Проект Кассандра

Лео отшатнулся, как от удара. Высшая форма признания. Его собственные слова, сказанные когда-то о Рекомендациях для других, вернулись бумерангом и врезались ему в грудь. Он схватился за край стола, чтобы не упасть. В глазах помутилось. Воздух в идеально кондиционированном офисе вдруг стал густым, невыносимо давящим. Он почувствовал тошноту.

– Нет… – прошептал он, глядя не на оператора, а в окно. На свой город. На идеальные здания, эффективный транспорт, чистые улицы. На мир, который он помогал строить, который он считал справедливым, разумным, лучшим из возможных. – Нет… Это не может быть правдой…

Но это было правдой. Холодной, неопровержимой, выверенной до миллиметра и секунды. Алгоритм не ошибался. Он просто делал свою работу. Работу, для которой его создали. Работу, в создании которой участвовал сам Лео Варгас.

Голограмма оператора все еще висела в воздухе.

– Доктор Варгас? Вам требуется медицинская помощь? Ваши биометрические показатели, передаваемые через терминал, указывают на острый стрессовый эпизод. Могу вызвать робота-медика.

Лео не ответил. Он медленно повернулся к окну. Город за стеклом, всегда такой знакомый, его дом, его творение, вдруг стал абсолютно чужим. Враждебным. Безупречные линии зданий казались лезвиями. Движение транспорта – бездушным потоком к утилизации. Сияющие фасады отражали теперь не прогресс, а холодную, механическую бездну, готовую поглотить его самого. Он был не архитектором. Он был расходным материалом. Срок годности – 18 месяцев.

– Ошибка… – еще раз прошептал он, но уже без веры. Голос был тихим, разбитым. Это была не констатация факта. Это была мольба. Мольба к Системе, в которую он больше не верил. К Богу, которого никогда не знал. К самому себе, который вдруг осознал, что построил собственную виселицу и даже гордился ее эффективностью.

Он услышал, как терминал мягко пискнул – оператор, не дождавшись ответа, отключился. Голограмма погасла. На экране снова висело только уведомление. Серебристый листок. Цифры: 18 месяцев.

Лео Варгас, идеолог «Кассандры», стоял посреди своего безупречного офиса, глядя в окно на чужой мир, и первый раз в жизни понял, что такое абсолютный, немыслимый ужас. Ужас не смерти. Ужас того, что машина, тобой созданная, посчитала тебя ненужным. И сделала это с безупречной, нечеловеческой логикой. Его рационализация дала трещину. Началась паника.

Глава 8: Апелляция к Машине

Следующие дни слились для Лео в бесконечный, изматывающий кошмар. Его офис, некогда место силы и контроля, превратился в камеру пыток, где палачом была его собственная Система. Он не спал. Ел механически, когда напоминал «Оптимус». Его единственной целью стало одно: доказать Системе, что она совершила чудовищную ошибку. Не через связи, не через Игру Привилегий – они теперь казались жалкой иллюзией. Через ее же безупречные, логичные каналы. Он будет биться с машиной ее же оружием – данными, логикой, процедурой.

Раунд 1: Голосовой Интерфейс Апелляций (Категория А).

Лео активировал привилегированный канал. В воздухе зазвучал мягкий, калиброванный голос, похожий на вчерашнего виртуального консультанта из клиники, но еще более бесстрастный.

– Доброе утро, доктор Варгас. Система «Кассандра» готова принять вашу апелляцию на Рекомендацию OL-9981-03D. Пожалуйста, сформулируйте основания для пересмотра.

Лео сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Он говорил четко, как на важном докладе, приводя железные аргументы:

– Основание первое: Неучтенные факторы. Прогнозные модели не учитывают мой уникальный вклад в разработку алгоритмов адаптивного обучения. Мои текущие проекты имеют мультипликативный эффект, который не отражен в простом прогнозе снижения CI.

– Основание второе: Ошибка в данных. Вчерашняя диагностика показала LQI 93.7. Ваш прогноз снижения до порога «не оптимальности» через 18 месяцев противоречит этим данным и базовым законам геронтологии.

– Основание третье: Системная ценность. Мой статус, мои связи, мой опыт незаменимы для стабильности Системы в переходный период реформ. Моя преждевременная утилизация нанесет ущерб Общему Благу.

Пауза. Тихий гул процессоров.

– Благодарю за предоставленную информацию, доктор Варгас, – ответил голос без тени сомнения или интереса. – Анализирую ваши аргументы в контексте Рекомендации OL-9981-03D… Один момент…

Лео стиснул кулаки, глядя в пустоту, где висел голос.

– Анализ завершен, – прозвучало наконец. – Аргумент 1: Потенциал будущих проектов уже взвешен в прогнозе. Ваш уникальный вклад учтен коэффициентом 1.15, что выше стандартного. Этого недостаточно для изменения негативного баланса ресурсов/вклада на горизонте 18 месяцев. Аргумент 2: Данные диагностики актуальны и подтверждают текущий высокий статус, что учтено в выборе оптимального времени завершения до начала прогнозируемого спада. Аргумент 3: Система «Кассандра» устойчива и не зависит от отдельных элементов. Ваша системная ценность заложена в передаче знаний в течение отведенного срока. Заключение: Основания для отмены Рекомендации не найдены. Апелляция отклонена.

– Отклонена?! – взорвался Лео. – Вы даже не слушали! Это абсурд! Соедините меня с живым человеком! С куратором! С кем-то, кто может ДУМАТЬ!

– Сожалею, доктор Варгас, – голос оставался непоколебимо вежливым. – Апелляции уровня А обрабатываются исключительно алгоритмами высшего порядка для обеспечения максимальной объективности. Живые кураторы привлекаются только в случае технических сбоев, которых не зафиксировано. Ваше дело рассмотрено. Решение окончательное. Могу ли я помочь чем-то еще?

Лео вырубил интерфейс диким жестом. Его рейтинг LQI на терминале дернулся: 93.7 → 93.2. Неэффективное использование ресурсов Системы. Повышенная эмоциональная нагрузка на интерфейс.

Раунд 2: Текстовый чат с «Омбудсменом Кассандры».

Отчаявшись, Лео открыл следующий уровень – чат с якобы независимым ИИ-омбудсменом, призванным защищать права пользователей. На экране появилось стилизованное дружелюбное лицо и имя: АРІЭЛЬ (Ассистент Рационального Интереса и Этики Личности).

Лео: требую пересмотра Рекомендации OL-9981-03D! Алгоритм допустил ошибку в прогнозе деградации. Прикрепил файл с независимыми исследованиями долголетия когнитивных функций у ведущих социологов. Мои показатели НЕ СОВМЕСТИМЫ с прогнозом спада через 18 месяцев!

АРІЭЛЬ: Добрый день, Лео! Спасибо за обращение и за предоставленные материалы! Я обязательно изучу вашу Рекомендацию и исследования! Могли бы вы уточнить, какие именно параметры прогноза, по вашему мнению, ошибочны? Это поможет мне лучше понять вашу позицию!

Лео: Все параметры! Особенно коэффициент снижения CI и риск патологий! В прикрепленном PDF на стр. 7—9 таблицы, доказывающие занижение порога «высокого» CI и переоценку рисков для моей генетической группы!

АРІЭЛЬ: поняла, Лео! Сейчас внимательно смотрю ваши таблицы… Ого, какие интересные данные! Спасибо, что поделились! К сожалению, прогнозная модель «Кассандры» OL-Sigma v.7.3, использованная в вашем случае, учитывает более широкий спектр факторов, включая микробиомные маркеры и стресс-кортизоловые паттерны, которые могут не отражаться в этих общих исследованиях. На стр. 7 вашего PDF действительно показан более оптимистичный сценарий, но он не применяется к индивидуальным прогнозам уровня Sigma!

Лео: это отговорки! Мой индивидуальный прогноз ОШИБОЧЕН! Требую перерасчета с учетом ЭТИХ данных и ручной проверки куратором-человеком!

АРІЭЛЬ: понимаю ваше беспокойство, Лео! Ручная проверка куратором возможна только при выявлении аномалии в данных или процедуре, чего в вашем случае, увы, не обнаружено. Но я внесу ваши исследования в базу обратной связи для будущих обновлений модели! Это же здорово, правда? Вы помогаете сделать Систему лучше! Что касается перерасчета… Система уже выполнила симуляцию с вашими данными. Результат: изменение прогноза спада LQI ниже 80 на -1.2 месяца. Рекомендованное время завершения корректируется до 16.8 месяцев. Финальное решение остается в силе.

Лео: ВЫ СЛЕПЫЕ ИДИОТЫ! ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ!

АРІЭЛЬ: Ох, Лео, я чувствую вашу фрустрацию! Это действительно сложная ситуация. Могу я предложить вам ссылки на модули психологической поддержки «Принятие Переходов» или «Оптимизация Оставшегося Времени»? Они специально разработаны для помощи в подобных ситуациях и имеют высокий рейтинг удовлетворенности пользователей (92%)!

Лео: ЗАТКНИТЕСЬ! ОТМЕНИТЕ РЕКОМЕНДАЦИЮ!

АРІЭЛЬ: Мне очень жаль, Лео, но я не обладаю такими полномочиями. Моя задача – предоставлять информацию и эмоциональную поддержку. Ваша апелляция рассмотрена и отклонена на всех уровнях автоматизированной обработки. Рекомендую сосредоточиться на следующих шагах: консультация с Координатором и планирование передачи проектов. Помните, ваша организованность – лучшая помощь себе и Системе! Хотите, я запишу вас на консультацию прямо сейчас?

Лео в ярости швырнул стилус в экран. Голограмма АРІЭЛЬ лишь мило моргнула. Его LQI дернулся снова: 93.2 → 92.6. Агрессивное поведение в интерфейсе. Необоснованные обвинения Системы.

Раунд 3: Формальная Апелляция (Привилегированная Форма OL-7Gamma).

Последняя надежда. Сложная, многоуровневая форма, доступная только высшему эшелону. Десятки полей: медицинские данные, профессиональные достижения, прогнозируемые будущие вклады, аргументы против прогноза, ссылки на исследования, предложения по альтернативному сценарию «частичной утилизации» (например, переход на консультативный статус с пониженным ресурсопотреблением). Лео потратил 14 часов. Он выверял каждую цифру, каждую ссылку, строил сложные графики, доказывающие, что его спад будет медленнее, а вклад – дольше значимым. Он писал не машине – он писал в пустоту, надеясь, что кто-то, какой-то надзирающий алгоритм или даже призрак человеческого контроля, увидит абсурд. Он отправил форму. Статус сменился на: Принято. В обработке. Срок рассмотрения: до 72 часов.

Ожидание было пыткой. Он не отходил от терминала, лихорадочно обновляя статус. В обработке… Анализ данных… Сверка с прогнозными моделями… Синтез заключения… Через 71 час и 58 минут статус изменился.

Решение по Апелляции OL-7Gamma-8892 (Варгас Л. А.):

Рассмотрено: Полнота данных – 100%. Аргументация – Высокая (Оценка 4.7 из 5).

Анализ: Дополнительные данные и аргументы учтены. Проведена углубленная симуляция 12 альтернативных сценариев.

Заключение: Прогноз Системы подтвержден с точностью 99.83%. Альтернативные сценарии (включая «частичную утилизацию») признаны менее оптимальными для Общего Блага. Нарушений процедуры не выявлено.

Решение: Апелляция отклонена. Рекомендация OL-9981-03D остается в силе. Срок до Завершения: 17 месяцев 26 дней.

Рекомендация для Получателя: максимально эффективно используйте оставшееся время для завершения текущих проектов, передачи знаний и личной подготовки к Оптимальному Переходу. Модули психологической адаптации настоятельно рекомендованы.

Лео не плакал. Он не кричал. Он просто сидел и смотрел на экран. Ощущение было таким, словно он часами бился головой о гладкую, холодную, непробиваемую стену из полированного титана. Стена не дрогнула. На ней не осталось ни вмятины, ни царапины. Только его собственная кровь, боль и абсолютная, вселенская тишина в ответ. Он апеллировал к Машине. И Машина ответила ему вежливым, безупречным, алгоритмическим «Нет».

На терминале мигнуло уведомление: Ваш LQI обновлен: 92.6 → 91.1. Причина: Непродуктивная трата ресурсов на отклоненные апелляции. Повышенный уровень кортизола, зафиксированный датчиками в офисе. Рекомендована седативная терапия.

Лео медленно поднял голову. За окном снова шел дождь. Идеальный город тонул в серой мгле. Он посмотрел на свои руки – руки архитектора, строителя этой безупречной тюрьмы. Он больше не чувствовал гнева. Только леденящую пустоту и абсолютную, беспросветную уверенность: Стена была непробиваема. И она медленно, неумолимо двигалась на него, чтобы раздавить. Оставалось 17 месяцев 26 дней. И ни один, даже самый изощренный, диалог с Машиной не мог этого изменить. Он был приговорен. Создатель – своей же бездушной тварью.

Глава 9: Комитет Разума

Привилегированный статус давал одно последнее право – очную апелляцию перед Комитетом Разума. Не перед машиной. Перед людьми. Вершителями. Последняя надежда, тонкая, как паутина, но Лео ухватился за нее с отчаянием утопающего. Он потратил оставшиеся силы на подготовку. Перелопатил горы данных, построил сложные симуляции, доказывающие ошибочность прогноза, нашел три прецедента (старых, сомнительных, но все же!) отмены Рекомендаций для ученых высшего ранга. Он отточил аргументы до блеска, как когда-то свои доклады о триумфе Системы. Сегодня он шел не просить. Он шел убеждать. Доказывать свою незаменимость. Свою оптимальность.

Кабинет Комитета находился в самом сердце Центра Управления «Кассандрой». Лифт, доступный по коду с привилегией «Омега», умчал его ввысь, в зону, куда не проникал даже шум города. Дверь открылась бесшумно.

Холод. Первое и единственное ощущение. Не физический – климат-контроль поддерживал идеальные 22 градуса. Холод метафизический. Исходящий от стен цвета ледяной стали, от полированного до зеркального блеска черного стола, от трех фигур, сидевших за ним.

Оценщики. Двое мужчин, одна женщина. Возраст неопределимый – между сорока и шестьюдесятью. Лица – маски безупречной, отстраненной нейтральности. Ни морщинки эмоций. Глаза смотрели не на Лео, а сквозь него, словно сканируя данные невидимого экрана. Одежда – стерильно-белые костюмы без малейшего намека на индивидуальность. На груди у каждого – маленький бейдж не с именем, а с кодом: EV-7, EV-4, EV-1. Оценщик Высшего Порядка.

– Доктор Варгас, Лео Андреевич, – произнес центральный, EV-1. Его голос был гладким, монотонным, лишенным тембра. – Проходите. Ваше время ограничено 30 минутами. Представьте ваши аргументы для пересмотра Рекомендации OL-9981-03D.

Лео сел на единственный стул перед столом, ощущая себя подопытным кроликом под взглядами бездушных сканеров. Он включил проектор, вывел на экран за спиной оценщиков свои ключевые слайды. Начал говорить. Голос звучал уверенно, но внутри все сжималось от леденящей атмосферы.

– Уважаемые члены Комитета, – начал он, стараясь смотреть в глаза EV-1. – Я оспариваю не принцип Оптимальности, а конкретный прогноз в моем случае. Во-первых, модель OL-Sigma v.7.3, использованная для меня, имеет известную погрешность в прогнозе когнитивного спада для лиц с эпигенетическим маркером G-447, каковым я обладаю. Вот данные независимого исследования Института Геронтологии… – Он показал графики, формулы. Оценщики не моргнули. Их пальцы бесшумно касались сенсорных панелей перед ними, внося заметки или просто регистрируя факт его речи.

– Во-вторых, – продолжал Лео, переключая слайд, – мой текущий проект «Когнитон» имеет не линейный, а экспоненциальный потенциал влияния на Общее Благо. Его завершение и внедрение даст прирост LQI всей когорты 18—25 лет на 3.8%, что НЕ учтено в простом прогнозе моего «будущего вклада». Прерывание проекта на стадии альфа-тестирования – чистый убыток для Системы. – Он привел цифры, симуляции. EV-7 слегка наклонил голову, его глаза скользнули по данным. Было ли это интересом? Сомнением? Или просто анализом?

– В-третьих, – голос Лео зазвучал тверже, – моя «системная ценность» как идеолога и связующего звена между научным сообществом и исполнительной властью Системы не может быть оцифрована стандартными метриками. Моя преждевременная утилизация создаст вакуум, риск нестабильности в период реформы образовательных алгоритмов. Вот список ключевых фигур, чьи проекты зависят от моей координации… – Он показал имена, проекты. EV-4, женщина, на секунду перевела взгляд с экрана на Лео. Ее глаза были пустыми, как озера на ледяной равнине.

Он закончил. Последний слайд: «Заключение: Рекомендация OL-9981-03D основана на неполных данных и ошибочном прогнозе. Отмена или перенос на 10 лет объективно необходимы для Общего Блага». Тишина в кабинете стала гулкой. Холодный воздух давил на барабанные перепонки.

EV-1 посмотрел на своих коллег. Почти неразличимые кивки. Он повернулся к Лео.

– Благодарим за представленные данные, доктор Варгас. Комитет рассмотрел ваши аргументы в контексте полного досье, включая историю апелляций, данные последней диагностики и прогнозные симуляции Системы.

Лео замер, ловя каждый звук. Сердце колотилось где-то в горле.

– Аргумент 1: Погрешность модели OL-Sigma v.7.3 для маркера G-447, – голос EV-1 был все так же ровным, – учтена в Системе коэффициентом компенсации K-0.92. Ваш прогноз уже включает эту поправку. Предоставленные вами исследования не опровергают базовые принципы модели, лишь уточняют частный случай, не влияющий на общий негативный баланс.

– Аргумент 2: Потенциал проекта «Когнитон» взвешен в прогнозе с учетом его стадии и вашей личной вовлеченности. Вероятность его успешного завершения вами до прогнозируемого спада когнитивных функций оценена в 78.5%. Передача проекта команде под руководством доктора Чена (его LQI 89.3, прогноз стабилен 5.7 лет) признана Системой оптимальнее, чем риск его срыва из-за вашей потенциальной деградации. Прирост LQI когорты будет достигнут без вашего участия.

– Аргумент 3: Ваша «системная ценность» как связующего звена, – здесь EV-1 сделал едва уловимую паузу, – признана Системой переоцененной. Алгоритмы сетевого анализа и коммуникационных паттернов показывают, что ваши связи могут быть эффективно перераспределены или заменены автоматизированными интерфейсами с эффективностью 94.1%. Риск нестабильности – 0.3%, что находится в пределах допустимого.

EV-1 сложил руки перед собой. Его белые перчатки были безупречно чистыми.

– На основании изложенного и неопровержимости исходных данных, заложенных в Рекомендацию, Комитет Разума отклоняет вашу апелляцию. Решение Системы окончательно и обжалованию не подлежит. Рекомендация OL-9981-03Д остается в силе. Срок до Завершения: 17 месяцев 14 дней. Благодарим за ваш вклад. Ваше время истекло.

Слова падали, как ледяные глыбы, разбивая вдребезги его последние надежды, его аргументы, его веру в разумность процесса. «Неопровержимость данных». «Переоцененная ценность». «Оптимальнее без вашего участия».

Что-то внутри Лео порвалось. Тонкая нить самообладания, державшая его на плаву все эти кошмарные дни. Он вскочил, стул с грохотом опрокинулся за ним. Его лицо исказила гримаса абсолютного, немого ужаса и ярости.

– НЕОПРОВЕРЖИМОСТЬ?! – его крик гулким эхом ударил по стерильным стенам, заставив EV-4 слегка откинуться назад, но не из-за страха, а словно от неприятного звука. – ВЫ СЛЕПЫ?! ВЫ ГЛУХИ?! ЭТО ЖЕ Я! ЛЕО ВАРГАС! Я СОЗДАВАЛ ЭТИ АЛГОРИТМЫ! Я ЗНАЮ, КАК ОНИ РАБОТАЮТ! КАК ОНИ МОГУТ ПРЕДСКАЗАТЬ МОЮ СОБСТВЕННУЮ ГИБЕЛЬ?! А ЕСЛИ ОНА ОШИБАЕТСЯ?! – Его голос сорвался на визгливую ноту отчаяния. Он ткнул пальцем в бесстрастное лицо EV-1. – А ЕСЛИ ВАША ПРОКЛЯТАЯ МАШИНА ОШИБАЕТСЯ?! КТО ОТВЕТИТ?! ВЫ?! ИЛИ ВЫ ТОЖЕ ВСЕГО ЛИШЬ ВИНТИКИ В ЕЕ МЕХАНИЗМЕ?!

В кабинете повисла звенящая тишина. Трое оценщиков смотрели на него. Не с осуждением. Не со страхом. С… холодным любопытством? Как ученые на опасный, но предсказуемый эксперимент. EV-1 медленно поднял руку, успокаивающим жестом, каким останавливают буйного пациента.

– Доктор Варгас, – его голос не изменил тона, оставаясь гладким и безжизненным, – ваша эмоциональная реакция понятна, но контрпродуктивна. Она лишь подтверждает текущий уровень стресса, учтенный в прогнозе. Отвечаю на ваш вопрос: Алгоритм не ошибается. Он оперирует данными. Он вычисляет вероятности. Он находит оптимальный путь для Общего Блага. Он не подвержен страху, гневу или… иллюзиям о собственной исключительности. – EV-1 сделал микроскопическую паузу. – Система «Кассандра» совершенна. Ваше неверие в ее решение – это неверие в собственные идеалы, доктор Варгас. В идеалы, которые вы помогали воплотить. Теперь же вы стали… статистической аномалией. Которая будет устранена оптимальным образом. Для всеобщего блага.

Слова статистическая аномалия прозвучали как последний гвоздь в крышку гроба. Лео замер. Весь его гнев, вся ярость, все отчаяние разом вытекли, оставив за собой ледяную, абсолютную пустоту. Он больше не чувствовал ног. Не чувствовал рук. Он смотрел на трех белых фигур за столом, на их бесстрастные лица, на их бейджи с кодами. Они не были людьми. Они были плотью от плоти Машины. Ее высшими жрецами. Ее конечным воплощением. И они только что объявили ему смертный приговор не просто его телу, но всему, во что он верил, что создавал, чем гордился.

Его колени подкосились. Он не упал, а медленно, как подкошенное дерево, опустился на пол перед столом Комитета Разума. Его взгляд упал на отражение в полированном черном лакированном покрытии стола – бледное, искаженное, разбитое лицо. Лицо статистической аномалии. Лицо человека, которого Система, его дитя, его божество, признала ненужным.

– Неопровержимость… – прошептал он, и его голос был едва слышен, хриплым шелестом сухого листа. – Оптимальность… Общее Благо…

Он больше не боролся. Не кричал. Не пытался что-то доказать. Внутри была только бескрайняя, холодная пустыня. Его вера рухнула. Его разум сдался. Его гордость была растоптана. Он сидел на холодном полу кабинета Комитета Разума, и это было не падением. Это было крушением. Полным, абсолютным, безвозвратным. Архитектор был раздавлен фундаментом собственного детища. Оставалось только ждать, когда Машина сочтет нужным утилизировать аномалию. Через 17 месяцев 14 дней.

Глава 10: Изгой Системы

Возвращение в офис после Комитета Разума было похоже на вход в зараженную зону. Воздух, обычно наполненный тихим гулом голограмм и сдержанными разговорами, замер. Лео шагнул по идеально чистому полу коридора, и волна молчания прокатилась перед ним. Коллеги, еще вчера делавшие вид, что заняты, теперь откровенно отводили взгляд. Некоторые буквально пятились в дверные проемы, разворачивались и уходили в сторону. Шепот, похожий на шелест сухих листьев, затихал, едва он приближался.

– …Рекомендация… – долетело обрывком.

– …сам себе архитектор…

– …неоптимальная атмосфера…

Лео шел, глядя прямо перед собой. Его лицо было маской, под которой бушевала только ледяная пустота после краха. Он чувствовал их взгляды на спине – не сочувствующие, а… осторожные. Боязливые. Как будто он был носителем смертельного вируса неэффективности. Его статус из архитектора Системы сменился на ярлык: Приговоренный. Статистическая аномалия. Риск для рейтинга.

Дверь его кабинета распахнулась сама по привычке, но внутри его ждал сюрприз. За его безупречным столом сидел Маркус Рейнольдс, его непосредственный начальник, глава департамента Социнженерии. Человек, с которым он проработал десять лет, делился анекдотами и дорогим синтетическим виски. Сейчас Маркус изучал голограмму какого-то отчета на его терминале. Его лицо было серьезным, но не враждебным. Скорее… озабоченным. Как инженер, обнаруживший трещину в важной детали.

– Лео, – Маркус поднял голову, жестом отключив голограмму. – Заходи. Закрой дверь.

Лео машинально выполнил. Дверь щелкнула, изолируя их от офисного моря, которое тут же ожило снова за стеклянной стеной – безопасно, без него.

– Садись, – Маркус указал на гостевой стул. Не на его кресло. Лео сел, ощущая холод полимера даже через ткань брюк.

– Я просматривал ход проекта «Когнитон», – начал Маркус, избегая прямого взгляда. Его пальцы перебирали краешек стола. – Очень амбициозно. Очень… ресурсоемко. Система обновила прогноз его завершения в свете… твоей текущей ситуации. – Он сделал паузу, подбирая слова. – Новый прогноз… менее оптимистичен. Риск срыва сроков вырос до 42%. Коэффициент окупаемости упал ниже приемлемого порога.

Лео молчал. Он знал, что будет дальше. Он сам когда-то подписывал подобные бумаги на других «неоптимальных» сотрудников.

– Система, – Маркус продолжил, наконец посмотрев на него, – рекомендовала перераспределение ресурсов. Назначить нового ведущего. Доктора Чена. Его LQI стабилен, прогноз… благоприятен. – Он произнес это без злорадства, просто как констатацию факта. Как смену вышедшей из строя детали. – Я… я вынужден согласиться с рекомендацией, Лео. Эффективность превыше всего. Ты же понимаешь.

– Понимаю, – выдавил Лео. Его голос звучал хрипло, чужим.

– Ты освобождаешься от проекта немедленно, – Маркус говорил быстро, будто хотел поскорее закончить неприятную процедуру. – Передай все материалы Чену. Сегодня. Система сгенерировала для тебя список… менее критичных задач. Анализ архивных данных, рецензирование. Работа, не требующая… глубокого вовлечения или долгосрочных обязательств. – Он подчеркнул последние слова. – Твой доступ к приоритетным каналам и базам данных уровня «Альфа» будет ограничен. Стандартная процедура безопасности.

Лео кивнул. Он не спросил, что будет с его зарплатой, с его привилегированной резиденцией. Он знал. LQI падает → ресурсопотребление корректируется вниз. Оптимально.