Полная версия
Билеты в один конец
– Пахнет изумительно, – бодро говорит Толик, появляясь на кухне.
Медленно поворачиваюсь, сжимая в руках его телефон. Смотрю на мужа и не верю, что он мог… Человек, которому я всецело доверяла, от которого родила дочь, с которым думала встретить старость… Человек, который нас с Алисой на руках носил…
– Чего? Чего тебе не хватало? – Я со всей силы швыряю в Толика телефон.
А следом хочется разгромить и всю кухню.
4 глава
Таня– Тань, ты с ума сошла? – Толя поднимает свой телефон, который, отлетев от него, с громким «хрясь» приземлился на пол.
– Надеюсь, экран весь разбит? Или нет? Живое место осталось? Чтобы ты прочитать смог, какие влажные трусы у твоей любовницы.
Муж крутит в руках мобильник, но смотрит уже не на него, а на меня.
– Вдребезги, Тань. На хуя так делать? Там важная информация.
Вдребезги! Только не телефон, а наша семейная жизнь и наше будущее с Алиской.
– Как ты мог, Толя? Чего тебе не хватало? – повторяю свой вопрос, пока я еще не скатилась в дешевую истерику и в состоянии выслушать ответ.
Хочется, как в тупых мелодрамах, плакать, бить посуду и выкидывать из окна Толины вещи. Но что-то мешает это сделать. Может, моя зацикленность на правильности, а может, воспитание. Хотя оно не только про манеры, но и про способность адекватно реагировать на плохое воспитание других. То, что сделал мой муж, явно не назовешь хорошим поступком.
– Ты головой поехала? Чего мне не хватало? Про что ты вообще? – повышает голос Толя.
На моей памяти впервые он так грубо со мной разговаривает.
– Кота-то покормил? А Самуилу Яковлевичу не стыдно писать тебе про свои влажные трусики? Что если в выходные я покажу это сообщение его жене или выложу в интернете? Оно станет достоянием общественности, и ты лишишься кресла за мутки со своим генеральным. А может, фото любовницы покажешь? Вдруг она один в один похожа на ту девушку, что была с твоим двойником на концерте в тот вечер? Хотя это, скорее всего, просто совпадение. Да?
На лице Толи – явное недоумение. Если он сейчас начнет отпираться, клянусь богом, я могу не совладать с эмоциями и совершить непоправимую глупость.
Глаза сами опускаются вниз, и Толя, правильно истолковав мой взгляд, быстро поднимает с пола нож и швыряет его в раковину.
– Ты ебнулась, Тань? Иди умойся, и поговорим. Все совсем не так. Ты что-то себе придумала.
Все-таки отпирается.
– Самое нелепое, что можно было услышать…
Я понятия не имею, как лучше. Наверное, не знать о том, что твой любимый – предатель. Любимый… Но любящий ли?.. Когда любят, разве предают?
По-хорошему, нужно было сдержаться и сделать вид, что ничего не заметила. Поехала бы завтра следом за Толей и увидела все своими глазами. А так…
– Имей уже смелость признаться и поставить точку. Не надо выставлять меня дурой. У нас маленькая дочь, которая безумно любит тебя и меня. Как ей все объяснять?
– Что объяснить? Какая точка?
– Развод, Толя.
– Блядь, не пойму, ты вконец рехнулась? – Он снова говорит громко, почти кричит. – Пойди прими холодный душ.
Поражает, с какой наглостью и циничностью муж отдает мне команду. И насколько он при этом отчужденный. Воистину любовь слепа. Как я не замечала, что меня обманывали?
– Давно?
– Что давно? Это херня какая-то, Тань. Левак. Ничего не значит.
– Да, левак! – Голос срывается на дрожь, потому что я больше не могу сдерживать слезы.
Очевидно, что Толя и дальше будет водить меня за нос, выкручиваться, давить. А еще, возможно, начнет рассказывать, что по моей вине ему пришлось разнообразить свою семейную жизнь. Или – что ему стало скучно. Или что все ходят налево и имеют любовниц.
Вот только я – не все. И неуважительного отношения к себе не потерплю.
– Куда ты? – рявкает муж, когда я разворачиваюсь, чтобы уйти. – Хотя иди, поплачь в ванной и возвращайся. Есть охота, – летит уже в спину.
У меня будто кто-то близкий умер. Иначе не могу описать свои чувства. Этого Толю я не знаю. Он вроде жив, и в то же время нет его.
Я действительно скрываюсь в ванной. Чтобы немного собраться с мыслями и перестать себя жалеть. Включаю холодный душ, потом переключаю на теплый и с остервенением тру себя мочалкой. Потому что мой муж чуть ли не одновременно был и с другой, и со мной… Вчера со мной, а сегодня с ней… И неизвестно, сколько это продолжалось! Тру и тру, хотя не уверена, что смогу отмыться от такой грязи.
Что же делать? Как теперь быть? Как уйти из дома, когда Алисы нет? И как поведет себя Толя после того, что я только что услышала?
Сползаю по стене вниз и смотрю в одну точку. Ничего не понимаю. Что обычно делают в таких ситуациях? Собирают вещи и уходят? Напиваются в баре? Изменяют в ответ? Что?! Надо было все же дождаться завтрашнего дня, чтобы на руках были факты.
В гостиной я появляюсь через час. Толя сидит на диване и смотрит телевизор. Или только делает вид, что смотрит. Никогда раньше не замечала, чтобы муж проводил выходные без дела, да еще и на диване. Обычно он всегда чем-то занят. Хотя теперь понятно, что занят он был кем-то.
Про измены я знала лишь из фильмов. Ну и Лена пару раз приносила сплетни. Кто бы мог подумать, что однажды это коснется моей семьи?
– Сядь, Татьяна. – Толя меряет меня строгим взглядом, будто это не он изменник, а я.
Стою на месте не двигаясь, и опять хочется крушить все вокруг. Нутро огнем полыхает. Меня наизнанку выворачивает.
– Сядь, я сказал. – В глазах мужа появляются искры бешенства.
– Сесть означает приблизиться к тебе. А я не могу. Противно!
– Противно? – фыркает Толя. – И жить в квартире в центре города тебе противно? Ездить на собственной машине противно? Дочь в элитный сад водить противно? Цацки дорогие носить тоже противно? Ну гульнул, расслабился. Больше не повторится. Я вас люблю, и тебя, и Алису. Все будет как раньше. Поняла?
Сердце не просто разбито – оно превратилось в мелкое крошево.
– Противно, Толя. Все противно. И видеть тебя, и слышать.
– Да кто ты вообще такая? Ты никто, – резко говорит он. – И звать тебя никак. Все, что у тебя есть, ты имеешь благодаря мне. Я тебя обеспечиваю. Ты ни дня не проработала. Поэтому вытри слезы, убери пренебрежение с лица и иди накрой на стол.
Я дергаюсь. Мелькает мысль схватить пальто и выбежать из дома. Потому что ну это какой-то конец света!
– Если уйдешь, дочь не увидишь, – правильно оценивает ситуацию Толя. – По органам опеки затаскаю. Развод? Получишь, но останешься с голой задницей и без ребенка. Ты все еще хочешь уйти?
Его слова проникают в душу и сеют там ужас. Они навсегда останутся во мне. Как? Как я могла жить в иллюзии долгих шесть лет?
Никакой стол я, естественно, не накрываю. Иначе этот день закончится бытовым преступлением. Запираюсь в спальне и плачу, потому что боль, обида, злость – все перемешалось, и эмоции требуют выхода. Немного успокоившись и проигнорировав стук в дверь и заявление, что ее вышибут, если я не открою, принимаю звонок свекрови. Уже не первый.
Елена Николаевна сообщает, что у Алисы температура. Ни секунды не раздумывая, я отвечаю, что приеду к ним первым же поездом.
Свекровь даже не отговаривает. Видимо, в отпуске ей хочется отдохнуть, а не возиться с больным ребенком.
Купив билет, за минуту собираю вещи в небольшую сумку и выхожу из комнаты, как и просил муж. Поезд только через шесть часов, но лучше я это время на вокзале проведу, чем рядом с Толей.
– Точно решила? – Прислонившись к косяку, он наблюдает, как я зашнуровываю кроссовки. – По миру пущу ведь, Тань, – небрежно продолжает, стоя надо мной.
– Я к дочери еду, – отвечаю, взяв себя в руки.
Раз в ход пошли угрозы, значит, надо быть немного хитрее. А может, Толя специально запугивает меня, чтобы довести до истерики, пробить брешь? Но я не покажу ему свою слабость.
– У Алиски высокая температура. Твоя мать попросила приехать. Кота не забывай кормить, можешь даже по несколько раз в день, потому что к себе я тебя больше не подпущу. Никогда. – Поднявшись, сверлю мужа уничтожающим взглядом, хватаю сумку и выхожу за дверь.
Если бы у меня была волшебная палочка… Даже не знаю, что бы сделала. Вернулась в прошлое и изменила ход событий, чтобы не встретить Толю? Но тогда не было бы Алисы. Той меня, что есть сейчас. Хотя после того, как переживу эту ужасную несправедливость, я наверняка стану другой. Поступок Толи… Это… Это бесчеловечно. Это предательство! Которое я не смогу ни оправдать, ни забыть, ни тем более принять.
5 глава
Влад– Уволю к херам. Без выходного пособия. Хотя нет, минимальное, так и быть, выплачу. Я сегодня добрый. – Стоя в пробке и глядя на поток машин впереди, потираю виски. – Злата, я сейчас в дороге, отвлечься никак. Тебе передали, что надо билет купить и внести данные? Сделай, а? Я теперь без помощницы как без рук.
Взял на свою голову по рекомендации. И ведь она отличная была, а вот сама девчонка оказалась глупой как пробка.
– Уже не купить, Влад. Только что забрали последний. Джет организовать тоже не получится, ты ограничен во времени. Да и без всей этой шумихи обойдемся, за тобой наблюдают. На машине можно было бы, но ехать далеко, а с твоим анамнезом… В общем, только плацкарт… Ну ладно, я пошутила, купе. Как раз одно есть…
Слышатся щелчки мышки, клацанье по клавиатуре и сосредоточенное пыхтение.
– Ты сейчас серьезно про поезд? – чуть ли не рявкаю я в трубку.
– Татьяна Валерьевна идет навстречу и ждет вашего свидетеля. Закрывает глаза на то, что мы с тобой общаемся и я тебе помогаю. Потому что никто, кроме тебя, ситуацию не разрулит. Нам тоже выгодно, чтобы Рязанов вышел. Согласись, лучше сейчас потерпеть небольшой дискомфорт, чем потом заиметь кучу проблем. Из города надо уехать максимально незаметно. Иначе до той деревушки ты не доберешься.
Пауза. Снова щелкает мышка.
– Влад, я куплю тебе билет на липовое имя, фейсы вообще не подкопаются. Выкуплю все четыре места… А нет, три. Одно кто-то взял. Но ничего, с проводницей договоришься и будешь как царь и бог. Пить чай из стеклянного стакана, смотреть в окно, – заканчивает свою речь Злата.
– Замечательно, – выдыхаю я. Опускаю стекло и выбрасываю окурок. – Напомни, почему ты не хочешь пойти ко мне в помощницы? Я же в два раза больше платить буду. Днем с огнем таких, как ты, не найти. Компетентных и сообразительных. Из минусов только болтливость.
– А тебе не нравятся болтливые?
– Если болтают четко и по существу, то нравятся.
– Нет, Влад. Не пойду. Муж против. Говорит, что ты красивый засранец, поэтому однажды я в тебя влюблюсь и окажусь в твоей постели. А он – с разбитым сердцем. К тому же помощником судьи мне как-то комфортнее. Ну кто еще станет тебе все про всех сливать и будет на подхвате? Нормально же работаем. Зачем усложнять? А материальную помощь ты мне и так окажешь, да?
– Да, – смеюсь.
Хотя настроение ни к черту. Трястись почти двое суток до гребаного Сочи, который я на одном месте вертел.
– Ну вот и отлично. Билеты скину… Блин, а как я скину, если тебя пасут и к этому номеру ничего не привязано? Так, Влад, давай на Корсакова пересечемся? Я как раз к тете заеду. Там и заберешь. Заодно познакомишься с Ольгой Петровной. Запомнишь?
– Постараюсь.
– Лучше запиши. А то будет как в прошлый раз.
– Ты издеваешься, не пойму? – Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать говорить матами.
– Нет, я на полном серьезе. Мне белая пена из твоего рта до сих пор в кошмарах снится. Лояльных помощниц ты бы среди медицинского персонала искал.
– Я только что передумал насчет материальной компенсации.
– Ой, все. – Злата называет адрес и отключается.
А я в очередной раз мысленно ставлю памятник ее мужу. Вся эта семейная хрень не для меня. Одно дело – по работе контакты иметь, но на постоянной основе… Нет.
Скидываю Злате деньги. Доехав наконец до дома, я переодеваюсь и складываю в сумку немного вещей.
Через три часа, аккурат к отправлению поезда, захожу в вагон под именем Алексей Зубарев. Вырубаю телефон, оставляя для связи лишь запасной, – и как в омут с головой в очередной квест.
Обожаю свою работу. И это сейчас без сарказма.
Бросив сумку на диван, я осматриваюсь, вспоминая, когда в последний раз ездил на поезде хоть куда-то. В детстве? Да, точно, с родителями и Геликом на море. Лет двадцать пять тому назад.
Поезд трогается, и тут же дверь в купе открывается. Миниатюрная блондинка застывает в проеме. Смотрит в упор. Опустив глаза, медленно скользит взглядом по моей шее, рукам. Кривит симпатичную мордашку, на которой написано: «Это что еще за урка?», и входить не торопится.
– Здравствуйте, – приветствую я.
А в ответ тишина.
Пожалуй, не буду договариваться с проводницей о пересадке.
Но у девушки свои планы на этот счет. Бросив на меня еще один пренебрежительный взгляд, она резко закрывает дверь.
Да ладно? Настолько отвратительные рисунки? Ну признаю, с шеей перебор. По молодости дураком был.
Я поднимаюсь и выхожу из купе. Даже интересно, что она скажет проводнице. А в том, что блондиночка пошла именно к ней, сомнений нет.
– Можно мне другое место? Не с этим уголовником…
– Каким еще уголовником?
– Там, во втором купе.
Я хлопаю себя по карманам в поисках сигарет, но потом вспоминаю, что забыл их в машине. Надо будет выскочить на ближайшей станции и купить.
– Пожалуйста… Я заплачу…
Даже не скрываю, что рассматриваю аппетитные формы, упакованные в синие джинсы и черную кожанку. Есть в девушке что-то… дурное. Села бы молча. Я же все-таки адекватный. Ну с татуировками. Зато общительный – последнее так и вовсе моя профессия.
– Можно не утруждаться, мест больше нет. Все выкуплены. Только эти остались, – облегчаю проводнице работу.
А если вдруг и есть свободные места, то я готов сам заплатить, чтобы недотрожку оставили со мной. Буду смущать ее до самого Сочи своим видом. Или какая у нее конечная станция?
– Может, поищете? Ну пожалуйста, – просит девушка тише. – Я замужем, а муж безумно ревнивый.
Проводница все же решает помочь. Но через несколько минут сообщает, что все места действительно раскуплены. Сезон.
– Все до единого?
– Все до единого.
Я приветливо улыбаюсь и жестом приглашаю вернуться в купе.
Недотрожка сцепляет челюсти и опять разглядывает мои татуировки. В это мгновение жалею, что до пояса не забил тело рисунками и не снял майку, когда зашел в купе. Обычно мне плевать, какое впечатление они производят, но реакция блондиночки забавляет.
– Я… я тут постою. – Она остается у окна напротив первого купе и демонстративно отворачивается.
– Ну постой. Когда надоест, приходи.
Дверь в купе опять открывается аж через полтора часа. Много же этой недотроге времени понадобилось, чтобы решиться. Или смириться. Я хочу съязвить, но она так нервно поправляет волосы, откидывая их назад, так суетливо осматривается, прежде чем снять кожанку, что решаю промолчать. А то бедолага всю ночь проведет в коридоре.
Поезд внезапно дергается, и, не удержав равновесие, она падает на диван напротив. Грудь в топике красиво вздымается. Без бюстгальтера. Изгибы что надо, и размер тоже…
Хочется дать себе подзатыльник, чтобы не пялиться. Но это выше моих сил. Еще и пахнет от девушки хорошо, а я в последнее время работой был завален по горло. Не помню, когда устраивал себе полноценный отдых и разрядку. Надо было с Мариной перед поездкой встретиться.
– Хватит меня смущать, – произносит моя случайная попутчица.
Но я лишь пристальнее разглядываю. Эмоции так и хлещут через край.
В чуть покрасневших глазах недотрожки стоят слезы. Или она недавно плакала? Выглядит обезоруживающе хрупкой и чувственной, и это рождает нездоровые ассоциации. К похоти еще и охотничьи инстинкты подключаются. Девушка зареванная, вроде пожалеть надо, а у меня мысли не в ту степь. Бля-ядь.
– Пялиться прекрати, – просит она тверже.
– Что случилось? Ты из-за нашего соседства так расстроилась?
– Да! – Недотрожка всхлипывает, однако в ее голосе вызов.
Ну нет, так дело не пойдет. Что ни взгляд, что ни слово – барьер. По своему опыту знаю: те, кто ни в какую не идет на контакт, чего-то боятся. Или защищаются. Только я ведь не нападаю.
– Хватит так смотреть. – Девушка отводит глаза к окну.
– Вл… Алексей, – поправляю себя в последний момент и протягиваю руку.
– Нет, Алексей. Я не хочу знакомиться. – Губы недотроги еле шевелятся.
Шумно вздыхаю и осматриваю ее еще раз. Внимательно. Кольца на безымянном пальце нет, а проводнице можно наплести все что угодно. Но исключать замужество нельзя.
Казалось бы, какое мне дело до ее слез? Вот только ехать вместе больше суток. От нервов я на работе устал. Да и не помню, когда хоть с кем-то просто общался. Обычно потрахались и разбежались. Без слов. А тут внештатная ситуация. Как и моя спонтанная поездка.
– Есть хочешь? – Достаю из сумки пакет, который Злата передала через тетку вместе с билетами.
– Нет, спасибо.
– Может, передумаешь? Вкусно.
Недотрожка оглядывает мой набор. А там домашние пирожки, картошка, яйца, курица, даже вина немного. У самого слюнки текут.
– Жена собирала?
– Холост.
Она опять глазеет на татуировки. Ничего не говорит, но я будто мысли читаю: «Еще бы. Да кто за тебя такого пойдет?» И наверное, она права. Никто.
– Бросили меня. И напоследок сказали, что с таким мужиком жить невозможно.
– Почему?
– М-м-м… – Беру пирожок и смачно откусываю. – Если я один буду есть и откровенничать, не комильфо.
– Откровенничать? С незнакомцем?
– Вообще-то я представился, а ты нет.
Ну и что, что не настоящим именем.
– С незнакомцем даже лучше, – продолжаю рассуждать. – Через несколько станций разошлись и забыли о существовании друг друга. Приставать не буду. Если сама не попросишь.
– Не попрошу.
– Тогда ешь.
Девушка опять разглядывает мою шею и руки. И не надоело ей? Даже впервые задумываюсь, что надо бы правдоподобную историю придумать, со смыслом, почему я такой разрисованный. По факту-то его нет.
К моему удивлению, недотрожка решается на «смелый шаг» и берет пирожок. Откусывает, медленно жует, смотря в окно. И вдруг начинает плакать. Беззвучно, тихо. Жалобно. Скулит, как щенок. И эти звуки до ужаса напоминают, как умирала собака моего соседа.
Через несколько мгновений девушка успокаивается.
– Лучше бы мне отдельное купе, правда… – Ее голос дрожит.
Я молчу. Правило трех минут. Заодно проверяю степень готовности к манипуляции. Если не задает вопросов сама и не отвечает – значит, держит себя в руках. Не ломается. Такие сложнее, но в этом и есть интерес.
– Кто-то умер? – спрашиваю я, когда пауза затягивается.
Девушка отрицательно качает головой.
– Неизлечимая болезнь?
Снова отрицает, не говоря ни слова.
– Руки, ноги, голова на месте?
На ее лице появляется намек на улыбку.
– Я знаю эту уловку. Типа когда начинаешь ныть, чего у тебя нет, ты перечисляешь то, чего действительно нет.
– Умница.
– Возможно, кто-то умер… – наконец приоткрывается недотрожка.
Понятно. Бытовуха. Нашла, из-за чего сырость разводить.
– Через год будешь вспоминать с недоумением, из-за чего так переживала, спорим?
– А тебя почему бросили? – отвечает она вопросом на вопрос.
– Работаю много.
Про припадки решаю тактично умолчать. Не шокировать. Вроде только на контакт пошла.
– И всего-то?
– Порой этого достаточно. Плюс я косячил постоянно. Со здоровьем не все гладко. Вот и бросила. Большинство из нас обычные конформисты, которые живут в собственных тюрьмах. Придуманных на ходу. Зачастую не мир к нам несправедлив, а мы сами.
Девушка разглядывает меня уже без пренебрежения, с интересом. Затем отворачивается к окну и сидит так какое-то время. Молчит и молчит, а я не знаю, как разговорить. Давить тоже не хочется. Чем-то зацепила. Пока лишь внешне, но и это – что-то из разряда фантастики. Со мной такого давно не случалось.
6 глава
ТаняУже несколько часов я пытаюсь понять, как справиться со всем этим: с мужем, его изменой и угрозами, которые он сегодня озвучил. Как объяснить Алисе, почему мы больше не сможем жить вместе с ее папой? И главное, куда идти и как строить жизнь дальше?
Ощущение, будто меня сбросили с огромной высоты, и я все еще падаю, но земля уже близко. Хуже всего, что в голове без конца прокручиваются события прошедших лет. В какой момент я допустила ошибку? Сколько времени Толя мне изменяет? Может быть, с тех пор, как у него появились большие деньги? Говорят, богатство меняет людей… Других объяснений у меня попросту нет.
– Жалость и вина – самые разрушительные чувства для человека. Это факт. У тебя и то и другое налицо. Прекращай, – произносит мой сосед по купе.
Я поднимаю голову, и в глаза снова бросаются его ужасные татуировки. Как можно было забить свое тело этими страшными рисунками? Внешне ведь такой симпатичный… Даже чуть-чуть в моем вкусе.
– Вот так еще сделай. – Вскидываю руки и щелкаю пальцами. – Тогда точно прекращу.
Грубить не хочется, но этот разрисованный тип начинает нервировать. Ему, может, скучно, и он скрашивает дорогу, подкатывая к плачущей бедняжке, а мне бы просто выплакаться. Без посторонних глаз. И ничего в этом постыдного нет. Сейчас я уязвима. Самооценка… она просто валяется где-то на земле, а по ней на огромной скорости мчится поезд.
Алексей наливает в одноразовый стаканчик вино и протягивает мне:
– Много не пей. По глоточку.
Сначала собираюсь отказаться. Пить в купе с незнакомым мужчиной, тату которого навевают определенные ассоциации, – сомнительная идея. Но потом одергиваю себя. Приставания попутчика – это не самое страшное, что может мне грозить. После возвращения предстоит найти жилье и работу, возможно – отбиваться от нападок мужа и давления его матери. А это в разы неприятнее. Уже сейчас знаю, что Елена Николаевна скажет: «Таня, да закрой ты глаза на измену, ничего страшного не произошло. Все гуляют! Надо терпеть, воспитывать дочь, ты замужняя женщина».
А как? Как закрыть глаза, когда у меня отвращение к мужу? Даже не верится, что так бывает. Еще утром любила, а теперь ненавижу и тошнит от него. Особенно когда представляю, как Толя с какой-то девицей… Противно!
Делаю глоток вина, потом еще. Алексей предлагает долить, но я качаю головой:
– Больше не буду.
– А что так? Боишься, что воспользуюсь ситуацией?
Его прямолинейность раздражает. Вот! Со своими разговорами он будто в душу хочет залезть, а у самого взгляд то и дело тонет в вырезе моей кофточки.
– Если не прекратишь пялиться на мою грудь, то добавятся наколки на глазных яблоках.
– Это как? – улыбается Алексей.
– У меня с собой иголки есть.
– Да ты маньячка? – Он продолжает лыбиться и тоже делает несколько глотков вина.
Из моего же стаканчика!
– Я… я не знаю, кто я.
– Так не бывает.
– Все в жизни бывает!
Наспех скидав в сумку первые попавшиеся вещи, я приехала на вокзал и в ожидании поезда несколько часов сидела в кресле. Много всего успела передумать, а поплакать – нет. На людях было как-то неудобно. Потом поняла: никому нет дела. И этому уголовнику тоже. Я для него просто небольшое развлечение в дороге. Как и он для меня. Может, вывалить на него все-все-все, чтобы сам побежал просить проводницу найти ему новое место? А что? Не такое уж плохое решение.
– Например? – спрашивает Алексей и, сам того не ведая, подписывает себе приговор.
– Например… – вздыхаю, не разрывая с ним зрительного контакта. – Я выходила замуж с мыслью, что это раз и навсегда. Думала, что мой муж – примерный и любящий семьянин. На деле же он оказался обычным похотливым кобелем, который хочет усидеть на двух стульях. Почти шесть лет я была прекрасной женой и чувственной любовницей, а теперь… как в «Сказке о рыбаке и рыбке», сижу возле разбитого корыта с дырявым неводом.
– Допустим, все было именно так, как ты говоришь, и ты ничего себе не придумала. Только вот о твоих желаниях я ни слова не услышал. Где здесь ты? Или, по-твоему, удачно выйти замуж – это вершина успеха? Воспитывать детей, быть образцовой женой, заботливой матерью и страстной любовницей – все это лишь роли, в которые большинство женщин встраиваются автоматически. Возможно, ты не знаешь, кто ты на самом деле, потому что никогда не заглядывала в себя глубже. Если так, сейчас подходящий момент изменить жизнь. Оставь этого Казанову и сосредоточься на себе.
Как же он бесит!
– Сколько у тебя было мужчин?
Боже, как мы вообще перешли к этой теме? Я ведь говорила о готовке, быте, о самосознании, чтобы вывести Алексея из себя, а получилось наоборот. Неужели успешность женщины действительно измеряется лишь количеством половых партнеров? Или проститутки счастливее в браках и им не изменяют?
