Звёздная кошка

Зоя Орлова

Звёздная кошка

Название: Звёздная кошка

Автор: Зоя Орлова

Посвящается моим сыновьям

Глава 1

– Офицер, сюда! Осторожно… тут всё в крови.

Детектив Дайна Брум кивнула в ответ, подтянула бахилы и решительно шагнула вперёд.

– Сколько на этот раз? – спросила она.

– Трое, – ответил офицер. – Похоже, из банды Красавчика, наколки характерные.

«Лютует, – подумала Дайна. – Раньше эта тварь больше одного за ночь не убивала».

Криминалисты в защитных комбинезонах неторопливо ползали по пропитанной кровью земле и тщательно собирали в пакеты ошмётки растерзанной плоти. Всё, что ещё пару часов назад было целым и живым. Запах крови стоял в воздухе плотным облаком, отчего рот наполнялся противным железистым привкусом и начинало подташнивать.

– Следов полно. Что кинолог говорит? – спросила детектив.

– Кинолог? Да вон он… – ответил офицер и мотнул головой в сторону ленты полицейского ограждения. За лентой пара молодых стажёров-оперативников надсадно блевала. Рядом, скрючившись, сидел на корточках кинолог с серо-зелёным лицом, у его ног скулила розыскная овчарка, её тоже тошнило.

– Как думаешь, Фрэнк, – обратилась Дайна к одному из полицейских, – почему на этот раз монстр так озверел?

– Да кто ж их знает, этих фантастических тварей, – задумчиво отозвался тот и потёр правый, седой, висок. – Если верить моей тёще, это всё из-за полнолуния. Она мне все уши прожужжала, что в этот раз луна, мол, не просто огромная, а ещё и кровавая. Представляешь?

– Кровавая? А что, бывает такая луна?

– Если слушать мою тёщу, то ещё и не такое бывает, – ответил Фрэнк и правый уголок его рта приподнялся в ехидной улыбке.

Трое мужчин, растерзанных за одну ночь. Значит, теперь тварь сыта. Слишком сыта, чтобы уйти далеко. Дайна почувствовала, как что-то неосязаемое потянуло её в сторону от проклятого места, и осторожно двинулась на этот зов. На чёрное беззвёздное небо медленно выползал кроваво-оранжевый диск огромной луны.

Детектив спустилась в безлюдный переход, еле освещённый мигающими светодиодными стержнями. Грязные стены, выложенные когда-то жёлтой керамической плиткой, были обшарпаны и покрыты сеткой трещин и мелких выбоин. Воняло мочой, мокрыми окурками и какой-то тухлятиной. Дайна брезгливо поморщилась. Ей всегда казалось, что именно так выглядит изнутри единственная кишка подземного червя, который глотает поезда метро вместе с пассажирами.

Она двигалась тихо, мягко ступая по щербатому бетонному полу, в руке наготове фонарь. В какой-то момент Дайна уловила глухой, равномерный шум, как будто сквозь пухлые подушки откуда-то прорывался стрекот невидимого вертолёта.

Детектив шла на этот зов, стараясь не касаться омерзительных вонючих стен. И тут старые стержни светодиодов наверху звонко икнули и погасли. Переход заполнила кромешная тьма. Спустя мгновение ожил фонарь, раздвинув жирную толщу темноты лучом мягкого света. Дайна медленно выдохнула, замерла, прислушиваясь, и снова двинулась вперёд, туда, где свил гнездо невидимый вертолёт.

Существо продолжало утробно стрекотать, оставаясь на одном месте, словно ждало, когда его найдут. Зверь был уже совсем близко, детектив буквально кожей чувствовала каждое его шевеление. Луч скользнул по стене, сполз ниже…

В круге света медленно проявились заострённые напряжённые уши, оранжевым золотом сверкнули два огромных круглых глаза. Зверюга зевнула, обнажив крепкие белые клыки, с клацаньем захлопнула пасть и снова утробно замурчала.

– Так вот где ты прячешься, – мягко сказала Дайна Брум. – Детка, ты меня огорчаешь.

Зверюга сощурила глаза и замурчала ещё громче.

– Хулиганка ты… хулиганка, – продолжала нежно ворковать женщина. – Ну что мне с тобой делать? Давай, что ли, за ушком почешу?

Существо зажмурилось, потянулось и завалилось набок, открывая брюхо в чёрную крапинку. Дайна присела на корточки и начала гладить этот тёплый тарахтящий живот, чесала за острыми ушами, тёрла пальцем полосатый лоб. Громкое раскатистое мурчание наполнило темноту заброшенного перехода.

– Пора домой, детка.

Дайна нащупала на шее зверя кольцо ошейника и решительно пристегнула поводок. Зверь нехотя поднялся.

– Вот и умничка. – Дайна двинулась к выходу, осторожно подтягивая поводок. – Нет, на ручки даже не проси, у тебя лапы грязные, а я эту форму только вчера стирала. Так что сама, детка, сама… Рядом!

Дайна вздрогнула всем телом и открыла глаза. Снова этот странный сон. Страха она не чувствовала, но тревога и ощущение реальности происходящего не отпускали. В комнате было тихо и темно. Женщина поднялась с постели, подошла к окну и приоткрыла его. Самый глухой час майской ночи не добавил свежести, наоборот, залил комнату влажной духотой. Над Гонор-сити собиралась гроза.

***

Утренняя планёрка в полицейском отделении седьмого района Гонор-сити проходила, как обычно. Шеф отделения, господин Аскар, зачитывал сводку ночных происшествий. Офицеры слушали вполуха.

– Жалоба от миссис Дженкинс, дом 20 по улице Миссионеров, у неё уже дважды исчезали с крыльца банки с молоком, – монотонно бубнил начальник. – Жалоба на мистера Рябовски, дом 17 по улице генерала Хортицы. Пишут, что он мешает спать – распахивает окно и до утра громко кряхтит и матерится. Соседи возмущены, требуют провести с ним воспитательную беседу. Кто забыл, напомню: Рябовски – наш постоянный клиент, который год разгребаем жалобы на этого старпёра.

Раздались сдержанные смешки. Детектив Дайна Брум склонилась над блокнотом. Иногда в её записи подглядывал сидевший рядом молодой кареглазый офицер, лейтенант Антон Стеблишка, и что-то помечал у себя в блокноте. Оба были сосредоточены и серьёзны. Дайна снова выигрывала у коллеги в «морской бой».

– В целом за прошедшие сутки ничего необычного не зафиксировано, – подытожил господин Аскар. – Напоследок хочу с вами поделиться одной информацией.

Офицеры слегка оживились. Дайна подняла взгляд на шефа и выпрямилась.

– В тринадцатом районе за последний месяц зафиксировано несколько случаев насильственной смерти среди бездомных и наркоманов, – продолжил Аскар. – Место, конечно, на отшибе, сами знаете, то ещё днище – сплошные трущобы, криминальный отстойник. Но дело в том, что этих несчастных не просто поубивали. Их кто-то разорвал и сожрал. Криминалисты утверждают, что это какое-то животное. Наши коллеги из тринадцатого ведут проверку. Такие дела.

Стеблишка поднял руку.

– Сэр, разрешите вопрос.

Аскар кивнул.

– Сэр, это всё понятно, – сказал Антон. – Только мы-то здесь при чём? От нас до тринадцатого района как от Австралии до Чукотки. На нашей территории всё благополучно, и с бродячими собаками проблем нет.

Господин Аскар посмотрел на лейтенанта с отеческой нежностью, как на нетерпеливого подростка.

– Я рассказываю вам это только с одной целью – информировать вас об очаге социального напряжения, чтобы вы не теряли бдительности, – продолжил он. – Я очень надеюсь, что эта ситуация никоим образом не коснётся нашего района. Просто будьте в курсе. Сами знаете: в городе начинаются предвыборные мероприятия, активисты разные засуетились. Как говорится, кто предупреждён – тот вооружён. Вопросы есть? Нет. Планёрка окончена. Хорошего дня, коллеги, святой Вирсавий вам в помощь!

***

Дайна стояла перед небольшим зеркалом в своём кабинете и заправляла непослушную прядь, которая всё время выбивалась из строгой причёски. Она терпеть не могла, когда волосы падали на глаза, лезли под очки и липли ко лбу.

Зашёл Фрэнк Мэйкпис, напарник детектива Брум. Несколько секунд он наблюдал, как Дайна поправляет причёску.

– Какие планы, напарник? – наконец спросил он.

– Классика жанра, – ответила женщина.

– Девочки налево, мальчики направо, понятно, – Фрэнк усмехнулся. – А может, в этот раз сломаем шаблон? Ну так, для прикола. Представляешь, как удивится старикашка Рябовски? Нет, обрадуется! Ему наши мужицкие рожи уже надоели, а тут такой приятный сюрприз – блондинка в униформе, мечта фетишиста!

Дайна не удержалась и прыснула со смеху.

– Фрэнк, прекрати! Я же теперь весь день буду всё это представлять.

Но коллега не унимался.

– А представь старушку Дженкинс. Я такой весь заботливый, такой весь суровый и мужественный, проникновенно так спрашиваю: «Кто обидел эти маленькие глазки? Кто спёр молочко у такой милой женщины? Да я эту мелкую сволочь своими руками придушу!». И тут старушка писается от счастья…

– А-а, заткнись, дурак… я сама сейчас описаюсь… – простонала Дайна, давясь смехом.

Наконец она успокоилась, промокнула глаза платком и сказала:

– Нет уж, действуем по графику и по инструкции.

– Так точно, мэм, – Мэйкпис вздохнул. – Разрешите идти?

– Разрешаю, – милостиво произнесла Дайна и, понизив голос, спросила, – Какие планы на вечер, напарник?

– Сегодня никак.

– Жаль… Я соскучилась.

– Прекрати… Я же теперь весь день буду всё это представлять… – прошептал ей на ухо Фрэнк и коротко коснулся губами.

Дайна зажмурилась. А напарник стремительно вышел из её кабинета.

***

Детектив Брум приехала на улицу Миссионеров и опросила миссис Дженкинс и её соседей. Те в один голос уверяли, что не брали никакого молока. Что никому из них такая глупость и в голову не придёт, ведь миссис Дженкинс та ещё зануда, всю плешь проест, если ей чего в голову втемяшится. Соседи старались лишний раз даже не заговаривать с ней, а не то что специально какие-то козни строить. Никто не хотел связываться со старой ябедой.

Старушка Дженкинс, в свою очередь, утверждала, что кто-то явно задумал её извести, поэтому специально пакостит, и что, скорее всего, молоко с её крыльца воруют именно соседи, причём по очереди.

Детектив Брум терпеливо выслушала и заверила жалобщицу, что сделает всё возможное, чтобы раскрыть злодеяние. Дайна умела слушать стариков и спокойно относилась к любым их словам. Отчасти потому, что её мать была уже в таком же возрасте, отчасти благодаря опыту – в юности она была волонтёром и периодически дежурила в доме престарелых.

С молочником, который обслуживает улицу Миссионеров, Дайна тоже поговорила. Тот клялся, что всё привозит и оставляет, как обычно, на крыльце перед дверью. А что там дальше происходит с молоком – не его забота.

– Если бы старая карга не дрыхла до полудня, а сразу забирала банки с крыльца, то ничего бы и не пропадало, – обиженно ворчал молочник. – Я всю жизнь молоко продаю, и отец мой продавал, и дед. Сроду не мухлевали! Если что и случалось, то заказчики сами были виноваты. Я и в суде так скажу, если что. Не позволю пачкать честное имя нашей семьи.

Детектив заверила, что обязательно разберётся в этом деле. Молочник сразу успокоился.

***

Вечером Дайна заехала к матери. Миссис Ольга Брум жила в квартале одноэтажной застройки, в небольшом доме с аккуратным газончиком под окнами. В своё время дочь уговаривала её переехать в квартиру, куда сама Дайна перебралась ещё во время учёбы в полицейской академии, но миссис Брум отказалась. В этом доме она прожила тревожные и счастливые годы своего брака и вырастила дочь. Из этого дома отец Дайны, офицер полиции Отто Брум, ушёл на своё последнее дежурство. На этом крыльце Ольга получила последнюю весточку от мужа – короткую записку пляшущими буквами: «Держитесь, девчонки! Люблю вас нежно». Уголок записки был оборван, край запачкан запёкшейся кровью. Отец был тяжело ранен в перестрелке и умер, когда Дайне было тринадцать лет.

Мать резала тёплую шарлотку, потом потянулась за чашкой, сморщилась и прижала правую руку к груди.

– Что, мама, опять болит? – встревожилась Дайна.

– Подай мне мазь, вон там, на полочке… – проговорила миссис Брум.

Дайна подала матери тюбик. Та зажала его подмышкой, здоровой рукой отвинтила колпачок и выдавила немного мази на больную руку.

– Может, всё-таки переедешь ко мне? – осторожно спросила Дайна. – У врача давно была?

– Пару недель назад. Всё то же самое. Вот новое средство мне выписали, помогает. Так что не надо ничего, я справляюсь. И потом, зачем мне переезжать? Ты же сутками на работе пропадаешь. Всё равно мне надо быть самостоятельной. Пока я могу о себе позаботиться, не вижу никакого смысла переезжать. И хватит об этом. Скажи лучше, ты договорилась на семнадцатое? Тебя отпустят?

Семнадцатого мая была очередная годовщина гибели отца Дайны. В этот день они с матерью всегда ездили на его могилу на городском кладбище, а потом заходили в маленькую церковь. Мать молилась, а Дайна стояла рядом и слушала её шёпот, вспоминая то, что ещё могла вспомнить. С годами образ отца размывался, терял очертания, но в памяти оставался его голос, слова, интонации. Это она помнила хорошо.

– Да, мама, я договорилась, меня подменят. Так что я, как всегда, заеду за тобой в девять.

***

Возвращаясь домой, детектив Брум заметила на краю газона какое-то маленькое существо. Когда подошла ближе, оказалось что это котёнок, серый, с белыми лапками, совсем крошечный. Он спокойно сидел на траве и смотрел на прохожих круглыми синими пуговками глаз. Дайна остановилась. Котёнок уставился на неё и дёрнул маленьким ушком. Малыш был пушистый и хорошенький, словно из мультика.

Дайна засмотрелась на зверёныша. «Удивительно, – подумала она, – никого не боится, не убегает. И такой миленький… Неужели никто его не заметил?» Она огляделась. Прохожие шли по своим делам, обходя Дайну, не обращая никакого внимания ни на неё, ни на котёнка. Она достала телефон и набрала номер приюта для животных. Волонтёры приехали быстро. Котёнок словно дожидался их, не пытался убежать и спокойно позволил усадить себя в переноску. Волонтёры заполнили какую-то бумагу, попросили Дайну расписаться и уехали.

Остаток вечера она вспоминала малыша. Иногда появлялась мысль, что можно было бы оставить его себе, уж больно он хорошенький и, похоже, очень умный. Но тут же напоминала себе, что у неё работа, дежурства, а малышу нужно внимание. А в приюте такому красавчику быстро найдут новых заботливых хозяев. С этими мыслями Дайна и уснула.

Глава 2

Прошло две недели. На очередной утренней планёрке начальство сообщило, что в Гонор-сити началась подготовка к предвыборной кампании местных кандидатов. Это значит, что офицеры теперь тоже будут патрулировать улицы, наравне с рядовыми полицейскими, и что ночные рейды по закоулкам теперь тоже забота офицерского состава.

– Напоминаю, что в этом году почётный гражданин Гонор-сити, сэр Морган Дрэйк, будет бороться за президентское кресло, – с пафосом произнёс господин Аскар. – Так что предвыборная кампания и сами выборы должны пройти идеально. Святой Вирсавий нам в помощь!

Аскар отпустил офицеров, а Дайну и Фрэнка попросил остаться. Шеф отделения выглядел озабоченным и несколько растерянным.

– Тут такое дело… – начал он, понизив голос. – Сегодня утром в нашем парке обнаружен труп бомжа. Тело порвано на куски. Криминалисты дали заключение: бродягу загрызли животные. Картина такая же, как в тринадцатом районе. Информация по этому и похожим случаям засекречена. Ни слова не должно просочиться в прессу, сами понимаете, выборы на носу! Сэр Дрэйк взял это дело под личный контроль, обещал всяческую помощь в расследовании. Понимаете?

«Как не понять! Старый крокодил хочет красиво въехать в Президентский дворец, размахивая результатами успешного расследования», – подумала Дайна. О том же подумал и Фрэнк Мэйкпис. Оба согласно кивнули.

– Детектив Брум, вы назначаетесь главой группы по расследованию этих «зверских» убийств. Составьте список людей, которые вам нужны, спецсредств и прочего. Хвала небесам, сэр Дрэйк готов предоставить всё необходимое.

– Да, сэр, – ответила Дайна. – Списки будут у вас через тридцать минут.

– Ну а вам, капитан Мэйкпис, поручаю сформировать усиленную группу для ночного патрулирования. И также жду от вас список необходимого. Задача ясна?

– Так точно! – ответил Фрэнк. – Разрешите приступить?

– Разрешаю. Святой Вирсавий и Евдокия Заступница вам в помощь!

***

Дайна и Фрэнк Мэйкпис попали в состав патруля на первое же ночное дежурство, вместе с ними в группе было ещё двое полицейских. Патруль вышел на маршрут в девять вечера.

Гонор-сити сменил яркий день на тёплые сумерки, которые плавно загустели до темноты. Воздух наполнился запахами цветущего шиповника, травы и нагретого за день асфальта.

Полицейский патруль на двух машинах не спеша ехал по улицам затихающего седьмого района. Торговцы закрывали магазины, опускали жалюзи и решётки на дверях и витринах. На тротуарах появились вечерние бегуны и любители спортивной ходьбы. Молодёжь гудела за столиками уличных кафешек, как пчёлы на порожке улья, обсуждая новости за день.

В парке ещё гуляли горожане с детьми и собаками, но сторожа уже вежливо напоминали, что до закрытия остаётся совсем немного времени и почтенным обывателям пора по домам. В десять вечера бригада уборщиков начала подметать дорожки и собирать мусор. Парк закрывался для посетителей, и последний уборщик уходил через служебную калитку ровно в одиннадцать вечера.

Сегодня он передал ключи полицейским, которые заступили на ночное дежурство, и пожелал им сто чертей в ботинок*. В ответ добрый уборщик получил традиционное «и вам того же девять раз» и отправился домой.

––* «сто чертей в ботинок – и вам того же девять раз» – традиционное пожелание удачи, аналогичное нашему «ни пуха, ни пера – к чёрту» (от автора).-–

Через служебный ноутбук Фрэнк подключился к пульту видеонаблюдения и вывел на экран картинки с камер, расположенных в парке. И тут же в объектив одной из них попала парочка подростков, которая лихо перемахнула через ограду недалеко от служебной калитки и побежала в сторону детской карусели. Полицейские незаметно направились навстречу подросткам.

В течение следующих двух часов патруль отловил ещё несколько подвыпивших парней и девчонок, которые рассчитывали уединиться в парковых беседках и рощицах. «Не в этот раз, детишки!». Потом всё стихло. Казалось, заснули не только люди и птицы, но даже воздух и вода в декоративных прудиках.

Полицейские пили крепкий кофе из термоса и развлекались анекдотами. Иногда по рации их окликал диспетчер и получал в ответ бодрое «три ноля, сэр!», что значило «происшествий нет, пострадавших нет, жертв нет». И тут в объективе одной из камер наблюдения мелькнуло что-то белёсое. Нечто проплыло по дорожке в самой глубине парка и скрылось в зарослях высокого кустарника.

Полицейские осторожно двинулись туда. Очки ночного виденья позволяли обойтись без фонарей, а ларингофоны* – услышать самый тихий шёпот напарника.

––*Ларингофоо́н – разновидность микрофона, использующая механические колебания кожи в области гортани, возникающие при разговоре, для преобразования в электрический аудиосигнал.-–

«До цели пять метров… четыре… – звучал в наушнике у Дайны голос Фрэнка Мэйкписа. – Внимание! До цели два пятьдесят…» В нос ударил запах тухлятины и кошачьей мочи. Впереди забрезжил еле различимый, бледно-зелёный в спектре ночных очков, силуэт. Полицейские остановились.

– Всем стоять. Работает полиция, – ровным голосом произнёс Фрэнк, обращаясь к силуэту. – Если вы слышите и понимаете меня, кивните.

Существо молчало и не двигалось. И вдруг в темноте, как по команде, зажглись огоньки – жёлтые, оранжевые, зелёные, красные, голубые. Их было много, с тихим шуршанием они надвигались на людей со всех сторон.

Полицейские замерли, пальцы примёрзли к спусковым крючкам.

И вдруг все эти огоньки с воем рванули вперёд. Множество маленьких тел, с длинными и короткими хвостами, огибали человеческие ноги, как поток, и стекались к подножию белёсого силуэта.

– Чёрт, это же кошки! – воскликнул один из полицейских. – Тьфу!

Воющее стадо кружило вокруг странного существа, сверкая в темноте разноцветными фарами кошачьих глаз. Силуэт опустился, и полицейские услышали бесцветный, надтреснутый голос:

– Маленькие мои, кисоньки… А вот и я.

Когда патрульные сняли ночные очки и осветили это место фонарями, они увидели чумазую скрюченную старуху в каком-то рванье. У её ног копошились коты, кошки, котята, такие же грязные и нелепые, как сама старуха.

Это была Кривая Эльза, местная сумасшедшая. Она уже давно обосновалась в этом парке, в какой-то норе, и по ночам подкармливала окрестное поголовье бродячих кошаков. Поймать старуху не удавалось, она ловко пряталась. А со временем от этой затеи и вовсе отказались, ведь, в конце-то концов, Эльза никому не мешала, на глаза не лезла, а прикормленные ею кошки исправно защищали от мышей и крыс всю округу.

– Что будем с ней делать, сэр? – обратился к Фрэнку один из полицейских, худощавый тонкогубый блондин Виктор Боринг. – По инструкции полагается…

– Знаю, – быстро ответил Мэйкпис и переглянулся с Дайной. – Кроме бомжихи придётся же ещё и этим вонючим стадом заниматься. Оно вам надо?

– Животными займутся волонтёры, – заметил Боринг. – А старуху пристроят в лечебницу. Так положено.

– Да знаю я как положено. – с раздражением ответил Фрэнк. – Вечно ты, Виктор, со своими инструкциями.

– Инструкции не мои. Они обязательны к исполнению, как и устав полиции, – возразил офицер.

– Да, конечно. А ничего, что нас запрягли гоняться по улицам за всякой мелкой швалью, как сопливых стажёров? – огрызнулся Мэйкпис. – Это при нашем-то опыте и квалификации. Может, тебе это и нравится, Виктор, только я не собираюсь заниматься подобной ерундой. Хочешь – иди нянчись, – добавил он и кивнул в сторону бродяжки.

Всё это время Кривая Эльза спокойно кормила своё блохастое воинство, разбрасывая какие-то куски из тряпичной котомки.

– Коллеги, у нас есть конкретная задача, а это – не наша специализация, – поддержала Дайна. – И потом, эта почтенная дама вовсе не просит помощи. Скорее наоборот.

Полицейские обменялись красноречивыми взглядами. Никому не хотелось возиться с вонючей старухой и её кошками. И все прекрасно знали, что социальные работники, когда приедут, наверняка постараются запрячь полицейских по полной. Вот уж совсем не хотелось…

– Пусть живёт. Её уже лет десять поймать не могут. Вот пусть ещё столько же и ловят. И потом, она для них единственный бог, – сказал Фрэнк, мотнув головой в сторону кошек.

Дайна попробовала пересчитать животных, но сбилась со счёта. Кривая Эльза вдруг отвлеклась от своих подопечных и уставилась на неё мутными глазами.

– Кисоньки, смотрите-ка, а у девочки такая же метка, – прошамкала сумасшедшая, и её беззубый рот расплылся в улыбке.

Кошки затихли и повернули головы к Дайне. Кривая Эльза протянула к ней грязную руку, будто хотела погладить. Детектив Брум невольно отступила и осторожно провела пальцами себе по лбу. Нет, показалось, нет там никакой метки. Дайна выдохнула.

В этот момент зашумела рация: «Патруль полста-семь! Патруль полста-семь, доложите обстановку!».

– Полста-семь на связи. Три ноля, сэр, – ответил Мэйкпис, и рация смолкла.

Офицеры снова прошлись по парку, проверили камеры наблюдения и вернулись к автомобилю. Остаток ночи прошёл без происшествий.

***

Дайне всё время казалось, что от неё воняет так же, как от Кривой Эльзы с её кошками. Хотелось поскорее вернуться домой и встать под душ. Тем более что сегодня к ней обещал прийти Фрэнк. Они так давно не были вместе. Подходя к своему крыльцу, Дайна снова увидела котёнка. Обычный, серый в полоску, он сидел на бордюре и смотрел на прохожих. Когда Дайна проходила мимо, он зацепился лапой за её брючину и попытался забраться по ноге, как по дереву. Дайна остановилась, посмотрела маленькому нахалу в голубые круглые глазёнки и сказала: «Нет, малыш, нет и ещё раз нет». Она позвонила волонтёрам и сдала котёнка в приют.

***

Перед приходом Фрэнка у Дайны всегда начинало колотиться сердце. Однажды она даже засекла время по часам – за пятнадцать минут до встречи сердце начинало стучать быстрее и сильнее, казалось, даже в ушах отдавалось, и Дайну наполняла радость и предвкушение игры.

Вот наконец условный стук в дверь. Дайна открыла. На пороге стоял Фрэнк, в надвинутой по самые брови бейсболке, в клетчатой рубашке и потёртых джинсах, в руках большой пакет с логотипом сетевого магазина. Похоже, сегодня он играл в курьера.

– Ваш заказ, мэм! Как будете платить?

– Как всегда, – притворно вздохнула Дайна и впустила гостя.

Долгий поцелуй на пороге. Оставив пакет с продуктами на тумбочке в прихожей, Фрэнк приподнял Дайну и прижал к себе. Она крепко обняла его за шею.

Быстрые ласки. До мурашек знакомый запах кожаной портупеи и хорошего парфюма. Как всегда, немного кололись седые усы Фрэнка. Дайна обнимала его широкую крепкую спину и ей хотелось кричать. Но он осторожно прикрывал её рот большой тёплой ладонью, и подавленный крик плавно переходил в тихий протяжный стон. А потом она нежно гладила Фрэнка пальцами по бокам и спине и считала мурашки на его ягодицах.