. Он был не просто красив – он “дышал” чистым, неискаженным Потоком. Око Айона.И являлось оно не ко всем, а точнее – никому за последние несколько сотен лет.

В отчаянии, Элиан протянул руку не к оружию, а “внутрь себя”. К тому слабому, почти заглохшему огоньку связи с Потоком, что ещё теплился. Он не пытался его “схватить”, не пытался “заставить”. Он просто… “вспомнил”. Вспомнил ощущение единства, покоя, силы, текущей через него “извне”, а не вырванной силой. Это было как глоток чистой воды после долгой жажды.

Око Айона ответило. Мягкий свет вспыхнул ярче. Волна чистой энергии, не разрушительной, а “очищающей”, прошла через зал. Хаотик, готовившийся нанести удар, вскрикнул – не от боли, а от ужаса и отвращения. Его маска треснула, искажённая связь с Пустотой на мгновение прервалась. Элиан, движимый внезапным приливом ясности и силы, которого не чувствовал годами, рванулся вперёд. Его меч жужжал, сливаясь с резонирующей частотой Ока, и одним точным ударом обезглавил Хаотика.

Тишина. Только гул в ушах и слабое мерцание Ока Айона в руке Элиана. Кристалл был тёплым и пульсировал в такт его собственному сердцу. Он не чувствовал вселенской мощи – лишь глубокое, безмятежное спокойствие и… “направление”. Око не подчинялось, оно “вело”.

Но покой длился недолго. Гул множества двигателей потряс руины. На плато перед храмом приземлился угрожающий крейсер Хаоса, формой напоминающий скорпиона. По трапам уже выстраивались ряды чёрных фигур. И в центре, на верхней платформе, стояла она. Нея. Её фигура была воплощением холодной мощи, а взгляд, даже на расстоянии, ощущался как ледяное лезвие на коже. Она протянула руку в сторону храма, и Элиан “ощутил” её волю – жадную, разрушительную, жаждущую Око.

Элиан сжал кристалл в ладони. Тепло Ока слилось с адреналином в его крови. Он не был больше Элианом Тредадом, охотником за артефактами. Он снова был Стражем. Последним из немногих. И Око Айона выбрало его.

Он оглядел руины. Фрески на стенах, изображавшие Стражей прошлого, казалось, смотрели на него. В глубине храма, в ответ на прикосновение Ока, слабо загорелись древние символы Предтеч. Возможно, хоам хранил не только артефакт… но и секреты. Оружие. Убежище. Или путь к другим уцелевшим?Око указало на голографическую нишу. Это был путь. Но только куда? УЖЕ НЕ ВАЖНО. ЕСТЬ ПУТЬ, ЕСТЬ И ЦЕЛЬ. ВСЁ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ.

Крепость Хаоса нависала над пустыней. Айра Нейрис ждала. Но Элиан Тредад больше не бежал. Он посмотрел на пульсирующее Око Айона в своей руке, затем на загорающиеся символы в глубине Темпы. Первый шаг к восходу был сделан. Война за Поток вступала в новую фазу. Фазу Надежды.

Песчаная буря, поднятая взрывом "Бродяги", еще клубилась над плато Темпа Соро, когда Элиан шагнул в голографическую нишу. Око Айона в его руке пылало теплом, его пульсация сливалась с нарастающим гулом древних механизмов, пробуждаемых символами на стенах. Воздух заструился, искрился, и вместо каменной кладки перед ним открылся мерцающий проход – не дверь, а сгусток искаженного пространства, туманный и зыбкий. За спиной уже слышались первые выстрелы – авангард Неи высаживался.

Тредад. Святилище Вечности

Шаг сквозь портал был не прыжком, а падением в бездну света и шёпота. Элиана выбросило на холодный, отполированный до зеркального блеска пол. Воздух здесь был кристально чистым, пахнул озоном и чем-то неуловимо древним, как пыль далёких звёзд. Он лежал в центре огромного, куполообразного зала. Стены и свод были не из камня, а из какого-то самосветящегося перламутрового материала, на котором мерцали созвездия, незнакомые Элиану. В центре зала, прямо над ним, парил гигантский, сложный кристалл, испускающий мягкий, успокаивающий свет. Это было Святилище Вечности – легендарная библиотека и убежище Предтеч, считавшаяся мифом даже среди Стражей.

«Просыпайся, Странник. Твои раны требуют внимания», – прозвучал мягкий, мелодичный голос, лишенный возраста.

Элиан резко вскочил, хватаясь за триггер энергоклинка. Перед ним стояла… фигура. Она была соткана из того же мерцающего света, что и стены, очертаниями напоминая высокую, стройную женщину в струящихся одеждах, но без четких черт лица. Это был Хранитель, древний ИИ Святилища.

«Где я? Кто ты?»