От винта, господин дракон!

– Нет, – не согласилась я с ней, – первым делом мне нужно посмотреть на дракона. В смысле на ректора.

«Второй раз такой ошибки я не совершу и всех ректоров теперь буду знать в лицо – или в морду, как правильнее? – и обходить за милю. Ну их подальше».

– Зачем это? – Джинни очень странно на меня посмотрела. С подозрением или… страхом?

– Чтобы его ни с кем не перепутать, а то были прецеденты, – вздохнула я. – Есть у вас где-нибудь его изображение?

Девушка задумалась на мгновение, а потом, порывшись в ящике своего стола, протянула мне газету.

– «Вестник Халявы», – зачитала я вслух гордое название.

– Наша студенческая пресса, – пояснила соседка, – пользуется огромным спросом. Ректор там на первом развороте.

Я тут же раскрыла газету и обнаружила фотоизображение весьма примечательного типа: тонкий, узкоплечий, при этом весь какой-то длинный, что змея в пруду. Гладкие черные волосы чуть ниже ушей, узкое лицо с острым подбородком, взгляд спокойно-снисходительный, драконий. И одежда вполне для ящеров типичная – этот их любимый костюм с выпендрежным сюртуком – длинным, но с разрезами чуть ли не до пояса – и жилетом. Вылупляются они сразу в них, что ли? Цвет костюма по черно-белому изображению не определялся, но однозначно был темным.

«Новое распоряжение ректора. Самогонщики, будьте бдительны!» – призывал заголовок.

Разумеется, я не удержалась от искушения и ознакомилась со статьей.

«Наш строгий, но справедливый ректор в своем репертуаре. Теперь он обратил взор на недобросовестных самогонщиков. Отныне за распространение горячительных напитков на территории университета нарушителям светит, помимо штрафа, строгий выговор с занесением в личное дело. А при ненадлежащем качестве товара – сразу два (напомним, что три выговора – это гарантированное отчисление). Так что настоятельно рекомендуем нашим химикам повысить стандарты своего производства и не палиться так явно. С дагоном Дартеном Фаррийским шутки плохи.

Кстати, в скором времени нас ждут весьма серьезные изменения. Подробностей нам узнать не удалось, но мы очень заинтригованы. Следите за новостями».

– Дартен Фаррийский, – повторила я, чтобы запомнить покрепче. Хотя такого индивида уж точно ни с кем не перепутаешь. – Он не воздушник часом? С ними я как-то не очень…

– Водник, – успокоила меня Вирджиния. – Такой и есть, как там сказано: строгий, справедливый и очень… рациональный.

Конец фразы она произнесла как-то странно – то ли с грустью, то ли с досадой – и махнула рукой, когда я попыталась отдать ей газету.

– Оставь себе, почитай, наверняка найдешь что-нибудь для себя интересное.

А после обеда вызвалась провести мне обзорную экскурсию по территории инженерки. Разумеется, я согласилась, только переоделась в платье и кофту.

Не успели мы осмотреть и треть корпусов, как мою спутницу окликнул симпатичный русоволосый парень:

– Джинни, привет! Очень рад тебя видеть!

– Привет, Мэтт. – Девушка немного стушевалась, но быстро взяла себя в руки. – Я тоже… рада. Знакомься, это Джулс, моя соседка по комнате.

– Слушай, может, вечерком прогуляемся по городу? – радушно предложил парнишка.

Он едва не светился от радости. И в его светло-карих глазах, казалось, разлились мед и карамель. Очень приятный молодой человек.

– Я не могу сегодня. Может, в другой раз… – Девушка улыбнулась милой, очень терпеливой улыбкой, как умеют настоящие аристократки, когда говорят «нет», и украдкой прикусила губку.

– А, ну тогда ладно, я попозже тебя найду. – Мэтт был расстроен, а еще, пожалуй, озадачен.

– А он ничего, – шепнула я Джинни, – и ты ему явно нравишься.

– Да, но… – Она замолчала и призадумалась, будто взвешивая, говорить мне или нет, а потом все же решилась: – Я совсем недавно обручилась, поэтому…

Особой радости в ее голосе я не обнаружила. Ох уж эти мне аристократы с их выкрутасами, браками по расчету и прочими «блестящими партиями».

– Тебя заставили? Или жених такой противный? – нахмурилась я.

– А? Нет, что ты. Не противный. И это мое решение. Оно со всех сторон правильное, но…

Но парню с карамельными глазами тут ловить больше нечего. Ясно.

– О, идея! Давай сначала в музей заглянем, а потом в наш дворец культуры, вот где жизнь-то! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула моя соседка.

И мы продолжили экскурсию.

Потом я занималась учебниками, отстояла очередь за всякими разными вспомогательными материалами, которые были мне положены. А потом – еще одну, чтобы купить все что нужно по выданному списку. Незаметно наступил вечер.

И когда я вернулась в общежитие, меня ждал сюрприз – послание на мое имя.

«Явиться в первой половине дня в ректорат, при себе иметь документы, удостоверяющие личность».

«Да что такое-то? Я еще даже учиться не начала».

Весь вечер я терзалась догадками: может, мне неправильно посчитали баллы и теперь отправят домой? Или ректор стихийки меня вычислил и меня ждет жуткая драконья кара?

От Джея вестей не было, и это тоже напрягало.

Оказалось, я зря дергалась, все было куда проще: мой колледж что-то напутал в дипломе, какие-то цифры в документах не совпадали. Ерунда, но документы пришлось переоформлять.

– Вот. – Я протянула подписанную своей рукой стопку секретарше, госпоже Шелл – сухощавой, маленькой старушке с таким огромным начесанным сооружением на голове, что казалось, ее тоненькая шейка вот-вот переломится, не выдержав тяжести, – и собралась уже идти восвояси.

– Подожди. – Быстрые острые глазки бросили настороженный взгляд на дверь ректорского кабинета. – На-ка, отнеси на подпись. И вот это тоже.

Передо мной выросла приличная такая стопка. И я снова ощутила легкий, почти невесомый керосиновый аромат, разливающийся в воздухе.

Но что было делать? Я вздохнула, сгребла документы, положив свои, родимые, сверху, и с некоторой опаской подошла к законному обиталищу местного ящера. Как там его?.. Дагона Фаррийского, кажется.

Постучавшись для приличия, я растянула губы в самой приветливой, по моему мнению, улыбке и открыла массивную дверь.

И тут же закрыла. И сразу же зажмурилась и замотала головой, отгоняя от себя на удивление четкую галлюцинацию. Разумеется, это глюк. Я просто переволновалась. Потому что такого не может быть… Конечно, не может. Стойкий запах керосина я решила проигнорировать.

Вдох-выдох, и я снова распахнула дверь, – правда, теперь, подозреваю, улыбка моя приобрела некоторый оттенок безумия.

Нет, мне вовсе не померещилось: за массивным столом, точно напротив входа, восседал ящер. Знакомый ящер. Ну очень знакомый ящер. И неотрывно разглядывал меня своими холодными гляделками – сначала сверху вниз, потом снизу вверх…

– О, что-то давно тебя не было, – оживившись, сообщил он мне, будто мы с ним каждый вечер тут в картишки перекидываемся.

– А где ректор? – спросила я растерянно.

Драконьи губы растянулись в крайне ехидной улыбке.

– Перед тобой. – Глаза-ледышки сверлили меня не слишком добрым взглядом, даже не моргали. – Слушаю внимательно.

– Врете. – Испуг как-то быстро сменился раздражением. – Что у вас за привычка в чужих кабинетах засады устраивать?

– Уверена? – бархатным голосом опереточного соблазнителя вопросил ящер. Взгляд его при этом не потеплел ни на градус. – Давай так: если я вру…

– Дагон Алирийский совершенно прав, – прошелестел чей-то голос.

И я вздрогнула, только сейчас заметив, что в комнате, помимо нас с «примороженным» ящером, находится еще один – тот самый Дартен Фаррийский, просто его костюм темных оттенков зеленого удивительным образом сливается с этого же цвета шторами.

– Приказ о вступлении в должность ректора был подписан несколько часов назад. – Тихий вкрадчивый голос водного чешуйчатого убаюкивал.

– Дарт, кто тебя просил влезать с пояснениями? – проворчал Алирийский. – Верное дельце было.

– Разве я могу упустить возможность и не сделать мелкую пакость старому другу? – довольно жмуря зеленые глаза, ответил черноволосый и снова вернулся к созерцанию пейзажей за окном, предоставив мне любоваться его прямой спиной и длинным холеным драконьим хвостом на затылке. Почему драконы так любят этот элемент прически, мне непонятно. Но хвост этот – вещь неотделимая от драконьего образа, как змеиные глаза и их любимые костюмчики.

«Льдистый» вовсе не обиделся, фыркнул подозрительно довольно и снова обратил свой неуютный взор в мою сторону:

– Что там у тебя?

Я же в это время отчаянно пыталась сообразить, правда это или меня разыгрывают. И что, ящер меня сожри, делать, если этот Алирийский и впрямь теперь глава инженерки? И потому молча положила перед ним стопку документов.

Дракон очень по-деловому прищурился и придирчиво пробежал глазами первые несколько листов. После этого я навсегда отбросила мысль о том, что чешуйчатым можно подсунуть на подпись какую-нибудь липу.

– Джулия Хоуп, значит? – очень задумчиво, очень спокойно произнес ящер.

– Да, – подтвердила я зачем-то, – Ли Хоуп. – И подняла на него глаза.

И сразу же поймала непередаваемое чувство, будто меня окатили ледяной водой и пригвоздили к полу двумя острыми сосульками. И все одновременно. Я даже вдохнуть не смогла как следует: дракон на меня смотрел так, будто я у него же на глазах слопала его родную бабушку.

Голова тут же закружилась, словно я стою на краю обрыва, а перед глазами замелькали странные картинки – камни, белые крылья… и еще что-то красное с белым… Нет-нет, только не сейчас…

Я стиснула зубы покрепче и заставила себя дышать: вдох-выдох, вдох-выдох… Вот так. Паника отступила.

Плавным лаконичным движением Алирийский взял из подставки автоперо и проставил на нужных страницах размашистые подписи.

– Свободна, – бросил он мне. – И, Хоуп, маленький дружеский совет: старайся попадаться мне на глаза как можно реже.

Тон его совсем не изменился, сохранил прежнюю непринужденность, а вот взгляд стал жестким, и я сразу поняла, что счет моих провинностей минуту назад существенно вырос. Понятия не имею, почему.

С его советом я была очень согласна. И собиралась как можно тщательнее ему следовать. Настолько, что вихрем выскочила из кабинета, забыв попрощаться.

Да уж, надо признать, держаться подальше от драконов у меня получается весьма посредственно. Совсем паршиво, если по правде: едва успела приехать в столицу, а уже вляпалась в них по самые уши.

Первой, с кем я поделилась новостью о смене нашего руководства, была, разумеется, Джинни. И вести эти ее не обрадовали – она заметно сбледнула и ненадолго стала какой-то рассеянной. Но я могла ее понять: кому же это понравится, когда вместо привычного уже тирана подсовывают нового, у которого еще неизвестно какие вихри в голове гуляют.

– Зато я теперь знаю свое расписание и имя куратора, – похвасталась я. – Переписала заодно. Магистр Найджел Грант, знаешь такого?

– Грант? Ой, знаю-знаю. Он у нас артефакторику читал. Очень… интересная личность. – И соседка самым наглым образом захихикала. – Нет-нет, ты не подумай. Материал он дает нормально. И сам вполне ничего – не старый, даже симпатичный, но, Джулс… – И она снова подавилась смешком. – Сама увидишь, короче…

Разумеется, я сразу же заподозрила неладное, но эта интриганка наотрез отказалась делиться со мной подробностями, утверждая, что не хочет портить мне первое впечатление.

– А ты уже выбрала себе внеурочку или клуб? – сразу перевела она тему. – Выбирай, не тяни, а то самые интересные места в первые же учебные дни разберут. В «Вестнике» был список, пройдись завтра и подбери себе то, что понравится.

Совет был стоящий, и я решила простить пока эту тихушницу. Сама она, к моему немалому удивлению, ходила в студенческий актерский клуб – как и бедолага Мэтт, кстати сказать.

Обойдя на следующий день для интереса несколько студий – и театральную, и художественную, и пару спортивных, – я добралась до той, что привлекала и страшила меня больше всего.

«Клуб полетов „Попутный ветер“» – значилось на яркой табличке, прибитой к двери павильона, больше похожего на огромный гараж. «Рук. – л. Диона дель Фейт» было приписано ниже.

Дверь была приоткрыта, и внутри происходило какое-то движение.

– Куда тащите? Назад! Вы еще эти «крылья» не осмотрели как следует, вот с них и начинайте! – звенел в воздухе чистый женский голос.

Стучаться здесь было бесполезно, и я зашла внутрь.

Бойкая девица с торчащими во все стороны рыжими кудряшками, активно жестикулируя, объясняла что-то двум паренькам. Все трое были облачены в бежевые комбинезоны, но рыжая явно была главной, да и выглядела постарше.

– Привет! Я Джулс. Ты Диона дель Фейт? – спросила я ее. Выкать в таких условиях было как-то глупо.

– А? – тут же обернулась она ко мне. – Ди сейчас в отпуске, я ее заместитель – Гвендолин Эйр, можно просто Гвен.

Я во все глаза смотрела на Гвен – та стояла, подбоченясь одной рукой и держа в другой гаечный ключ, которым размахивала будто указкой; на парней, раскладывающих на полу яркие разноцветные «драконовы крылья»; на разложенные здесь же инструменты и запасные части. В павильоне приятно пахло машинной смазкой.

Сердце забилось чаще. Я ощутила внезапный прилив страха – и тоски. Ладони вспотели, а в ушах застучал пульс.

– Техосмотр перед началом нового сезона, – пояснила девушка, истолковав мое затянувшееся молчание как замешательство. – Ты к нам в клуб записываться?

– Я бы только за, – вздохнула я, стараясь не поддаваться неожиданно возникшей тревожности, – но я очень боюсь высоты. Я хотела показать вам кое-что. Может, вас заинтересует или подскажете, к кому можно обратиться с этим.

«Кроме драконов, к ним я зареклась ходить с подобными предложениями».

Я раскрыла папку и показала Гвен толстую стопку чертежей.

– Это разработки моего брата, он учится не здесь, но разрешил мне их показать. Это идея принципиально нового летательного аппарата. Для него не нужны потоки воздуха, он разгоняется и создает их сам. Это… это… – Я замахала руками, пытаясь объяснить как-то попроще, – почти как летающий мобиль, вот. Я могу собрать небольшую модель, но на это уйдет несколько дней, а то и недель.

«Только придется заново пересобирать артефакт, и кристаллы граната нужны опять же… Эх, где бы денег взять еще?»

– О, еще один изобретатель пожаловал! – воскликнул крепенький розовощекий шатен, прислушивающийся к нашему разговору.

– Выглядит странновато, – неожиданно отозвался из-за моего плеча второй «летун» в комбинезоне – и резким «пф» сдул со лба упавшую на него золотистую челку, – оно правда сможет взлететь?

Кажется, и тут я не найду взаимопонимания.

– Стой, не злись, – хлопнула меня по плечу девица, почуяв мое настроение. – К нам тут время от времени ходят разные чудики с гениальными идеями, мы уже всякого насмотрелись. После того как один из них с умным видом напялил на руки картонные крылья и прицепил чуть пониже спины батарею стартовых артефактов, нас вряд ли что-то сможет удивить. Приноси свою модель, посмотрим, что к чему.

– А если нужна будет помощь, всегда можешь найти нас тут. Я, к слову, Сойер. – Светловолосый протянул мне ладонь, измазанную машинным маслом. Заметил это, смутился и тут же вытер ее о комбинезон. Вышло ужасно мило. – А это Микки. – Он кивнул на крепыша. – Ну и просто так заходи, если скучно будет.

– Кстати, – вдруг вспомнила я. – Вы уже в курсе, что у нас ректор сменился?

– В смысле? – нахмурилась Гвен и машинально подергала пальцами тугую рыжую кудряшку. – Что значит сменился? Я недавно только Фаррийскому документы на подпись носила, и он ни о чем подобном даже не квак… не упомянул.

– Ну вот. Со вчерашнего дня вместо дагона Фаррийского у нас будет Алирийский.

«Экхарт Алирийский?» – «Да чтоб я сдох!» – «Вот хрущ!»

Я смотрю, этот белобрысый ящер тут тоже не слишком популярен.

– Все, не видать нам нормального бюджета, – помрачнела рыжая и рукой в сердцах махнула.

– Он что, такой прижимистый?

– Не в этом дело, – пояснил Микки. – Алирийский – один из тех, кто считает, что людям нечего делать в небе.

– Небо для драконов, рожденный ползать летать не должен и все такое…– усмехнулся Сойер. – Негласно, конечно.

– Вот гад! – охнула Гвен, спохватившись, и пояснила: – Дартен же у меня консультант по одному из разделов научной работы… И что, он решил просто вот так свалить? Пойду-ка я разузнаю поподробнее, что к чему.

И она, как была – с гаечным ключом в руке, – энергично помогая себе руками, отправилась в главный корпус.

Мы же с парнями переглянулись только. И не знаю, как они, а я еще долго задавалась вот каким вопросом: это здесь так принято – драконов по именам называть – или дело в чем-то ином?

«Экхарт Алирийский, – пронеслось в голове неожиданно для меня самой. – Экхарт… Эрх…» Имя казалось похожим на шорох, с которым снег съезжает с крыши прямо тебе на голову. Что ж, хозяин его производил ровно такое же впечатление.

***

– Что-то ты мне не нравишься. – Дартен сложил тонкие ладони вместе, устроил на них подбородок и внимательно следил за Алирийским.

Тот потягивал из бокала темно-рубиновое вино и лениво листал альбом с акварельными натюрмортами, невесть как затесавшийся среди обилия классической литературы, справочников и прочих очень серьезных книг в доме дагона Фаррийского.

– Великое открытие, – глумливо усмехнулся Экхарт, не отвлекаясь от своего занятия. – Я думал, ты мне от широты души гадишь, а в дело-то вот в чем, оказывается.

– Я серьезно, Эрх. Сколько ночей за последний месяц ты провел на побережье и в горах?

– Дарт, уймись. – Алирийский весело качнул бокалом. – Нянька из тебя все равно паршивая. Лучше скажи, когда тебя можно будет поздравить?

– Думаю, через полгода-год. И девочка ко мне привыкнет, и я к ней притерплюсь. Мне-то не к спеху, конечно. Но слишком затягивать тоже не стоит: одиночество в наши с тобой годы чревато, сам понимаешь. Тебе бы тоже…

– Нет! – отрезал гость, не повышая голоса. Но в нем отчетливо послышался сухой предупреждающий треск льда под ногами. – Этого добра я нахлебался с лихвой.

– Встряхнуть бы тебя хорошенько, – недовольно щурясь, прошелестел Дартен.

– Ага, давай, рискни здоровьем, – привычно ухмыльнулся воздушник. – Вот на что я точно не отказался бы взглянуть, так это на то, как мой расчетливый друг таскает своей спутнице камни. Неужто и до этого дойдет?

Фаррийский не без некоторого раздражения пожал плечами:

– Если решу, что она этого достойна. Я, в отличие от некоторых, резервом не разбрасываюсь.

Дартен вполне готов был получить за свое последнее замечание вихрем по лбу, даже нижнюю ладонь украдкой сложил так, чтобы было проще поставить щит, но Экхарт предпочел сделать вид, что не услышал его. И это тоже настораживало.

Глава 3

Встретить ректора – к неприятностям.

Студенческая примета

В первый учебный день весь университет стоял на ушах с самого утра. При входе в столовую, где и так было не протолкнуться, слегка отливающие зеленцой парни и девушки раздавали свежеотпечатанные, еще не успевшие остыть экземпляры нового выпуска «Вестника Халявы».

«Всю ночь не спали, – жаловался один из страдальцев, – в срочном порядке макет правили и тираж допечатывали. И то всем не хватило. Эй, по одному экземпляру в руки, дубина!»

Мы с Джинни, хотя и были в курсе главной сенсации дня, тоже отхватили себе заветные странички и, стоя в очереди за едой, изучали передовицу.

«Дагон отчалил, да здравствует дагон!» – значилось здесь огромными буквами. «Чего нам ждать от смены руководства?» – ставился чуть ниже весьма животрепещущий вопрос. И прямо под ним наши газетчики тиснули весьма характерное изображение нового ректора – с ухмылочкой и холодным взглядом – и послужной список ящерообразного.

Я сглотнула: консультант мэра Рейсталя по финансовым вопросам, сотрудник дипломатического корпуса, какая-то шишка в министерстве легкой промышленности и в военном ведомстве. И даже академией изящных искусств этот ящер в каком-то дремучем году командовал, хотя, казалось бы, где изящные искусства – и где этот айсберг прямоходящий. Везде побывал, короче говоря.

Сама же статья, если убрать из нее все охи, ахи и предположения, оказалась не слишком информативной. «Мы понятия не имеем, чего от него ждать» – вот таким был примерный ее смысл. Единственное – я отметила про себя формулировку: «Дагон Фаррийский временно передал должность ректора… бла-бла-бла… Внимание: по личным причинам».

– Интересно, – произнесла вслух, размышляя, – какие у дракона могут быть личные причины? Аллергия на студентов? Чешуя облазит? Хвост отваливается?

«Нет, ну правда, любопытно…»

– Или, может, у него бабушка заболела? – продолжила я строить догадки. – Одно точно: на линейке народу будет – не протолкнуться.

Джинни на это молча качнула головой и снова принялась уныло размазывать по тарелке кашу. Что-то она сегодня не в духе.

На линейку я отправилась в одиночестве: моя соседка встретила однокурсников и пообещала подойти попозже.

Благодаря легким разноцветным мантиям найти свой факультет оказалось несложно – нестройные грядки таких же «баклажанов», как я сама, расположились недалеко от правого края импровизированного «полупирога» главной площади. Кого я точно не ожидала здесь встретить – так это светловолосого Сойера. Парень меня заметил и тут же радостно замахал рукой, приглашая присоединиться к нему с друзьями. Выглядел он несколько утомленным и помятым, но серые глаза его лучились радостью и весельем.

– Джулс, привет! Угадай, благодаря кому я не спал полночи?

– Так ты тоже из «Вестника»? – догадалась я.

Сойер прищелкнул пальцами:

– Точняк! Если бы ты не принесла нам новость, мы бы не успели добавить ее в свежий номер. Так что мы тебе очень признательны. Первый курс же? Кто куратор?

– Ага, магистр Грант.

– «Грант?» – «Оу, повезло!» – «Гы-гы-гы!» – раздались со всех сторон умеренные смешки.

– Вон он, ваш весельчак, – указали мне на невысокого изящного шатена в коричневом костюме. – Спорим, это самый унылый огневик, которого ты когда-либо видела?

Отрекомендованный подобным образом куратор взирал на мир с таким печальным выражением лица, будто последние лет сто питался исключительно кислой капустой.

– Студенты первого курса! – огласил он толпу неожиданно звонким голосом.

Я и еще несколько человек тут же подобрались поближе.

Он посмотрел на нас влажными оленьими глазами с длинными, как у южной красавицы, ресницами, и вздохнул удрученно:

– Ох, не к добру это…

Мы c ребятами растерянно посмотрели друг на друга. Старшекурсники между тем только что со смеху не покатывались.

– Тише, молодые люди, – шикнул на них наш куратор. – Может, еще пронесет, хотя шансы на это невелики. – И снова вздохнул.

– Магистр, а мы будем изучать составные артефакты? – с воодушевлением взялся за расспросы взъерошенный парнишка, похожий на юркую куницу.

– Будем, – взгрустнул Грант пуще прежнего. – Если доживем с вами до второго курса. Хотя…

«Шансы на это невелики…» – громовым шепотом в три голоса продолжили Сойер с приятелями. Магистр повернулся и адресовал им укоризненный взгляд.

– Не обращай внимания, – пояснил мой вчерашний знакомый чуть позже, – это его нормальное состояние. А вот если начнет ругаться и бегать туда-сюда, тогда пиши пропало. До этого лучше не доводить: зверь становится, а не человек. Хуже дракона, честное слово.

На этой замечательной ноте и началась торжественная часть. Драконы явились на нее в полном составе – то есть оба: и Фаррийский, и Алирийский. И я приготовилась к долгим нудным нотациям.

Однако все прошло на удивление быстро. Сначала слово взял бывший ректор. Поздравил нас с началом учебного года, объявил еще раз, что на некоторое время наш славный университет будет возглавлять другой достойный ящер, сам же он далеко отползать не будет. В частности, научные проекты, которые находятся в его зеленых чешуйчатых лапах, так в них и останутся, поэтому сильно скучать по нему нам не придется: он и так тут будет периодически отираться. А потом под аплодисменты передал слово своему коллеге – и быстренько смылся. Хитрый змей, сразу видно.

Действующий ректор и вовсе явил чудеса лаконичности. Выразил надежду, что наше сотрудничество будет приятным и продуктивным. А также предупредил, что в ближайшее время, помимо всего прочего, собирается ознакомиться с тем, как у нас происходит учебный процесс. Особое внимание будет уделяться первым и последним курсам, чтобы – цитирую – «посмотреть, кого это мы понабрали и чуть было не выпустили»…

– Не пронесло, – упавшим голосом пробормотал наш куратор. – Так я и думал.

Нам, понятное дело, такие перспективы тоже не слишком понравились. Но вопреки всему разбредались по своим корпусам и аудиториям на первое занятие мы в весьма приподнятом настроении.