Одна жизнь на всю любовь

Тяжело сглатываю. Сердце колотится о ребра, и гнев медленно распространяется по телу.

– Я сделала вид, что ничего не знаю. Как же сложно было притворяться, ты не представляешь! Я приехала на следующую тусовку, зашла в гостиную, прямо как сегодня, и увидела его на диване: на нем сидела полураздетая девчонка и двигала бедрами, а он мял в руках ее задницу.

Ее слова рикошетят от стен и летят мне прямо в сердце. Я – кусок гребаного эгоистичного дерьма.

– Прости меня… – сгребаю ее в охапку. Пусть противится, мне плевать. – Прости, пожалуйста, прости … – отчаянно шепчу я.

– Ты выглядел совсем как… – прикрываю ее рот ладонью.

– Не говори этого… – прошу я.

Не сравнивай, умоляю.

– Я понимаю, мы не в отношениях. Просто я надеялась больше никогда не увидеть такую картину…

Покрываю поцелуями ее макушку. Судорожно вздыхаю, стараясь усмирить дыхание и желание убивать.

– Дело даже не в тебе, а в этом эмоциональном дежавю. Кир, ты можешь делать все, что нужно, я правда ни на что не претендую! Только, пожалуйста, больше не задевай меня, не будь жестоким… – тараторит она.

– Лер, ты гонишь? – мой голос максимально напряжен. – Я все утро хотел тебе сказать… Я хочу тебя…

– Тебе нужен секс, я понимаю…

– Мне не нужен ПРОСТО секс! – ору я. – Мне нужна ТЫ! Вся, блядь, без остатка, Лер!

– Что? – трясется она.

Прижимаю ее к себе и грубо целую. Заявляю свое намерение, показываю ей свое желание. И она отвечает. Зарывается руками в мои волосы и сплетает свой язык с моим.

МОЯ!

ТОЛЬКО МОЯ!

ТОЛЬКО ДЛЯ МЕНЯ!

Член встает по стойке смирно от касаний ее холодных губ, от привкуса шампанского у нее во рту, от холодных пальчиков, что взъерошивают мои волосы.

Такое животное желание просыпается только рядом с ней. В любом состоянии, в любом настроении, при любой ситуации.

ЛЕРА

Не знаю, зачем рассказала все. Зачем обнажила душу тому, кто привык думать членом.

Наверное, он – моя слабость. Возможно, в этот самый момент я ему доверяю. Скорее всего просто хотела объяснить ему причину того, что нам нечего делать друг с другом.

Но вот он целует меня, и я уже ни в чем не уверена. Его прикосновения стирают все сомнения. Дают зеленый свет и побуждают к вере – той, что, как мне казалось, навсегда покинула мое сознание.

Парень обхватывает мою талию, впечатывая в свое тело, сжимает до хруста костей и хрипло стонет мне в рот.

Ноги подкашиваются, глаза закрываются, и я бесконтрольно зарываюсь руками в его шевелюру, мокрую сейчас от снега.

– Я буду беречь тебя, веришь? – выдыхает Кир мне в губы. – Даю слово.

Утыкаюсь мокрым носом в его куртку и тихо всхлипываю.

Очень хочу верить ему, безумно хочу быть вместе.

Не хочу только снова быть предана. Ни кем-то, ни даже кому-то.

Страшно.

Слишком страшно снова обнажить душу. Слишком страшно даже предполагать, что мои чувства могут быть высмеяны, могут быть растоптаны. Боюсь, что Кир может оказаться очередным жизненным уроком. А я мечтаю о любви.

– Мы будем встречаться? – с надеждой в голосе спрашиваю я. – Или ты боишься такого определения?

– Лер, все, что хочешь – только будь со мной.

Мне видится усталость в его темных глазах. Заметны все потраченные силы, все собранные для меня слова – все это отражается сейчас во взгляде парня.

Может, он действительно так же сильно хочет быть рядом?

Есть лишь один способ узнать – нужно довериться ему.

– Останешься со мной сегодня, шоколадка? – уголки моих губ самопроизвольно взлетают вверх, как только я произношу съедобное прозвище.

Поднимаю глаза на Кира в ожидании ответа, но он только головой качает:

– В твоем предложении много лишних слов, мелкая, – Кир проводит пальцами по дорожкам от слез на моих щеках. – Я останусь. И точка.

Глава 13

Снегопадом – Slame, DAASHA

ЛЕРА

Утром, открыв глаза, обнаруживаю рядом с собой на кровати огромный восхитительный букет камелий. Рядом лежит карточка, и я с интересом заглядываю внутрь:

«Надеюсь, ты знаешь язык цветов?»

Это неожиданно приятно. Разумеется, язык цветов мне знаком, но я впечатлена, что этим знанием озаботился и Кир. Это редкость.

В век, как ни странно, информационных технологий, не каждый потратит пару минут, чтобы зайти в интернет, и узнать подобную деталь.

Такие мелочи, казалось бы, и показывают истинное отношение парня к тебе.

Кир появляется в спальне с подносом, уставленным аппетитными закусками, аромат от которых заставляет мой желудок одобрительно заурчать – не ела я почти сутки.

– Даже день рождения недостаточный повод для смайлика? – поддеваю я тут же, вертя в руках карточку.

– Оставим для предложения руки и сердца, – отбивает подачу Кирилл, а меня заставляет задуматься, и мысленно представить себе такое развитие событий. Меня бы устроило даже оно, ведь я бесконечно влюблена.

– Такая красота, – подношу букет к лицу, вдыхая невероятный аромат. – Спасибо.

– Мы можем отмотать назад? – Кир присаживается на край кровати и ставит рядом со мной поднос.

– В каком смысле? – я делаю глоток кофе и блаженно закрываю глаза. Идеальный. Идеальный кофе от идеального мужчины.

– Я испортил тебе праздник, – задумчиво говорит Кир. – Хочу реабилитироваться.

– Ты уже, – довольно улыбаюсь я, выгибая бровь.

– Могу я пригласить тебя на свидание? – тихо, но уверенно спрашивает Кирилл, а я буквально растекаюсь по постели от удовольствия и трепета.

– Приглашай, – окунаю в мед кусочек камамбера и, отправив в рот, облизываю и посасываю палец.

– Черт, Лер, прекрати это, – хмыкает Кирилл, закрывая глаза. – Ты все еще голая лежишь в постели.

– Для тебя это проблема? – продолжаю издеваться я.

– Это станет проблемой для тебя, если ты сейчас же не прекратишь, мелкая! – искренне возмущается Кир, проводя руками по лицу и зарываясь ими в свои шикарные волосы. – Ты ведьма, отвечаю.

***

После легкого завтрака, мы направляемся в самый модный кинотеатр нашего города. Как-то раз я сказала Киру, что безумно жду премьеру, снятую по одной из своих любимых книг. Подъезжая к парковке и завидев афиши, сразу понимаю, насколько он внимательно меня слушал.

Пищу от восторга, а Кир только снисходительно улыбается.

В кафетерии я выбираю мой любимый попкорн с сыром, в то время, как Кирилл просит приготовить сладкий – для контраста, как он сообщает.

Мне нравится его идея пробовать еду друг у друга.

Забрав заказ и напитки, мы проходим в вип-зал и поднимаемся на самый последний ряд – всегда мечтала оказаться здесь с любимым человеком.

Свет гаснет, на экране начинается ролик о технике безопасности, но в зал не заходит больше ни одного человека.

Это романтическая премьера или какая-то подстава?

Вопросительно гляжу на Кирилла, но он только улыбается.

– Что? – вскоре закатывает глаза Кир. – Я больше люблю уединенные места.

Ошалелым взглядом изучаю его лицо: мог ли парень выкупить все места только ради нашего свидания?

– Ты слишком громко думаешь, – цокает он, – не могу сосредоточиться на фильме.

– Ты сошел с ума? – задаю все же вопрос.

– Немного, – улыбается. – Исключительно по твоей вине.

Взяв меня за руку и переплетая наши пальцы, Кир кивает на экран. Неужели смущается?

Ныряю к нему под мышку, укладывая голову на грудь, и вытягиваю ноги на диванчике.

– Спасибо, – хочу добавить ласковое прозвище, но внезапно стесняюсь таких проявлений.

– Брось, малышка, – зато Кир вот прекрасно справляется, – это просто небольшой подарок. – С днем рождения.

– А я могу получить еще один, раз ты такой щедрый мужчина?

Кир смотрит на меня растерянным взглядом. Хмурит брови. Думает я попрошу о чем-то материальном?

– Всегда мечтала, чтобы парень, в которого я окажусь влюблена, поцеловал меня в кинотеатре на последнем ряду, – шепчу я, тут же прикусывая нижнюю губу и опуская взгляд.

Теплые подушечки его пальцев прикасаются к моим истерзанным губам, и я разжимаю зубы. Выдыхаю несдержанно, когда встречаюсь с горячим взглядом парня, который продолжает водить подушечкой большого пальца по моей скуле. Губы Кира наконец накрывают мои – так нежно и чувственно, что кажется, будто я парю в невесомости.

Чувства горячими волнами омывают каждый орган внутри меня. Это совсем иной поцелуй, не такой, как прежде – наполненный, обнадеживающий, обдуманный.

– Ты даже не представляешь, как перевернула мое сознание, Лер, – жарко шепчет Кирилл мне в губы. – Как нужна мне. Как я хочу быть нужным тебе.

Знаете, иногда такие эвфемизмы могут сказать о чувствах человека красноречивее банального «я тебя люблю».

Мне нравится наша оригинальность.

В какой-то момент поцелуй выходит из под контроля, становится несдержанным, жадным, требовательным.

Кир опускает руку к моей шее, следом ведет по спине, в итоге останавливая ладонь на моей пятой точке, слегка сжимая.

Мысли путаются, желание сочится из каждой поры на теле, окутывая нас, но я вовремя вспоминаю про камеры.

– Кир? – его рука уже движется ко внутренней стороне моих бедер.

– М? – парень будто читает мысли и снимает со спинки дивана плед, накрывая им мои ноги.

– Что ты делаешь? – дыхание частит, когда он осторожно расстегивает пуговичку на моих джинсах.

– Ты же умная девочка, – дерзит он, – на что это похоже?

Расстегнув молнию, Кир направляет свою теплую ладонь прямо в мою промежность, и два его пальца легко очерчиваю вход туда, слегка постукивая по мягким тканям.

– Расслабься, маленькая, – он осторожно проникает в меня, – здесь темно.

Боже, как же это горячо. Как возбуждающе. Никогда не верила в рассказы, что можно кончить так быстро, но меня так трясет от желания, от страха быть пойманной, что ощутив лишь несколько фрикций, я распадаюсь на осколки, вцепившись рукой в водолазку Кира.

Кости мои превращаются в желе, да и мозги, я полагаю.

Он убивает меня, а затем снова возвращает к жизни.

– Глядя на тебя, я готов кончить сам, – откровенно стонет Кирилл хриплым голосом, от которого у меня бегут мурашки по всему телу.

– Сейчас.

Протягиваю руку к его твердому паху, но Кир ловит мое запястье и качает головой.

– Лер, нет. Если дотронешься – я трахну тебя прямо на этом диване, наплевав на все камеры, что тут есть, – глядя на меня безумными глазами шепчет он.

А я, кажется, уже и не против – этот парень сводит с ума моих демонов.

Вернувшись к нему под бочок, я, поначалу, стараюсь сосредоточиться на фильме, но быстро теряю суть. Я размышляю о нас, об отношениях, что нас ждут впереди и, какого-то черта о том, что если Кир разобьет мне сердце – я уже никогда не соберу его воедино.

***

Кирилл включает автозавод и подает мне куртку в гардеробе кинотеатра. Пока мы нежились под пледами на мягком диване, снег повалил еще сильнее, выстраивая сугробы по всему городу.

Выходя на паковку, я с наслаждением вдыхаю морозный воздух – люблю снежную зиму. Скоро она вступит в свои права и, надеюсь, сохранит эту праздничную атмосферу, когда так и хочется усадить попу на санки и покатиться с горки в компании друзей.

Пока я думаю свои мысли, улавливаю движение возле машины: снежок летит прямо мне в лицо, но я успеваю увернуться. В душе моей борются сейчас желание поддаться веселью, но вместе с тем и раздражение, свойственное каждой девушке, в которую кидаются снежками.

Смотрю на Кира и таю даже при минусовой температуре.

Он выглядит таким молодым и беззаботным в белоснежном пуховике и такого же цвета шапке. Задорно улыбается, игриво прикусывая нижнюю губу и неотрывно следит за моей реакцией.

Он совсем как воздушная зефирка. Маршмелоу. Моя сладость.

Вокруг кружатся хлопья снега, добавляя моменту необычайной сказочности.

Такой день рождения мне нравится.

В нем есть Кирилл.

Несусь к нему со всех ног, запрыгиваю сверху, и мы оба валимся в сугроб, что возвышается на краю парковки.

– Волшебный, – радостно шепчу я ему в губы. – Мой. Кир сглатывает, гипнотизируя меня шоколадными глазами и прижимает ближе, сливаясь с моими губами. – Останешься? – предлагаю я. – Паша с Кирой придут на ужин.

– Конечно. Все, что пожелаешь, малышка, – мы все еще валяемся в сугробе, но, по всей видимости, его это устраивает, – может я закажу праздничный ужин?

– Разве что его небольшую часть – я бы хотела повозиться на кухне сама, – поясняю я.

Cold Desert – Kings Of Leon

КИР

Ужин проходит идеально.

Еще вчера утром я сгорал от желания разбить лицо незнакомого человека, чьи руки держали в объятиях мою девочку, а уже сегодня крепко пожимаю их на прощание, договариваясь о новой встрече.

Паша хороший мужчина. Заботливый брат. Порядочный человек. Все это открылось мне за один только вечер и несколько часов дружеского общения.

Для Леры он – самый близкий человек, по сути – он вся ее семья, и поэтому мне было вдвойне важно найти контакт со значимой мужской фигурой в ее жизни.

Моя малышка довольна. Веселилась и щебетала, как певчая птичка весной. Я еще ни разу не видел Леру такой расслабленной. Я не знал до сегодняшнего вечера, как идеально это ощущается.

Как гордость. Как свобода. Как любовь.

Я смотрел на счастливую улыбку девушки, а внутри разыгрывался нешуточный шторм: я хотел забрать всю ее боль, решить все ее проблемы, смотрел и желал только одного – видеть ее такой каждый день. Делать ее такой каждый день. Удивлять. Оберегать.

Я четко осознал, что пути назад уже нет: смотрел на Леру и не мог понять, как смог прожить без нее все эти годы.

– Было так здорово, что надо найти повод и снова устроить ужин, – вежливо предлагает Кира. Девушка не ведет светскую беседу – желание встретиться выдвигает вполне искренне.

– Можно устроить и без повода, – с улыбкой смотрит на нее Паша влюбленными глазами. Интересно, со стороны я выгляжу так же безнадежно?

– Повод я вам обеспечу: в декабре у меня день рождения, и я хочу поехать в Сочи кататься на сноуборде. Если дадите ответ сейчас, я завтра же забронирую нам дом, – живо предлагаю я. – Есть ощущение, что ваша компашка умеет стоять на доске, – добавляю с ухмылкой.

– Идеально, – загораются глаза у Леры, – мы собирались туда на новогодних праздниках.

– Тогда давайте подвигаем графики и поедем все вместе. Мне лично не принципиально когда – работать могу удаленно. Паш? – вопросительно наклоняю голову в его сторону, – скинешь мне даты?

Мы быстро обмениваемся номерами и прощаемся, предварительно договорившись быть на связи и устроить девочкам запоминающиеся каникулы.

Как только двери за ними закрываются, я притягиваю Леру в объятия – слишком долго держал себя в руках. Слишком долго ждал дня, когда она спрячет свои колючки и покажет настоящую себя, ту, от которой сегодня мою крышу сорвало окончательно.

А еще – я постоянно хочу целоваться. Я редко делал это раньше, но с ней мне хочется. Поэтому, прижавшись к ее мягким губам, целую нежно, транслируя все свои эмоции. Не вижу смысла играть или прятаться – не для того я так долго добивался ее.

Лера отвечает мне неспешно, тихо постанывая в моих руках: зарывается пальцами в мои волосы, то чуть сжимая их, то поглаживая кожу на моем затылке.

Сейчас все по-другому. Нет спешки, нет дикой жажды, несдержанности. Нет страха, что это на одну лишь ночь и необходимости взять от нее все, что возможно.

Нет. Стоя в прихожей, я медленно прикасаюсь к ее коже: вожу руками по телу, сжимаю аппетитные выпуклости, наслаждаюсь ее тихими всхлипами.

Лера девочка отзывчивая. Она разбивает мне сердце, когда вот так растворяется в моих объятиях.

– Хочу тебя, – я слегка покачиваюсь от возбуждения, но все равно подхватываю ее под ягодицы. – Глубоко. Медленно.

– Идем в постель, – выдыхает она и подставляет шею под мои ласки.

Под лунным светом – SCIRENA, A.V.G.

ЛЕРА

Кирилл был так нежен со мной. Никогда еще у меня не было такого чувственного секса. Мне хотелось плакать, пока я кончала, прижатая к кровати его мощным телом – так мне было хорошо.

Он открылся для меня сегодня с совершенно новой стороны: Кир был мягче, чем в повседневной жизни – словно ослабил оборону. Он добрый мальчик, но обычно слегка отстраненный. Сегодня же я почувствовала, что он пустил меня к себе внутрь. Дал увидеть чуть больше, чем видят окружающие. Он доверился мне. Мы не просто спим – теперь я в этом уверена.

Закидываю на него ногу и кладу голову на плечо – хочется еще теснее, так, чтобы пропитаться его запахом, чтобы руки его никогда не отпускали.

– Кир, – зову я тихо.

– М?

– Откуда у тебя столько денег?

– Столько – это сколько? – приглушенно бормочет он мне в волосы.

– Чтобы хватило выкупить весь вип-зал в кинотеатре.

Парню только исполнится двадцать три. Откуда такие возможности, если только он не находится на полном обеспечении родителей?

– Заработал, – тихо хмыкает парень.

– Только не говори, что ты блогер, – с наигранным ужасом в голосе прошу я.

Проходит долгих двадцать секунд, и я не выдерживаю:

– Кир?

– Ты ведь просила не говорить, – смеется он, а я в шутку стукаю его кулаком в грудь. – Я работаю на деда.

Ого. Неожиданно. А главное – когда?

– А кем?

– Сейчас – руководителем отдела логистики в нашем городе. Это…

– Я в целом имею представление об этой отрасли экономики – это ведь касается поставок и перевозок в компаниях?

– Да, верно. Я все организую, координирую и оптимизирую все логистические процессы: от закупки, складирования товара до доставки конечному потребителю. Здесь небольшой филиал и у меня получается совмещать, но после учебы дед хочет сделать меня директором по логистике в головном офисе, и чтобы я переехал к нему в Москву. Готовит меня на свое место.

Скрещиваю руки у него на груди и кладу на них подбородок, чтобы видеть его лицо.

Кирилл поистине золотой мальчик: за что не возьмется – все получается на отлично. Только вот взвалил на себя слишком много. О чем я ему и сообщаю незамедлительно.

– Мы с тобой в одинаковом положении, малышка: ты ведь тоже работаешь после универа, ходишь в зал, занимаешься теперь еще и студкомом. Это жизнь и ее нужно жить. Скоро будет легче – учиться осталось меньше года. А почему ты выбрала эконом? – интересуется он.

– В будущем хочу вернуть свой бизнес. Кир заинтересованно выгибает бровь. – Цветочный. У меня была студия, – поясняю, – до того как… До того как. Я не стала тащить ничего из прошлой жизни, и так как помощи я больше ни от кого не ждала, решила делать все сама с нуля, – делюсь я. – Тем более, это был подарок.

– Прошлой жизни? – с нечитаемой интонацией бросает Кирилл.

– Да. К которой я не хочу возвращаться, – уверенно заявляю я стальным голосом. – Мне ничего не нужно от этих людей.

Кир долго изучает меня пристальным взглядом

– Ты совсем не общаешься в родителями? – хмурится он, нежно поглаживая меня по спине, слегка подбадривая.

– И никогда больше не буду. Всю свою осознанную жизнь я ждала совершеннолетия, чтобы покинуть навсегда их дом.

Не могу сказать, что говорить об этом сложно, но где-то в глубине души мне все еще больно. Все еще хочется спросить у них – почему не любили свою дочь? Зачем были так жестоки?

В голове снова возникают мучительные воспоминания, от которых я отгородилась невидимой стеной в тот же роковой день.

Едва различимый щелчок входной двери оповещает, что он дома. Вернулся.

Зачем делает это каждый раз, если снаружи так много вариантов? Зачем играет в семью, ложится со мной в постель, говорит о любви?

Всегда ненавидела ложь.

Всегда хотела найти человека, которому еще знакомо такое понятие, как честь и достоинство.

Но сбилась с ног.

– Птичка, я дома, – заявляет он из прихожей, и его голос вонзается в мое сердце, словно острие ножа.

Как не стыдно? Как не противно от себя самого?

Не отзываюсь и, продолжив собирать чемоданы, полностью игнорирую мужчину.

Войдя в спальню, изменщик оценивающе оглядывает обстановку.

Лицо его слегка заинтересованно, но безмятежно. Словно он наблюдает за действиями несмышленого ребенка. Умиляется даже.

– Птичка захотела на волю, – беззлобно насмехается он, окинув меня взглядом. Одаренный манипулятор – никогда не повышает тон, ни разу не распустил руки, отчего его действия еще страшнее.

– Не трать слова понапрасну – я не стану их слушать, – бросаю я куда эмоциональней, чем хотелось бы.

Стараюсь казаться отстраненной, но он ранил меня до глубины души. Предал не только тело, но и мою душу.

– Красивое, – подойдя к одному из чемоданов и выудив из него мое любимое платье, он разглядывает его, как нечто, заслуживающее пристального внимания. – Ты в нем невообразимо соблазнительная.

Поддев пальцами мой подбородок, он заглядывает мне в глаза, поглаживая подушечкой большого мою скулу: нежно так, что хоть вой от боли.

Жесть. Почему это ощущается так противоречиво?

На глаза наворачиваются слезы, и я держусь уже из последних сил.

– Куда собралась от меня? – голос его обманчиво нежен, но я различаю в нем стальные нотки.

– Подальше, – обиженно сообщаю я, пытаясь отстраниться, но безуспешно.

– Жизнь моя, – его губы опускаются мне на шею с поцелуем, – что тебя так расстроило?

Меня начинает лихорадить: от возмущения, от злости, ярости и обиды, и вместе с тем от желания вечно ощущать на себе его губы.

Мне больно с ним, больно и без него.

– Птичка, – бормочет он с придыханием, оставляя поцелуй на моих сжатых губах, – они не стоят даже твоего мизинца.

Не знаю, что делают со мной его слова, но я порывисто отвечаю на поцелуй, бросаясь к нему на шею.

Его пламя пожирает меня, я греюсь в нем, в кольце его рук, что безостановочно касаются каждой клеточки моей распаленной кожи.

Я такая слабая рядом с ним. Безвольная. Безликая.

Но искрящая, всемогущая, когда он так исступленно целует меня, поклоняется моему телу.

Но это лишь на мгновение. Это всегда заключительный аккорд. А до него песней звучит он на чужих губах.

– Хватит, – с трудом отрываюсь я от вкусных губ, которые думала буду целовать вечно. – Я ухожу.

– Как же ты чертовски сексуальна, моя птичка, – качает он головой, усмехаясь. – Сводишь с ума. Он впервые устремляется на меня прямой серьезный взгляд. – Передавай родителям привет и непременно возвращайся. В этом доме не появится ни одной другой женщины.

– В ЭТОМ доме? – затравленно хриплю я, а сердце мое падает к его ногам. – Есть другой? – выдавливаю я, едва держась в сознании.

– Никогда не понимал, как можно быть одновременно такой порочно-соблазнительной и потрясающе наивной? – улыбается он, ломая внутри меня последние остатки выдержки.

Слезы наконец катятся по щекам, а он, пользуясь моим ступором, слизывает соленые дорожки с маниакальным наслаждением.

– Люблю тебя, моя птичка.

– Ты больной, – шепчу я.

– Болен тобой, – он в последний раз вдыхает запах моих волос, и отстраняется.

Пользуясь моментом, хватаю чемодан – плевать на остальные вещи – и несусь к дверям, пока не решилась оставить здесь всю свою гордость и разум.

***

Родителям решаю не звонить, и поэтому, когда они видят меня на пороге, да еще и с чемоданом, вмиг разносят в щепки мои нервные клетки и все самообладание, которое я усиленно восстанавливала по дороге к ним домой лишь одной фразой:

– Рома знает, что ты здесь?

Я давно приучила себя не ждать от них нежностей и добрых слов, но ведь можно было бы проявить немного участия! Какого черта так бестактно? Так безразлично?

Есть ли на задворках их душ хоть капля человечности?

– Мне нужно где-то остаться на пару дней, – наплевав на гордость предпринимаю попытку достучаться до них. Не в силах сейчас искать другое пристанище – мне стыдно даже показаться людям на глаза.

– Что значит где-то? Что с Романом? – требует немедленного ответа мать.

Потрясающая бессердечность.

– А я, мама? Тебя не волнует что со мной? – горько усмехаюсь.

– И что же? – бесстрастно окидывает меня взглядом мама.

– Я ушла от него. И не хотела бы больше вести разговоры об этом человеке, – горько заявляю я, сдерживая слезы от обиды. – Пойду в свою комнату.