100 лучших песен о любви. Сборник рассказов. Часть 1

В тот апрельский день, когда земля уже начала оттаивать, пахнуть сыростью и первой травой, их отправили на задание. В соседнем посёлке, на самой нейтральной полосе, в подвале разрушенного детсада застряли дети – двенадцать малышей и две воспитательницы, не успевшие эвакуироваться перед наступлением.

Они шли ночью, пробираясь по полуразрушенным улицам, где каждый тень мог оказаться снайпером, каждый хруст под ногами – растяжкой. Алексей шёл первым, прислушиваясь к тишине, которая в этой войне всегда была обманчивой.

Детей нашли в подвале – грязных, перепуганных, но живых. Самому младшему, белоголовому Сереже, было всего три года – он крепко сжимал в руках истрепанного плюшевого медвежонка и не плакал, словно понимал, что плач может их всех выдать.

Когда возвращались назад, Алексей почувствовал неладное. Тишина стала слишком звенящей, слишком неестественной. Они почти дошли до своих, когда из-за угла разрушенного магазина брызнули огненные языки автоматных очередей.

– Вперёд! Спасайте детей! – крикнул Алексей, толкая в спину первого бойца. – Я прикрою!

Он дал очередь в сторону вспышек выстрелов, услышал крики. Пуля прожгла его плечо, но он даже не дрогнул. Второй очередью ему разворотило бедро – он упал на колено, но продолжал стрелять, зная, что каждая секунда его сопротивления – это ещё несколько метров, которые успеют преодолеть его ребята с детьми.

Последнее, что он увидел перед тем, как оглушительный взрыв накрыл его волной горячего воздуха – как один из бойцов, здоровенный сибиряк Витька, бежал, прижимая к груди маленького Сережу, а за ним, держась за подол его шинели, шли остальные дети.

И тогда Алексей улыбнулся.  А взрыв, превративший всё в кромешную тьму, был уже не страшен.

***

Когда к нему на несколько минут вернулось сознание, он увидел белые потолки госпиталя и едва услышал приглушенные голоса: «Шок третьей степени… Кровопотеря…Весь… Как он выжил…».

На третий день он пришел в себя достаточно, чтобы разобрать слова медсестры:

– Детей спасли. Все двенадцать.

Он хотел улыбнуться и что-то сказать, но вместо этого из его пересохших губ вырвался лишь хрип. Где-то там продолжались двенадцать маленьких жизней. Они будут расти, смеяться, любить. Возможно, когда-нибудь они даже вспомнят того бойца, который прикрыл их отход.

Алексей закрыл глаза.

Перед ним снова была их квартира. Январское утро. Луч солнца на подушке, где лежали каштановые волосы Маши. Аромат кофе, который он варил на походной горелке.

«Так хочется жить…»

Но теперь он понимал эти слова иначе. Жить – это не просто дышать. Это помнить каждый ее смех, каждую морщинку у глаз, когда она сердилась. Это любить так сильно, что даже смерть не может разорвать эту связь. Это спасать. Даже когда знаешь, что сам уже не спасешься…

«Даже если убьют…»

За окном госпиталя цвела вишня. Ветер обрывал лепестки, и они кружились в воздухе, как снежинки в январский день, когда Маша в последний раз обернулась к нему.

Он чувствовал, как жизнь медленно уходит из его израненного тела. Но это было не страшно. Потому что где-то там, в мирном будущем, которое они защищали, двенадцать спасенных детей ловили лепестки цветущей вишни.

А впереди его ждала она. С кружкой кофе в руках и улыбкой, какой он запомнил ее в тот январский день.

Мосты

Уважаемые друзья! Ранее вы прочитали мой рассказ «История одной любви», написанный под впечатлением от песни «Так хочется жить» (слова и музыка Геннадий Селезнёв). А сегодня я с радостью представляю вам но