Девушка в поисках исчезнувшего мужа и себя

«Сама дура!» – внутренние голоса еще какое-то время переругивались.

Софья включила что-то милое, спокойное, то ли «Зомбиленд», то ли «Мертвые не умирают», то ли «Выживут только любовники», и скоро уснула перед экраном, уютно устроившись на диване.

На следующий день Софья ушла с работы пораньше (работа в архитектурном бюро имела преимущество гибкого графика) и пришла к Косте в больницу. Показав паспорт и назвав данные Кости, уже нетерпеливо дернула турникет, но тот не открылся.

– Девушка, куда вы? – возмущенно спросила тетенька в окошке. – Такого нет у нас!

– Как нет? Вчера был! Ему даже операцию собирались делать… – ошарашенно ответила Софья.

– Значит, выписали вашего Константина Эдуардовича.

– Странно, он не писал ничего. – Софья отошла и стала набирать Костин номер.

Телефон не отвечал.

Софья уже было собралась уходить – в самом деле, а вдруг он уже дома, просто что-то с телефоном случилось – как увидела выходящего Костиного врача. Она бегом догнала его и схватила за руку, от чего тот шарахнулся. Увидев Софью, он успокоился, но его глаза беспокойно бегали и не могли сфокусироваться.

– Доктор, скажите, а где Костя?

Доктор снял с шеи стетоскоп, попытался его запихнуть в карман халата, но тот упорно не желал влезать. Наконец собеседник поднял глаза на Софью:

– Мы… Я его выписал.

– Но как? У него же вчера еще кровотечение было… Вы же операцию думали делать!

– Еще раз посмотрели, необходимость в операции отпала. К тому же и сам пациент слезно просил его поскорее выписать.

– Сам просил? Почему?

– Говорил, срочное дело, вопрос жизни и смерти. Под расписку выписали, раз так.

Софья, забыв поблагодарить странного доктора, вышла из больницы и вызвала такси. Всю дорогу ей казалось, что таксист пристально смотрит на нее сквозь темные очки, но, выйдя из машины вГагаринском, она забыла об этом и через две ступеньки побежала вверх по лестнице.

Кости дома не было, и телефон его был по-прежнему выключен.

Софья не знала, что делать, бессмысленно бродила по квартире, то выглядывала в окно, то проверяла телефон. Пробовала плакать, но не помогало. По информации в мессенджере выходило, что Костя туда не заходил со вчерашнего вечера.

Набрала маму. Та спокойно выслушала, сказала вполголоса:

– Ну вполне ожидаемо. Может, и к лучшему. – И добавила совсем тихо: – Правда, товарищ капитан?

– Что? – переспросила Софья.

– Ничего, это я так, с собой. А записки никакой нет? Вещи он какие-то взял?

– Ой, я не подумала… Сейчас посмотрю. – Через минуту взяла телефон: – Да, взял кое-что из вещей, и спортивная сумка пропала.

– Так, понятно. Документы?

Еще через минуту Софья, проверив, ответила ошеломленно:

– Загранпаспорта нет! Мама, внутренний оставил, а загран взял – как это?

– Понятно, как, – удовлетворенно отвечала мама, – значит, не просто сбежал твой Костя, а еще и за границу лыжи намылил. А может, и уже того… Впрочем, это я сейчас проверю, наберу сейчас тебя. Ты пока поищи в квартире, может, все же оставил он тебе послание?

Софья, словно в бреду, стала осматривать квартиру. И сразу же увидел на столе листок бумаги, почему-то исписанный незнакомым почерком. Софья прочитала:

«Соня, это я, Костя. Мне нужно на какое-то время скрыться, меня хотят упечь подальше ОРГАНЫ, пока не понимаю, за что (говорят, из-за фонда, я рассказывал). Телефон отключаю, могут отследить. Попросил друга помочь собрать вещи и набросать записку, времени совсем нет. Целую тебя и надеюсь на встречу! Жди весточки, Костя».

В тишине раздался звонок.

– Да, мама?

– Ну, как я и думала. Твой Костя уже не в России.

Софья сползла на пол и замерла, уронив телефон, который продолжал что-то ей говорить про никчемность Кости и про возможность наконец найти кого-то подходящего.

Глава 7

Соня не знала, за что хвататься, все валилось из рук. Мама обещала привлечь к поискам бывших сослуживцев, но пока ничего конкретного.

Вдруг завибрировал телефон, Софья вздрогнула. Нехотя и без надежды посмотрела на экран – это было сообщение от Сергея. Надо же, они редко переписывались с момента расставания, вяло, по-дружески поздравляли друг друга с праздниками; разве что Софья, сама не зная зачем, пару раз писала ему в те редкие моменты, когда они ссорились с Костей. По тому, как скупо Сергей на те сообщения реагировал, Софья сделала вывод, что, несмотря на его уговоры при расставании не уходить от него, он вполне свыкся с их разлукой. Впрочем, он и раньше не был образцом привязанности.

Сергей писал в сообщении, что вернулся из отпуска, привез ей гостинец, и вообще интересовался, как дела. Софья минут десять думала, но потом решилась и набрала его номер. Хотелось просто, чтобы он ее успокоил; она не собиралась все ему рассказывать. Но, услышав его спокойный низкий голос, неожиданно расплакалась и рассказала все. Он слушал, не перебивая, а потом спросил:

– Хочешь, я приеду?

Софья уже было с радостью закивала, но потом подумала о Косте и стала отказываться.

– Ну, тогда приезжай ты ко мне. Дорогу помнишь? Давай, жду. Заварю твой любимый ройбуш.

Сергей жил в дореволюционном доходном доме, стоящем в узком переплетении переулков Сретенки. Они, собственно, так и познакомились: Софья как-то проходила по переулку и остановилась, заметив приоткрытую дверь подъезда, манящую узорчатой метлахской плиткой, уходящей внутрь. Она нетерпеливо заглянула в подъезд и увидела реставраторов. Дальнейшее Софья не очень отчетливо помнила; опомнилась она через час, обсудив с ними не только расчистку плитки, но и оконных рам и дверей, которыми они как раз тоже занимались, и договорившись прийти завтра им помочь. Переведя дух, Софья уже собралась было уходить, когда старая с филенкой высокая дверь одной из квартир открылась и показался высокий спортивного вида блондин, коротко стриженный и со спортивной сумкой в руке. Он присвистнул, оглядывая кипящие вокруг работы; Софья в это время рассматривала узор деревянной двери и старый замысловато уложенный паркет коридора квартиры, состоящий из квадратных ячеек, которые были сгруппированы в более крупные диагональные группы.

– Какой у вас паркет! – восторженно сказала она; подошли две девчонки-реставратора, тоже заинтересовавшись.

– Да, никак не поменяю бабушкин паркет, давно пора, – громко прокомментировал молодой человек. Она вот все не хотела, умерла в прошлом году…

– Что вы, – с ужасом воскликнула Софья, – его нельзя менять, его нужно восстановить, еще сто лет прослужит!

– Вы думаете? – Молодой человек улыбнулся, потом спросил неожиданно: – Ахотите весь паркет посмотреть? Я вижу, вы интересуетесь, а там в других комнатах паркет тоже интересный, там другой рисунок. Я-то к этому равнодушен, но, если Вам интересно, посмотрите, там еще старые двери и окна… А то скоро сделаю ремонт, всего этого не останется.

– Двери и окна? – завороженно повторила Софья и ступила в квартиру.

– Вы тоже заходите, если хотите, – обратился к стоявшим позади нее девушкам молодой человек, но те заробели и отказались.

Софья тоже постеснялась осматривать всю квартиру, как настойчиво предлагал хозяин, и ограничилась коридором, быстро, но не без колебаний, впрочем, ретировавшись. Но зато в следующий раз, когда после нескольких прогулок по окрестностям они все-таки зашли к нему в гости, Софья осмотрела каждый уголок. И там действительно было на что посмотреть: сохранились не только паркет, двери, оконные рамы еще с той, дореволюционной нерегулярной расстекловкой, но и даже дубовая мебель и люстры. На окнах были старые кремоны; Софья зачарованно трогала их холодную тяжесть, открывая и закрывая окно в большой гостиной с круглым столом.

Она не сразу заметила, как Сергей подошел сзади, провел сверху вниз руками, едва касаясь ее рук, от чего по ее телу прошла дрожь. Софья обернулась к нему вопросительно; он улыбнулся и приобнял ее; она оказалась будто в укрытии его мощных рук. Он, продолжая улыбаться ей, потянулся губами к ее губам; она потянулась в ответ, приподнявшись на цыпочках. Его руки едва касались ее спины, ягодиц и бедер; эти прикосновения были так воздушны, что Софью опять проняла дрожь. Она прижалась к нему, продолжая целовать; он легко поднял ее на руки и понес в спальню.

Там он осторожно положил Софью на кровать, и, так же молча улыбаясь, провел пальцами по ее волосам, за ухом, по щеке, шее. Потом его палец деликатно прошелся вдоль пуговиц блузки, умудрившись при этом их расстегнуть. Потом, аккуратно примостившись рядом с ней, он уже двумя руками провел от шеи до талии, по пути очертив волнующие округлости ее груди. Он, казалось, совершенно не торопился, отчего уже у Софьи возникло нетерпение и желание. Она выскользнула из бюстгальтера и начала расстегивать его рубашку, пытаясь поймать его губы своими. Расправившись с одеждой, она призывно откинулась на спину. Но Сергей по-прежнему не торопился и какое-то время уделил обхаживанию языком одной груди, потом переключился на вторую. Софья не выдержала, притянула его к себе и фактически ввела в себя. Она дрожала от возбуждения, забыв и о лепнине на потолке, и о старой люстре, и даже об асимметричной расстекловке старых рам. Внезапно накатил сильнейший оргазм, что до этого случалось с Софьей нечасто; она не смогла сдержать стон, руками и ногами обхватив Сергея, который, казалось, был не прочь продолжить.

Это воспоминание пронеслось у нее в голове ярко, будто все было вчера; впрочем, их последующие интимные моменты были, как правило, так же волшебны. Софья встряхнула головой, собралась и поехала на такси – не было сил ни на то, чтобы ехать на метро, ни нем более на то, чтобы идти пешком, хотя идти было недалеко. Софья поднялась на второй этаж, рука привычно полезла в сумочку за ключом и стала пытаться вставить его в замок. Софья уже стала раздражаться, чего это замок не работает, но тут дверь открылась, и Сергей, улыбаясь, как обычно, показал ей рукой, чтобы она входила, осторожно взяв ее ключи из ее руки в положив обратно в сумочку.

– Ой, – сказала Софья, зардевшись, это же не мой ключ! В смысле, не от твоей квартиры…

– Да, не от моей, – спокойно сказал Сергей, повесил Софьину сумочку на бронзовый крючок старого трюмо и закрыл дверь. – Проходи, рад тебя видеть.

Они прошли в гостиную, Софья села на диван, Сергей пододвинул стул и сел напротив. Она начала рассказывать, сразу спросила, может ли Сергей ей помочь в поисках Кости. Тот сначала пожал плечами: «Чем я могу помочь? Я же его даже не знаю». Софья почти сразу не сдержалась и заплакала. Немного спустя она продолжила рассказ. Он периодически ее подбадривал, подавал салфетку или просто брал за руку, чтобы она успокоилась. Но, дойдя до конца своего рассказа, Софья не успокоилась, а, наоборот, расплакалась уже в голос:

– Что мне делать? Где его искать? За что нам такое? Кто мог такое сделать? – Она неожиданно для самой себя прижалась к Сергею и затихла, изредка всхлипывая.

Он какое-то время помолчал, поглаживая ее волосы, потом спросил:

– Неужели девелоперы? – Он был в курсе Софьиной активности по защите старых домов.

– Наверное… Не знаю. Так страшно оказаться одной, совсем одной, представляешь?

Сергей приобнял ее и опять стал успокаивать:

– Ну что ты, ну почему одной? Я с тобой, не бойся, все решим, я помогу.

– Правда? – Она оторвала лицо от его пошедшей мокрыми пятнами рубашки и заплаканными глазами внимательно всматривалась в его глаза. – Поможешь?

– Ну конечно, мы же друзья… – Он в подтверждение деликатно коснулся губами ее волос, осторожно поцеловал в щеку, ощутив соленый вкус ее слез.

Софья закрыла глаза. Потом как-то совершенно естественно получилось, что он коснулся губами ее губ и уже собирался встать и предложить поставить чайник, но Софья вдруг робко ответила на его поцелуй, не открывая глаз.

Все произошло быстро и естественно, так, как это бывало раньше, будто не было этих месяцев разлуки, расставания. Софья лежала на его груди, прижавшись и совершенно успокоившись, и ни о чем не думала. Он гладил ее волосы, спину, руки и говорил, что не переставал любить ее и ни о чем не жалеет.

Расставаясь, они договорились быть на связи и назавтра обсудить возникшие идеи и новую информацию, если таковая появится. Софья пошла домой пешком, всю дорогу безуспешно пытаясь отгонять навязчивые доводы совести.

Глава 8

Словно попыта