Полная версия
Хор мыслей
Марат Карданов
Хор мыслей
Из работы профессора Эдмунда Майлза «Патология обработки информации»
«…Факт, известный каждому: мозг – органическая станция по переработке информации.
При нарушении работы различных участков мозга, равно как и при нарушении деятельности различных органов чувств, воспринимающих информацию извне, происходит ряд расстройств в физиологичном процессе – обработке поступающей информации. Вследствие этого, исходя из клинических данных, есть вероятность появления патологий, давно известных мировому врачебному сообществу. Данные дефекты тесно связаны с генетической составляющей человеческого организма и не всегда являются следствием лишь нарушенной обработки информации. Но грубые нарушения обработки информации, по логичному разумению, всегда ведут к патологии.
Простыми словами: некоторые генетические заболевания приводят к патологиям психотерапевтического спектра, и вследствие этого нарушается процесс обработки информации; патологии же, возникшие не из-за генетического дефекта, начинаются ровно там, где заканчивается способность мозга правильно воспринимать реальность.
Нельзя исключать вероятность формирования подобных дефектов, спровоцированных экзогенными1, эндогенными2 и ятрогенными3 факторами.
Одним из таких факторов, наиболее ярко влияющих на префронтальную кору, которая связана с высшими когнитивными функциями, является сон.»
___________________________________________________________________________________
1) Экзогенный фактор в медицине – термин, обозначающий влияние внешних условий на состояние организма.
2) Эндогенный фактор – это фактор, который возникает внутри организма человека и влияет на его здоровье.
3) Ятрогенный фактор (ятрогения) в медицине – это нежелательное или неблагоприятное последствие профилактических, диагностических и лечебных вмешательств либо процедур, спровоцированное медицинским работником. Термин введён немецким психиатром Освальдом Бумке в 1925 году.
ЧАСТЬ 4. ГЛАВА 1.
Упругие прутьевидные ветки ивы громадной массой опадали на землю, трепетно повинуясь силе притяжения. На берегу старого, почти высохшего озерца, больше походящего на болото, под громкий аккомпанемент лягушек, мирно разговаривали два человека.
– Исследование почти закончено, ты ведь поможешь мне как обещал? Мне надо выйти отсюда и попасть в свой кабинет. Сегодня ведь понедельник?
– Разумеется, помогу. Ты уверен, что ничего не поменялось?
– Уверен. Я был близок, но попадание сюда немного откинуло мои планы.
– Да, я помогу. Мы ведь друзья. Остальные, кстати, тоже скучают по тебе.
– Я думаю, скоро мы все увидимся. Но сначала работа.
– Насчет дня недели… Сегодня и правда понедельник, я хочу быть уверен, что ничего не поменялось. Расскажешь еще раз? У нас пока много свободного времени.
Часть 1. Глава 1.
Мартин Уильямс работал со своим напарником, Гектором, с самого начала.
Он не забивал себе голову всякой ерундой, и понимал, что работа – вещь серьезная. Тем более та, которую выполняли они. Мартин мог получить деньги за честный труд, или получить выговор от начальства за небрежное отношение к делу. Схема жизни крайне проста, когда ты ничем не примечательный человек – заработать и потратить. Только вот останешься ты серым пятном в общественной истории, или гордо вознесешься вверх на пьедестал почета, по большей части, зависит от тебя самого.
Багровый свет заходящего солнца лился сквозь оконные рамы громадного предприятия, мельком освещая товарищей и придавая им мечтательный облик.
Гектор, напарник Мартина, очарован ковбойской тематикой. Вне рабочего времени его можно застать в одежде, оттенком напоминающей природные цвета. Главным атрибутом любого уважающего себя ковбоя, безусловно, является ковбойская шляпа. В своей Гектор души не чаял.
Он был высокого роста, с темными, короткими волосами, слегка зачесанными назад. Выразительное лицо Гектора – его визитная карточка: мощный подбородок, длинный крючковатый нос и густые темные брови. Все эти внешние качества вкупе отражали его характер. Он был дерзок, любил громко смеяться, практически не испытывал стеснения в неоднозначных ситуациях и просто являлся душой компании.
– Эй, ты чего застыл? Может хватит ворон считать? Нам надо успеть до вечера, иначе влетит оплеуха от начальника! Дай вон тот шланг, я прикреплю его к этому баку. – сказал Гектор, торопливо оценивая задумчивую позу Мартина.
Второй, тот, что постарше, Мартин, был более спокойным. Ему претила мода, а внешность у него была заурядная. Совсем как у всех, если говорить начистоту. Но было в нем то, что отличало его от напарника – холодный рассудительный ум и безмерное спокойствие. Эти качества, к его сожалению, были поводом частой меланхолии. Тем более в последнее время.
Вместе они были как инь и янь – грозный и громкий Гектор, тихий и спокойный Мартин, и они оба со всей душой относились к созданному ими дружескому тандему.
– Да, да… Уже даю. Просто задумался немного. Вот ты как думаешь, в чем смысл жизни?
Мартин ничего не вкладывал в этот вопрос. Его единственной целью было вызвать гнев Гектора. Он делал подобное, когда его накрывал приступ меланхолии. Забавно злящийся друг, по мнению Мартина – лучшее лекарство.
– Боже мой. – раздраженно ответил Гектор. – Ты действительно сейчас хочешь пофилософствовать, да еще и на такую обыденную, миллион раз изъеденную всем человечеством тему? Просто дай чертов шланг и не задавай глупых вопросов. Смысл жизни, задумчивый ты придурок, для меня заключается в том, чтобы пойти домой к своей жене! И ты, между прочим, тоже должен думать об этом.
– Я читаю тебя как открытую книгу, дружище. Ты прав, нам надо поскорее закончить. Но только для того, чтобы я нашел собеседника поумнее тебя!
– Да пошел ты, Мартин, знаю я умников вроде тебя. Сначала вы говорите о смысле жизни, а потом удивляетесь, что вас никто не приглашает на веселые вечеринки.
– Веселые вечеринки перестанут быть веселыми, если там начнутся разговоры о смысле жизни. Ты думаешь мы, умники, не знаем об этом?
– Вы вообще мало о чем знаете, по правде говоря. Придумали себе философию и сидите бездельничаете, пока нормальные мужики за вас всю работу делают. Вот как сейчас!
Гектор трудился в поте лица за них обоих. Такое частенько происходило, физически он был сложен лучше, чем Мартин. У бедняги просто не было выхода.
Оба работают на складе отходов большого фармацевтического завода на окраине города. Почему я начал с того, что их работа серьезная? Да потому что так и есть, ведь если бы не они, те, кто готов жертвовать собственным здоровьем в угоду человеческой цивилизации, то непременно все эти отходы попали бы обычным людям в еду, или, допустим, одежду. Точно сказать не могу. Но ничего полезного из этого бы не вышло. Поэтому их работа важная и серьезная, как, наверное, работа каждого человека на земле… Да что там человека, вы когда-нибудь задумывались, как важны для экологии пчелы?
– Мартин, мы почти закончили. Я пойду отчитаюсь, а ты иди стерилизационную и переодевайся, сегодня повезешь меня домой. – спокойно проговорил Гектор.
– Только давай быстрее, моя жена и дети, про которых ты велел не забывать, уже ждут меня. – произнес Мартин, показывая пальцем на тыльную сторону запястья и имитируя обозначение времени на наручных часах. Часы он, к слову, не носил.
И все же Гектор был прав, когда завел разговор о семье. Мартин действительно постоянно думал о них.
О том, какое предназначение в этом мире у его сына, ведь сын явно должен стать лучше и успешнее него. Это мысли любого адекватного родителя. Иногда Мартин задумывался о том, что люди заводят детей не только из-за генетически обусловленной тяги к размножению, но и из-за эгоистичной цели показать миру, что вот, мол, мой сын будет великим космонавтом, а дочь придумает лекарство от рака! И тогда люди будут говорить, так это же сын или дочь того простого работяги с завода.
Сидя в машине и ожидая Гектора, он никак не мог понять, с чем связано его меланхоличное настроение. Должно быть, кризис среднего возраста сказывается. Или быть может дело во снах?
– Давай заводи. – сказал Гектор, громко хлопнув дверью машины и резко выдернув Мартина из прострации. – Я выйду у магазина недалеко от дома, надо еще кое-что купить.
– А, ты уже тут. Только ремень пристегни. – небольшая тахикардия сопровождала ответ Мартина.
Поездка выдалась на удивление безмолвной, что несвойственно обоим. Будто услышав мысли друг друга, Гектор прервал тяжелое молчание.
– Слушай, Мартин, а чего это ты вообще меня решил спросить сегодня о смысле жизни? Заболел что ли серьезно? Или просто с ума сходишь? – широко улыбнувшись спросил он.
– Тебя веселит твоя собственная несмешная шутка? – по-доброму предположил собеседник.
– Да ладно тебе, просто спрашиваю. Но твой вопрос такой типичный и банальный, что я иногда не понимаю, почему человечество все еще не нашло ответ на него!? Мы ведь ломаем над этим голову уже сотни тысяч лет! Явно еще самый первый человек задумался об этом! Он, черт возьми, думать еще не умел, а об этом уже думал! Нет, ты не подумай… Люди, конечно, всегда говорят, что для каждого смысл жизни разный, зависит от конкретного человека, но точного вразумительного ответа никто же никогда не даст! Ха! Парадокс…
Импульсивности Гектору не занимать. Если он начинал о чем-то рассуждать, то делал это очень громко и весело.
– На самом деле, меня это не очень интересует. Я просто хотел тебя позлить. Ты вообще знал об этом? Когда я хочу поднять себе настроение, я пытаюсь выступить в роли твоего раздражителя. Представляешь?
– Не гунди, мы почти приехали. Я знаю об этом. Вот тут меня скинь. – выходя из машины, Гектор снова одарил весь мир своей улыбкой. – До завтра, Мартин. Не опаздывай, а то шкуру содру. – раздался громкий хлопок.
«В следующий раз, когда приду к нему в гости, обязательно посильнее хлопну дверью. По-другому он, видимо, нормально их закрывать не научится.» – подумал про себя Мартин.
Оставшись один, он спешно направлялся домой, проезжая высокоскоростное шоссе и вдыхая запах свежего асфальта. Кажется, асфальт обновили только вчера. Но задумается об этом Мартин уже завтра.
Ехать ему оставалось еще минут пять, сейчас его мысли занимали еда, сон и душ. Однако физиологические потребности не были основной причиной, по которой ему хотелось скорее домой. Его семья, вот что было основной причиной. Спешить домой – не такое уж частое счастье, доступное человеку. Он в полной мере понимал это и ни в коем разе не преуменьшал ценность сего события.
Многие работяги берут дополнительные смены, лишь бы не попасться на глаза своей сварливой жене и «любимым» спиногрызам, что вызывало шок и ставило под вопрос саму концепцию жизни таких людей в голове Мартина.
Придя домой, он увидел Долорес, которая торопливо разбирала шкаф в прихожей, надеясь разобраться с беспорядком, оставленным для нее в подарок от сына. Она то и дело вставала на носочки, пытаясь сложить некоторые вещи на верхнюю полку.
– Привет, милая, как день? – спросил он у своей жены.
– Сегодня в школе твой сын получил пятерку. – спускаясь с табуретки, устало ответила Долорес. – А у меня, как ты знаешь, ничего не меняется. Когда у тебя отпуск?
– Точно не могу сказать, ты же знаешь, что кадров не хватает. Приходится немного перерабатывать. Скорее всего, в конце июля. Мы обязательно куда-нибудь выберемся, и у Майка вроде бы каникулы в этот период.
Иногда Мартин с доброй грустью вспоминал времена, когда школьные каникулы являлись основной целью жизни. Ждать их с нетерпением было незыблемой задачей наверняка каждого здорового ребенка.
– В прошлый раз ты говорил тоже самое! Но дальше окрестностей мы никуда не уехали. – Долорес смешили истории о прошлом. Особенно те ее части, где муж не до конца выполнял обещанное.
– В этом году, обещаю, мы съездим на море. Вот увидишь.
– Как скажешь, родной, пойдем ужинать. – с ехидной улыбкой произнесла она.
Мартин со своим сыном, Майком, благодарили судьбу за талант Долорес к готовке. Ни тот, ни другой никогда не заставляли ждать себя на прием пищи.
Этот раз не стал исключением, и Майк без промедлений явился на ужин по первому зову матери.
– Пап, привет! Мама уже сказала тебе, что я получил пятерку в школе? – с гордостью произнес он.
– Да, Майк, это большое достижение в твоем возрасте, ты молодчина.
– А в твоем возрасте, какие достижения у меня должны быть? На взрослой работе мне не будут ставить оценки? А тебе ставят оценки на работе?
Мартин уяснил для себя одну простую истину, с которой шагал по жизни. Главное, что ты должен во взрослой жизни – не предавать себя. По его мнению, именно дети, еще не связанные всеми правилами взрослого общества, были искренне преданы самим себе, и его тяготила мысль, что большинство, вырастая, это качество теряет.
– Система там не совсем такая как в школе. Но я думаю, ты все поймешь, когда придет время. Хотя уверен, дед займется вопросами твоего финансового воспитания раньше, чем тебе это будет нужно.
Майк и Долорес вопросительно посмотрели на него. Сын еще не понимал, о чем он говорил. Долорес же, напротив, быстро распознала издевательский тон. Еще бы, ведь муж шутил про ее отца.
– Майк, не слушай папу. Он, иногда после работы, когда сильно устает, несет всякую чушь. – сказала как отрезала. И подарила незабываемый укоризненный взгляд.
Майк снова вопросительно взглянул на отца. Тот улыбнулся и кивнул ему в ответ, выражая одобрение и согласие словам его мамы.
– Спасибо за ужин, дорогая, как всегда все было на высоте! Мне рано вставать, поэтому я, не задерживаясь, направлюсь в душ и буду ждать тебя в комнате.
Потрепав волосы сыну и пожелав ему доброй ночи, он направился по намеченному плану.
Мысли перед сном не давали расслабиться, хоть Мартин и чувствовал себя уставшим. Долго ворочаясь в кровати и смотря в потолок, он задавал себе разные вопросы. – «Сделал ли я все для того, чтобы самореализоваться в жизни? Или деятельность, которой я себя обременил, является лишь следствием моих собственных неправильных жизненных решений?»
А жизнь, тем временем, казалась Мартину настолько неестественной, будто она вовсе ему не принадлежала.
Однако, в голове все время всплывали факты. – «Ты работник на производстве. У тебя есть любимые жена и сын. Твоя жизнь сказка для многих, так что же тебя в ней не устраивает?»
И, казалось бы, ответ на кончиках пальцев, но так незримо ускользает, как будто ответа никогда и не было. После долгих странствий в глубинах собственного сознания он все же провалился в сон, так и не дождавшись Долорес.
Глава 2.
Утром, собираясь по делам, Мартин Уильямс всегда пересчитывал количество предметов, необходимых ему в течение дня. Допустим, сегодня ему нужна связка ключей, сигареты и кошелек. Шаря по карманам, он насчитывал три предмета и больше не беспокоился о том, что что-то забыл или взял не то. Даже если предметы визуально и на ощупь похожи на другие. Со стороны выглядит как бред аутистического расстройства, но Мартина эта особенность вполне устраивала.
Докуривая сигарету и собираясь в путь, он услышал голос Долорес, доносящийся из открытого на кухне окна.
– Милый, постарайся не задерживаться сегодня, вечером придут мои родители! – эта новость не вызывала в нем особой радости, и на то было несколько причин. Но деваться было некуда.
– Хорошо, мне что-нибудь купить перед приходом домой? – уточнил Мартин, громко крикнув в направлении окна, где стояла супруга.
Он знал, что в этом нет необходимости. Его жена всегда совершала покупки с необычайной точностью.
– Нет, просто не задерживайся и все, хорошо?
– Как скажешь, милая, буду вовремя. Обещаю!
Мартин вдруг осознал, что слишком частое произношение слова «обещаю» уменьшало его ценность. Он не был фразёром, однако ставить это слово на одну полку с другими не особо важными, он не хотел.
Вновь проезжая высокоскоростное шоссе, Мартин задумался о том, как наверняка сложно было его построить. Но это всего лишь дорога. Кто-то ездит по ней каждый день на работу, кто-то отвозит детей в школу, кто-то изредка проезжает в аэропорт. Но тем не менее, никто не придает ей высокого значения и не восхищается гением архитектурной мысли. А стоило бы, ведь в эту, казалось бы, обычную дорогу, вложена уйма сил самых разных людей, начиная от архитекторов и заканчивая сотнями простых работников. Без вклада хотя бы одного из них ничего бы не получилось.
Медленно отрывки сна начали всплывать в мыслях. Сегодня это был мальчик со странным именем. Неописуемое все-таки чувство, прожить чужую жизнь в собственном сне. Да и вчера было что-то похожее. А что, если мальчик проживает в своем сне жизнь Мартина? Или тот, другой человек. Старше этого мальчика.
Никак не может разобрать имена, да и это не столь важно. Он подъезжает к предприятию, вот что важно.
Добравшись до места назначения, Мартин встретил Гектора, у которого было приподнятое настроение. Нелепые движения напарника пробудили Мартина не хуже крепкого кофе.
– Ты смотрел? Ну скажи мне, ты смотрел игру? Они победили! А я и не сомневался. – Гектор, оживленно подплясывая под мелодию собственного сочинения, говорил про команду, выигравшую чемпионат страны.
Кажется, он болел за эту команду, и Мартин искренне был рад за него, хотя спорт его мало волновал. А вот возможность поиздеваться над старым товарищем вызывала в нем детский восторг.
– Да, да, скажи мне, там же играет тот самый футболист, ну как же его там… – Гектор смотрел на Мартина с отвисшей челюстью, ожидая услышать фамилию любимого спортсмена. Он знал, что его коллегу спорт абсолютно не интересует, и мысль, что они понимают друг друга, невероятно воодушевляла Гектора. – Да, вспомнил, тот самый, на которого мне плевать!
– Почему я постоянно ведусь на то, что ты знаешь хотя бы капельку действительно важных вещей в этом мире? Эта твоя тупая шутка каждый раз делает из меня какого-то идиота. – несмотря на эти слова, Гектора все равно забавляли подобные изречения. Этот случай не стал исключением.
– Гектор, дружище, у нас ведь вся дружба на этом построена, разве тебе это не нравится? – Мартин продолжал прессинговать.
Он понимал, что его товарищ любит спорт и воссоздал этим диалогом некую игру, способную позлить Гектора. От чего не спорт?
– Иди переодевайся, шутник, я буду ждать в блоке «Б».
Мартин, с доброй горестью от того, что игра прервалась, направился выполнять поручение Гектора. Основная суть его работы сводилась к сортировке отходов, но дьявол кроется в деталях. Нарушить работу хотя бы одной из этих деталей – непозволительная роскошь.
Фармацевтическая деятельность априори связана с большим количеством разного рода мусора. Тут тебе и химикаты, и полиэтилен в самых невероятных его проявлениях, и много всего другого. Несмотря на то, что «сборщик отходов» звучит не очень презентабельно, эта работа не достается кому попало.
Нацепив рабочее обмундирование, Мартин, без промедлений, двинулся к своему другу и напарнику. Он застал его, пытающимся наладить траекторию фонарика на комбинезоне.
Закончив громко ругаться поэтичной нецензурной бранью, Гектор быстрым взглядом озадаченно устремился на Мартина.
– Сегодня ты повеселее чем вчера. – резко выпалил Гектор. – Вчера прямо совсем угрюмый был.
– Когда вспоминаю, что действительно важно, и дышать легче становится, и мысли дурные отпускают. Человеческая природа, дурак ты неотесанный.
Чем больше Мартин издевался над своим другом, тем добрее и веселее становился легковоспламеняющийся Гектор. Некий мазохистический механизм внутри его напарника, который Уильямс хорошо изучил.
– Вот теперь я узнаю старину Мартина. – широко улыбнувшись, произнес он. – И больше чтоб ни слова про смерть, перерождение, смысл жизни и прочую ерунду. Сегодня идем в бар, я угощаю. Отказы не принимаются, я должен отпраздновать победу команды.
– Прости, дружище, но сегодня совсем никак. Придут родственники, мне даже опаздывать запрещено. Сам знаешь про штрафные санкции. Потом не оберешься.
– Ха! Знакомая ситуация! Ты никогда не задумывался как так получилось, что жены держат наши яйца в ежовых рукавицах? Каким-таким образом взрослые серьезные мужики, которые принципиально часть дороги впереди идущему не уступят, уступают всецело свою жизнь? Вот это загадка, дурень! Об этом думай. – произнес Гектор, откручивая крышку насосного шланга.
Его философия не оставляла ни единого шанса, он был убежденным реалистом.
– А я вообще-то знаю ответ на этот вопрос. Вернее, это даже не ответ, а вытекающее. Лишь та женщина, которой ты доверил держать свои яйца в ежовых рукавицах, может называться той самой. Тут скорее вопрос в другом. Некоторые женщины слишком сильно их сжимают, а болеть начинает у всех мужиков… Хоть и в разной динамике. – Мартин с нетерпением ждал ответа Гектора, задумчиво глядя ему в глаза и поправляя перчатку, слетевшую с руки.
– Блин, так ты прав полностью. Даже признавать не хочется. Тогда я дополню твою цитату, сукин ты сын, слушай: «лишь та женщина, которой ты доверил держать свои яйца в ежовых рукавицах, и та, которая может найти тонкую грань в силе их сжатия, может называться той самой!». А что, звучит! Может книгу когда-нибудь напишу на эту тему.
Типичная улыбка Гектора в тридцать два зуба, сопровождавшая его ответ, вновь освещала им путь в непроглядной тьме существования.
Во время работы они еще пару раз поспорили, пару раз согласились с мнением друг друга, пару раз назвали друг друга идиотами и закончили свою смену.
Дойдя до стерилизационного зала и обработавшись по технике безопасности, два товарища снова начали диалог, плавно переходящий в прощание.
– Слушай, Мартин, не завидую я тебе, опять на мозги будут капать. – снимая защитный комбинезон произнес Гектор.
– Ничего, я уже привык. До встречи, дружище, отметь там за меня победу своей любимой команды.
– Не сомневайся, за весь мир отмечу. Это я хорошо умею. – сказал он, расхохотавшись во весь голос.
Сегодняшний день оставил приятный отпечаток в душе Мартина. Он с улыбкой на лице направился домой, проезжая излюбленное высокоскоростное шоссе и обдумывая созданную Гектором цитату.
Странные мысли об автомагистрали, посетившие Мартина с утра, вновь перестали его интересовать. Тождественно, как и остальную тысячу людей, проезжающую тут по своим делам.
Подходя к дому, он, к сожалению, стал свидетелем разговора своей тещи и жены, невольно подслушав их. Голоса доносились из открытого окна на кухне. Они своим диалогом напомнили ему о первопричинах его внутреннего конфликта. А день так хорошо начинался.
– Я тебе всегда говорила, что ты заслуживаешь большего. Милая, я понимаю, что сейчас тяжелые времена, и я знаю, что Мартин старается, но твой статус нас с отцом беспокоит. – первая причина, по которой Мартин был не слишком воодушевлен с утра новостью о приходе родственников, это его теща.
– Чего заслуживаю, мама? Ты в своем уме мне такое говорить? Я счастлива, муж любит меня, обеспечивает нас. А еще у меня есть ребенок, твой внук, между прочим. Иногда твои слова сильно расстраивают меня. – вторая причина. Теперь Долорес понадобится несколько дней, чтобы полностью отойти от разговора с родителями. – Мартин скоро придет, помоги нарезать салат и пойдем за стол. Этот бред я больше слушать не намерена.
«Профессия, самореализация, карьера. Нужно ли все это для того, чтобы до конца стать счастливым? Я чувствую себя счастливым из-за жены и сына. Может в них я самореализовался. Сделал то, что было предначертано мне судьбой и теперь должен быть безусловно счастлив. Но тогда почему, особенно в последнее время, меня так сильно терзают мысли о том, что я не успешен в той степени, в которой всегда этого хотел. Я подкреплял свое эго теорией, что мой успех – это пропорция успеха моей семьи. Что я должен получить все хорошее в этом мире, чтобы отдать все им.» – примерно такими были мысли в голове у Мартина в тот момент.
Зайдя в дом, он первым делом увидел свою тещу. Ее зеленое платье и прямые густые локоны вызывали восхищение. Несмотря на возраст, она была объективно привлекательной женщиной и явно знала об этом.
– Миссис Маргарет, вы как всегда великолепны. – без утайки промолвил он.
– Мартин, а ты, как всегда, делаешь приятные, но нелепые комплименты. Видимо, что-то в этом мире не меняется. Рада тебя видеть. – она протянула ему руку и одарила добродушной улыбкой.
– А где мистер Рэй? – слегка поцеловав руку тещи, спросил зять.