Фимур. Сохранить свою суть

Кикимора, как увидела жёлудь в моей руке, изменилась в лице, её перекосило от злобы. И, сжав свои кулачки, с ненавистью глянув на меня, она сказала:

– Хорошо, будь по-твоему, давай сюда жёлудь.

– Клянись, что проведешь по болоту до храма волхвов, а когда мы вернёмся, выведешь всех нас обратно целыми и невредимыми. Клянись, что дашь удобный доступ к адамовой голове и поднимешь с болота то, что обещала, – и, попросив Айшу и Феню прекратить ненадолго, протянула ей жёлудь. – Даже не вздумай с ним что-то не то сделать, сразу вспомнишь, сколько душ загубила.

Кикимора так же зло оглядела нас всех, и, взяв жёлудь, принялась шептать.

– Нет, так не пойдет, – сказала Марианна. – Что ты там бормочешь? Вслух и чётко, чтобы мы все слышали.

Нечисть сморщилась, но уже громко поклялась на жёлуде, проговорив всё, что она обещала, и все мои уточнения. Как только она закончила, я сразу же забрала жёлудь, а Нисса отпустила кикимору. А та ехидно улыбнулась и сказала нам:

– Я вас проведу, только вот с какой скоростью я это сделаю, мы не договаривались. Успеете, не успеете – ваши заботы.

И резко попрыгала по кочкам, но далеко не упрыгала. Нисса опять закинула на неё лассо и, затянув его покрепче, с криком: «Догоняйте!», побежала по кочкам за кикиморой, притормаживая её.

В быстром темпе, не отставая от дриады, мы бежали минут пятнадцать, пока Нисса перед нами не остановилась. Аккуратно обойдя её, мы увидели несколько кустиков с фиолетовыми цветами. Это была адамова голова, она же мандрагора.

– Стойте, где стоите, к ней нельзя подходить близко, когда её выкапывают. Она орёт, но не физически, а на энергетическом плане, и может неслабо оглушить. У меня есть специальное зелье для такого случая, ну и, конечно же, инструмент. Всё лето собирала всякие приспособления для зельеварения, но не думала, что так скоро использую, – фанатично бормотала Марианна, подходя к цветам и копаясь в своей сумке. Оттуда она достала бутылочку с зельем, серебряную лопатку и амулет удачи, отнятый у Хромыги. – Вы же не против, если я его сейчас надену? С этим капризным корешком удача не помешает.

Возражать, разумеется, никто не стал, и мы, затаив дыхание, следили за каждым её движением, пока кикимора юркнула исполнять вторую часть сделки. Марианна, одним глотком осушив пузырек с зельем, надела амулет и, вооружившись лопаткой, приступила к священнодействию. Она бережно подкопала каждый кустик, а затем, надев перчатки, дёрнула за первый корень. Даже сквозь разделяющее нас расстояние мы ощутили эхо мерзкого энергетического удара. Марианна, быстро стряхнув землю с корня, бережно уложила его в большую шкатулку, как драгоценную реликвию. Так, с благоговением и опаской, она поступила и с остальными кустами. Пока она самозабвенно трудилась, вернулась кикимора, волоча за собой огромный грязный тканевый свёрток.

Дотопав до нас, она кинула на землю свою ношу, и тряпка развернулась перед нами, открыв горку монет, несколько ржавых мечей и кинжалов, и довольно-таки большой металлический кирпич из ардиминия.

– Ну вот, теперь и у Турина появится оружие из этого металла, – радостно улыбаясь, сказала Нисса.

Мы ничего не стали сейчас делить, а скинули всё ценное Турину в мешок с расширенным пространством, зная, что он по прибытии скрупулёзно всё разделит и разложит.

Наконец-то Марианна выкопала все кусты адамовой головы и, стерев со лба пот, убрала все принадлежности обратно в мешок, после чего сказала нечисти:

– Всё, веди нас дальше.

В этот раз кикимора не стала скакать, как заводная, поняв бесполезность этого процесса, а просто шла быстрым шагом, доведя нас до огромной поляны, на которой расположился комплекс зданий из белого камня, где-то за час.

– Как нам найти тебя на обратном пути? – спросила я.

Кикимора вытащила из своего кармана, не пойми где спрятанного, кусок буро-зелёных водорослей и сказала:

– Как пойдёте обратно и наткнётесь на первую зыбь, киньте это в трясину, и я приду, – и быстро скрылась с наших глаз.

А мы развернулись в сторону храмового комплекса, который состоял из большого центрального круглого здания, судя по виду, являющегося самим храмом, и высокого белого каменного забора, опоясывающего несколько различных строений, стоящих за ним. Строение храма было самым высоким и словно белоснежный айсберг возвышалось над лесом, ловя множеством больших витражных окон солнечные лучи, к нему-то мы и направились.

Древний Храм Всех Богов. Рисунок сделан с помощью ИИ

Но не успели мы пройти и пары шагов, как увидели, что в нашу сторону из-за храма вышли белый и бурый медведи и один большой белый с серым волк.

– Стойте спокойно, – сказала нам Нисса. – Амикус говорит, что это не звери.

Мы встали не двигаясь, а медведи с волком, не дойдя до нас всего несколько метров, кувыркнулись о землю и предстали перед нами уже людьми в белых плащах. Они внимательно осмотрели каждого из нас чуть светящимися голубыми глазами, и тот, что был волком, заговорил:

– Идите за нами. Велемудр вас ждёт.

И, развернувшись, они пошли в сторону храма, а мы, не отставая, но постоянно осматриваясь, направились за ними. Вопреки ожиданиям, нас повели не к самому храму, а к каменному забору. Миновав неприметную калитку, мы очутились во внутреннем дворе, где взору открылась картина тихой обители: несколько скромных домов и хозяйственных построек, обширный огород, усыпанный плодами сад и мирно пасущаяся домашняя скотина.

Наши провожатые пересекли двор и скрылись в квадратном здании с большими окнами. Внутри оказалась просторная столовая. Всю её занимал массивный стол, вдоль которого тянулись лавки. За столом, так же облаченные в белые плащи, молчаливо трапезничали мужчины разных возрастов, а во главе стола восседал почтенный старец с длинной седой бородой, словно патриарх, взирающий на свою паству.

Увидев нас, он махнул рукой на пустующее место на лавке, около которого на столе стояло четыре тарелки.

– Доброго здравия, путники. Присядьте, пообедайте с нами. А помощники ваши пусть пройдут в тот угол, – показал он в один из углов столовой, где стоял один из мужчин и, судя по всему, накладывал в тарелки пищу для наших фамильяров.

Обед был скромен, но оттого не менее вкусен – простые радости здесь ценились превыше изысков. Над тарелками вился аромат варёных овощей, нежно обнимающих рыбу, а в центре стола, словно алтарь щедрого урожая, возвышались миски с изумрудной зеленью, рубиновыми помидорами, кремовыми ломтиками яиц и грубыми, пахнущими полем, кусками хлеба.

Во время трапезы царила тишина, нарушаемая лишь мерным стуком приборов. Насытившись, никто не спешил покинуть стол, все, затаив дыхание, ждали. И вот старец поднялся и лёгким взмахом руки дал безмолвный знак. Словно по команде, все поднялись и бесшумно покинули столовую, оставив нас наедине с главным волхвом.

Он с укоризной покачал головой и взмахнул посохом, словно сотканным из самого света и невесть откуда появившимся в его руке. В тот же миг посуда, оставшаяся после трапезы, взмыла в воздух и, повинуясь невидимой силе, устремилась в распахнувшуюся дверь в углу столовой.

После чего он облокотился на свой посох и задумчиво обратил свой взгляд на нас, и спустя где-то минуту волхв вздохнул и заговорил:

– Зовут меня Велемудр. Кто вы и зачем вы здесь, я знаю. На ваш вопрос, с которым вы пришли, я не отвечу. Но мне есть что вам сказать. Пойдемте пройдёмся, – и вышел во внутренний двор, а мы, переглядываясь, потянулись за ним. – Мы живём тут давно и привыкли к своей обособленности, – говорил он, неспешно ступая по двору в сторону центрального храма. – Не в наших привычках привечать путников. Но мне пришло видение о том, что вы придёте, и я получил волю богов вас встретить. – На этих словах он взмахом посоха распахнул двери храма, и мы оказались внутри.

Храм был полностью освещён светом из разноцветных витражных окон, создавая непередаваемую гамму цветных теней на полу и стенах. Так же, как и в городском храме, тут стояли статуи богов, разве что тут их было значительно больше.

– В нашем храме стоят изваяния всех существующих на Фимуре богов, кроме Чернобога. Ему мы не воздаём свои молитвы. Не просто так боги заточили его в царстве Пекла. Освободившись, он обрушит на Явь вечный лёд, разорвет пелену между мирами и выпустит Навь в наш мир.

На этих словах он обвёл каждого из нас пристальным взглядом и, не увидев проблеска понимания в наших глазах, решил пояснить:

– В незапамятные времена, когда боги лишь начинали творить мир, они водрузили Алатырь-камень – краеугольный камень сущего – посреди безбрежных вод. На этом священном камне произрастает Мировое Древо, чья мощь не знает границ. Зорко стерегут его Гагана-птица, крыльями затмевающая солнце, и змея Гарафена, чьё тело настолько велико, что опутывает весь ствол древа. Крона древа, теряясь в небесной лазури, укрывает Правь – обитель богов, где они правят мудро и справедливо. Ствол его, зримый для нас, держит Явь – мир, в котором мы живём и дышим. А корни, пронзая землю, уходят в Навь – царство теней и забвения, где в мрачном Пекле томится в оковах Чернобог. Между этими мирами пролегает незримая грань, которую нельзя нарушать. – Тут он сделал небольшую паузу, прикрыв глаза. – Боги хотят, чтобы вы знали: битва не окончена, опасность освобождения Чернобога велика как никогда. Печати сломлены, и враги собирают тёмные силы, чтобы вырвать его из заточения.

– Но почему боги передали это нам? – спросила Нисса у волхва.

– Мне не известны умыслы богов. Значит, ваша роль тут важна, – ответил он и перевёл задумчивый взгляд на статую Велеса.

– А как же быть с нашим вопросом? Может, вы знаете к кому нам обратиться? – занервничала я.

– Знаю, конечно, как же не знать, – обратил он на меня свой взгляд, наполненный мудростью веков. – Вам нужно попасть к самой великой ведьме этого мира. Живёт она в этом же лесу. Но вот захочет ли она вас принять, мне не ведомо, – сказал он, но мне показалось, что я видела хитринку в его глазах. – Нечисть, что вы повстречали, именно она сюда подселила, чтобы не лез никто.

– А как нам её найти? По лесу блуждать можно долго… – поинтересовался наш гном.

Старец ухмыльнулся по-доброму и создал магический светящийся шар синего цвета.

– Вот вам проводник, доведёт вас до нужного места. Ступайте, время нашей встречи закончилось, – и, развернувшись, медленно опираясь на посох, пошёл в сторону внутреннего двора.

А мы направились за синим огоньком в сторону противоположных дверей из храма.

Наш светящийся проводник летел неспешно, и мы спокойным шагом успевали идти за ним и обсуждать услышанное.

– Надо будет передать магистру Говарду слова Велемудра, – перешагивая кочку, сказала нам Нисса.

– Только вот сказать нам особо нечего, – буркнул гном. – Всё, что я понял, это то, что враги не спят, а Чернобог всё ещё может выйти из царства Пекла.

– А что за враги, и как он будет выбираться, если разрушение печатей его не выпустило – не ясно, – поддержала гнома Марианна.

– И всё же, это может быть важно, если помните, мне Берегиня тоже говорила что-то подобное. Поэтому придётся снова обрадовать магистра Говарда своим приходом, – подытожила я.

Спустя час ходьбы и разговоров наш синий огонёк внезапно погас, и мы начали недоумённо оглядываться. Вокруг был всё тот же лес и, на первый взгляд, ничего не поменялось.

«Перейди на магическое зрение», – шепнул мне Меф мысленно. И, последовав совету, я увидела зеленоватое марево впереди от нас, а следом за мной его начали рассматривать и остальные члены команды.

– Отвод глаз. Очень сильный, ведьминский. Мы на месте, – вынесла вердикт Марианна. – Сейчас каждый возьмёт в руку по корню адамовой головы и шагнёт вперёд. Магистр Дейдар очень поверхностно рассказал нам о нём. А на самом деле это растение обладает невероятной силой и имеет огромную ценность и для ведьм, и для магов. Даже не добавляя его в зелье, а просто держа в руке, можно увидеть скрытое, будь то чары, затаившаяся нежить или вот этот отвод глаз.

Каждый из нас взял в руку корень, и мы шагнули вперёд, а следом за нами и фамильяры, им в отличие от нас отвод глаз преградой не был. Теперь мы могли видеть, что за деревьями находится большая поляна, на которой стоит добротная изба. Но стоило нам выбраться на опушку поляны, как взгляд упёрся в невысокий металлический столб, на вершине которого восседал колоссальный чёрный кот, затмевающий размерами даже моего немаленького Мефодия. Он дремал, но стоило нам показаться из-за деревьев, как веки его распахнулись, являя пару хищных, завораживающих золотых огней. Взгляд его обжигал, проникая в самую душу. И тут он заговорил. Громкое, мурлыкающее рычание вибрацией прокатилось по телу:

– Прррелестно… сколько гостей! Неужели пришли послушать мои сказки? Что ж, с удовольствием поведаю вам их. Слушайте же! В некотором царстве…

От звучания его голоса нас всех пошатнуло и резко повело в сон. Марианна из последних сил крикнула:

– Ира, помогай! Кидай на всех ментальные щиты, я не дотягиваю!

Я собралась и выполнила требуемое. Хоть и с трудом, но у меня вышло даже в таком состоянии кинуть на всех щит поверх щита Марианны. Моя сила понемногу, но продолжала расти, и это сильно ощущалось именно в такие моменты.

Кот, наблюдая за нами, состроил такую жалобную мину, что порыв снять все защиты едва не захлестнул меня. Собрав всю свою силу воли в кулак, я устояла. Через мгновение выражение его морды сменилось на любопытство. Дёрнув ушами, он уже вполне обычным голосом произнес:

– Ну и ну! Маги! Побегу, доложу ей, какие интересные гости у нас пожаловали. – И, спрыгнув со своего столба так, что листья и травинки подлетели в воздух, он помчался в избушку.

Тем временем мы потихоньку приходили в себя, всё ещё немного пошатываясь от невероятно сильного ментального внушения.

– Вот это силушка! Грандиозная мощь! Это же кот Баюн! Один из прародителей потомственных фамильяров, – с трепетом в голосе мурлыкал Меф, а Феня мысленно ругался на него, потому что Меф не позволил фениксу атаковать Баюна.

Подивившись словам Мефодия, я перевела взгляд на избу. Она стояла предо мной, словно сошедшая со страниц древних сказок – могучая, сложенная из цельных брёвен, источающих запах смолы и вечности. Резные наличники, словно кружево, обрамляли окна, а тесовая крыша горделиво несла на себе конька и причелины с полотенцем, испещренные таинственными, древними знаками. Но более всего поражали воображение её ноги – гигантские, скрюченные пальцы птичьих лап, вросшие в землю, словно корни векового дерева. Огромные куриные ножки, ощетинившиеся острыми когтями, держали на себе всю эту сказочную тяжесть.

Завороженные этим дивным зрелищем, мы приблизились к избе.

Пока разум отчаянно пытался отделить явь от грёз, дверь распахнулась, и на крыльцо вышла старуха, сгорбленная под бременем лет и окутанная ветхими лохмотьями. Лицо её – маска, вылепленная самой нечистью: длинный, крючковатый нос, отмеченный безобразной бородавкой, кривой рот, искажённый злобной усмешкой. И лишь глаза… Они выбивались из этого жуткого образа, словно два тлеющих уголька в пепле костра. Молодые, ясные, тёмно-карие, почти чёрные, они пронзали насквозь, заглядывая в самую душу, выискивая там сокрытые тайны и заветные желания.

– И правда маги! Не обманул Баюша, – на этих словах она начала выпрямляться и её облик старухи слетел с неё как пыль.

Перед нами стояла высокая, статная, красивая женщина. Её черные, как смоль, волосы спускались волнами прямо до поясницы, алые, пухлые губы улыбались нам, а чёрные глаза смотрели так же пристально, как и прежде. И тут она увидела корни мандрагоры в наших руках и, хмыкнув, прищурила глаза.

– Так, тааак… Значит кикимору на мой огород раскрутили. – В этот момент Марианна по-детски спрятала корень за спину. – Да не переживайте, не отниму, признаю вашу законную добычу. Но один корешок мне всё же отдадите, а взамен вам дам два древних рецепта переписать, один из них вам точно скоро пригодится. Ну давайте, заходите в дом, что на пороге-то стоять? – с хитринкой в глазах обратилась она к нам.

Но никто из нас не двинулся с места. Ведьма, увидев это звонко рассмеялась.

– Испугались? И правильно. Значит хоть чему-то да учат вас в ваших университетах. Но так уж и быть, – в этот момент она перешла на серьёзный тон. – Коль с добром вы пришли, то никто и ничто вас в моём доме не обидит, да вреда не принесёт. Да будет так! – и звонко хлопнула в ладоши.

Вот теперь мы расслабились, потому что точно знали, что такому слову верить можно. Переглянувшись, мы последовали за ведьмой в дом.

Внутри он оказался еще просторнее, чем был снаружи. Ведьма повела нас в большую, залитую светом кухню, дышавшую уютом. Всё, кроме печи, было выполнено из дерева, словно сама природа оберегала это место. На подоконнике ярким акцентом пестрела ваза с полевыми цветами, а окошко украшала вышитая занавеска. Рядом с окном стоял массивный стол, накрытый белоснежной скатертью, а на ней возвышалось блюдо с румяными, налитыми солнцем яблоками.

– Рассаживайтесь на лавку за стол, – махнула она нам в сторону примыкающей к окну лавке. – А ты, мой хороший, иди сюда. Дай-ка мы тебя рассмотрим, – постучала она рукой по лавке напротив, подзывая Мефодия.

– Ты посмотри, Баюш, как кровь твоя в нём сильна, – сказала она своему коту, расположившемуся на печке, поглаживая Мефодия по голове. А он, прижав уши, не противился и громко урчал. – Как хозяйка его в силу до конца войдёт, – искоса глянула она на меня, – так и он все свои возможности раскроет. Сильный будет красавец! – после чего повернулась к нам. – Ну что, дорогие гости, звать меня Ядвигой. Рассказывайте, зачем пришли, пока я вам травяного сбора бодрящего заварю.

А Баюн подозвал Мефодия на беседу, ему интересно было узнать, какие знания и умения сохранились в нём спустя поколения. Мы же опять впечатлились мощью, которая исходила от его голоса.

После того, как мы по очереди представились Ядвиге, Турин решил спросить:

– А почему вы к нам в таком образе вышли? Зачем такую красоту скрываете? – бесхитростно сделал он комплимент, заслужив при этом хмурый взгляд Ниссы.

Ведьма не ответила сразу. Её пальцы, словно ловкие паучки, порхали среди вязанок трав, что темнели в каждом углу избушки. Бормотание слетало с её губ, пока она срывала по щепотке с каждого пучка. В глиняный заварник, потрескавшийся от времени, ложились травы, укладываясь в известном лишь ей порядке, а вслед за ними – сморщенные ягоды из берестяных туесков. Когда последний ингредиент занял своё место, Ядвига бережно сняла с печи ковш, из которого поднимался пар, и горячая вода с тихим шипением затопила травяное нутро заварника. Завершив процесс, ведьма наконец-то ответила на вопрос гнома:

– Да потому что осточертели до смерти ходоки всякие, да просители убогие, а пуще всего – юнцы безусые, что, завидев меня, словно хворост сухой, вспыхивают желанием под венец. Столетиями я в личине этой живу, Бабой-Ягой прозываюсь, а от назойливых избавиться не могу! Но как я ни огораживаюсь: и кикимору посадила, и кота своего стеречь поставила – всё одно находятся пролазы, что тащатся сюда с надеждой, будто я им богатства несметные отсыплю или жену писаную наколдую, – ведьма в сердцах кулаком о стол грохнула, аж посуда подпрыгнула. – Да ещё и насочиняли сказки, что если Баюна моего поймать, то исцелит он от любых болезней да недугов. Тьфу!

– А как же волхвы? Они же не любят, когда около них кто-то бродит? Велемудр сказал, что не привечают они путников, – взыграло во мне любопытство.

– Их и не найдёт никто, кого они видеть не хотят. У волхвов своя магия – древняя, сильная. Они, поверь, посильнее архимагов нынешних будут. Но мирская жизнь им не интересна, они служат богам и исполняют только их волю, – ответила Ядвига, и вдруг на её лице проявился нешуточный интерес от какой-то пришедшей на ум мысли. – Ирина, ты же маг смерти? – и после моего кивка продолжила: – Я всё ещё жду причину вашего прихода ко мне, а потом у меня к тебе просьба будет.

Я взяла на себя слово и рассказала, что мы хотим узнать у Ядвиги.

– Личную вещь его принесли? – деловито спросила она. А я сразу достала шкатулку с монетами Михаила. – Посмотрю и всё, что узнаю, скажу. А ты мне духа доставучего упокой.

– Что за дух осмелился вас беспокоить? – удивлённо спросила Марианна.

– Очередной несостоявшийся жених, – со вздохом промолвила Ядвига, а Нисса едва не захлебнулась травяным настоем. – И самый настырный из всех, надо же. Добрался до моей поляны, ходил кругами, словно неприкаянный, серенады любви завывал. Да только Баюша на страже стоял, не пустил суженого. Эх, давно это было… Несколько дней он тут бродил, видать, оголодал, да и с горя волчьего лыка отведал. Бедняга. О том, что дух его отлетел, я узнала, когда он ко мне на поляну привидением пожаловал, хорошо хоть дом мой защищён был. – Ведьма опустилась на лавку напротив, подперев подбородок кулаком, и продолжила свой рассказ: – Так этот безумец и после смерти покою не даёт, ночами напролёт воет. Я поляну-то оградила, да за её пределами всё слышно. Давно бы развеяла его по ветру, но жаль дурака, не злой он, просто глупый. Не хочу уничтожать, хочу упокоить. Так что, ребятки, вы поможете мне, а я вам, – твёрдо заключила она.

А так как дух парня только ночью появляется, ведьма предложила нам переночевать у неё после того, как я с духом управлюсь. До вечера она, как и обещала, дала Марианне переписать два рецепта зелий из старого толстенного гримуара. Первое зелье – для снятия самых сильных и даже древних проклятий, а второе изничтожает тварей из Пекла. Пока Марианна переписывала, за ней, не сводя глаз, следил кот Баюн, и заодно комментировал её записи:

– Ну и почерк! Сама-то понимаешь, что пишешь?.. Вот тут не верно написала: не две капли, а две с половиной!

– Так там же две написано! – возмутилась вампирша.

– Глаза раскрой, эта книга больше тебя пережила. Видишь рядом с двойкой размыто? Это капля зелья сюда попала и смыла цифру, – не отставал от Марианны кот.

– А я, по всей видимости, должна была догадаться… – буркнула Марианна, исправляя свои записи.

Вечером, поужинав, мы пошли искать достающего ведьму духа все вместе. Ребята решили не отсиживаться и составить мне компанию. Я долгое время бродила по краю поляны, ища признаки неживого присутствия. Над лесом взошла луна, и бисерины отчётливо виднеющихся звёзд рассыпались по бархатному небу, освещая нам пространство.

–

Ядвига, ты мой свет в окне.Дождись, приду к тебе во сне!Я подарю тебе любовь!Она прекрасна, как морковь…

Услышав незнакомый голос, мы пошли на звук и среди деревьев у края поляны увидели дух парня, который задумчиво смотрел в сторону дома ведьмы. Дух был силён, а поняла я это, потому что виден он был не только мне, но и всем ребятам.

– Нет, морковь не подходит… – нервно бормотал он вслух. – Бровь?.. тоже не то. Вот, точно!

Я подарю тебе любовь,И буду рядом вновь и вновь!

– И что, работают твои стихи? – не удержался Турин.

Дух резко вскинул свой взгляд на нас и нахмурился.

– А вы ещё кто такие? Ядвигушка не любит чужаков. Уходите, у нас с ней свидание сейчас будет. Она вот-вот выйдет.

Мы с ребятами переглянулись, и я осторожно сказала:

– Она не выйдет. Она живая, а ты дух. Свидания не получится.

После моих слов он начал быстро увеличиваться в размерах и кричать:

– Никто не встанет между мной и моей любовью! Я буду добиваться её столетиями, пока она не сдастся и не полюбит меня в ответ!

Нашим фамильярам не понравился его тон, и они отреагировали кто выпущенными когтями, а кто обнажившимися клыками. А я начала читать заклинание развоплощения, которое используют для агрессивных, озлобленных духов.

Тут вперёд шагнула Нисса и начала говорить мягким успокаивающим голосом:

– Подожди, Ир, – я послушалась дриаду и прервала заклинание, а она обратилась к духу: – Как тебя зовут? Не переживай, мы не собираемся вставать между тобой и Ядвигой.

– Яков, – буркнул дух-романтик.

– Яков, – продолжила Нисса, – ты знаешь, что твоей душе давно пора переродиться? Ей тут не место. Посмотри, – указала дриада на меня. – Ирина – маг смерти и может тебе помочь.

– А как же Ядвига? Я не хочу никуда уходить! Отстаньте от меня! – в его голосе слышались истеричные ноты.

– А что ты можешь сделать, являясь мёртвым? – присоединилась я к разговору. – У тебя есть возможность переродиться и прийти сюда живым, – тут я, конечно, хитрила, потому что могла лишь упокоить его, но не гарантировать перерождение, – В общем, выбирай. Или я помогу тебе уйти за грань, или развею. Душам в Яви делать нечего, – твёрдо закончила я.

Дух заметался между деревьев, горестно что-то бормоча, потом подплыл к нам и спросил:

– А что меня ждёт там, за гранью?