Бессмертная любовь под небесами. Небесная роза и драконий принц

«Твоя аура… изменилась,» – заметил Император.

«Испытание было суровым, Отец,» – ответил Тянь Лин, стараясь звучать убедительно. «Столкновение с хаосом оставило свой след. Но я стал сильнее. Я чувствую это». Это тоже было правдой.

Несколько Старейшин, присутствовавших в зале, обменялись взглядами. Один из них, Старейшина Цзюнь, известный своей строгостью и приверженностью традициям, выступил вперед.

«Принц вернулся, это хорошо,» – произнес он, его голос был сухим и резонировал с недовольством. – «Но испытание провалено, и его состояние… необычно. Где ты был все это время, Принц? Как именно ты „восстанавливал силы“? В тех пограничных мирах нет мест, способных так быстро исцелить раны от хаотической ци».

Вот оно. Началось. Тянь Лин знал, что его будут допрашивать.

«Я оказался в изолированной области, не отмеченной на картах, Старейшина,» – ответил он. «Место было… удивительно богато жизненной силой. Это позволило мне быстрее восстановиться». Он не называл его Островом Туманов, не упоминал Цин Мэй.

Старейшина Цзюнь прищурился, явно не удовлетворенный ответом. «Изолированная область? В Небесном Царстве нет „изолированных областей“, которые не были бы нам известны. Если ты не можешь объяснить свое отсутствие, Принц, это вызывает вопросы».

Другие Бессмертные в зале начали перешептываться. Соперники, завистники, просто те, кто не хотел видеть Тянь Лина на троне, видели в этом возможность. Принц, потерпевший неудачу и окутанный тайной, был уязвим.

Император поднял руку, останавливая дальнейшие расспросы Старейшины Цзюня. «Достаточно. Принц только вернулся. Он устал. Мы вернемся к этому позже». Он посмотрел на Тянь Лина. «Тебе будет выделено время на отдых и адаптацию. Но знай, Принц, мы должны будем разобраться, что произошло. Небесное Царство не терпит тайн, угрожающих его стабильности».

«Я понимаю, Отец,» – склонил голову Тянь Лин. Он понимал и другое: его каждое движение теперь будет под пристальным наблюдением.

Его отвели в его личные покои – роскошные, сияющие, но теперь казавшиеся ему холодными и пустыми после простоты обители Цин Мэй. Здесь не было запаха цветов, не было мягкого шепота тумана. Только тишина и тяжесть камня и нефрита.

Он сбросил поврежденные доспехи. Физически он был в порядке, но эмоционально чувствовал себя истощенным. Его сердце сжималось от тоски по Цин Мэй, по их тайному миру. Он представил ее одну на острове, ожидающую его.

Обещание, данное ей под звездами, горело в его груди. Он должен был вернуться за ней. Но теперь он видел, насколько труден будет этот путь. Небесный Двор был паутиной интриг и строгих правил. Его собственная семья, его долг, его статус – все это стало огромной преградой между ним и его любовью.

Он провалил испытание, вернулся загадочным образом, и теперь его подозревали. Это было лишь начало. Враги, явные и скрытые, начнут действовать, используя его слабость. А его величайшей слабостью в их глазах была тайна, которую он скрывал – существование Цин Мэй, его любовь к ней.

Тянь Лин подошел к окну, глядя на бескрайние, сияющие просторы Небесного Царства. Он был здесь, где ему и положено быть. Но его сердце и душа остались там, на Острове Туманов. Битва только начиналась – битва не за трон, а за право любить и быть любимым, битва с миром, который не желал принять его выбор.

Глава 10: Раскрытие Тайны

Возвращение в привычный уклад жизни Небесного Царства оказалось испытанием не меньшим, чем проваленное Небесное Восхождение. Сияние Нефритовых Дворцов теперь казалось холодным, а чистый воздух, лишенный аромата цветов и тумана, – разреженным и пустым. Тянь Лин механически выполнял свои обязанности: присутствовал на совещаниях, тренировался, изучал свитки древних законов. Внешне он был все тем же безупречным Принцем, но внутри горел огонь – огонь тоски и страстного желания вернуться на Остров Туманов.

Мысли о Цин Мэй не оставляли его ни на мгновение. В тишине своих покоев он вспоминал ее смех, тепло ее рук, чистоту ее глаз. Он чувствовал, как его Бессмертное сердце, веками подчиненное долгу и порядку, теперь безоговорочно принадлежало ей. Эта двойственность – его внешняя роль и внутренняя реальность – создавала невыносимое напряжение.

Он тайно изучал древние тексты, искал упоминания об изолированных мирах, о способах пространственного перемещения, которые могли бы привести его обратно на Затерянный Остров. Он чувствовал тонкую нить, оставшуюся от пространственного разрыва, который вернул его, но она была нестабильной и требовала огромных сил и точности для повторного использования.

Тем временем, подозрения вокруг его возвращения не утихали. Старейшина Цзюнь и другие консервативные Бессмертные не были удовлетворены его объяснениями. Они видели не только провал испытания, но и перемену в его ауре, которую они не могли объяснить. Эта «цветочная» нотка, этот отпечаток жизненной силы, был чужеродным и, в их глазах, потенциально опасным.

Несколько дней спустя Тянь Лина вызвали в Зал Великих Собраний. Присутствовали Император, все Старейшины и множество высокопоставленных чиновников. Атмосфера была тяжелой и напряженной.

«Принц,» – начал Император, его голос не выражал ничего, кроме официальной строгости. – «Твое возвращение стало причиной многих вопросов. Твое объяснение не удовлетворило Совет Старейшин. Твоя аура несет следы энергии, не присущей Небесному Царству. Мы должны понять природу этой энергии и твоего пребывания вдали от нас».

Старейшина Цзюнь выступил вперед, держа в руках небольшой, тускло мерцающий бронзовый артефакт. «Ваше Высочество, мы воспользуемся Зеркалом Происхождения Сущности. Этот древний артефакт способен выявить следы любых сторонних энергий, вошедших в контакт с культиватором, и даже указать на их источник или природу. Ты не возражаешь?»

Это был не вопрос, а требование. Тянь Лин знал этот артефакт. Он был мощным, но использовался редко, в случаях крайней необходимости или подозрения. Он почувствовал холодок в груди. Зеркало могло не просто показать чужеродную ци, но и раскрыть ее природу – природу духа цветка, сущности Цин Мэй.

Он не мог отказаться без того, чтобы это не выглядело как признание вины. Он стоял прямо, стараясь сохранить спокойствие. «Я не возражаю, Старейшина. У меня нет причин скрывать что-либо». Лгать было бесполезно; артефакт видел правду. Его единственной надеждой было, что Зеркало не сможет точно определить источник или что он сможет как-то исказить показания.

Старейшина Цзюнь приблизился, подняв Зеркало. Его поверхность, изначально тусклая, начала светиться. Старейшина направил его на Тянь Лина.

Принц почувствовал, как по его телу проходит волна энергии от артефакта – сканирующая, проникающая. Она ощупывала каждый меридиан, каждый поток ци, каждую клеточку его Бессмертного тела, ища следы чего-то чужеродного.

На поверхности Зеркала Происхождения Сущности начали появляться образы. Сначала – хаотические всплески энергии из пограничного мира, затем – ощущение пространственного разрыва. Все это было ожидаемо. Но затем появились другие образы. Мягкий, обволакивающий туман. Яркая зелень, светящиеся цветы. Аромат… Да, артефакт улавливал даже тончайшие ароматы, связанные с энергией.

Лица Старейшин становились все более напряженными. Император на троне слегка подался вперед.

Затем на поверхности Зеркала появился силуэт. Нечеткий, но явно женский. Окруженный ореолом чистейшей, неземной жизненной силы. Энергия, которую испускал силуэт, была чистой, но совершенно не Небесной. Она была… земной, природной, цветочной.

Старейшина Цзюнь ахнул, его глаза расширились. «Это… это дух! Сущность природы! И ее энергия… она сплетена с энергией Принца!»

Сплетена. Артефакт не просто показал контакт. Он показал глубокую связь, энергетическое слияние, которое могло произойти только через длительное, тесное взаимодействие – такое, как исцеление, совместная культивация или… близость.

Образ на Зеркале стал чуть четче, показывая лицо Цин Мэй – ее чистые глаза, нежные черты. Артефакт, казалось, кричал о природе ее сущности: Дух Цветка, живущий в полной изоляции.

Зал Великих Собраний взорвался. Шепот превратился в возмущенные возгласы.

«Дух Цветка?!» «Связь с низшим существом?!» «Энергетическое слияние! Что это значит?!» «Это скандал! Позор для Небесного Трона!»

Старейшина Цзюнь, его лицо покраснело от гнева, повернул Зеркало к Императору. «Ваше Величество! Ваша аура показывает… показывает глубокую привязанность к этому существу! Этот дух не просто исцелил вас, вы… вы позволили себе сблизиться с ним!»

В его голосе звучало отвращение. Для консервативных Бессмертных, строжайшим образом соблюдающих чистоту крови и иерархии, связь наследника трона с духом природы была худшим из возможных нарушений. Это было не просто нарушение закона; это было осквернение Небесной родословной, угроза самой стабильности Царства.

Тянь Лин почувствовал, как внутри него поднимается волна праведного гнева, заглушая всякий страх. Они смели говорить о Цин Мэй с таким презрением! Они смели судить то, чего не понимали!

«Довольно!» – его голос прозвучал громко и властно, заставив замолчать возмущенный гул. В нем не было прежней спокойной сдержанности Принца; сейчас это был голос дракона, готового защищать свое сокровище.

Он посмотрел на Императора, затем обвел взглядом Старейшин и чиновников. «Зеркало показало правду. Я действительно был на изолированном острове, скрытом от мира. И да, меня спасла… ее зовут Цин Мэй. Она – дух Небесного Цветка. Она чиста сердцем и душой, она не знала, кто я».

Он не стал отрицать близость. В этот момент это казалось бессмысленным. Главным было защитить ее честь, ее сущность. «Она не „низшее существо“, Старейшина Цзюнь! Она – воплощение чистоты и жизненной силы, которой вам всем не хватает в ваших сияющих, но холодных дворцах!»

Его слова были дерзкими, даже оскорбительными для Старейшин. Такого Принца они еще не видели.

Император, чье лицо стало каменным, наконец заговорил. Его голос был опасным в своей тишине. «Тянь Лин. Ты осознаешь, что ты сделал? Связь с сущностью природы… Это нарушает древние законы. Это позор для Небесного Дома».

«Это любовь, Отец!» – воскликнул Тянь Лин, его сердце горело. – «И она истинна! И сильнее, чем любые ваши законы!»

Шок пронесся по залу. Принц Небес признался в любви к духу цветка, прямо перед лицом Императора и всего Небесного Двора.

Старейшина Цзюнь, оправившись от шока, вновь обрел голос. «Любовь? К такому существу? Это безумие! Влияние хаотической ци повредило твой разум, Принц! Или это существо… оно околдовало тебя!»

«Она никого не околдовывала!» – Тянь Лин почувствовал прилив ярости. – «Она спасла меня, когда ваше испытание чуть не убило! Она заботилась обо мне, не зная, кто я! И она… она стала для меня всем!»

«Довольно!» – прогремел голос Императора. Его гнев был подобен раскату грома, сотрясающему Небесные Дворцы. Мощная аура власти обрушилась на всех присутствующих, заставляя даже Старейшин склониться. – «Ты опозорил Небесный Дом! Ты поставил под угрозу свою судьбу и стабильность Царства!»

Он посмотрел на Тянь Лина, и в его глазах была ледяная ярость и глубокое разочарование. «Эта связь должна быть разорвана немедленно. Это существо… оно должно быть найдено. И его судьба будет решена согласно Небесным Законам. А ты, Принц, понесешь наказание за свою… оплошность».

Тянь Лин почувствовал, как мир рушится у него под ногами. Найти ее. Решить ее судьбу согласно Небесным Законам. Это означало неминуемую гибель или, в лучшем случае, вечное заточение для Цин Мэй. Его тайна, которую он так тщательно скрывал, была раскрыта, и теперь она угрожала самому дорогому – жизни и свободе той, кого он любил.

Его взгляд стал твердым, как сталь. Они могли наказать его. Могли лишить его титула. Но он не позволит им причинить вред Цин Мэй.

«Вы не тронете ее,» – тихо, но с абсолютной уверенностью произнес Тянь Лин. Каждое слово было высечено из камня.

Глаза Императора сузились. «Ты смеешь ослушаться своего Отца и Императора? Ради… этого?» Он указал на угасающее изображение Цин Мэй на Зеркале.

«Я не ослушиваюсь вас,» – ответил Тянь Лин. «Я защищаю то, что принадлежит мне. Мое сердце принадлежит ей. И я не позволю вам уничтожить ее ради ваших законов и вашей гордости».

В зале повисла напряженная тишина. Принц Небес открыто бросил вызов самому Небесному Дао, ради любви к духу цветка.

«Найдите этот остров,» – приказал Император холодным, беспощадным голосом, обращаясь к гвардии и Старейшинам. – «Найдите это существо. Приведите его сюда. А Принц Тянь Лин… будет временно лишен всех обязанностей и помещен под стражу до решения его участи».

Тянь Лин почувствовал, как его Бессмертная сила сдерживается невидимыми барьерами, наложенными Императором и Старейшинами. Он был бессилен. Его величайший страх сбылся – его любовь к Цин Мэй стала известна, и теперь она в опасности.

Когда гвардейцы подошли, чтобы сопроводить его прочь, он в последний раз взглянул на Зеркало, где образ Цин Мэй уже почти исчез. Его сердце кричало от боли и отчаяния. Он должен был предупредить ее. Должен был защитить. Но он был пленником в собственном доме.

Раскрытие их тайны положило начало буре, которая должна была сотрясти не только Небесное Царство, но и самые основы их существования. Горькое расставание обернулось смертельной угрозой. И теперь им обоим предстояло пройти через первые, самые жестокие испытания их Бессмертной Любви.

Глава 11: Гнев Небесного Императора

Слова Принца Тянь Лина повисли в воздухе Зала Великих Собраний, эхом отражаясь от нефритовых стен. «Я не ослушиваюсь вас… Я защищаю то, что принадлежит мне. Мое сердце принадлежит ей. И я не позволю вам уничтожить ее ради ваших законов и вашей гордости.»

Эта декларация была не просто неповиновением; это было открытое отречение от основ, на которых зиждилось все Небесное Царство. Принц, рожденный для того, чтобы быть опорой Дао, выбрал чувство, которое считалось слабостью, а связь с низшим существом – осквернением.

Тишина, наступившая после его слов, была более грозной, чем любой шум. Лицо Императора Бессмертных, обычно невозмутимое, исказилось от ярости. Его глаза, обычно спокойные и мудрые, горели холодным, синим пламенем, подобно звездам перед взрывом. Аура Владыки Девяти Небес, не знающая себе равных, обрушилась на зал, пригибая к земле даже самых могущественных Старейшин. Казалось, само пространство сжимается под давлением его гнева.

«Ты…» – голос Императора был низок, но каждое слово разило, как удар молнии. – «Ты смеешь говорить о „гордости“, когда твоя собственная… твоя собственная страсть осквернила Небесный Род! Ты смеешь ставить свои… свои низменные желания выше долга, выше Дао, выше судьбы миллионов миров, которые ты должен был защищать?!»

Он поднялся с трона. Каждый его шаг по нефритовому полу отдавался в сердцах присутствующих, как удары грома. Его фигура, облаченная в императорские одеяния, казалась воплощением самой Небесной мощи, и сейчас эта мощь была направлена на его собственного сына.

«Эта связь – это позор!» – прогремел Император. – «Небесное Царство не может позволить наследнику трона быть связанным с… с таким существом! Это угрожает чистоте нашей родословной, подрывает сам принцип иерархии, установленный Дао!»

Он остановился перед Тянь Лином, и его взгляд был подобен ледяному клинку. «Ты выбрал. Ты сделал свой выбор. Теперь ты понесешь наказание».

Император поднял руку, и золотистое сияние окутало Тянь Лина. Это были Небесные Оковы – невидимые, энергетические барьеры, которые могли подавлять ци Бессмертного и лишать его возможности использовать свои силы. Тянь Лин почувствовал, как потоки его ци замедляются, а затем и вовсе замирают, скованные этой мощной, императорской силой. Он, могущественный Принц, стал беспомощным.

«Ты лишаешься своих титулов и обязанностей наследника!» – объявил Император, его голос разнесся по всему Царству, будучи усилен Небесным Дао. Это было официальное, необратимое решение. – «До тех пор, пока твоя душа не будет очищена от этой… скверны. Ты будешь заточен в Пагоде Забвения – месте, где время течет иначе, а ци разрежена и не способствует культивации. Возможно, там ты вспомнишь о своем долге и своем истинном пути!»

Пагода Забвения. Тянь Лин знал о ней. Это была древняя структура, используемая для заточения Бессмертных, чья культивация отклонилась от пути или чьи души были поражены опасными привязанностями. Время там действительно текло медленнее, а энергия была настолько разреженной, что любая попытка культивации была почти бесполезной. Это было наказание, эквивалентное годам или даже столетиям впустую потраченного времени и силы.

Но наказание для него самого было вторично. Главным было то, что Император приказал найти Цин Мэй.

«А что касается этого существа…» – Император повернулся к Старейшинам. – «Приказ остается в силе. Используйте все доступные средства. Найдите этот остров. Найдите этот дух. Он должен предстать перед Небесным Судом и понести наказание за… за попытку околдовать наследника и разрушить порядок!»

Старейшина Цзюнь поклонился, в его глазах горел фанатизм. «Будет исполнено, Ваше Величество! Мы очистим Царство от этой скверны!»

Тянь Лин почувствовал, как его сердце сжимается от ужаса. Они не просто хотели ее разлучить; они хотели ее уничтожить или заточить навечно. Его открытое признание, его попытка защитить ее, только поставили ее под еще большую угрозу.