Её называли «смертью»

– Здравствуй, мой друг, – сказал отец мужчине. – почему ты встречаешь нас, тебя понизили до водителя? – с ухмылкой произнес мой отец.

– Ох, нет, дорогой. – задорно произнес мужчина. Это был высокий мужчина, худощавого телосложения, пальцы и шея были покрыты яркими татуировками, он был старше моего отца.

– Эй, а что это у нас за принцесса? Кира, неужели это ты? – спросил он.

– Я не принцесса. – пробурчала я – Меня зовут Кира и скоро я стану "смертью", а кто ты? – подняв взгляд своих грозовых глаз, спросила я.

– Хэй-хэй, – подняв руки в знак капитуляции. – убийца, полегче, я же пошутил. Меня зовут Никита, можно Ник. Я друг твоего отца, буду обучать тебя драться на ножах и кинжалах, а если повезет, то и единоборствам.

– Это хорошо. – протянула я. – Но ты не ответил на мой вопрос, кто ты? – приподняв бровь, сказала я. Я не понимала, почему он так добродушен, это же слабость, папа никогда себя так не вел при незнакомцах. Или это потому, что я девочка? Мне это не нравится, я хочу быть сильной, а девочки – слабые.

– Я «война.» – сказал Ник. – Коль, она точно твоя дочь, ведет переговоры как ты, я почти, напуган и заинтригован. – смеясь сказал, этот странный человек. Отец только ухмыльнулся ему. Потом он пригласил меня жестом сесть на заднее сидение автомобиля, когда я подчинилась, он расположился рядом со мной. Повернувшись на меня, взглянув своими черными глазами, он тихо произнес. – Кира, ты теперь не в Чикаго, здесь ты не моя дочь, не принцесса и уж точно не мой маленький цветочек. Ты выбрала этот путь самостоятельно, тебя никто не просил и уж точно не заставлял идти этой дорогой. Верно? – ледяным тоном задал вопрос отец, не требующий от меня ответа, но я все равно кивнула в знак своего согласия.

– Точно, ты здесь, как и все остальные, те же условия, никаких привилегий. Ты кандидат, а кандидаты не задают вопросов, не говорят на «ты», не имеют права голоса и уж точно не допрашивают моих людей. Это ясно? – Сглотнув несуществующий ком в горле, я вновь кивнула в знак своего согласия.

– Теперь у тебя только два выхода из этой ситуации: повиновение или смерть. Выбирай, Кира. И не заставляй меня возвращаться к тому разговору. Сила дается только тому, кто уничтожает всю свою слабость и подчиняет своих демонов. Будь сильной и, возможно, ты станешь одной из нас – заключил он. Только сейчас я поняла, что меня ждет. Я была не готова потерять свою привилегию, всю мою жизнь все люди, окружающие меня, боялись обидеть или ранить мои чувства. Я была полностью под покровительством своей могущественной семьи, но так я не стану сильной. Я сама этого хотела, ведь так? Дорога была долгой и весьма утомительной, после разговора с отцом, или теперь я должна его называть Николаем, а может господином Соколовым или боссом. Я не знаю. Я была уверена только в одном, я больше не заговорю, пока ко мне не обратятся, я усвоила урок. Поэтому самым безопасным решением было просто откинуться на сидении и попробовать уснуть, Кон рассказывал, что жизнь в лагере совершенно нелегкая, мне предстоят ежедневные тренировки.

– Вставай, Кира. – сквозь пелену сна я услышала голос моего отца. – Давай, девочка, поднимайся. Открыв глаза, я увидела, что машина остановилась, и Ник уже ушел, повернув голову, я заметила пустой взгляд отца, хотя это уже был не мой отец, это был Люцифер.

– Почему ты уснула? – растягивая слова спросил он.

– Я хотела отдохнуть перед базой. – защищаясь ответила я, быстро выпрямляясь на сидении, и прогоняя остатки сна.

– И ты решила, что сейчас лучшее время для отдыха, что ты в безопасности, на незнакомой территории, в чужой машине, рядом с новым человеком? – поджав губы спросил он.

– Я же была с тобой, разве рядом с тобой я не в безопасности? – со слезами спросила я.

– Ты хочешь быть «всадником», милая, ты больше никогда не в безопасности. Запомни это, в нашем мире много врагов, но у «всадников» их еще больше, ты больше не принадлежишь себе. Ты станешь оружием, угрозой. – сказал мне отец, прежде чем открыть дверь и покинуть автомобиль. Непрошенная слеза скатилась по моей щеке, я пообещала себе, что это была последняя слеза, больше я не буду слабой. Я не хочу быть такой, как моя мать, она умерла, она оставила меня. Я позволила себе просидеть в машине еще десять секунд, прежде чем выйти, оставив слабую Киру позади. Поравнявшись с Николаем, я не хочу называть его отцом в этих стенах, я пошла в сторону величественных ворот с высоко поднятой головой. Спустя неделю, и галлон пролитых слез, я осознала, что так просто исполнить обещание, данное самой себе, у меня не получится, что означало, что меня ждет долгая борьба и в первую очередь с самой собой. Меня разместили в казарме, где было еще пятнадцать девочек примерно моего возраста. Это была большая комната, с бежевыми стенами, одна из которых была уставлена полками, забитыми книгами об истории, политологии и боевым искусствам. Каждый день нас поднимали в шесть утра, давая ровно пятнадцать минут на сборы и подготовку к сегодняшнему дню. Старшие девочки научили нас распределять время так, чтобы успеть принять душ, заправить постель и одеться. Далее за нами приходил один из кураторов, с которым мы отправлялись на изнурительную пробежку по холодному, еще не проснувшемуся ото сна лесу. К 8:00 мы возвращались в расположение базы, где уже нам выдавали расписание на день, учебная программа заканчивалась после семи вечера, далее отдых и отбой. Каждая неделя была изнурительней предыдущей, мне еще не удалось встретиться с моим братом, потому что он находился в другом крыле, для более подготовленных детей.

***

Кира

8 лет.

Сегодня был мой день рождения, в том году я проснулась от того, что Кон запрыгнул ко мне в кровать и громко кричал слова поздравлений, не смотря на то, что у нас была разница в возрасте всего три года, он был сильно выше и крупнее меня, его тело высоко подпрыгивало на моем матрасе, а снеки, которые он принес, в качестве подарка, были разбросаны по всей комнате. Это был счастливый день, потому что он смог приехать ко мне, мы провели час собирая по полу закуски, потом пробрались в наш домик на дереве и прятались там до самого вечера. Я была так счастлива. Сегодня я проснулась от того, что несколько девочек из моего потока вылили ведро холодной воды на меня, тем самым пробудив меня от кошмара, который преследовал меня каждую ночь. Я даже была им благодарна, потому что как бы я не пыталась проснуться, как только мой разум попадал в плен страшного сна, покинуть его было почти невозможно.

В моем сне мама, стоя с отверстием в голове смеялась на до мной, громка крича, что я следующая, что совсем скоро меня заберут, а я в свою очередь даже не могла пошевелится. Этот сон изматывал меня, не давая возможности как следует отдохнуть, из-за чего я была вялой на занятиях. Стоит ли говорить, что я здесь никому не нравлюсь, каждый кандидат норовит мне показать, что я не достойна этого места. Даже Кон еще ни разу не приходил ко мне, единственным человеком, который хорошо ко мне относился был Ник, чудак, который встретил нас с папой.

Сегодня не будет объятий или же счастливых песен, мне не надо выряжаться в красивый наряд, сегодня никто не поздравит меня с моим днем, что, наверное, должно меня радовать.

Утренняя пробежка по еще сырому и не проснувшемуся ото сна лесу была приятной, первые несколько недель мое тело не справлялось с нагрузками, которое давало это место, сейчас стало намного легче, словно я уже не была такой слабой. Я бежала, наслаждаясь звуком моих ботинок, которые врезались во влажную землю, впереди меня бежало человек двадцать, сегодня нас впервые соединили с мальчишками нашего возраста, поэтому людей на тренировке было в разы больше. Наш куратор бежал впереди, прокладывая маршрут для всей группы, впереди меня ждала насыщенная программа.

– Ты гребанное разочарование, Кира. – прорычал какой-то мальчик, который совсем недавно поравнялся со мной, стараясь сохранять мой темп. Я сделала вид, что не услышала его. Нападки со стороны сверстников были мне знакомы, многие из них не понимали, почему я здесь, почему занимаю место в их ряду. – Тебе нечего сказать, принцесса? – последнее слово он выплюнул, словно это было какое-то ругательство.

– Я просто тренируюсь, отстань. – тихо сказала я, и попыталась оторваться от него, вот только я не заметила, что впереди меня бежали тоже мальчишки, которые смотрели на меня с отвращением, не давая обогнать их. – Пустите. – с мольбой в голосе сказала я, стараясь контролировать панику, которая расцветала в моем теле.

– Ты хочешь обогнать нас? – спросил мальчик с грязно русыми волосами, его губы растянулись в противную улыбку, а глаза наполнились предвкушением. – Вперед. – сказал он, вытягивая руку, показывая мне путь, между им и другим мальчиком. Я лишь покачала головой, потом опустила взгляд и попыталась обогнать их, когда нога в тяжелом ботинке ударила меня под колено, мои собственные ноги подкосились и я рухнула на сырую землю, сильно ударившись лицом, потому что не успела выставить руки. Вокруг меня пространство наполнилось смехом.

– Как я и сказал, ты гребанное разочарование. – сев на меня, и крепко обмотав мой хвост на руку, тем самым поднимая мою голову, прорычал первый мальчик. – Может быть поэтому папочка и отправил тебя сюда. – сказал он, а потом резко врезал мое лицо в землю, после чего он встал и побежал прочь, мальчик с грязно русыми волосами наступил мне на руку, тем самым разрывая подошвой своей обуви кожу на моей руке. Я лишь лежала, не пытаясь хоть как-то повлиять на ситуацию, даже когда они вновь вернулись к пробежке, их смех все еще витал вокруг, заставляя меня все также лежать, не предпринимая хоть каких-то попыток к спасению. Может быть, я действительно была слишком слаба?

***

Никто не пришел на помощь ко мне. Не было ни одного человека, который протянул бы мне руку и помог подняться. Дети просто пробегали мимо меня, словно я была упавшей веткой, которую нужно было обойти или перепрыгнуть, некоторые даже не удостоили меня своим взглядом. Я не винила их, а на что там было смотреть? Жалкая картина, скажу я вам. Я лежала неподвижно, пока стук обуви о землю не прекратился, только тогда я позволила себе медленно подняться и пойти в противоположном направлении, я просто хотела добраться до казарм раньше всех их, я просто мечтала уйти как можно дальше от этого унижения, разве я не имела права на такую малость? Я шла медленно, пытаясь не опираться на ногу, на которую пришелся удар. Мерзкая грязь пропиталась с кровью, которая маленькими капельками собиралась на руке, лицо сильно саднило и горело, я чувствовала, как совсем скоро на нем появятся свежие синяки, но это не расстраивало меня, больше нет.

– Ты сестра Кона? – громко спросил незнакомый голос, я от неожиданности резко развернулась, чтобы посмотреть, кто это был, но так и не заметила никого рядом. Неужели у меня были галлюцинации? – Точно, сестра. Хотя вы не сильно то и похожи. – Продолжал мой незнакомец, я вновь огляделась вокруг, когда треск ветки донесся моих ушей, я вскинула голову вверх, как раз в тот момент, когда мальчик, явно старше меня, спрыгнул с ветки дерева и приземлился на ноги, в нескольких метрах от меня. Его глаза медленно сканировали меня, задерживаясь на лице, которое все еще было покрыто грязью. Он был примерно возраста моего старшего брата, его светлые волосы, небрежно спадали на глаза, а на губах играло отвращение, словно ему было неприятно даже находится со мной в одной плоскости. – Ты здесь умрешь, Кира. – без эмоционально сказал он.

– Я не умру, я страну «смертью». – выпрямив спину, ответила я, не чувствуя ни грамма убеждения в своих словах. Только веру, и каплю надежды, но разве они могли мне сейчас помочь?

– Тогда начни вести себя как «смерть», как наследница Соколова, а не как маленькая избалованная девчонка, которая и сама не понимает, чего она хочет. – выплюнул он, словно слова, произнесенные им для меня, давались ему с трудом.

– Кто ты? – шепотом спросила я.

– Я тот, кто не позволил бы кучке засранцев ударить меня в грязь лицом. – ответил он, развернулся и пошел в сторону мужских казарм. – Приведи себя в порядок и борись, а иначе к концу этого месяца Кон потеряет еще и сестру. – Не поворачивая головы сказал он.

Я стояла, смотря ему в след еще несколько мучительных секунд, задаваясь вопросом, кто это был, потом, словно придя в себя, я развернулась и уже быстрее пошла к своему крылу, мне необходимо было взять вещи и пойти в душ, пока остальные кандидаты не вернулись с тренировки. Я схватила свою форму с тумбочки, расческу и туалетные принадлежности были в небольшой сумке, которая тоже уже свисала с моей руки, быстрым шагом, но еще прихрамывая, я направилась в ванную, которая была рассчитана на всех девочек, живущих в моем крыле. Душевые были разделены друг от друга не высокими перегородками, которые доходили до плеч. Белая плитка, которая украшала и стены, и пол, местами была потерта. У самого входа располагался ряд раковин, над которыми висело длинное зеркало. Я бросила свои вещи на холодный пол и пошла во власти еще не нагревшееся воды, смывая с себя всю грязь сегодняшнего дня. После того, как мои волосы были тщательно вымыты, а кожа уже скукожилась от долгого нахождения в воде, я вышла, сопровождаемая облаком пара, надев свою форму, я завязала влажные волосы и рукой убрала конденсат с зеркала. На меня смотрела девочка, чье лицо усеивали маленькие порезы и ссадины. Эта девочка была слаба и труслива. Она явно не подходила этому месту и сейчас не имела права находиться здесь, занимать место кого-то другого.

– Кто ты? – глядя на свое отражение, спросила я. Отперевшись руками об раковину, я вновь посмотрела в лицо девочки, которой не хотела быть. Я смотрела на нее, на себя и видела только жертву, после мой взгляд упал на руки, которые все еще сжимали раковину, так сильно, что костяшки пальцев побелели, а из руки, которую повредил ботинком мальчик с грязно русыми волосами, выступала кровь, моя кровь, стекала по руке, а никто за это не заплатит. Кто-то просто посмел дотронутся до меня, не получив за это никакого наказания. Если бы мы были дома, то папа уже бы уничтожил их.

«Но ты не дома» – кричал мой внутренний голос.

«Что ты сделаешь теперь?» – не унимался он, издеваясь надо мной.

Я вновь посмотрела на свою руку, потом указательным пальцем другой руки собрала выступившую кровь и приложила окровавленный палец к зеркалу, оставляя на нем круглый след, расположенный ровно в середине лба моего отражения.

– Ты этого хочешь? – спросила я, не отрывая взгляда от своего отражения и того, как кровавый след, смешавшись с конденсатом, немного расплылся. – Ты хочешь быть как она? – не унималась я, с каждым своим предложением ярость в моем теле просыпалась с новой силой, пробуждая тьму, которая мне не была знакома.

Спустя года, я вспоминала этот монолог и думала, могла ли я стать кем-то другим? Могла ли я избежать этого исхода или же мои демоны просто ждали возможности, чтобы поднять свои уродливые головы? Возможно, если бы моя мать не умерла в тот летний день, я бы не стала той, кем являлась сейчас. Хотя такие как она всегда умирают, это просто вопрос времени.

***

Кира

17 лет.

Каждый день я изучала психологию взаимодействий, политологию, историю, языки. Не говоря уже о боевых искусствах, химии, обращению с огнестрельным оружием. От пятнадцати девочек за годы моего обучения осталось только девять…Последняя покинула нас всего несколько дней назад, она была в сильной депрессии и не смогла справиться с этим давлением, ей было всего семнадцать лет. Испытала ли я боль от ее ухода?

Нет.

Я не почувствовала ничего, только холод, и, возможно, каплю раздражения. Потому что из-за ее слабости, я потеряла день занятий, у меня экзамен меньше, чем через неделю. Я должна стать «смертью», мне нельзя отвлекаться на такие мелочи, как чьи-то несбыточные надежды, мечты или же желания. Кон, в прошлом году сдал свой экзамен и стал официально силовиком «Тьмы». Он «Война», а значит, ему разрешено вернуться в Чикаго и присоединиться к семейному бизнесу. Поэтому я чувствую невероятное напряжение, когда Ник опять пытается со мной шутить, что за хрень? Я хочу работать, хочу получить свою татуировку и пойти на выполнение поставленных задач, а не слушать очередную пошлую историю. Черт…

– Эй, Катерина, не хочешь немного поспаринговать? – с облегчением крикнула я, увидев свою сокурсницу. Мы не были с ней близки, но из всех людей, которые окружали меня, ее компанию я переносила лучше всего. Может когда-нибудь мы будем настоящими подругами?

– Прости, дорогая. Мне надо готовиться к экзамену по языкам и культуре стран. – взмахнув копной темных волос она отвернулась и упорхнула вверх по лестнице. Я перевела все свое внимание на Никиту, который за эти годы нисколько не изменился, будто и не прошло десятилетия с момента нашего знакомства, он оставался все прежним.

– Ну же, Ник, скажи, когда будет экзамен? Что меня ждет? – сложив руки в молитве, произнесла я.

– Нет, милая, твой отец мне яйца оторвет, никаких поблажек, а теперь вали – толкнув меня и громко рассмеявшись сказал он. Хрень. Я уже это говорила? Уверена, что да. Сегодня у меня по расписанию остался только урок этики и проработка гардероба и внешнего вида. Я до сих пор помню свое недоуменное лицо, когда меня притащили на урок к мисс Бланд. Это была взрослая, невероятно красивая женщина, с хитрыми, почти лисьими глазами, тонким, изящным носом и невероятной улыбкой, которую может вам продемонстрировать только какая-нибудь «мисс чего-то там 2006.» Правда, я была поражена ее изяществу, грациозности и женственности, она была «голодом», и о боги, я уверена, что справлялась с этой задачей на все 100%.

– Дамы, сила может быть разной и только глупец будет недооценивать силу женского шарма, красоты и сексуальности. На наших занятиях я обучу вас, как добиться желаемого результата, всего лишь проявлением малейшей заинтересованности.

– Это чушь, я не буду очередной шлюхой какого-нибудь имбецила. – прокряхтела, ныне покойная Динара. Видите? Она не только покончила с собой, совершенно не подумав о нас, так еще и срывала уроки, тем самым отнимая у нас драгоценные минуты.

– Встань и представься, дорогуша – с ухмылкой сказала мисс Бланд – хотя не стоит, мне совершенно не интересно, как тебя зовут, по крайне мере до тех пор, пока ты не научишься проявлять должное уважение. Но так как я сегодня в прекрасном настроении, я скажу тебе одну вещь и прошу, задумайся, тысячи войн были объявлены мужчинами из-за красоты женщины. Но красота – это отнюдь не пухлые губы и длинные ноги, это умение презентовать себя. – сказала она.

Подойдя к корпусу мисс Бланд, я увидела остальных девочек с потока, я не была с ними близка, только Катерина смогла немного обосноваться в моем сердце, она была хитра, целеустремлена и прямолинейна, она хотела стать «голодом», поэтому не являлась моей конкуренткой, что уже облегчало задачу. Остальные же – змеи, отвратительные существа, не вызывающие у меня никакого сострадания.

– Дамы, – с торжествующей улыбкой, произнесла мисс Бланд – перед собой я вижу прекрасных девушек. – оглядев нас сканирующим взглядом, продолжила она – Сегодня вам предстоит небольшое преображение, каждой из вас создадут образ. Придерживайтесь его, не разочаруйте меня – заключила она.

Спустя три часа я смотрела в зеркало на абсолютно незнакомую девушку, мои без того светлые волосы, стали серебристого оттенка, что подчеркнуло мои синие, цвета грозового неба глаза, мамины глаза, обрамляли густые черные ресницы. Пухлые губы и хищные черты лица, с острыми скулами, ровным носом придавали моему образу стервозности, которую я всегда чувствовала в себе. Теперь весь мой вид говорил: «К черту тебя, его и весь этот гребаный мир», не хватало только татуировки, говорящей о моей принадлежности…

– Мы проделали замечательную работу, Кира, ты прекрасна. – сказала мисс Бланд, погладив меня по моим длинным волосам, подняв на нее взгляд, через зеркало, я увидела…

Страх?

Волнение?

Но как только мы встретились с ней глазами, она сморгнула все свои эмоции, улыбнулась и ушла.

Интересно.

Пройдя в середину зала, мисс Бланд похлопала, своими изящными руками, в ладоши и произнесла: – На сегодня все свободны, возвращайтесь в казармы и попробуйте отдохнуть.

Выйдя из ее крыла, я схватила Кэт за руку и потащила к арке в сторону леса, у стен есть уши и то, что я хотела ей сказать, не должно было иметь свидетелей. Мне не давал покоя взгляд мисс Бланд, я почти уверена, что преображение и ее глаза не были случайностью.

– Куда ты меня тащишь? – проскулила Кэт.

– Мисс Бланд странно на меня посмотрела. – прошептала я. – Я думаю, что сегодня что-то случится.

– Господи, – простонала Кэт. – Кир, ты уже сходишь с ума, внимание новость, никто не готовит заговор против Киры Соколовой. – ехидно сказала она. Меня возмутил ее ответ, я не считала себя особенной, уже нет, я работала на износ, черт, да все мое тело покрыто шрамами и не проходящими синяками. Я сплю по четыре часа в сутки только для того, чтобы ночью очередной раз повторить весь материал, прошедшего дня.

– Окей. – холодно сказала я. – Когда до твоей маленькой головки дойдет весь пиздец сегоднешнего дня, не ищи меня, Катерина, я пыталась тебя предупредить. Дорогу обратно сама найдешь. – развернувшись, я пошла в сторону нашего крыла, нет, мне не нужны подруги, мне не нужна никакая привязанность в этих стенах.

«Любовь убивает быстрее пули.»

Кажется, я уже начинала забывать.

Единственное чего я хочу от этого проклятого места и этих людей это получить свою татуировку, оружие и мишень, которую я с удовольствием подарю каждому, чье имя окажется в списке. Потом вернуться к семье в Чикаго и присоединиться к бизнесу.

Эта ночь принесла мне новые шрамы, забрав с собой последнюю чистую и невинную часть меня, но подарила мне цель и предназначение.

И все, конец истории.

Глава 3

"Самая лучшая война-разбить замыслы противника; на следующем месте- разбить его союзы: на следующем месте разбить его войска. Самое худшее-осаждать крепости."

Сунь Цзы.

Вито

24 года.

"Тело Карло Морелло было найдено в гостинице "The Golden House" по информации нашего корреспондента бизнесмена и его спутницу убили во время ограбления номера, человек сделавший этот чудовищный шаг не был арестован, ведется расследование происшествия."

Закрыв очередную новостную вкладку, я начал застегивать свою черную рубашку. Видимо, ещё долгое время нашу семью будут преследовать эти никчёмные статьи, написанные бездарными журналистами. Будто плевок в душу моей матери, последнее действие моего отца оскорбило не только его память, но и бросило тень на всю нашу семью. Осень в Нью-Йорке в этом году выдалась холодной, озноб одолевает мое горячее тело, покрывая мурашками кожу. Словно сама погода, оплакивает смерть великого Карло Морелло. Капо1 «Сакра Корона Уинта»2. Мужа, друга, отца и верного соратника. Слова, слова, слова. Весь день нас преследуют совершенно неуместные хвалебные рассказы о жизни моего отца, каким сильным лидером он был, какая великая потеря для всего нашего общества. Парад лицемерия, и мы находимся в самом его эпицентре, принимая, скорбя по бесполезному куску дерьма. И не важно, что он оскорбил нас своей смертью, как Капо всех капо, мог умереть в собственном гостиничном номере, гостиницы нашей семьи. Насколько он был расслаблен, что потерял всякую бдительность? Это унижение всей Сакры. Мы стали слабы и рассеяны. Все совершенно забыли, как в том месяце поляки вновь захватили всю нашу поставку наркотиков, тем самым потеряв несколько миллионов долларов. Ему было интересней играть в бизнесмена, чем исполнять свою истинную роль. Он подвел всех нас, наплевав на кодекс чести, предав все, над чем работали наши предки. Что ж, в любом случае шоу должно продолжаться. Сегодня мы скорбящая семья, переживающая ужасную трагедию. Завтра же это будут просто не актуальные новости.

Кроваво красные розы, покрывшие ковром сырую землю, сопровождают к месту погребения Капо. Сегодня здесь собрались сотни людей, показывающих свое уважение моей семье, моим людям, моему городу. Но среди них есть также десятки грязных ублюдков, которые жаждут увидеть падение семьи Морелло.

– Подними голову сынок, ты король, короли не скорбят, они правят – тихим, почти неслышным шепотом сказала мне моя мать. Она была статной, высокой женщиной, с идеальной осанкой, черными, как вороново крыло волосами, собранными в аккуратный пучок. Ее хрупкая фигура была одета в черное платье, доходящее до колен, такое же черное пальто, и черная вуаль покрывала ее волосы, полный набор безутешной вдовы. Прежде чем подойти к вырытой могиле и положить на крышку гроба белую розу, символ ее чистой и вечной любви. Выпрямив спину, просканировав каждого в радиусе 10 метров, я пошел вслед за моей матерью, неся в руках черную розу, символ моей скорби и обещания жестокой расплаты. Так я показываю, что ничего не кончено, нет причин сбрасывать нас со счетов, я старший сын, и я возьму возмездие в свои руки. Сзади меня шли мои верные соратники, единственные люди, которым я безоговорочно могу доверять, мои братья Лука и Френк. Младшая сестра шла на несколько шагов позади их, действительно оплакивая потерю нашего отца.