Тайны иных миров. (Хроники профессора Вейра)

– Если степь поведет нас правильно – вернусь, – сказал он. – А если нет… Пусть она хотя бы вспомнит нас.

Он повернул коня. Ряд всадников уже вытянулся вдоль пыльной дороги. Всадник, державший в левой руке варзаг19, возглавлял аланский отряд. На длинном древке его копья была укреплена голова дракона с раскрытой пастью и острыми зубами. Голова была сделана из металла, покрытого позолотой. Воздух, проходя сквозь полую пасть, раздувал прикрепленный к ней длинный хвост из алой ткани. За ним следовал Таргил, держа боевое знамя – изображение золотого орла с раскинутыми крыльями на черном полотне.

Когда они исчезли за холмом, Вейр все еще стоял неподвижно, провожая их взглядом.

Вейр остался в доме семьи Таргила – просторной юртообразной постройке, покрытой войлоком и укрепленной деревянным каркасом.

Внутри было тепло, пахло сушеной рыбой, тмином и кожей. Над головой сходились спицы-лучи, ведущие к отверстию в крыше, сквозь которое в небо уносился дым. За стенами стихли крики женщин, провожавших своих мужчин – теперь там дышала лишь тишина.

Ясфар зажигал лампу, обернутую в козью шкуру, чтобы свет не резал глаза. Делал он это спокойно, размеренно – будто ему не пятнадцать, а сорок. Потом вдруг сказал, не глядя на Вейра:

– Ты видел то, чего мы не знаем. Ты живешь не так, как мы. Расскажи… – Он поднял взгляд. – Откуда ты пришел? Как там… живут?

Вейр на мгновение задумался. Было странно подбирать слова для того, чего нельзя коснуться – только вспомнить.

– Я пришел из времени, которое ты бы назвал… временем стали и огня.

– Это далеко? – тихо спросил Ясфар.

– Очень. Настолько далеко, что в нем почти не осталось ничего от мира, каким он был здесь.

Ясфар слушал, не перебивая. Вейр продолжил:

– У нас есть машины, которые бегут по дороге быстрее ветра. Машины, что говорят. Свет, что идет с неба даже ночью. Люди летают выше облаков, а иногда и дальше, высоко в небесах.

– Тысячи коней?

– Машины. Разум, заключенный в железо.

Вейр помолчал. Потом добавил:

– Мы победили болезни. Строим города выше гор. Но оружие и войны у нас – не те, что здесь.

– Что ты имеешь в виду?

– Одним ядром можно стереть с лица земли целую страну.

Вейр вынул из складки ткани небольшой блокнот и медленно прочел на своем языке – негромко, почти шепотом:

There will come soft rains and the smell of the ground,And swallows circling with their shimmering sound20…

Ясфар слушал, наклонив голову, будто ловил не слова – ритм.

Вейр перевел:

Придут мягкие дожди, и запах земли,И ласточки в круге прозрачной игры…И ночь зашепчет о молодой траве,И проснется весна на безмолвной листве.И птицы запоют, не зная беды,Не вспомнив людей, их вины и войны.Природа проснется – и не заметит,Что нас уже нет…

Ясфар сидел неподвижно, глядя на свет лампы, обдумывая все то, что ему рассказал профессор.

– А теперь ты расскажи о себе, о жизни твоих людей, – попросил Вейр. – Расскажи про ваши обычаи и законы… Как звучит ваш язык.

– Тогда слушай. И не перебивай. У нас это считается дурным знаком, – тихо сказал Ясфар и сел ближе к профессору.

Вейр задал первый вопрос, тот, что звучал у него в голове с тех пор, как он очутился здесь:

– Откуда вы пришли в Галлию?

– С востока. С берегов Танаиса – ты называешь его Дон. Мы шли через Паннонию, сражались с готами, с сарматами, с кем угодно. Нас было много. Потом – меньше. Гунны гнали нас, как ветер гонит дым. Мы были в Испании, но пришли сюда. Рим принял нас – не из милости, а по нужде. Он дал нам земли. А мы дали ему копье.

– И вы стали федератами?

– Да. Союзниками. Но не римлянами. Мы остались аланами.

– А ваш язык?

– Старый. Похож на язык персов. Говорим коротко. Почти не используем приказы. У нас важен не звук, а тон. Мягкость может значить гнев. Твердость – уважение. Старших называем по имени и чину. Женщина входит – мы встаем. На младших по возрасту не кричим. Наказание – взгляд, а не крик.

– Ты можешь научить меня считать?

Ясфар взял прут и нацарапал на куске глины:

– Аи́ва – один. Дува́ – два. Тери́ – три. Чата́р – четыре. Па́нза – пять.

– А письменность?

– Своя – нет. Мы не пишем. Мы помним. Иногда кто-то учится у римлян, у греков – и тогда пишет. Но главное – слово. Забыл слово – потерял корни.

– А как вы живете? Внутри семьи?

– Ты видишь этот дом? Он круглый, как солнце. Это не просто удобство – это защита. Очаг – в центре. Там – женщина. Она хранит огонь. Вокруг – мужчины. По краям – оружие.

– Кто глава?

– Старший. Если он в походе – мать. Женщины у нас не носят меча, но голос их – как удар. Иногда страшнее меча.

– У вас строгий этикет?

– Простой. Старший или женщина входит – ты встаешь. Женщине не смотришь в глаза. Говорят – слушай. Слушаешь – не перебивай. Если кто-то говорит – даже если ты с ним не согласен – жди, пока он закончит. Потом – отвечай. Если говоришь резко – теряешь лицо.

– А как прощаетесь?

– Говорим: «Земля под тобой пусть будет мягка». Это значит: живи долго и не скоро ложись в нее.

– Расскажи о вашей армии.

– Легкие всадники у нас – приманка. Гибкие, быстрые. Когда враг рассыпается – удар с флангов. Потом идут катафрактарии. В броне. Люди и кони – одно тело. Их не остановишь щитом. Только копьем – и то не всегда. Даже римляне боятся их.

– Степь велит держать себя в форме? Готовитесь встретить врага?

– Каждый день. С детства. На шестом году – первый лук. На седьмом – скачка без седла. На восьмом – первые удары. Копье дает отец. Но если ты уронил его в первом бою – тебе не дают второго. Это стыд.

– А перед боем вы поете?

– Да. Мы поем. Чтобы сердце не дрогнуло. Если погребальный огонь – тогда поем молча. Потому что мертвые слышат тишину лучше, чем слова.

– Почему вы так все помните? У вас ведь нет ни книг, ни летописей.

– У нас есть старики. Они – как книги. С ними нельзя спорить. Их надо слушать, пока они живы. Если умер старик, который знал твой род, – ты стал сиротой. Даже если у тебя есть мать и отец.

– А что помнишь ты, Ясфар?

Мальчик посмотрел прямо в глаза:

– Я помню, как отец держал меня на седле. Я помню, как Таргил учил звать коня по имени. Я помню, как мать сказала: «Если забудешь, кем ты был, – ты станешь тем, кем тебя назовет враг».

Закончив свой рассказ, Ясфар бросил внимательный взгляд на Вейра и вдруг спросил:

– А в том времени, о котором говорится в твоих стихах, – есть мы, аланы?

– В каком-то смысле да, – ответил Вейр. – Вас помнят. В хрониках, в надписях. Но вы – словно шепот среди грома.

Вейр на минуту замолчал, глядя на угасающий свет лампы. Потом, словно преодолев внутренний рубеж, заговорил:

– Я хочу рассказать тебе одну вещь, Ясфар. То, что мне самому трудно осознать… но ты должен это знать.

– Говори, – тихо ответил мальчик.

– Все, что ты мне сейчас рассказал – о языке, о памяти, о всадниках и вере, – все это не исчезло. Не пропало бесследно. Но вас ждет страшное испытание… через несколько веков.

Ясфар напрягся. Он не испугался – просто стал тише, как делают люди, когда слушают судьбу.

– Будет человек… его будут звать Тимур, или, как называли его ваши потомки, – Темир-Куады, Железный Хромец. Он придет с востока, как буря. Он разрушит ваше царство на северном склоне Больших Гор, которые греки называют Kaukasos.

– Горное царство… разрушено? – прошептал Ясфар.

– Почти. Городов не останется. Те, кто жил в степях, будут убиты или рассеяны. Одни уйдут далеко на запад, к землям франков, другие – в восточные пределы. Те, кто пересек Галлию – пройдут дальше на юг, в земли, которые римляне называют Hispania. Они объединятся с вандалами – племенем северным и грозным, вместе с ними пересекут Геркулесовы столбы и переправятся в Африку. Там, на руинах римского владычества, они создадут королевство вандалов и аланов (Rex Wandalorum et Alanorum), со столицей на земле древнего Карфагена. На знаменах королевства два зверя: белый волк на черном поле, и черный вепрь с оскаленными клыками на золотом поле. Один – напоминание о беспредельных просторах степей, другой – воплощение ярости лесного зверя. Это знамя – символ союза, пусть и временного, но грозного, несущего смерть и страх. Они будут царствовать среди оливковых рощ и песков, пока не придут другие – из Византии.

Некоторые из них окажутся даже в Китае. Они будут служить в армии великого императора Кублай-хана – того, кого вы назовете Хон-Боша, Повелитель Звезд. Аланская гвардия станет его гордостью. Но пройдут века, и их начнут называть иначе – асуты. Они растворятся среди других, и останется лишь память в названиях, в песнях, в лицах.

Ясфар смотрел на Вейра широко раскрытыми глазами. Он молча слушал, не перебивая профессора.

– Но будет еще одна часть – малая, – продолжал Вейр. – Они укроются в горах. В ущельях, на склонах, где пасутся серые бараны и прячется от ветра огонь. Там они выживут. Сохранят язык. Обычаи. Песни. Законы гостеприимства и старшинства. Это твои потомки, Ясфар. Их зовут осетины. Они помнят вас. Они называют себя Ирон. Это от вашего слова «Ариан21» – «свободные».

Губы мальчика дрогнули:

– Значит… мы не исчезнем?

– Нет, – мягко сказал Вейр. – Вы будете жить в голосе их сказителей. В изгибе горной песни. В ударе копыта на камне. В имени Сангибана, которое не забудется. В вас живет не просто слово – в вас живет память. Она как река под землей: ты не видишь ее, но именно она дает силу деревьям, травам, земле. Она питает вас изнутри, даже если вы забыли, как ее назвать.

Ясфар кивнул, словно услышал что-то очень важное и очень личное.

– Ты скажешь это Сангибану? – тихо спросил он.

– Обязательно, – ответил Вейр. – Когда вернусь в его шатер – если он будет жив – я расскажу ему, что его народ не исчез. Что вы – остались. Пусть не все, пусть в другом имени. Но с тем же сердцем.

Ясфар закрыл глаза и произнес по-алански:

– Фарнай фасар (да будет твоя жизнь счастливой).

Глава 3. Тропа судьбы

К утру в поселение прибыл всадник с посланием от Сангибана. Он появился из утреннего тумана, словно силуэт, вырезанный из дыма.

Гонец молча спешился, раскрыл свернутый свиток, перевязанный веревкой из конского волоса, и вручил его старейшине. Затем он, не дожидаясь, пока ему поднесут воду или начнут задавать вопросы, опустился на землю, прислонился к шатерному шесту и задремал…

Старейшина прочел вслух:

– «От Сангибана, сына Ярбата, вождя рода. К тем, кто остался. Гунн стоит прочно, и одного копья мало. Пусть те, кто могут держать оружие, придут ко мне. Пусть те, кому не суждено быть забытым, пойдут по тропе судьбы. Мы держим рубеж. Но чтобы победить – нужно больше, чем сталь. Нужно сердце».

И сердце поселения забилось сильнее.

Ясфар узнал первым о прибытии посланца. Уже к полудню он собрал двадцать человек – сверстников, подростков и юношей, с которыми играл в охотников, потом сражался деревянными палками. Теперь палки сменились на настоящие копья.

– Я поведу их сам, – сказал он Вейру, стоя у стойла, где его конь щипал сено. – Я старший среди них. Я знаю путь. А еще я дал слово.

– Кому?

– Самому себе.

Вейр молчал. Он чувствовал, что это прощание.

– Мы не думаем о смерти, – продолжил Ясфар. – Мы просто делаем то, что велит род. Перед боем у нас есть обряд. Ты хочешь знать – слушай.

Он подвел Вейра к кругу, выложенному камнями. Внутри – тлеющий уголь, сухие травы, копченая ветвь и узел шерсти.

– Это круг рода. Каждый воин, прежде чем уйти, входит в него один. Он бросает туда три вещи: траву – символ земли, на которой он родился. Ветку – знак дыхания своего отца. И шерсть – чтобы дух его коня был рядом. А потом он говорит имя своего предка, самого первого, кого помнит. Это как ключ, чтоб в загробном мире его узнали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Назовитесь! Кто вы?!

2

Вы что, боги… или машина демонов?

3

Мы не враги. Мы прибыли из далекого будущего.

4

О, бессмертные боги…

5

Вейр имел в виду Колизей. Древние римляне не называли Колизей Колизеем – это название появилось позднее, в Средние века. Официальное название амфитеатра при его постройке было: Amphitheatrum Flavium – Флавиев амфитеатр.

6

Циркумвалляционная линия (лат. linea circumvallationis) – каменное кольцо укреплений, полностью окружавшее крепость Масаду, чтобы восставшие зелоты не могли вырваться наружу. Протяженность этой линии – около 4,5 километров. Внутри кольца были устроены лагеря (castra) для римских легионеров – всего восемь лагерей, соединенных дорогой и стеной. Также была построена штурмовая рампа (наклонная насыпанная платформа, пандус), по которой римляне подкатили осадную башню к стенам Масады.

7

В северном дворце (самом роскошном) археологи обнаружили фрагменты потолков с декоративной штукатуркой и лепниной, включая имитации кессонов – то есть вдавленных геометрических панелей, характерных для римской архитектуры.

8

Да здравствует Рим!

9

Радуйся, хозяин дома… мир тебе (греч.).

10

Приветствую вас. Я пришел не для войны, а чтобы видеть. Я человек из будущего. Не враг (лат.).

11

Ты… лазутчик (лат.)?

12

Доктор наук времени (лат.).

13

Аланы – потомки сарматских и скифских кочевников – пришли в Галлию с воспоминаниями о бескрайних просторах, ветре и конных переходах. Даже если местность была иной, они могли называть ее степью в духе традиции или в переносном смысле.

14

«Арьяна вака», или «арьяна рава» – букв. язык ариев, речь ариев. «Хинду варз», или «варз хинда» – речь Индии.

15

Аланы позднеримской эпохи называли себя «арии» (на собственном языке – «алан» или «аллон»), что восходило к древнему иранскому самоназванию «arya» (означавшему «благородные», «свободные»).

16

Софист. В позднеримский или византийский период термин мог означать ученого, наставника или даже мага.

17

Отношение римлян к грекам и греческой культуре было сложным, противоречивым – смесью восхищения, зависти, презрения и заимствования. Катон Старший презирал греков и говорил: «Греки – опасный яд для Рима». Ювенал язвительно критиковал греков в своих сатирических стихах.

18

Расстояние от Орлеана до предполагаемого места Каталаунской битвы (район города Труа или Шалон-ан-Шампань во Франции) составляет примерно около 150—160 км на восток/северо-восток.

19

Воин с «варзагом» (штандартом-драконом), скорее всего, ехал в самом авангарде, чуть впереди строя, выполняя роль знака направления, движения и боевого духа. Воин с основным боевым знаменем (тканевым полотнищем рода, племени или вождя) обычно ехал позади или сбоку от него, в первом ряду, но на полкорпуса-корпус сзади, не заслоняя «варзаг» и не теряясь в строю.

20

Стихотворение «Будет ласковый дождь», которое написала американская поэтесса Сара Тисдейл в 1920 году.

21

Слово «аланы» происходит, вероятно, от иранского корня aryāna / alān, которое может быть связано с понятием «благородные», «свободные», «люди» (ср. «ариане», «иранцы»).