Сингония миров. Относительность предопределенности

Покаянно вздохнув, Бельская-Блэквуд смирно уселась рядом, суетливо вооружаясь ручкой и толстой тетрадью.

– Елена! – заныла она, изображая отличницу. – Я разобралась с тем, почему наше пространство синхронное и сопредельное, а вот с сингонией… Тут я путаюсь.

– Шарли, – усмехнулась завлаб, – тут путаются все. Мы лишь нащупываем новую математику, вроде репагулярного исчисления, так что… – она развела руками. – А сингония… Сам термин заимствован из кристаллографии. Ну, если грубо и крайне упрощая, то наши сопредельные пространства являются как бы гранями одного кристалла…

– Великого Кристалла! – вдохновляясь, подхватил Пётр.

– Ну, можно и так, – бегло улыбнулась Елена. – Скопление миров Сопределья потому считается сингонией, что они синхронны, и физические законы, действующие в них, абсолютно идентичны, причем в «Бете» они и вовсе эталон. Предваряя ваш вопрос… Да, существуют и асинхронные пространства, где время течет с иной скоростью, а «Эпсилон», «Дзета» и «Каппа» составляют иную сингонию миров… Однако углубляться в тему мы не будем. Ваша задача – освоить сингонально-пространственную интерполяцию! Можно сказать, этот сжатый… хм… весьма сжатый «теоретический курс» – своего рода введение в инструкцию для пользователей. А юзать вы будете импульсаторы и Т-установки… э-э… установки транспозитации. Кстати, сам принцип пространственно-транспозитационного манёвра прост, как столовая ложка. Почему совмещенные миры не смешиваются в бесструктурный хаос? Потому что их объёмно разделяет так называемое нуль-пространство… Объясню лучше на примере. Ваш корабль, я имею в виду ТМК «Циолковский», будет переоборудован в течение этой зимы, и в марте стартует. Сначала командир корабля дотянет ТМК до точки Лагранжа, и там вы – вы, Пётр, и вы, Шарлотта! – транспозитируете корабль в «Бету»… То есть, переместите его в сопредельное пространство. А оттуда вернете ТМК в «Альфу», но уже не в точку Лагранжа, а сразу в систему Юпитера, поближе к Каллисто! Ведь в нуль-пространстве нет ни времени, ни расстояний! И самое сложное – это верно рассчитать точку выхода, чтобы не финишировать, скажем, в атмосфере Юпитера… Из окрестностей Каллисто транспозитируетесь к Сатурну, Титану под бочок, и – последний прыжок… К Плутону!

– Дас ист фантастиш… – взволнованно пробормотал Бельский, пальцами лохматя волосы.

– Эс ист реал! – гордо парировала Браилова. – Запишите новую тему. Устройство и принципы работы 5-мерного преобразователя пространства…

Там же, позже

Идею перекусить признали ценной все трое, и дружно поднялись на второй этаж – в институтский буфет. А дальше произошло разделение труда – Лена с Шарлоттой заняли небольшой столик у панорамного окна, а Пётр обслужил женщин.

Браилова вздохнула, тихонько и легко. Любила она такие вот минутки, минутки покоя и отдохновения.

За стеклом снаружи падал снег, занавешивая научный городок белой крапчатой мглой. А внутри – тепло… уютно… пахнет свежесваренным кофе и пирожками с капустой… Хорошо!

Однако подкрепившийся мозг уже нетерпеливо шарил вокруг глазами и умом, взыскуя информации на закуску.

Повертев в пальцах кофейную ложечку, Лена вскинула брови:

– Слушайте, ребята и… и девчата А почему именно Каллисто? Разве там других финиш-планет мало? Нет, ну почему не Ио, понимаю – Джуп ее выкручивает, как белье после стирки! А чем вам Европа не нравится? Или Ганимед? Или, если уж на то пошло, не Амальтея, как у братьев Стругацких?

Пётр снисходительно улыбнулся:

– Леночка, ты серьёзно? Помнишь, чем там всё закончилось? Полной задницей! «Тахмасиб» повредил фотонный отражатель и едва не провалился в Юпитер. В конце концов, все выжили, но это уже действительно была фантастика! В квадрате!

– Да нет, повесть хороша, – вступилась Шарли, глядя на Браилову поверх чашечки с крепким чаем. – Но… Видишь ли, если бы они действительно туда сунулись… я имею в виду – в атмосферу Юпитера… то умерли бы от лучевой болезни за два-три часа, ещё до пересечения орбиты Ио.

– Точно, – величественно кивнул Пётр. – Просто в конце пятидесятых не знали про радиационные пояса Ван Аллена. Их открыли уже после того, как братья Стругацкие сдали «Путь на Амальтею» в печать!

Лена вздохнула:

– Ну-у… Всё равно… – она мечтательно сощурилась. – Амальтея… Звучит как имя балерины!

– Вообще-то, – хихикнул Бельский, – так звали козу!

Шарли усмешливо фыркнула:

– Но красиво же? А по факту – радиоактивное пекло, облучение под тысячу зиверт в сутки.

– Вот и выбрали Каллисто, – солидно подытожил Пётр. – Далеко от магнитного пояса, почти нулевая радиация, стабильная орбита, низкий гравипотенциал. Идеально для высадки!

– Только не поэтично, – сказала Лена с капризной улыбкой.

Бельский рассмеялся:

– О, это как сказать! Вид на Юпитер с Каллисто, наверное, самое поэтичное и сказочное зрелище в Солнечной системе! Необъятные полосы облаков… Танцующие штормы… Большое Красное Пятно… Планета-гигант охватит огромную часть неба, чуть ли не пятьдесят градусов в поперечнике! – глянув на озадаченную завлаба, астрофизик крякнул: – Узкая спц-ц-цилизация! Ну, вот тебе для сравнения – Луна на земном небе занимает едва полградуса! Представляешь?!

– А ещё там видно Ио, Европу, Ганимед – как яркие кругляши на черном небе или темные диски на сиятельном фоне Юпитера… –медленно проговорила Шарли, и коротко рассмеялась, отмахиваясь пустой чашкой. – Повествую так, как будто всё это видела!

– Но увидишь… – завистливо вздохнула Браилова.

– Леночка, – утешительно зажурчал Пит, – мы – учёные, а не поэты! Но камень с Каллисто тебе привезём обязательно – пусть лежит на полке и напоминает, как всё начиналось.

Лена откусила от еще теплого пирожка, подумала и решила обидеться:

– Ага… Я, значит, проложила дорогу к звездам, – изрекла она нарочито горестным тоном, – а вы, две наглые морды, решили возместить мне дальние планеты… – трагическая пауза. – Булыжником с Каллисто? Ха! В честь Шарли назвали здоровенную шпинель с Цереры, аж с кулак размером – она теперь на обложках всех глянцевых журналов… А мне – каменюку с пыльных тропинок?

Шарлотта хихикнула:

– Ленусик! Да мне моё именное сокровище только дважды подержать дали! Первый раз ещё на «Циолковском», а второй – для фотосессии!

Браилова фыркнула:

– Ладно, утешили! Но я хочу, чтобы в честь моей интерполяции назвали хотя бы астероид. Или какую-нибудь чёрную дыру!

– В честь твоей интерполяции, – бодро ответил Бельский, – тебе вручат Нобелевскую премию! А вот в честь Леночки Браиловой… Назовем планету земного типа! Где-нибудь у Альфа Центавра или Тау Кита… В общем, какую первой откроем, ту и назовем! Еленией. Еления, хм… Или Лениана? Похоже на «лениниану»…

– Элена! – со вкусом произнесла Шарлотта. – Звучит?

– Звучит! – рассмеялась завлаб. – Только камень с Каллисто тоже везите… Для зачина!

Тот же день, позже

«Гамма»

США, Вашингтон, Пенсильвания-авеню

Не всякому «Джи-мену»1 выпадает шанс доложиться лично директору, самодовольно усмехнулся Дэн Уортли, шагая коридорами громадного Здания Гувера.

Это же замечательная возможность, верно? Продвинуться, подняться повыше… А как этого добиться, пока тебя не заметят? Да никак! Вот и надо сделать так, чтобы заметили…

…Строгая секретарша провела Уортли в самый высокий кабинет, и бесшумно прикрыла дверь. Дэниел взволновался, увидев верховное начальство вблизи, но постарался успокоить расходившиеся нервы.

Он припомнил, как одобрительно кивал крикливым новостям в газетах, когда кандидатуру Рэя согласовывали в Конгрессе. Президент выдвинул его директором ФБР, а Рэй на слушаниях высказался с пафосом, что будет служить не Трампу, а закону. Прогнулся – и сенаторы мигом его утвердили!

Вот что значит гибкость позвоночника и принципы-трансформеры! Да и кто такой Кристофер Рэй? Крючкотвор, адвокатишко, плутоватый законник! Способный, конечно, знающий, но не более того. Иметь этого пройдошливого типа на своей стороне выгодно, однако благоговеть перед ним не стоит. Хотя спину гнуть – полезно для здоровья… И для карьерного роста.

– Добрый день, сэр… – прошелестел агент.

Директор ФБР лишь глянул на Уортли, отрываясь от писанины, кивнул и рукой указал на кресло перед огромным письменным столом – в Овальном кабинете и то меньше.

Дэн присел, держа спину прямой и демонстрируя робость нижестоящего. Когда он смотрел на Кристофера Рэя, то сравнивал образ этого человека не с героями живописных полотен, а с персонажами предвыборных плакатов или киноафиш. Рэй, энергичный, подтянутый, излучавший уверенность и позитив, выглядел, как стопроцентный американец, великая мечта которого сбылась…

Директор глянул на Дэна в упор, и тот оцепенел.

Рэй снисходительно улыбнулся, вероятно, заметив состояние подчиненного.

– Агент Уортли? – мягко уточнил глава ФБР.

– Да, сэр, – вытолкнул Дэниел.

Рассеянно кивнув, Рэй открыл тоненькую папочку и пробежал глазами текст, писанный от руки, как будто освежая память.

– Ваше письмо я прочел дважды, – выговорил он. – Не скрою, весьма любопытно, весьма… М-м… Я также ознакомился с вашим досье – вас характеризуют, как человека спокойного, выдержанного, не склонного к авантюрам. И как же с этим соотносятся ваши действия? Вы же понимаете, что ваше расследование, которое вы вели в одиночку, незаконно, поскольку велось без санкции судьи?

– Понимаю, сэр, – глухо ответил агент. – Да, формально мои действия преступны, но оправданы. Я стремился максимально сохранить в секрете информацию, пускай даже полученную в обход закона. Ведь то, что мне открылось, имеет воистину глобальное значение!

– Хм… – Рэй тонко улыбнулся. – В вас чувствуется изворотливость хорошего юриста! Ну, вопрос субординации опустим…

Задохнувшись, Уортли позволил себе перебить директора:

– Сэр… Я не обратился к старшему агенту Симмонсу не потому, что вздумал интриговать. Просто суть дела, изложенная в моем письме, слишком серьезна, чтобы передавать ее по эстафете. И… да, в официальном докладе я скрыл часть сведений – именно так, сэр, не утаил, а скрыл! – но по иной причине: побоялся, что меня сочтут сумасшедшим, если выложу все факты.

Директор глянул на Дэниела с легким удивлением – и с растущим интересом.

– Хм… Веские доводы. Вот что… – он оттянул рукав пиджака, посмотрев на часы. – Ага… Ну, четверть часа у меня найдется… Хм… Ваше письмо, Дэн, больше всего походило на рапорт – до того тщательно вы избегали эмоций и суждений. А я хочу услышать от вас и ту самую суть, и ваше мнение о ней.

Странно, но Уортли испытал облегчение. Расслабив спину, он вздохнул, борясь с желанием закинуть ногу на ногу, и повёл свой рассказ.

– Всё началось несколько лет назад, когда мы установили наружное наблюдение за Багровым, русским миллиардером, имевшим богатое криминальное прошлое. В Лос-Анджелесе он встречался с Давидом Валькенштейном, также имевшим русские корни – и отношение к тамошней мафии. У нас… я имею в виду, у ФБР… были основания подозревать эту парочку в отмывании денег. Но то, что я услышал… хм… подслушал… – Дэн шумно вздохнул. – Багров и Валькенштейн встретились в отеле «Беверли-Хиллз», в «люксе» на третьем этаже. «Жучки» выставить не удалось, и я висел за окном на канате, спущенном с крыши, как… этот… промальпинист. Сначала двое пожилых гангстеров чуть не перестреляли друг друга, но затем успокоились – и разговорились. Багров обвинил Валькенштейна в убийстве местного журналиста – тот, мол, узнал, что Давид на своей яхте «Дезирада» побывал в Полинезии, где у атолла Рароиа поднял шаттл «Атлантис»… Тот самый шаттл, что преспокойно стоит на мысе Канаверал! Маленькая заметка в «Лос-Анджелес икзэминер» прошла незамеченной – мало ли какую туфту и залипуху печатают в газетах! Но Валькенштейн убрал-таки опасного свидетеля… Значит, всё правда?

– Да-а… – протянул Рэй. – Я смотрел скан той самой заметки… Действительно… Если журналист просто развлек читающую публику очередной выдумкой, то зачем убивать? М-м… Продолжайте.

– К сожалению, сэр, поднялся ветер, – Уортли виновато развел руками, – и услышать довелось немногое. Но Валькенштейн сознался-таки, что реально поднял со дна корпус «Атлантиса»! Более того, еще и астронавта, что робинзонил на острове – Рона Карлайла – он тоже спас! Не буду пересказывать мои нудные рассуждения о том, что я вынес из подслушанного разговора. Всё сводилось к тому, что шаттл с экипажем залетел из соседнего пространства – по словам Багрова, его называют «Альфа», а наше – «Гамма». И как раз тамошний, «альфовский» Карлайл отвечал за секретное оборудование в грузовом отсеке «Атлантиса» – за так называемый ретранслятор, необходимый для транспозиции… э-э… транс-пози-тации. Для перемещения из одного мира в другой! И Валькенштейна это чертовски увлекло, ему самому захотелось попасть в «Альфу»! Для этого Давид и перетащил останки шаттла на свое ранчо «Виборита». Вот только транс-пози-тироваться в «Альфу» ему не пришлось – Карлайл сбежал туда сам! Все эти транспозитаторы тогда сгорели, взорвались… А Багров предложил своему визави собрать головастых научников и самим построить альфа-ретранслятор. Дескать, он лично видел пришельцев из «Альфы», которые хотят вернуть СССР, а ему такое не по нутру… Что сказать, сэр, – вздохнул Дэн. – Всё это было очень интересно, даже захватывающе, но ведь, ни одного вещдока, слова одни! Багров с Валькенштейном махнули куда-то в Европу, меня прикрепили к нашему посольству в Москве – я хорошо владею русским – и вся эта полуфантастическая история забылась. Как вдруг этой зимой Валькенштейн опять нарисовался, заинтересовав наше ведомство – снюхался с некоей Дези Фуэнтес из ЦРУ! Возможно, сэр, я бы и отмахнулся, но… Понимаете, тут так совпало… Специальный агент Арнольд Мэйси… он вышел на пенсию в прошлом году, и скучал на своем Таити, а мы были дружны… Ну, я и упросил его сходить к Рароиа – у старого Арни есть катер. А он даже обрадовался! Снова, говорит, в деле! Арни приволок битый сферобаллон от шаттла, заношенные дырявые шорты, перешитые из мягкого оранжевого скафандра со споротыми нашивками – и образцы ДНК. К весне мне удалось раздобыть волосы или зубные щетки… э-э… «настоящих» Леса Николса, Майкла Дорси, Джона ван Хорна и Рона Карлайла, то есть, всего экипажа «Атлантиса». Анализ показал абсолютное сходство наших, «гаммовских» астронавтов с их двойниками из «Альфы»… – он запнулся на краткую паузу. – Признаться, сэр, я надеялся на отрицательный результат, чтобы плюнуть на всю эту невероятную историю, и забыть о ней! Но… – Дэн покачал головой. – Всё оказалось правдой. Я получил неопровержимые доказательства того, что пришельцы из «Альфы» побывали в нашей «Гамме». Ну, не могли наши астронавты, у которых тут семьи, дома, пропадать где-то на необитаемом острове долгие годы! А кто тогда? Их альфа-версии, больше некому! В те дни, помню, я почти физически ощутил прямую и явную угрозу. Ведь чужие могут заявиться снова. И не на шаттле, а на авианосце! Или просто выкатят через этот чертов транспозитатор атомную бомбу, куда-нибудь на Таймс-сквер! Или во дворик перед Белым домом… И кто их остановит? И как?

– М-да… – задумчиво вымолвил Рэй и остро глянул на Дэниела. – Скажите… А какое место в нарисованной вами инфернальной картине занимает Валькенштейн?

Уортли глубоко вздохнул, а сердце забилось чаще.

– Сэр… Оба, Данила Багров и Давид Валькенштейн, пропали без вести где-то в Германии. Данила так и не отыскался, а вот Давид объявился, жив-здоров. И не сидит безвылазно на своем ранчо, а весьма активно мотается по Штатам, встречается с кем-то, заводит странные знакомства… Я не указывал этого в своем письме, сэр, но чутье мне подсказывает – здесь что-то нечисто. Я даже допускаю, что Валькенштейн может быть как-то связан с «Альфой»! Никаких фактов, никаких козырей на руках у меня нет, сэр, но…

– Интуиции тоже стоит верить, – усмехнулся директор ФБР, беря подбородок в горсть. – Вот что… – его голос обрел властную жесткость. – Установите наружное наблюдение за Давидом Валькенштейном – соответствующее распоряжение я подпишу, а формальности утрясу. Установите прослушку. Нужно выяснить, что связывает Валькенштейна и Дези Фуэнтес – только интим или же он получает от нее информацию? В общем… – Кристофер Рэй расплылся в доброй улыбке Санта-Клауса. – Действуйте… старший агент Уортли!

Документ 1

КГБ СССР

Четвертое главное управление

Служба Безопасности Сопределья

Начальнику УСБС по «Альфе»

Марине Теодоровне Исаевой

лично, служебное

ОТЧЕТ

Дата: 22 декабря 2018 года

Автор: Юлия Алёхина, инспектор

Псевдоним постоянный: «Юлиус»

Статус: исполнитель

Тема 0015: «Мир Эбена»

Содержание: ответ на ваш запрос от 20.12.18

Тов. Исаева!

Полная информация о дельта-пространстве пока отсутствует, но и те отрывочные сведения, которые были нами собраны за последние семь лет, позволяют составить достоверную и непротиворечивую картину этого странного мира.

К сожалению, жизнь на Земле в «Дельте» крайне осложнена из-за отсутствия Луны, хотя естественный спутник там существовал, как и везде в Сопределье, еще в мезозое. Общая эволюция шла синхронно во всех четырех мирах вплоть до колоссального импакта, произошедшего 70-80 миллионов лет назад, когда с Луною столкнулся плутониево-урановый планетоид.

Вот только в «Альфе», «Бете» и «Гамме» он ударил по лунной поверхности вскользь, да еще по догоняющей траектории, оставив по себе Море Дождей. При этом лишь малая его часть подверглась имплозии в зоне контакта. Цепная реакция началась – и тут же затухла. А вот в «Дельте» удар планетоида вышел центральным, в упор.

Чудовищный ядерный взрыв буквально разнес Луну на куски – обломки и пыль растянулись вокруг тамошней Земли Кольцом, постепенно выпадая на ее поверхность.

Однако не постоянные метеоритные атаки затруднили жизнь «Дельты», а именно отсутствие Луны, которая стабилизирует наклон оси вращения нашей планеты. Сейчас осевой наклон у дельта-Земли нулевой, поэтому смена времен года там прекратилась. В приполярных районах – вечная ночь и минус восемьдесят, а в широкой зоне по экватору – выжженные солнцем пустыни и плюс шестьдесят в тени. Правда, на севере Африки в «Дельте» – там, где у нас Сахара – раскинулись саванны, обильные жизнью. А вот умеренных поясов нет вовсе. Скажем, южнее ледника, покрывающего большую часть дельта-Канады или Скандинавии, узкой, прерывистой полосой тянется лесостепь (широта нашего Петрозаводска или Хельсинки), а дальше к югу, по линии Таллин – Ленинград, начинаются субтропики, где частят не березки, а кипарисы.

Более того, без Луны изменилась география. Из-за резкого уменьшения приливной силы снизилась тектоническая активность Земли, в том числе интенсивность дрейфа континентальных плит. К примеру, Атлантический океан в «Дельте» значительно уже нашего – тамошняя Северная Америка гораздо медленнее расходилась с Европой, а Южная Америка – с Африкой (возможно, в этом причина того, что Гольфстрим там очень слаб – рассеивается, не доходя до Бермуд). Другой пример – Индия. В «Дельте» она до сих пор – остров, отделенный морем от Азии, и горные цепи Гималаев там не образовались.

Если бы Луны в «Дельте» не существовало изначально, то биогенез вряд ли был бы возможен вообще. Однако жизнь, возникшая до импакта, сохранилась и приспособилась. Наши специалисты, в том числе И. А. Динавицер, полагают, что вид Homo sapiens sapiens и в «Дельте» мигрировал из Африки, с ее северных равнин, а вот дальше процесс этногенеза двинулся иным путем, отличным от нашего. Умеренный пояс в дельта-пространстве, как я уже упоминала, отсутствует начисто, оттого и предпосылок для формирования европеоидной расы не возникло. Практически все люди в «Дельте» – чернокожие, причем, большинство из них – раскосые.

Имеются сведения о том, что в труднодоступных районах Восточно-Азиатской Народной Республики проживают отдельные племена желтолицых людей. Малочисленные краснокожие на территории нынешних Конфедеративных Штатов Америки были полностью истреблены в пору освоения Дикого Запада.

Интересная аномалия отмечена в Восточной Прибалтике.

Светлокожие и светлоглазые люди рождаются в «Дельте» повсеместно, хотя и редко, и судьба их горька, но вот в тамошних шведских колониях (Ингерманландия, Южная Финляндия, Эстляндия, Ливония) число белых «унтерменшей» исчисляется тысячами, возможно – десятками тысяч.

Новорожденные со светлой кожей или смуглой, как у метисов или мулатов, считаются уродами, умственно отсталыми «нелюдьми» и, соответственно, «негражданами». Ранее, вплоть до XVII века, их убивали во младенчестве. Лет сто назад практиковалась стерилизация, дабы «генетическая порча» не передавалась по наследству, а в последние 40-50 лет для «бледнолицых» созданы особые резервации.

Любопытно, что еще восточнее, в Российском Союзе, Сибирской и Дальневосточной Республиках, образовавшихся после распада в 1991 году (7393-й от Начала) Союза Советских Республик Европы и Азии, отношение к «белым выродкам» куда более терпимое – их не преследовали даже в Средние века, а браки между черными и белыми были обычным делом. Возможно, именно поэтому дельта-европейцы испытывают русофобию – среди русских процент мулатов особенно велик.

Общий цивилизационный уровень «Дельты» чрезвычайно неравномерен и, по разным оценкам, приблизительно соответствует нашему в период 1930-х – 1950-х годов.

СПРАВКА

Используя информационные сети КША и Объединенного Королевства Северо-Восточной Европы, нам удалось выяснить, что Михаил Петрович Гарин, родившийся в «Бете» в 1958 году, и взявший в 1980-м (находясь в «Альфе») фамилию Браилов (Майкл Браилофф), переместился в «Дельту» в апреле 1998 года из Лос-Аламоса.

В том же году (7401-м от Начала), под именем Мигель Браилло, его «завербовали» – попросту выловили и сослали! – на Дальний Север, в зону отчуждения «Петсамо». Немного позже Браилло бежал из ЗО вместе с напарником (Коста Вальдесом), пытаясь прорваться на юг, но попытка к бегству не удалась – снегоход провалился в трещину, и оба «подраба» (подсобных рабочих) замерзли насмерть.

Ю. Алёхина

Конец документа 1

Глава 2.

Суббота, 5 января. День

«Альфа»

Ленинград, 16-я линия В.О.

Старинный дом Шкляревича еще в «нулевых» откапиталили и перепланировали, а квартира для Леи нашлась на третьем этаже – том самом, который до революции выкупил Максимилиан Ивернев.

Наталья впечатлённо покачала головой. Видимо, дед по-настоящему любил свою невесту, коли устроил «гнездышко» на весь этаж! Грянул Октябрь, и Максимилиану Федоровичу велели «подвинуться» – его громадная квартира стала коммунальной…

Ивернева медленно обошла все три комнаты Леиного пристанища. Да-а, не поскупился Мишенька… Наташа почувствовала, как набухает в душе ласковое тепло, и улыбнулась с нежностью. Заморгала, смахивая горючую слезу.

«Сентиментальной становишься, – укорила она себя. – Возрастное?»

– Ну, вот еще! – фыркнула Наталья, надменно вздергивая голову. С потолка ехидно улыбнулся лепной ангелочек, и женщина показала ему язык.

«У ведьмы нет возраста!»

В прихожей завозились, и донесся мелодичный голос Леи:

– Мамулечка, ты дома?

– Дома, дома! – поспешно отозвалась Ивернева. – Папа с тобой?

– Не-е! Он повез Риту с Инной в Горный институт… Или в Горный музей? Короче, к Бирскому… – с пыхтеньем стащив сапоги, Лея вошла в комнату, зябко потирая руки и шаркая лохматыми тапками. – Что-то новое затеваете? – бодро осведомилась она. – В «Звезде» своей?

– Скорее, длим старое! Надо к той неделе новый выпуск готовить – о космической минералогии. А у ее истоков стоял сам профессор Григорьев, «Великий и Ужасный» Дэ Пэ! Хотя… – Наталья в ужимку повела великолепными плечами. – Нормальный дядька, в общем-то. Своенравный, да, и студентов гонял… Зато сейчас они все хором благодарят его за науку!

– Мамуль, а камни с Цереры покажете? – полюбопытствовала Лея. – Те, «именные»?

– Обязательно! – с чувством ответила мама. – А как же? Загоняем Левицкого, но передадим весь драгоценный блеск! Четыре камня как раз в Горном музее хранятся, одну только «Шарлотту» передали… м-м… вроде бы, Национальному музею естественной истории в Вашингтоне… Царский подарок, между прочим.

– Ну, правильно, – хихикнула дочь, поправляя волосы перед зеркалом. – Надо же было как-то подсластить штатовцам тот горький факт, что «живая» Шарлотта прописалась в Москве!

Хмыкнув, Наталья обняла ее со спины, и Лея замерла, гладя руки матери.

– Не переживай, мам, – тихо сказала она, – всё у меня хорошо…

– Чего б я переживала! – негодующе фыркнула Ивернева, пряча смущение.