Хроники Самурая. Книга 1: Клинок из Другого Мира

Наконец, остался последний бандит. Молодой, дрожащий, с лицом, белым от ужаса. Он уронил меч и поднял руки.

Кенджи остановился в нескольких шагах от него. Его клинок был опущен, но готов к удару. Его грудь тяжело вздымалась.

«Я… я сдаюсь!» – пролепетал бандит на языке, который Кенджи теперь понимал.

Кенджи смотрел на него. В его прошлой жизни сдача означала арест. В этом мире? Что диктует его Кодекс? Милосердие к тем, кто сдается? Но этот человек только что грабил и убивал невинных.

Милосердие к побежденному, если он не представляет дальнейшей угрозы и не совершал преступлений, несовместимых с честью. – голос Кодекса прозвучал в его сознании. Этот бандит участвовал в нападении. Но он был молод, и его лицо выражало больше страха, чем злобы.

Кенджи принял решение. «Уходи», – хрипло произнес он на незнакомом языке, который теперь казался ему родным. «И никогда больше не поднимай оружие на невинных».

Бандит не поверил своим ушам. Он посмотрел на Кенджи, затем на тела своих товарищей, затем снова на Кенджи. Затем, дрожащими руками поднял меч и бросил его на землю, после чего развернулся и бросился бежать обратно в лес, не оглядываясь.

Кенджи остался один среди мертвых. Тишина. Только потрескивание догорающей телеги и стоны раненого существа.

Выжившие торговцы, двое мужчин и женщина, медленно вышли из-за горящей телеги. Их лица выражали смесь облегчения, шока и полного недоумения. Они смотрели на Кенджи, на его изодранный офисный костюм, на меч в его руке, на поверженных врагов.

Они никогда не видели такого боя. Такой скорости. Такой точности. Казалось, он танцевал, а не сражался, его движения были чужды их миру тяжелых ударов и щитовых стен.

«Кто… кто ты?» – спросил один из выживших, пожилой мужчина с седой бородой.

Кенджи опустил меч. Кровь стекала с лезвия на землю. Он чувствовал, что его силы на исходе. Но он выстоял. Он спас их.

«Я…» Кенджи задумался. Кто он теперь? Не офисный служащий Танака Кенджи. Не самурай без господина из японской истории. Он был чем-то новым. Чужаком с клинком из другого мира.

«Я воин», – ответил он, его голос был низким, уставшим. Он вытер меч о траву, насколько мог, и посмотрел на выживших. «Просто… воин».

Они смотрели на него с благоговением. Для них он был загадкой. Героем, появившимся из ниоткуда, с неведомым стилем боя, который с легкостью расправился с противниками, превосходящими его числом.

Слова «Самурай», «Воин с востока» еще не были произнесены. Но семена легенды были посеяны в крови и стали на этой лесной поляне.

Глава 8: Спаситель из Ниоткуда

Кенджи стоял посреди опушки, его тело дрожало от напряжения и усталости. Изодранный костюм прилип к коже, меч в руке казался невероятно тяжелым. Три выживших – двое мужчин и женщина – медленно приближались к нему, их лица были бледны, глаза расширены от пережитого ужаса и увиденного зрелища.

Старший мужчина, тот, что говорил ранее, снова открыл рот. Из него полились звуки. Это были слова, Кенджи узнавал их как речь, но его мозг не мог их обработать. Они звучали как бессмысленный набор незнакомых слогов, хоть и произнесенные с интонацией вопроса.

«К… кто ты?» – повторил мужчина, теперь с еще большим недоумением в голосе, видя, что Кенджи не отвечает.

Кенджи моргнул, чувствуя себя полным идиотом. Языковой барьер. Конечно. Сущность обещала «базовое понимание», но, видимо, это требовало какого-то активатора или просто не было полностью завершено в момент его «перенаправления». Он попытался ответить на японском, единственном языке, который он знал.

«Ваташи ва… Танака Кенджи дес…» – его голос был хриплым.

Трое выживших уставились на него, как на сумасшедшего. Непонятные звуки. Странная одежда. Невероятные боевые навыки. Кто он, этот человек? Монстр? Волшебник в маскировке?

«Он… он не говорит на нашем языке?» – пробормотала молодая женщина, прижимая руку к груди.

«Но он же… понимал? Как?» – спросил второй мужчина, более молодой и крепкий, держащий в руках окровавленный топор.

Кенджи видел движение их губ, слышал звуки, но смысл ускользал. Это было ужасно. Он только что спас их жизни, проявил себя как воин, но не мог даже элементарно объясниться. Как ему выжить в этом мире, если он не может общаться с его обитателями?

Внезапно, Кенджи почувствовал странное ощущение. Не в голове, а где-то глубже, в самой сути его существа. Как будто невидимые нити, связывающие его с этим миром, натягивались и перестраивались. Это было похоже на то, как если бы радиоприемник, настроенный на помехи, вдруг нашел нужную частоту.

Звуки, доносившиеся от выживших, перестали быть бессмысленными. Они обрели форму, структуру, смысл. Это было не постепенное обучение, а мгновенное, почти насильственное внедрение. Как будто файл с языком был скачан прямо в его мозг. Он не просто понял их слова; он знал, что они означают.

«Он говорит… что-то на чужом языке…» – услышал Кенджи слова пожилого мужчины.

«Кто ты? Откуда пришел?» – спросила женщина, ее голос звучал испуганно, но и любопытно.

Кенджи сделал глубокий вдох. Он чувствовал, как его голосовые связки и язык готовы произносить эти новые, незнакомые звуки. Он еще не был уверен в произношении, но структура предложений, слова – они были в его голове.

«Я… воин», – произнес он, пробуя слова на вкус. Язык звучал… грубее и проще, чем японский, но понятный. Его голос был тихим, но отчетливым.

Выжившие снова замерли, потрясенные. Он только что не понимал их, а теперь говорит на их языке?

«Воин?» – переспросил молодой мужчина, с недоверием осматривая его костюм. «Где твоя броня? Откуда такой стиль боя?»

Кенджи опустил меч и воткнул его острием в землю. Он почувствовал, как силы окончательно оставляют его. «Я… пришел издалека. Моя броня… была повреждена. Мой стиль… это путь моего народа».

Его «народ» – японцы. Его «путь» – Бусидо. Это было максимально правдиво из того, что он мог сказать, не раскрывая всей невероятной правды об исекае и грузовиках.

«Издалека?» – пожилой мужчина подошел ближе. Его лицо смягчилось, страх сменился благодарностью. «Ты спас нас. Эти… твари и бандиты… Они убили бы всех».

«Это был мой долг», – ответил Кенджи, вспоминая принципы Кодекса. «Видеть несправедливость и проходить мимо… это не путь воина».

Эти слова – «долг», «путь воина» – прозвучали в этом мире, возможно, по-другому, но их смысл был понятен. Они увидели не просто наемника, который вступил в бой за плату или из случайной прихоти. Они увидели человека, чьи действия были продиктованы внутренними принципами.

Женщина подошла к нему осторожно. «Мы… мы так благодарны. Меня зовут Эля. Это мой отец, Грант, а это брат моего мужа, Том». Она указала на пожилого и молодого мужчин соответственно. «Ты спас нашу жизнь, спаситель из ниоткуда».

«Кенджи», – представился он. «Меня зовут Кенджи».

Грант кивнул, его взгляд задержался на лице Кенджи. «Кенджи. Это… необычное имя. Как и ты сам. Никогда не видел человека, способного так двигаться с мечом. И говорить на нашем языке, появившись из леса в таком виде…» Он снова оглядел его изодранный костюм.

«Мой мир… сильно отличается», – Кенджи постарался, чтобы его голос звучал нейтрально. Ему нужно было скрыть глубину различий.

«Это очевидно», – сказал Том, все еще настороженно осматривая тела убитых. «Но почему ты помог? Никто не вмешивается в такие дела без причины… или без платы».

«Моя причина – Кодекс», – твердо ответил Кенджи. «И я не ищу платы за спасение жизней». Это было полное, абсолютное следование принципу Бусидо о бескорыстной помощи.

Эта фраза, этот принцип, казалось, ошеломил их даже больше, чем его боевые навыки или внезапное знание языка. В их мире, где каждый дрался сам за себя или за золото, такой альтруизм был чем-то неслыханным.

Эля подошла ближе и осторожно прикоснулась к его плечу. «Ты… ты ранен?»

Кенджи почувствовал, как его колени подгибаются. Адреналин схлынул. Он был не ранен, но истощен до предела. «Я… устал», – признался он.

«Конечно, устал!» – воскликнул Грант. «После такого боя… Мы должны позаботиться о тебе. Ты наш спаситель».

Они начали осматривать поврежденные телеги, пытаясь найти что-то уцелевшее. Одно из существ, которое Кенджи только ранил, а не добил, застонало. Том тут же добил его топором, не колеблясь. Кенджи отвернулся. Привыкнуть к этой жестокой реальности будет непросто.

Выжившие смогли найти немного припасов, уцелевших от пожара и грабежа. Еда была простой – сушеное мясо, жесткий хлеб. Но для Кенджи это было спасение. Он с жадностью съел предложенную еду, чувствуя, как возвращаются силы.

Пока они собирали то немногое, что осталось, Грант и Том озабоченно переговаривались.

«Мы не можем остаться здесь. И вернуться в город с пустыми руками опасно», – говорил Грант.

«Нам нужно добраться до ближайшей деревни или крепости. Рассказать о нападении», – ответил Том.

Грант посмотрел на Кенджи, который сидел у ручья, умывая лицо и руки. Его взгляд был полон размышлений. «Этот воин… Кенджи… Он спас нас. И он не просит платы. Но он нуждается в помощи. И он… очень силен».

«Думаешь… он пойдет с нами?» – спросила Эля.

Кенджи слышал их разговор. Его знание языка работало идеально. Они обсуждали его, его необычность, его силу. И его… ценность.

Он не хотел становиться чьим-то слугой или наемником за деньги. Его путь был путем ронина – свободного воина, следующего своим принципам. Но он нуждался в крове, пище и информации. И эти люди были его первым мостом в этот мир. Они были спасены им, и теперь, по негласному правилу этого нового мира или просто по человеческой порядочности, были готовы помочь ему.

Он встал, чувствуя себя немного лучше. Подошел к ним.

«Куда вы направляетесь?» – спросил Кенджи.

Грант повернулся к нему. «В ближайшую деревню, Элвуд. Оттуда, возможно, в город, если удастся собрать хоть что-то из наших потерь». Он колебался мгновение, затем решился. «Кенджи, ты спас нас. Мы не можем отплатить тебе за это. Но если ты нуждаешься в помощи… мы можем предложить тебе кров и еду в Элвуде. И, возможно, найдутся люди, которые смогут помочь тебе с одеждой… или даже с оружием».

Кенджи посмотрел на них – на их лица, полные искренней благодарности и надежды. Они были простыми людьми, жертвами жестокости этого мира. Он спас их не ради награды, а потому что так велел его Кодекс. И этот же Кодекс говорил, что теперь между ними возникла связь. Долг благодарности лежал на них, но и на нем лежал некий долг – принять их помощь, чтобы иметь силы продолжать свой путь.

«Я приму ваше предложение», – сказал Кенджи. «Спасибо. Я пойду с вами».

Эля улыбнулась ему – первая искренняя улыбка, которую он увидел в этом мире. Грант и Том вздохнули с облегчением. Для них Кенджи был спасителем, явившимся из ниоткуда, с неведомым стилем и загадочным происхождением. Его сила и принципы казались лучиком надежды в жестокой реальности.

Для Кенджи же, это был первый шаг в новую жизнь. Первое взаимодействие. Первый шанс понять этот мир и найти в нем свое место. Путь чужака только начинался, но он уже не был одинок. И у него теперь был меч.

Глава 9: Первые Уроки Аэтельгарда

Путь до деревни Элвуд занял остаток дня и половину следующего. Кенджи шел рядом с выжившими торговцами, чувствуя себя немного более уверенно. Меч, который он забрал у бандита, теперь висел у него на поясе, неуклюже засунутый за ремень порванных брюк. Он был тяжеловат и плохо сидел, но его присутствие давало ощущение готовности.

Грант, Эля и Том оказались добрыми и разговорчивыми попутчиками. Они рассказывали ему о мире, насколько могли. Их знания были знаниями простых торговцев и крестьян – локальными и практичными, но для Кенджи каждое слово было ценным источником информации.

«Эти твари, что напали на нас… их называют Грызунами», – рассказывал Том, поправляя поклажу на уцелевшей телеге. «Они обычно живут в глуши, но иногда сбиваются в стаи с бандитами или гоблинами. Злые и быстрые».

Грант объяснял основы местной экономики. Валютой служили металлические монеты – медные, серебряные, золотые. Торговля в основном шла через бартер или по весу. Цены были не фиксированными, а зависели от спроса, предложения и… прихоти местного лорда или сборщика податей.

«Мы живем под властью герцога Валериана», – говорил Грант. «Его замок недалеко от города Оствелл. Герцог сильный, но времена сейчас неспокойные. Лорды ссорятся из-за земель, бандиты промышляют на дорогах, а в глуши всякая нечисть плодится».

Кенджи слушал, сопоставляя информацию с тем, что знал о европейском средневековье из своей прошлой жизни. Феодализм, лорды, зависимые крестьяне, набеги – многое казалось знакомым по структуре, но отличалось в деталях.

Они говорили о расах. Люди были самой распространенной, но существовали и другие. Эля рассказывала о лесных эльфах – скрытных и мудрых жителях древних лесов, редко показывающихся людям. Том упоминал о гномах, живущих под горами и славящихся своим мастерством в кузнечном деле и добыче камня. Были и зверолюди – племена, живущие на границах цивилизации, иногда мирные, иногда воинственные. А также различные монстры, от мелких Грызунов до огромных и опасных тварей, которых лучше избегать.

Магия. Это было то, чего не было в мире Кенджи. Грант и Эля говорили о магах, которые могли создавать огонь, лечить раны или читать мысли. О жрецах, черпающих силу у божеств. Магия была частью их повседневной жизни, хотя и не все могли ею владеть. Были Академии Магии в крупных городах, были бродячие маги и целители. Эля, как целительница, обладала базовыми навыками исцеления с помощью трав и, возможно, небольшой магической искры, хотя сама об этом не говорила напрямую.

«Есть светлая магия и темная», – объясняла Эля. «Темная магия – это зло, она питается страданиями и смертью. Те, кто ею пользуется… их называют некромантами или черными магами. Они опаснее любых бандитов».

Кенджи задавал вопросы, стараясь не показаться слишком невежественным. Он спрашивал о местной флоре и фауне, что съедобно, что опасно, о погодных циклах, о звездах, даже небо было немного другим. Его способность понимать язык казалась полной – он понимал все их слова, хотя иногда сталкивался с незнакомыми терминами, которые приходилось уточнять. Говорил он пока медленно и с легким акцентом, который они находили «экзотическим».

«Твой язык звучит… жестко, Кенджи, но интересно», – заметила Эля. «Как будто ручей течет по камням».

Он не стал объяснять, что это его первый день, когда он на нем разговаривает.

Когда показались первые признаки Элвуда – дымок над деревьями, поля, возделанные плугом – Кенджи почувствовал одновременно облегчение и нарастающее беспокойство. Он был чужаком. Его одежда, его манеры, его история – все это отличалось. Как его примут?

Элвуд оказался небольшой, но крепкой деревней, окруженной деревянным палисадом. Дома были построены из бревен и крыты соломой. У ворот их встретили несколько вооруженных крестьян и староста – мужчина с суровым, обветренным лицом.

Прибытие каравана в таком плачевном состоянии, да еще и с незнакомцем, вызвало немедленный ажиотаж. Жители собрались у ворот, обеспокоенно переговариваясь.

Грант быстро объяснил старосте, что произошло. Рассказал о нападении бандитов и Грызунов, о потерях. И, конечно же, о Кенджи.

«И этот человек… он в одиночку отбился от них? В таком виде?» – староста, которого звали Борг, скептически оглядел Кенджи, его взгляд задержался на рваном костюме и висящем мече.