Хозяйка Его Виноградников-2

И не он один. Не меньше, если не больше завидовали брату устроившиеся внизу скирды у двери Николо и Алессия. А уж как они были впечатлены… Аж настолько, что, не заботясь о том, что могут их услышать, сорвались с места и на перегонки с визгом побежали на кухню к маме, уж она то точно оценит, думали они, столь секретные важные сведения.

Михеле и Рико обернулись. О том, чтобы догнать маленьких шпионов не могло быть и речи. Слишком высоко они забрались, пока скатятся вниз, те уже добегут до замка. А вести секретные переговоры в холле замка, по которому всё время туда-сюда кто-то ходит…

Михеле бросил на друга полный отчаяния взгляд.

– Они всё слышали, да?

Рико кивнул.

– Думаю, да.

– И это значит, что через две минуту о том, что я тебе рассказал, будет знать весь замок, – простонал он, прикрывая лицо руками. – И молодой и старый падроне подумают, что я трепло!

– Ну ты мог бы им объяснить, – попытался успокоить его Рико.

– Объясню, – тяжело вздохнул Михеле. – Но сам понимаешь… доверие штука такая… Однажды его потеряешь и уже не вернешь. Даже, если я им всё объясню, я всё равно в их глазах навсегда останусь тем, кому нельзя доверять секреты.

– Мама, а что мы знаем! – тем временем радостно сообщали гордые собой маленькие шпионы. Запыхавшиеся Николо и Алессия буквально налетели на мать, которая помогала кухаркам лепить вареники.

– И что ж вы знаете? – с улыбкой спросила Элла.

Маленькие шпионы переглянулись между собой, их аж распирало изнутри, так хотелось похвастаться тем, что они знали, но они всё же нашли в себе силы сдержаться.

– Только это очень большой секрет! – заговорщицким шепотом с важным видом предупредила Алессия, чтобы тут некоторые не подумали, что раз они маленькие, то ничего важного знать не могут!

– И вы должны пообещать, что никому его не расскажете! – с не менее важным видом разъяснил её слова Николо. А то ж вдруг кто не понял!

Им, разумеется, тут же с самым серьезным видом пообещали, что, конечно же, нет, никто ничего никому не расскажет. И в самом деле, почему б не подыграть детям?

Так что да, Джулия была права, горничная все знала. Как, впрочем, и почти все остальные в замке. Джулия это поняла потому, что девушка тут же смущенно отвела в сторону глаза.

– Кто бы сомневался! – с деланной горечью в тоне кивнула она. – Мужчины! – вздохнула она, отвернувшись к окну. – Я думала Рэй не такой как все! – всхлипнула она. – Да и Виктория тоже! – ещё один всхлип. – Я понимаю, она твоя хозяйка и ты на её стороне… Но как она могла?.. – она повернулась к горничной. – Она ведь знала, как сильно я его люблю! И он тоже знал! И уверял меня, что он тоже любит меня! – она снова тяжело вздохнула и всхлипнула.

Горничная подняла на неё полные сочувствия глаза.

– И я верила! И ему, и ей! А они… – Джулия весьма правдоподобно зарыдала навзрыд. Её тело затряслось. Слёзы ручьями потекли по щекам. И она, якобы для того, чтобы устоять на ногах, судорожно схватилась за край стола. – Зачем? Зачем она прикидывалась моей подругой? – риторически поинтересовалась она у горничной. Её руки сжали платок так сильно, что у неё даже пальцы побелели.

Растерянно теребящая край своего фартука горничная не знала, куда себя деть от переполнявшего её сочувствия: она и сама уже едва сдерживала слёзы.

– Меня предупреждали… – Джулия снова всхлипнула, прижав платок к лицу, её голос звучал едва слышно, словно последние остатки сил покидали её. – Но она мне понравилась… Она мне очень понравилась… – её руки опустились. – Но такой уж я человек… вижу в людях только хорошее! – она вдруг резко встряхнула головой и всплеснула руками, типа спохватившись: – Ох прости! Прости меня! Я не должна была вываливать всё это на тебя! Ты, наверное, думаешь, что я законченная истеричка!

– Ну что вы, сеньора! – тут же растроганно заверила её горничная. – Я понимаю вас. Я понимаю, как это больно! В самом деле понимаю! – Не зная, как себя вести, но искренне желая хоть чем-нибудь помочь, она сделала шаг вперед и протянула руки.

Само собой, подобная реакция девушки не прошла мимо Джулии.

«Она у меня на крючке!» – с удовлетворением подумала она и, криво усмехнувшись, в который уже раз всхлипнула и спросила:

– Тебе тоже не повезло с любимым? Или с подругой? Или, как и мне, и с тем и другим сразу?

– Моя разлучайка не была мне подругой, – вздохнула её собеседница, уже не теребя, а сминая в руках белоснежный фартук. – Но как увижу их вместе… всё одно… больно, ох как больно! – смущенно пробормотала она.

Джулия кивнула, делая вид, что находит утешение в том, что горничная её понимает.

– Мужчины! – сказала она, скривив губы в скорбной усмешке. – Они так легко раскидываются обещаниями! Мы отдаем и своё сердце, вкладываем в них свою душу! – она театрально приложила руку к груди. – А в ответ… И вот, как после этого верить в любовь?

Горничная растерянно пожала плечами и отрицательно покачала головой:

– Не знаю, – тяжело вздохнула она.

– Вот и я не знаю! – поддакнула Джулия и доверительно прошептала: – Спасибо, что выслушала. Мне это нужно было.

Горничная кивнула, мол, всегда пожалуйста. И робко поинтересовалась.

– Может пирожков? Я когда в расстройстве, они мне здорово помогают!

Она замерла, чуть наклонившись к собеседнице, словно передавала ей сокровенное знание.

– Есть и с вишней, и с яблоками, и с малинкой! – с улыбкой добавила она, с лёгкой ноткой надежды в голосе, что и её «новой подруге» её рецепт от разбитого сердца тоже поможет. Её глаза оживлённо заблестели. – С вишней особенно хороши! – посоветовала она. И тут же, справедливости ради, смущенно призналась: – И с яблоками и с малинкой тоже ничуть не хуже! Просто я больше других с вишней люблю!

– Я тоже! – поделилась с ней «сокровенным» Джулия.

– Тогда я мигом! – обрадовалась девушка. – Вам только пирожков? Или может молочка или кофе или чая?

– Давай и чая, – согласилась с предложением Джулия. – И… как тебя, кстати, зовут?

– Как нашу экономку, Марчелла, сеньора, – улыбнулась девушка. – Только её все зовут Элла, а меня Марч!

– Приятно познакомиться, Марч, – расплылась в широкой улыбке её собеседница.

– А мне как приятно, сеньора!

Джулия нахмурилась.

– Никаких сеньор, Марч! – надув губки, с шутливой строгостью приказала она. – А то я обижусь! Для тебя я – Джули!

– Ой, ну как же?.. – зарделась, словно маков цвет, Марч. – Нельзя же! Меня заругают!

– А мы только наедине! – предложила Джулия. – Так никто не узнает. И никто тебя не заругает! А теперь бегом за пирожками! И побольше! И чтобы никого не обделить, бери все, которые есть! Главное побольше! Только, Марч, – остановила она девушку уже у двери. – Пожалуйста, не говори никому, что я плакала.

– Конечно же нет! – заверила польщенная доверием и дружбой высокородной особы девушка. – Что ж я не понимаю!

Глава 13

Как только Виктория осталась в погребе наедине с отцом, неловкая тишина обрушилась на неё, словно снежная лавина, оглушая, обездвиживая и заставляя сердце биться как сумасшедшее. Она не могла заставить себя взглянуть отцу в глаза.

Сцепив пальцы в замок, она отчаянно пыталась придумать, что сказать, но мысли путались и все оправдания своему поведению, которые приходили ей в голову, казались жалкими и никчемными.

Не знал, что ей сказать и Дэвид. Вино в его бокале уже закончилось, что «несколько» усложнило продолжение процесса «дегустации».

– Мне ужасно жаль, – наконец прошептала Виктория, подняв на отца глаза. – Я не планировала этого… Я не собиралась его целовать! У меня этого даже в мыслях не было…

«Только в эротических фантазиях…» – мысленно саркастически прокомментировала она своё не особо правдивое оправдание.

– Я, честное слово, не знаю, как это получилось! Просто Рэй мне помог с купажом, и я… Не знаю как! Не знаю, как это получилось! – добавила она, отрицательно мотая головой. На сей раз говоря чистую правду. Она понятия не имела, что на неё нашло. Радость, да, была. Благодарность, да, была. Необъятное счастье, да, было. Но желания поцеловать не было! Она обняла Рэя потому, что её переполняли чувства. И она не могла их сдержать. Она должна была, просто должна была срочно ими с кем-нибудь поделиться. А он был рядом… Она не собиралась целовать его, но его губы… они встретились с её, и она поделилась переполнявшими её радостью и счастью и с ними тоже, в очередной раз саркастически прокомментировала она.

– Мне так жаль, что я огорчила Джулию! Я не хотела осложнить их с Рэем отношения! – заверила она отца. И это снова было правдой.

Дэвид, сочувственно улыбнувшись, задумчиво поскреб затылок. Виктория смотрела на него с тревогой, ожидая его реакции.

– Даже если бы и хотела… – начал он, но не успел договорить.

– Нет! Нет-нет! – отрицательно замотав головой, с паническими нотками в голосе перебила его Виктория. – У меня даже и в мыслях не было! – она мотала головой с такой энергичностью, что Дэвид даже испугался, как бы у неё не закружилась голова. – Мне нравится Джулия! Очень нравится! А Рэй, наоборот, не нравится! Совершенно не нравится! – искренне веря в то, что говорит выпалила она. И только сказав, поняла, насколько нелепо и глупо прозвучали эти её оправдания.

Дэвид шагнул к дочери и обнял её.

– Тори, я всего лишь хотел сказать, что я на твоей стороне, – целуя её в макушку, заверил он. – Не говоря уже о том, что я не видел, чтобы Рэй сопротивлялся, скорее наоборот, он весьма активно участвовал в гм-гм… процессе, – усмехнулся он.

Виктория прильнула к груди отца и улыбнулась. Ей стало намного легче на душе, но смущение и чувство вины не отпустили её. Как ни крути, а по отношению к Джулии она повела себя очень непорядочно. Причем не только в глазах Джулии или своих, но в и глазах общественного мнения.

– Спасибо, папа, – прошептала она, закрыв глаза и уткнувшись в его плечо. – Спасибо, что любишь меня со всеми моими недостатками.

– Не говори глупостей! Какие ещё недостатки! – фыркнул отец. – Вы провели вместе целый день и создали шедевр! Всего за один день! Да я бы и сам его поцеловал, если бы он помог создать мне такое вино! Не в губы, конечно и не в засос… – засмеялся старый винодел. – Хотя… не буду говорить гоп! Но все же надеюсь, что я смогу сдержаться!

Виктория представила себя эту сцену и искренне расхохоталась.

– Сдержишься! – пообещала она отцу. – Я верю в тебя!

Дэвид тоже расхохотался, и их дружный смех эхом отразился от каменных стен погреба. Отсмеявшись, Дэвид заметил, что дочери тоже не мешало бы показаться целителю. Да и поесть тоже будет не лишним.

– А-аа! Это всего лишь царапины! – отмахнулась Виктория. – А вот поесть да, поесть я бы не отказалась, – кивнула она. – Только… – она на мгновение замялась. – Можно я поужинаю у себя в комнате? Не готова я пока встречаться с Рэем и Джулией. И вообще не с кем…

– Конечно, можно, – заверили её. – Я пришлю к тебе Эллу. Её надеюсь, ты не против видеть?

– Нет, её не против, – улыбнулась Виктория. И она действительно была не против. Несмотря на то, что она знала экономку всего несколько дней, она была уверена, что она, как и отец, не станет её осуждать за то, что она, поддавшись порыву поцеловала Рэя.

И оказалась права.

– Даже и в голову не бери! – плюхнувшись в кресло, заявила почтенная мать пятерых детей. Она выглядела совершенно спокойной и уверенной, как и всегда. Её голос был полон теплоты и лёгкой насмешки, но не злорадной, а той, которая снимала напряжение и настраивала на шутливый, легкомысленный лад.

Виктория благодарно улыбнулась.

– Я бы очень хотела, но… – тихо сказала Виктория, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. Она наконец позволила себе расслабиться, осознав, насколько сильно она устала за день. – Совесть грызет, – закончила она свою мысль.

– Ах, перестань! – отмахнулась Элла. – Это потому, что ты голодная, вот совесть тебя и грызет! Ибо нечего ей больше грызть! Так что ложку в руку и вперед!

Виктория не смогла сдержать улыбки в ответ на озвученную ей «мудрость», кивнула и посмотрела на поднос, который стоял перед ней. И… принялась за ужин. Первым делом она отломила кусочек поджаренного хлеба и макнула его в ароматный соус, который пропитал тушёное мясо. Её губы тронула слабая улыбка, когда она ощутила на языке насыщенный вкус – мясо было мягким, буквально таяло во рту. Не менее восхитительными были также и овощи.

Джулия, хотя и не слышала мудрого совета Эллы, но тоже ему последовала. Правда, она давала что грызть не совести, а злости, обиде и ревности. Дожевав третий по счету пирожок, она задумалась…

«А не пора ли ей остановиться? Фигура всё-таки…»

Но упомянутые выше погрызухи тут же принялись грызть её с утроенной силой, а пирожки на замковой кухне пекли такие, что просто пальчики оближешь!

Причём и в прямом, и в переносном смысле слова, поскольку вишня – она такая: вовремя пальчики не оближешь – накапает на платье, а это уже улика! Что она, Джулия фон Кастелло-Бьянки, втихаря пирожками балуется! И поскольку она не дома, то избавиться от этой улики так, чтоб об этом не узнали почти все в замке, не получится. Потому как новое платье ей без экономки не выдадут.

«Надо будет завтра с утра за своими вещами послать», – отметила она мысленно и дожевав четвертый пирожок, вопросительно уставилась на пятый.

А он коварный был… ах и ох… с яблоками! Её любимыми яблоками! Нет, с вишней она тоже любила, но с яблоками больше!

И словно этого было мало, золотисто-коричневая корочка этого бессовестного соблазнителя была покрыта тонким слоем сахарной пудры, которая призывно мерцала в свете заходящего солнца. Что же касается запаха… с лёгкими нотками корицы и ванили. Он просто сводил с ума! А ещё… сквозь тонкие трещинки по бокам проглядывали, томленные в карамели (об этом ей рассказали пирожки номер один и три), золотистые ломтики яблок!

Короче не пирожок, а демон-искуситель! Что б его! Ну как тут устоять?!

«Ладно, – сдаваясь на милость победителя, вздохнула Джулия. – Бороться с вредными привычками начну завтра, вот прямо с утра и начну!» – решила она, доедая пятый пирожок и с тоской смотря на шестой, он же последний! И то, что он был с вишней, ничуть не умоляло ужаса открывшейся перед ней перспективы!

Это была катастрофа! Которую она даже не знала, как переживет! Попросить ещё, конечно, можно было. И ей бы это ещё доставили. Но что при этом бы о ней подумали!

Даже шесть пирожков за один присест – это уже совершенно неприлично для благородной и утонченной сеньоры, коей она себя считала! Даже два – это уже перебор!

«Истинно благородная сеньора никогда не должна есть большими порциями. Её тарелка всегда выглядит почти пустой. Ест она медленно, аккуратно откусывая крошечные кусочки, – вспомнила Джулия наставления своей дуэньи. – В рационе благородной сеньоры допустимы лишь лёгкие блюда: ломтики фруктов, салаты, овощные супы, маленькие кусочки рыбы или курицы. Благородная сеньора или сеньорита может позволить себе пирожное, но или очень маленькое, или куснуть два или три раза и отложить».

Нет. Она решительно не могла позволить себе попросить ещё. Даже у проникшейся к ней симпатией и состраданием горничной.

От расстройства она схватила с блюда коварного соблазнителя-искусителя и откусила от него половину!

«Ну вот где справедливость?! Мужикам, в том числе и благородным сеньорам, можно есть столько, сколько хотят! У них, чтоб их, хороший аппетит является признаком силы, мужественности и отменного здоровья! Жри сколько хочешь! Что хочешь! И никто не осудит! А ещё целуй кого хочешь и сколько хочешь! Спи с кем хочешь и сколько хочешь! И снова никто не осудит! – остервенело жуя, думала она. – А женщины, чтобы их не осудили, должны морить себя голодом! – откусив ещё кусочек от соблазнителя-искусителя, возмущенно воскликнула она мысленно. – И спать мы, видите ли, можем только с мужем! А если этот муж старый, вонючий козел и с ним не только спать не хочется, но и есть за одним столом и видеть его?! К счастью, он был так добр, что умер. Умер, правда, не без её помощи, но менее благодарной мужу она от этого себя не чувствовала. Ведь именно благодаря его состоянию она теперь относительно свободна в своём выборе и образа жизни, и… мужа.

И опять старого, и вонючего, единственным достоинством которого было бы огромное состояние, она не хотела. Не хотела она и, по вполне понятной причине, молодого, удалого да распрекрасного, но бедного. Она хотела золотую серединку, представителей коей было… угу, то-то и оно, раз, два и обчелся! А симпатичных ей, так и вовсе – раз и обчелся! Так что да, в выборе-то она свободна была, а выбора-то как-такового и не было! А потому уступить свою золотую серединку кому-то другому она просто не могла. Да и не тот у неё был характер, чтобы уступать.

В общем попала золотая серединка! Конкретно и основательно!

И ей бы, точнее ему, думать не о коварстве своей сводной сестры и его, пусть и небольшой, но всё же вине перед любовницей, а с точностью наоборот. Или хотя бы приблизительно наоборот. Но…

Знал бы, где упасть, соломку подстелил бы.

Справедливости ради подозревать Викторию в коварстве у него были все основания.

Какие?

А такие, что стоило ему только закрыть глаза, как перед его мысленным взором тут же вставало её глаза и… если бы только глаза. И губы, и грудь, чтоб их тоже! Он честно весь день старался не смотреть ни на первое, ни на второе! Вот только как же на них было не смотреть, если они весь день были прямо напротив него!

И ещё такие, что стоило ему только заснуть, как он вновь её целовал! Нет, не Джулию. Викторию, чтоб её!

Ну и что он должен был думать? Само собой. Нашла-таки способ и приворожила! Она и раньше пыталась. Он это точно знал. Причем не единожды. И Рэй, зная за сводной сестрой эту «привычку», регулярно навещал местного менталиста. И он регулярно снимал с него и порчу, и приворот, и столь же регулярно ставил защиту. Само собой, наведался он к нему и этим вечером, сразу, как только целитель «успокоил» его, что, если у него и есть сотрясение, то совсем небольшое.

Вот только Рэя это не успокоило, а наоборот встревожило. Он помнил, конечно, что не ударялся головой, но… учитывая поцелуй… мало ли?

Не успокоил его и менталист, потому как заверил его, что он абсолютно «чист».

Ага, чист!

Где ж он чист, если только и может думать о коварной, алчной и беспринципной сводной сестре и о новых поцелуях с ней. И, если бы, только о поцелуях… Тут, правда, к его чести, стоит отметить, что мечтать он как раз себе и не позволял, а вот с тем, чтобы спать и видеть, и поцелуи и всё остальное… С этим он уже ничего поделать не мог. Разве, что не позволять себе спать… Но и это тоже было не в его силах. День-то выдался тяжёлый. Да и дегустация тоже брала своё.

Взяла своё дегустация и у Виктории – уснула она довольно быстро. Однако, в отличие от Рэя, без эротических снова.

А вот Джулии не спалось. И вместе с ней не спалось и замковой прислуге.

Джулия злилась и строила коварные планы.

Прислуга решала на чьей она стороне. Поцелуй между Викторией и Рэем стал темой обсуждений в каждом уголке замка – на кухне, в коридорах, в кладовых и даже за закрытыми дверями спален.

Мнения, само собой, разделились.

Одни считали, что Виктория и Рэй поступили подло по отношению к Джулии. Те, кто поддерживал эту точку зрения, видели в Джулии незаслуженно униженную и оскорбленную женщину. Для них поступок Рэя и Виктории был предательством.

Другие осуждали только Викторию. Для них она стала символом коварства и интриг.

«Она всегда была такой! – шептались, видя в Виктории искусную манипуляторшу, которая с лёгкостью подчинила себе Рэя и разрушила счастье двух созданных друг для друга людей.

Третьи возлагали всю вину на Рэя. Они не считали Викторию злодейкой, а видели в ней жертву мужского непостоянства.

«Мужики! Все они одинаковые! – ворчала старшая кухарка, энергично размахивая половником. – У него невеста, а он другой мозги пудрит!»

Четвертые полагали, что Виктория и Рэй предназначены друг другу судьбой. В их глазах случившийся между ними поцелуй был проявлением настоящих чувств, которые жили в их сердцах годами.

Были и такие, кто пока не присоединился ни к одному из лагерей единомышленников, а просто с интересом ждали продолжения.

А были и такие, как Михеле, кто не просто определился со стороной, но и активно вербовал сторонников. Он, к слову, был из тех, кто считал, что у Виктории и Рэя – любовь. Почему? А потому, что он видел их поцелуй! А он в поцелуях разбирается!

А еще был Мануэль Коэрли (стряпчий, если кто забыл), который… принимал ставки!

Удивлены? И очень зря. То, что Мануэль терялся в присутствии красивых женщин, совсем не значит, что он терялся и в других ситуациях тоже. Иначе, кто б его взял представлять свои интересы! Может, правда, кто и взял, но уж точно не крупнейший и не самый преуспевающий землевладелец и винодел в округе.

Что-что, а деловая хватка и умение заключать выгодные сделки у Мануэля Коэрли всегда были на высоте. И дела он умел вести не только в суде, но и за его пределами, мастерски лавируя между интересами разных сторон. Мануэль знал, как использовать любую ситуацию в свою пользу – будь то юридическая сделка или замковая интрига. Он мог развернуть любую ситуацию так, чтобы и все остались довольны, и он – в выигрыше.

Ну и кроме того, кому еще, как не стряпчему, можно доверить свои денежки! Вот и замковая челядь рассуждала также. Оно ж, конечно, оказаться правым и сказать: «А я тебе говорил или говорила», завсегда приятно, но сорвать при этом ещё и куш, согласитесь, еще приятней! Вот и Мануэль так подумал: и ему хорошо, и людям приятно!

Глава 14

Первыми в замке, как и обычно в летнюю пору, проснулись кухарки. Старшая кухарка с привычной ловкостью раздувала огонь в печи. Жара ещё не вступила в свои права, и проникающий сквозь распахнутые окна прохладный воздух приятно охлаждал разгорячённую кожу. Лёгкий ветерок доносил свежесть с близлежащих лугов и виноградников, смешиваясь с тёплым запахом свежеиспечённого хлеба, травяных отваров и абрикосово-вишневого компота. Помощницы кухарки суетились молча рядом: одна нарезала овощи, другая месила тесто для булочек и пирожков, третья потрошила куриные тушки. Само собой они были бы рады поболтать, тем более, было о чем! Причем не просто поболтать, но и поспорить! Вот только… как только они начали делиться друг с другом своим в высшей степени авторитетным мнением, им тут же прилетело от старшей:

– Годе вам о делах господ сплетничать да косточки им перемывать! Займитесь-ка лучше делом!

Оно, конечно, можно было сменить тему, но как же её сменишь, когда все мысли заняты лишь тем, как убедить подруг в том, что ты права, а они ошибаются!

Несмотря на то, что любил поспать, проснулся также с петухами и Мануэль. Ну а как же! Ему, как букмекеру нужно было первым быть в курсе всех событий. А чуйка ему говорила, что они (события) не заставят себя ждать.

И они не заставили. Точнее, он. Рэй, в смысле.

Мануэль только успел глаза продрать, а в коридоре уже раздался громкий и требовательный стук. Вслед за чем стучавший оказался так добр, что не только сам представился, но и сообщил к кому в дверь он ломится.

– Тори! Ты готова?! – огласил коридор не менее громкий и требовательный хорошо знакомый голос.

– Не знаю, как Тори, а я готов! – ухмыльнувшись, прошептал Мануэль, мысленно прикидывая насколько пунктов вырастут котировки Виктории, как только станет известно, что Рэй с самого раннего утра, а если ещё точнее, ни свет, ни заря, ломился в дверь не к своей невесте, а к сводной сестре. Ещё вчера многие из «старой» прислуги, сомневались в том, что Рэй ответил на поцелуй Виктории, они были уверены, что дрянная девчонка застала его врасплох и он просто не успел её вовремя от себя оттолкнуть. Но сегодняшний его визит наверняка заставит многих пересмотреть своё мнение. Подумав об этом, Мануэль не смог сдержать торжествующую улыбку: ставки вырастут до небес!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Патина – тонкий слой, естественным образом образующийся на поверхности различных материалов, таких как металл, дерево или камень, в результате окисления, воздействия окружающей среды, времени и других факторов. Этот слой часто имеет характерный зеленоватый, коричневый или сероватый цвет и придает поверхности старинный и благородный вид.