Город, который обнимает река

Юлия Бычкова

Город, который обнимает река

© Издательский дом «Проф-Пресс», составление, оформление, 2025

© Бычкова Ю.Ю., текст, 2025

Глава 1

На въезде в Быстроводск тётя Анжела выключила шансон. Я вздохнула с облегчением. Самое смешное, что я так сразу и сказала Жене: «Тётя Анжела точно любит шансон». Бывают люди, на которых посмотришь один раз – и всё про них понятно. Тётя Анжела такая.

Мы познакомились полтора месяца назад. Была середина мая, погода стояла нежаркая – градусов шестнадцать. Все носили плащи и куртки, но не тётя Анжела. Она даже на похороны пришла в платье, похожем на халат.

Когда мы прощались с бабушкой, подул ветер. Подол тёти-Анжелиного платья задрался, она ойкнула, наклонилась, придерживая его, но тут платье распахнулось сверху… Копавшие могилу мужики разволновались. Отец смерил их тяжёлым взглядом, снял куртку, отдал тёте Анжеле. Пока та думала, накинуть куртку на плечи или повязать на пояс, платье задралось и распахнулось ещё пару раз.

Больше всего мне было стыдно из-за того, что это видят бабушкины подруги: Роза Карловна и Дора Витальевна. Когда всё закончилось, старушки с удивительной скоростью припустили к выходу. Отец с тётей Анжелой с трудом их догнали.

Мы с Женей, Златой и Светой побрели следом. Женя – это мамина подруга, Злата – моя, а Света – старшая сестра Златы.

– Вот корова, – я просверлила взглядом спину тёти Анжелы. – Превратила похороны в фарс!

– Соня, не надо так! – воскликнула Женя.

– Правда, Сонь, – сказала Света. – Тётя Анжела не специально…

– Зачем она такое платье нацепила?

– Какое «такое»?

– Лёгкое!

– Тёте Анжеле жарко, наверно. Она женщина горячая.

Я тоже это заметила. Отец льнул к тёте Анжеле, хотя они уже давно вместе. Не думала, что он может быть таким ласковым и живым.

Когда родители развелись, мне было четыре года. Отец уехал из Москвы в Быстроводск и женился на тёте Анжеле. Мы виделись с ним примерно раз в месяц по субботам. Отец водил меня в музей, на каток или ещё куда-нибудь, потом завозил домой. Иногда маме удавалось заманить его на ужин. Бабушка в такие дни уходила в свою комнату.

Знаете мем про кота, которого пытаются погладить, а он вжимается в пол? Отец сидел на нашей кухне примерно с таким видом. А мама продолжала его любить. Она настояла, чтобы отец не знакомил меня с тётей Анжелой и её сыном от первого брака. Надеялась, наверно, что однажды новая семья исчезнет из жизни отца, и он вернётся к нам.

Мама рассказывала, что у них с отцом была красивая история любви. Настоящей первой любви, которая у большинства заканчивается ничем, а у них родилась дочка. Это же чудо! Вот только я видела свадебные фотографии родителей… К тому моменту отцовская любовь уже скисла. Если она вообще когда-то существовала в реальности, а не только в мамином воображении.

А пять лет назад мамы не стало. Автомобильная авария.

Эта боль навсегда со мной. Конечно, я осталась жить с бабушкой, а с отцом по-прежнему виделась раз в месяц.

Теперь и бабушка ушла.

До совершеннолетия мне осталось два года. Я думала, что перееду к Жене, – она живёт одна и любит меня. Квартиру сдадим, отец будет перечислять алименты. Денег хватит!

Но тут выступил отец. Ребёнок, мол, должен жить с родителем. Тётя Анжела его поддержала, сказала, что с радостью примет меня в семью. Мы с Женей сначала подумали, что они хотят переехать в Москву и поселиться в моей квартире. Не то чтобы я мечтала жить с чужими людьми, но в принципе была не против.

Всё оказалось хуже.

Отец с тётей Анжелой решили забрать меня к себе. Мы с Женей обалдели. Это же безумие! Осталось два самых важных школьных года, а меня переводят из московской школы в полудеревенскую! Куда я после неё поступлю? Но отец сказал, что английским можно заниматься онлайн – он оплатит мне репетитора. А в остальном школа в Быстроводске вполне приличная, не хуже московских.

Решили, что я сдам экзамены за девятый класс в Москве, а в конце июня перееду в Быстроводск. Это ещё до похорон было.

Мы помянули бабушку дома. Роза Карловна и Дора Витальевна быстро ушли. Тётя Анжела стала мыть посуду, отец крутился рядом. Потом вышел покурить на балкон; моя мачеха прошмыгнула следом, повисла на отце, начала теребить его волосы и что-то шептать на ухо…

– Не кривись, Сонька, – сказала Света. – Это называется «любовь»!

– Ты же феминистка, – напомнила Злата.

– Одно другому не мешает!

– Да мне не жалко! – воскликнула я. – Пусть любятся! Только зачем им я?

– Папа хочет стать тебе близким человеком, – сказала Женя. – Это ваш последний шанс. Скоро ты станешь совсем взрослой, и тогда уже ничего не изменишь. – Не знаю, стоит ли… У меня уже есть близкие люди, жалко с вами расставаться!

– Мне тоже ужасно жалко! – Злата обняла меня.

– Это всего на два года, – сказала Света. – И потом, Соня сможет приезжать к нам на праздники и каникулы. – Конечно, – кивнула Женя. – Сонь, и ещё…

– Что?

– У твоего папы с тётей Анжелой хорошая семья. Думаю, тебе полезно будет пожить с ними.

– Почему?

– Ну, говорят же: если хочешь стать успешным – общайся с успешными людьми. С личным счастьем то же самое.

– Постойте! – закричала Злата.

– Что?

– У тёти Анжелы ведь есть сын!

– Ну да, – кивнула я. – Артур старше меня на год.

– Вдруг он станет к тебе приставать?

Я не видела фотографий Артура и не представляла, как он выглядит. Наверно, он такой же толстый, как тётя Анжела, и такой же… э-э-э… любвеобильный. Я содрогнулась.

– А почему ты сразу думаешь о человеке плохо? – воскликнула Света.

– Да потому что моя сестра – волонтёр, который работает с жертвами домашнего насилия! – ответила Злата. – Ясно, – кивнула Света. – Соня, я тебе на всякий случай дам газовый баллончик.

– Хорошо.

– Сонь, если что-то пойдёт не так, сразу же звони мне, – сказала Женя.

– Ладно.

– И ещё кое-что…

– Да, Жень…

– Если ты совсем не хочешь ехать, то, конечно, можешь отказаться. Я тебя приму. Не сомневайся!

На самом деле тётя Анжела уже говорила мне об этом. Но она добавила ещё кое-что… Жене тридцать восемь лет, у неё остался самый последний шанс устроить личную жизнь. Если я поселюсь у Жени на два года, то лишу её этого шанса.

Вдруг тётя Анжела права?

– Нет, Женя, я поеду.

И вот мы въехали в Быстроводск. Окраина городка походила на район, в котором я жила в Москве, только в уменьшенном масштабе. Вместо пятиэтажек были трёхэтажки, а над ними возвышались дома не из двенадцати, а из девяти этажей.

Мы пересекли мост через реку, выехали на узкую улицу и словно попали в прошлое или оказались посреди декораций исторического фильма. Каменные особнячки перемежались деревянными домиками с резьбой. Здесь, за рекой, был совсем другой город.

– Вон твоя школа, – тётя Анжела махнула левой рукой.

Больше всего на школу походило четырёхэтажное здание пудрового цвета с пышной лепниной. Самое высокое в округе.

Тётя Анжела затормозила.

– Приехали. Только нас почему-то никто не встречает…

Она бибикнула, а я попыталась разглядеть деревянный дом, скрытый за забором и берёзами. Его было плохо видно: в прореху между ветками проглядывали только балкон и пара окошек.

– Тёть Анжел, а чего мы сидим? Сейчас я ворота открою.

Я выскочила из машины, подошла к воротам, просунула руку между прутьями, отодвинула щеколду, распахнула створки. Шагнула на участок и замерла. Дорожка вела от ворот к высокому крыльцу. Слева от крыльца располагалась терраса, справа – застеклённая веранда. Над верандой был большой балкон, там стояли стол и кресла. С двух сторон балкон обнимали клёны.

Тётя Анжела припарковала машину на участке, закрыла ворота, подошла ко мне.

– Отсюда мы смотрим закаты, – она кивнула на балкон. – А зимой это наш спортзал.

– Спортзал?

– Мы каждый день очищаем балкон от снега.

– Ясно…

– А вон там, за домом, папина мастерская. И сарай.

Я стала рассматривать участок. Берёзы, яблони, три альпийские горки перед домом, а в левом углу участка – куст, усыпанный белыми цветами… Кажется, это жасмин. Нет, чубушник! Его же разоблачили недавно:

в средней полосе России не может быть никакого жасмина, только чубушник. Странно, что справа забор высокий, а слева – там, где растёт чубушник, – низенький…

Не думала, что у отца и тёти Анжелы такой уютный и стильный дом! Я ожидала увидеть что-то банальное, сайдинг например.

– У вас такой красивый дом!

Тётя Анжела расплылась в улыбке.

– У нас, Соня. У нас.

– Да-да… Прям дворянское гнездо.

– Скажешь тоже, – улыбнулась тётя Анжела. – У нас дворян и не было особо. Городок-то купеческий.

– А вы из купцов?

Мачеха рассмеялась.

– Ты намекаешь, что я похожа на кустодиевскую купчиху?

Ни на что я не намекала, просто так спросила… И вдруг вспомнила яркую пышную тётеньку с картины Кустодиева. Вот кого напоминает тётя Анжела! Только у неё талия потоньше.

– Тёть Анжел, а ваш дом старый?

– По сравнению с соседскими – не очень. Ему лет семьдесят.

– Ничего себе!

– Твой папа спас этот дом.

– В смысле?

– Дом почти развалился, а папа его выкупил и отремонтировал.

– Здорово!

– Где же они с Артуром?

Я пожала плечами.

– Сонь, ты осмотрись пока, а я проверю: всё ли в порядке у наших мальчиков.

Тётя Анжела направилась в дом, а я – к чубушнику. Подошла, обнюхала куст как следует, достала из рюкзака телефон, чтобы сфотографировать белоснежные цветы с жёлтыми тычинками… И чуть не уронила телефон, когда на соседнем участке заорали матом.

Я выглянула из-за куста и увидела здоровенного мужика, который наступал на худенькую женщину. У меня засосало под ложечкой… Я догадалась, что сейчас будет.

Что мне делать?

Бежать за отцом? Слишком долго!

Позвонить ему? Точно! Я разблокировала телефон дрожащими пальцами, стала искать номер отца… Услышала звук удара и вскрик женщины. Подняла глаза. Женщина держала руку у лица и прижималась к стене сарая. Мужик стоял ко мне спиной и не собирался уходить.

Нет, звонить – это тоже слишком долго.

Не подумайте, что я героиня. Но в тот момент поняла, что нужно делать. Положила телефон в рюкзак, достала из него газовый баллончик, бросила рюкзак на землю.

Мужик вошёл в раж и ничего вокруг не видит. У меня в руке газовый баллончик. Между нами – низкий забор. У меня точно получится.

Я перемахнула через забор. Обошла мужика справа. Он повернул ко мне красную рожу. Я брызнула в неё из баллончика, развернулась и рванула обратно. Мужик завыл. Я перепрыгнула через забор, метнулась к крыльцу, упала, выронила баллончик. Вскочила, поднялась на крыльцо, толкнула дверь, ввалилась в дом и крикнула:

– Папа!

Глава 2

– Ну всё, выдыхай, – тётя Анжела протянула мне чашку с мятным чаем. – Сейчас папа приведёт в чувство соседа, и будем ужинать.

Как у них всё просто!

Одно хорошо: Артур точно не будет ко мне приставать. Зря боялась! Я покосилась на него. Бывают же настолько красивые парни! Крепкий, но двигается легко, с тёмными волосами и синими глазами… Такие ни к кому не пристают.

К ним самим пристают девчонки.

Я тоже ничего внешне, но… Мы со Златой любим фотографировать, и у неё получается лучше. Злата не ленится обрабатывать снимки, докручивать резкость, контраст… Вот и у меня как будто чего-то недокрутили до уровня «красотка». В жизни, не на фотографиях.

Скорее всего, проблема в неярких глазах. Они у меня бледно-зелёные. Как если бы кисточку обмакнули в гуашь, рисовали ею долго-долго, а потом прополоскали в воде. Мои глаза цвета такой вот воды.

А вообще я высокая, худая, с густыми каштановыми волосами и правильными чертами лица. Про свои правильные черты я с детства знаю. Это единственное, чем мне помог кружок рисования. Я попала туда в восемь лет.

В кружке нас учили рисовать портреты. Рассказывали о пропорциях. Что высота лба должна быть равна высоте носа и расстоянию от кончика носа до подбородка. Я смотрела на педагога, и у меня в голове билась одна мысль: вы себя в зеркало видели?

Теперь понятно, почему у меня плохо получается рисовать. Нам всё неправильно объясняют! Я стала разглядывать ребят из кружка, а после занятия – маму и прохожих на улице. Правило не соблюдалось ни у кого!

Дома я случайно посмотрела в зеркало – и оп! У меня всё совпало. Какие там ещё были правила? Расстояние между глазами равно ширине глаза? Сходится. Ширина лица равна двум третьим его длины? Так и есть. Ура!

Время шло, я по-прежнему рисовала хуже всех в кружке, но теперь у меня было утешение. На последнем занятии перед праздниками нам велели изобразить что-то на тему «Нового года». Люди без фантазии нарисовали ёлку с подарками и Деда Мороза со Снегурочкой. А я – розовые, жёлтые, оранжевые, белые, салатовые квадратики и зелёные кружочки.

Кружок был бесплатным, и педагог попросил меня не возвращаться после праздников. Я не очень расстроилась, скорее удивилась. Выбежала к маме, рассказала обо всём, она пошла разбираться.

– Это неслыханно! – воскликнула мама, вернувшись через пять минут.

– Что, мам?

– Удивительная косность! Творческий работник, называется… Такое впечатление, что он совсем не знаком с искусством двадцатого века.

– Ты про нашего учителя?

– Конечно! Он даже не понял, что ты нарисовала салат оливье.

У меня был не такой богатый словарный запас, поэтому я сказала просто:

– Ну вообще!

– Хорошо, что так вышло. Этот человек ничему тебя не научит! Ты не расстроилась, дочка?

– Не-а.

– Ты хочешь рисовать?

– Нет, если честно. Но за оливье обидно.

– Ничего, мы твой рисунок в рамочку вставим и на кухне повесим. У нас там как раз жёлтые обои и зелёные шкафчики.

– И розовые чашки.

– Да, он идеально впишется в цветовую гамму.

Я храню тот рисунок. Понимаю, что только мама могла узнать в разноцветных квадратиках и кружочках салат оливье.

– Соня!

Что ж, пора возвращаться в реальность.

– Да?

– Ты, конечно, молодец, – поджала губы тётя Анжела. – Храбрая…

– Но есть какое-то но?

– Есть. Соня, ты в первый же день попала в историю. Брызнула человеку в лицо отравой, как какому-то таракану.

– Да он хуже таракана!

– Не тебе его судить!

– Что? По-вашему, нормально, когда мужчина бьёт женщину? Она сама виновата, да?

– Нет!

– Но всё не так однозначно?

– Именно! Жизнь сложнее, чем ты думаешь.

Я помотала головой. Бред какой-то…

– Тётя Анжела, может, объясните, в чём неоднозначность?

– Во-первых, надо знать, какое у соседа – его Генка зовут – было детство. Они с твоим папой из одного детдома. Там было несладко, но Генке после жизни в семье детдом раем казался.

– Если ты сильно травмированный – надо лечиться, а не семью заводить!

– Да ладно? – протянула тётя Анжела. – Вы там все в Москве такие умные?

– А за что вы нас, москвичей, не любите?

– За то, что жизни не знаете! Вы хорошие, пока жизнь хорошая. А чуть что не так – сразу сдуваетесь.

– А Генка не такой?

– Не такой, – покачала головой тётя Анжела. – У них с Ритой ребёнок нездоровый родился, она с ним год из больниц не вылезала. Так вот Генка её не бросил. Рита ребёнка выходила, но сама заболела. Генка снова её не предал.

– А сейчас он ей санаторий устроил, да?

– Ой, что с тобой говорить? – махнула рукой тётя Анжела. – Всё равно ничего не поймёшь.

– Куда уж мне!

– Генка Риту несильно бьёт.

– Тётя Анжела!

– Что?

– А отец вас тоже бьёт? Ну, несильно.

– С ума сошла? – вытаращила глаза тётя Анжела. – Нет, конечно.

Вот! Что и требовалось доказать! Странно, что она не спросила: «А меня-то за что?» Тётя Анжела поняла, что проигрывает в споре, и плюхнулась на две табуретки сразу.

– Стоп, – вмешался Артур. – Вы сейчас подерётесь, а тётю Риту вообще-то всё устраивает. Она ведь не уходит от дяди Гены.

– Так, может, ей уйти некуда!

– Не надо Рите никуда уходить, – отрезала тётя Анжела. – Всё у них с Геной образуется. Просто он сейчас работу потерял, переживает…

Я вздохнула.

– Генка однажды утопающего спас, – добавила тётя Анжела. – А в вашей Москве, когда человеку на улице плохо, никто не останавливается. Все перешагивают и дальше идут.

– Да с чего вы взяли?

– Это всем известно!

– Мам, подожди!

– Что, Артурчик?

– Вообще-то Соня бросилась на помощь незнакомому человеку, хоть и москвичка.

Тётя Анжела обиженно посмотрела на Артура. Мол, мог бы поддержать маму, а не чужую девчонку! Встала, подошла к мойке и загремела посудой.

И зачем они меня сюда привезли?

Придётся не только смотреть на жесть, но и слушать, что это не жесть вовсе. Вот он, газлайтинг! Скоро меня убедят, что не сосед ненормальный, а я.

Света рассказывала нам со Златой про домашнее насилие. Но я думала, что это проблема очень бедных или очень богатых. Которые живут не как обычные люди, вот крыша и едет.

А у соседей вроде нормальный дом… Да и в целом Быстроводск – город чистый, приличный на вид. Не туристический, зато здесь несколько фабрик и заводов – за рекой, в той части города, откуда мы приехали. У отца своя мастерская, он делает мебель из дерева. Зарабатывает нормально, это по алиментам понятно. Тётя Анжела – визажист и парикмахер. Раз быстроводцам нужны причёски и мебель ручной работы, значит, они живут хорошо.

Или это витрина? А за заборами прячется настоящая жизнь? Там, где заборчики низенькие, можно разглядеть её кусочки.

Эх, а мы ещё смеялись над Светой… Многие гендерные вопросы вообще казались нам надуманными. Например, недавно Света раскрыла нам со Златой секрет очередей в женские туалеты. Доказала, что кабинки надо делить не поровну, а по-честному. То есть отобрать у мужчин половину. Им столько не надо!

Злата тогда так хохотала над этим секретом туалетных очередей, что Света обозвала её глупой. Злата в долгу не осталась. Сказала, что Света сама себе противоречит. Если она не любит мужчин, зачем тогда накачала губы? Всё-таки хочет им нравиться, да? После этого Злате пришлось запереться в ванной.

– Не ломай дверь! – кричала она сестре. – Тебе тогда денег на грудь не хватит.

Это был запрещённый приём.

Вообще, Злата со Светой очень похожи. Имена им подходят. У девчонок густые волосы светло-золотистого оттенка – у их родителей такие же, поэтому они не прогадали с именами дочек.

Злата и Света обе хорошенькие, но у Златы фигура «песочные часы», а Света просто худая, как и я. Злате не пришлось расплачиваться за пышную грудь и попу широкими плечами или плотными ногами. Нет, она тонкая и лёгкая, но с формами. Так Светка столкнулась с несправедливостью этого мира. С грудью младшей сестры, которая на полтора размера больше её собственной.

Я тоже немного унываю по этому поводу.

В общем, разозлённая Светка ломилась в ванную. Я из последних сил оттаскивала её от двери.

– Ладно, пойдём в комнату, – сказала вдруг Светка. – Твой отец и тётя Анжела живут в частном доме, верно?

– Верно.

Света плюхнулась на диван в комнате, я примостилась рядом.

– Тебе кто-нибудь рассказывал, как там устроены туалеты?

Я помотала головой.

– Что ж, придётся взять это на себя, – вздохнула Света и поведала про деревянный домик с дыркой в полу в дальнем конце участка.

– А ты откуда знаешь?

– Ездила к прабабушке в деревню. Подумай заранее, как будешь ходить в такой туалет ночью.

– А что тут думать? Телефоном посвечу.

– Вот и я так решила в своё время, – меланхолично протянула Света.

– Что-то пошло не так?

– Телефон выпал из кармана и провалился… прямо туда.

– В дырку в полу?

– Точно.

– Ты не смогла его вытащить?

– Нет, конечно.

– А как ты вернулась домой?

– В кромешной темноте. Но тебе вряд ли придётся пережить такой опыт. Отец с тётей Анжелой о тебе позаботятся.

– Думаешь? – воодушевилась я.

– Конечно! Они будут ставить на ночь ведро.

– Э-э-э… Одно на всех?

– Да. И ты его станешь выносить утром, как самая младшая. И ещё!..

– Что? – вздрогнула я.

– Учти, баню будут топить раз в неделю.

– То есть мыться я буду раз в неделю?

– Угу. В Быстроводске есть озеро или речка?

– Кажется, речка есть.

– Повезло! Искупаешься – считай, помылась. Если тебя будут отпускать, конечно.

– А почему могут не отпустить?

– Если работать медленно будешь.

– Работать?

– Конечно! Ты ведь не ездила к ним картошку сажать?

– Н-нет…

– Вот! Значит, тебе придётся её полоть. И колорадских жуков собирать. А осенью – выкапывать. Картошку, не жуков.

– Это подло, – пискнула Злата, заглянув в дверной проём.

– Что такое? – вскинула брови Света.

– Ты разозлилась на меня, а отыгрываешься на Соне. Тётя Анжела говорила, что у них нет грядок. Вспомни, Сонь!

– Точно! – воскликнула я. – А ещё тётя Анжела говорила, что у них дома есть душ и туалет.

– Повелась, – потёрла руки Светка.

Эх, как бы я хотела оказаться там, с ними!

– Соня!

Я вздрогнула и повернулась к Артуру.

– Что?

– Опять ты унеслась куда-то.

– А почему вы с отцом так долго не выходили?

– Искали в подполе малиновый компот.

– И без меня, конечно, не справились, – хмыкнула тётя Анжела. – Пришлось к ним спускаться.

Ну-ну. А я в это время получала психологическую травму свидетеля.

Пришёл отец с моими вещами, сказал, что у соседей всё в порядке. Дядя Гена не будет мне мстить. Я могу гулять спокойно и не оглядываться. Пфф, очень благородно! Вот только как быть с тем, что он не может себя контролировать? Похожу пока с газовым баллончиком.

Тётя Анжела поставила на стол картошку, мясо, соленья и пирожки, которые тоже оказались с картошкой и мясом. Странно как-то, но я ничего не сказала. Ела, запивала малиновым компотом и нахваливала. Всё и правда было вкусным, а я не толстею, сколько бы ни съела. Так что мне не жалко!

Тётя Анжела вдруг оживилась, убрала со стола, заварила чай с травами, выставила новые пироги, села на диван и утянула отца за собой. Они включили телевизор и замерли. Начался сериал про бандитов.

Артур уткнулся в телефон.

Я жевала пирог с яблоками и смотрела на экран. Перестрелки, беготня, собака носится вместе с полицейскими… Скоро я бросила это дело. Увидела на тумбочке детектив в мягкой обложке. Похоже, отец с тётей Анжелой во всём предпочитают одну тему: в музыке, сериалах, книгах…

– Соня, ты, наверно, устала?

Я подняла глаза на Артура.

– Есть немного.

– Давай покажу твою комнату.

– Давай! Я только посуду помою.

– Не надо, Соня, – замахала руками тётя Анжела.

Я пожелала ей и отцу спокойной ночи и поднялась за Артуром на второй этаж. В моей комнате всё было деревянным: пол, потолок, стены, мебель. Окно выходило на улицу, в него заглядывали берёзы. Мило. И хорошо, что не виден соседский участок.

Артур улыбнулся и ушёл. Я сходила в душ, легла в постель. Вспомнила бабушку. Поняла, что не очень по ней страдаю.

Мы с бабушкой не были близки. Говорят, внуков любят больше детей, но у бабушки по-другому. Она долго жила одна, дружила с такими же одинокими Розой Карловной и Дорой Витальевной. Думаю, они были в шоке, когда бабушка в сорок три года родила маму. Без мужа. Но потом мама понравилась бабушкиным подружкам. Маленькая девочка – это здорово, её можно наряжать и водить на прогулки.

Мама стала для бабушки и дочкой, и внучкой. Ей досталась вся бабушкина любовь. А на меня, как бы правнучку, любви не хватило.

Я тоже не смогла по-настоящему привязаться к бабушке. Зато мы обе любили маму, а она – нас. Мама была проводником. Пропускала нашу любовь через себя и передавала дальше. На меня падал отсвет бабушкиных чувств, а на неё – моих. Потом проводника не стало. А мы остались – каждая сама по себе.

Полтора месяца назад бабушкина душа вырвалась на волю – к маме.

Это мне Женечка объяснила.

Что бы я без неё делала?!

Глава 3

Утром я проснулась в отличном настроении. В комнате было светло, свежо и тихо. Так тихо, словно в доме больше нет никого.

Я встала, подошла к окну, полюбовалась домиками напротив. Оделась, заглянула в ванную и направилась на балкон. Остановилась возле закрытой двери в чью-то комнату. Спальня отца и тёти Анжелы внизу, значит, это комната Артура. Сердце ёкнуло, но я уняла его и вышла на балкон.

Прямо за участком был луг, а дальше – крутой берег реки. Получается, река обнимает нашу часть города, прячет его от окружающего мира. Внизу зашумели, я спустилась на первый этаж и вышла на террасу.