Анклав

– Парень, а у тебя какое образование? – огласил он при всех.

– Я учился на экономическом факультете одного из топовых университетов города *В. Корпус моего факультета был самым элитным – что не удивительно. Если вы знаете стоимость обучения на юриста или финансиста данный факт весьма правомерен. Не трудно догадаться, что там учились детки, выведенные из золотого яйца. На парковке ВУЗА всегда стояли классные тачки. Девочки, болтающие у входа, всегда были одеты с золотой иголочки. Парни курили ароматные сигариллы (не знаю, как сейчас, но тогда, когда я учился – возле университетов курение было не запрещено). Все это вприкуску со спецификой моих семейных ценностей сделало меня отъявленным циником. Мне думается, у таких как я нет выбора. Как и у многих. Нас лепит среда. Общество, в котором мы живем, вынуждает жить по его правилам и соответствовать его установкам. Истина стара как мир. Резонно, что я пошел работать именно туда, где сейчас работаю, – увлекся рассказом я.

– И где же вы работаете? – спросила девушка в малиновом платье.

– Я маркетолог, что до места моей работы – вряд ли вам это скрасит вечер, – язвительно ответил я, будучи не привыкшим к такого рода вопросам. Компания оценила мои манеры удивленными взглядами. Мы вели разговор еще около 15 минут, затем я удалился. Меня нисколько не смущали посторонние взгляды – привычное дело. Ещё со школьных времен. Знаете, кто хуже, чем двоечники-раздолбаи? Раздолбаи-отличники. Я относился всегда ко второму типу. Вместе с довольно напичканными знанием мозгами, я имел ужасающе девиантное поведение, приправленное уже упомянутым цинизмом. Психопат с мозгами всегда страшнее обычного психопата, если вы понимаете, о чем я. Дальше все шло по плану. Какое-то время я читал – комната Книг всегда забирала свое. Поскольку книг там было на вкус и цвет – необъятное количество. Опускаясь на диван – книжку, ты проваливался в фолиантное королевство, где витал аромат бумажных страниц. Забавно. Я вспомнил, как однажды один пожилой человек поделился там со мной своей книгой. Естественно, с возвратом. Так вот книга выглядела довольно архаично. Потертые страницы, замасленные пятна на пожелтевшей бумаге. На одной из страниц лежал маленький мертвый паучок, словно гербарий из школьных поделок. Казалось бы, нет ничего проще – выкинуть в урну и забыть. Но мне почему-то не позволяла совесть. Всеобъемлющее уважение. Отсутствие смелости к таким бесцеремонным жестам. Так и вернул книгу с этим, так сказать гербарием, после прочтения. Не знаю, почему вспомнил данный эпизод. Он отчего-то отпечатался в моем мозгу. После комнаты книг я перемещался в Водную комнату. Человек-амфибия, встречающий гостей более меня не пугал. Так его назвал для обозначения. Я с радостью сдавал ему свои вещи и уходил в костюмерную плавательных костюмов. Нацепив на себя плавательные шорты, я был совершенно готов. Тепло этой залы согревало с первых секунд. Аквариумные стены уносили меня в какие-то ментальные тропики. Запах морской соли только подпитывал это ощущение. Тихая музыка способствовала расслаблению всех мышц в теле. Опустившись в воду через покатый спуск, я рассекал ладонями изумрудную воду. Дамы на золотых широких подушках украшали это удивительное помещение и заставляли забыть обо всем на свете одним своим видом. Я не вспоминал о Розе, о друзьях, о реальности – вообще ни о чем. После водной комнаты настал черёд комнаты Уединения. Это была, пожалуй, самая сказочная комната в восточном стиле. В воздухе гулял аромат восточных сладостей. В особенности фигурировали запахи пастилы и воздушных пирожных с корицей и апельсиновой цедрой. Кресла, похожие по изгибу на скрипку были самым изысканным украшением данной комнаты. Я опускался на васильковые подушки, будто в пучину вод. Обволакивал взглядом темно-синие стены, которые производили впечатление пушистой поверхности. Закинув ногу на ногу, я расслаблено потягивал дым из кальяна. Темные клубы дыма окутывали мои вкусовые рецепторы мягкой карамелью. Винтажный столик своими ножками впивался в ворс цвета индиго. Обстановка была обрамлена таинственной мелодией. Все это было гениальным рецептом от создателей «Анклав». Мысли заполнили мою голову. Неожиданно рядом появился человек. Он представился. «Вествик» произнес он, протягивая свою ладонь. Я лишь пожал руку, не представившись. Он, не замечая моего желания поразмыслить, начал говорить:

– Я знал одного человека. Странник. Ничего стабильного. Новизна воздуха. Множество остановок. Ни одной затяжной. Ни места жительства, ни жены, ни детей. Сегодня ночлег себе стелет на мху в лесу, завтра в комнатушке знакомого чая испьет. Рисует картины и разговаривает с невидимыми для всех существами. Сирота. Никогда не встречал тех, что зачал и бросил. Всю жизнь один. Всю жизнь без корней. Без почвы. Лишь чай. Лишь картины. Лишь существа. Между тем, уже за пятьдесят. Пристрастился к водке. Одна подруга дней суровых. Она пригреет. Ублажит. Пожалеет. Гибнет тело, гибнет душа. Как спасти того, кто не видел любви никогда? Как спасти того, кто никогда не знавал, что значит семья? Как спасти того, кто всю жизнь один? И не поздно ли учить его, не поздно ли ему объяснять? Есть ли смысл вообще в объяснении? Ведь вы сами по-прежнему не знаете, как правильно?» – закончил странный мужчина своим архаическим тоном.

Странно. Неизвестная персона без объяснений излагается языком, будто из другого века. Без причины. Без зачина и без конца. Но, я помнил о справках, а значит он был не умалишенным. Поэтому я спросил:

– Зачем вы мне все это рассказали? – спросил я. Он лишь улыбнулся и вышел вон. Спустя некоторое время понимание этого монолога пришло ко мне. Однако в тот самый момент я был в абсолютном недоумении. Завибрировал браслет, и я поспешил в следующую комнату. Это была комната Звезд. Я устремлял взгляд на небо в окружении будто – бы бездыханных тел. Воздух ударял в лицо своей прохладой. Стекла – невидимки помогали ощущению абсолютного пространства. Звуки скрипки открывали душу и вытаскивали ее наружу. Небо над моей головой становилось всеобъемлющим, практически великим. Я лежал и думал до чего странно скучать по тому, чего даже не знаешь. Я пришел к выводу, что, несмотря на неполную комплектацию моих желаний – времяпровождение прошло по сногсшибательной схеме. После заключительной вибрации браслета мне пришлось снова долго искать нужную дверь в комнате Загадке (они постоянно меняли выход, чтобы человек быстро не ушел). Признаться, это было той еще пыткой. Этот узкий коридор с кучей дверных ручек вводил меня в состояние паники. Однако и это придавало мне некоторое удовольствие, особенно в те моменты, когда я оказывался в костюмерной – и все было позади. Быстрое прощание с обслугой фойе и бесценный досуг. В конце концов, все это сшибало с ног. Я снова оказывался в своей кровати и забывался сном до будильника. Таким, отныне, был каждый мой день. Ни об одном из этих дней, я до сих пор не жалею. Кстати, Роза ушла от меня. Если вам интересно. Когда именно это произошло, я и не заметил. Я был равнодушен ко всему, что происходило в реальной жизни. Друзья перестали звонить мне. Все, что у меня было – это работа (на которую я ходил, чтобы оплачивать посещения) и моя квартира (где я мог после этих посещений спать). Ничего не предвещало беды. Я вел себя как самый отъявленный гедонист. Все мы совершали эту ошибку. Все мы жили, спали, работали – чтобы снова туда попасть. Все мы отказывались думать о будущем. Все чем мы жили было: сейчас, сегодня, в эту минуту. И это сейчас было ценнее, чем что-либо на свете. Если бы моя мать жила со мной в одном городе – она бы быстро определила меня в психиатрическую лечебницу или наркологию. На мое счастье, мы редко созваниваемся и общение наше можно назвать довольно поверхностным. Поэтому она в жизни не догадалась бы что со мной что-то не так. В отличие от окружающих меня людей. Коллеги замечали перемены в уставшем утреннем взгляде. Мне невообразимо везло – мой наркотик не входил в списки запрещенных препаратов. Это было место, и вряд ли кто-то мог меня за это осудить. По крайней мере мне так казалось какое-то время. Я открывал в себе новые стороны, о существовании которых даже не догадывался. Мне все больше нравилось лишать людей их желаний, играть с ними. Все больше я получал удовольствие от обмана, иллюзорности и интриг. Никто не знал меня. Никто не мог найти меня в реальной жизни. Эта мысль владела и правила мной, эта мысль давала мне власть и свободу о которой я даже не мечтал.

Глава 2. Слухи о месте, где можно все

Не бывает ничего идеального. Будь это жизнь или сказка. Или «Анклав». Это закон Вселенной не нами писанный и не нам его судить. Слухи о месте, где можно все – распространялись очень быстро. Руководство «Анклав» было обеспокоено (о нем позже). Они знали, что в заведение легко может проникнуть кто-то извне. Таким образом, каждый напротив стоящий посетитель мог быть твоим врагом. Врагом, который был способен разрушить твой хрупкий мир. И однажды опасения все-таки подтвердились. Мне до сих пор забавно вспоминать о своем месте в этой сюжетной линии. Иногда я думаю, что все началось именно с меня. Атмосфера иллюзорности была лишь декорацией к моему сумасшествию. Сумасшествию, которое я так горячо любил. И люблю каждой строчкой и запятой до этой самой минуты. Так о чем я? Прошло около трех-четырех месяцев с моего первого посещения. За этот, казалось бы, непродолжительный период все изменилось. Я освоился. Вокруг меня появились свои люди, свои фишки. Мне без промедления хочется рассказать вам об одном из самых лучших экземпляров, без которого я и не представляю историю «Анклав». Итак, знакомьтесь мой иллюзорный лучший друг – Фин.

Фин утверждал, что в реальном мире он менеджер крупной компании. При любой удобной возможности он горделиво рассказывал об успехах в этом русле. Твердил, что планирует переход к руководящей должности. Это был высокий мужчина крепкого телосложения. Его тип личности, на мой взгляд, можно было отнести к оптимисту. Прибавить к этому склонность к болтологии – и вы получите Фина во всей красе. Человек преклонного возраста непременно назвал бы его странным словом «егоза» и ни на секунду бы не ошибся. Этот человек не мог усидеть на месте ни минуты. У него любознательный ум и поразительная способность объяснять суть вещей, о которых он, казалось бы, совсем не знает. Он хватается за любое слово, повод, возможность. Поверьте, ему сложно противостоять. Он липкий, словно клей – просто так вы от него не отделаетесь. Не составляет труда представить, как мы познакомились – он попросту завалил меня вопросами кто я, откуда я, какой виски я предпочитаю и прочее. Странно, что мы вообще подружились. Все же с ним мне было всегда максимально комфортно. Он был отменным собеседником и неплохим слушателем, да и к тому же, он был той еще занозой в заднице. Комбо как раз по мне. В любом случае он был моим лучшим другом в «Анклав». Через месяца три после нашего знакомства мы стали довольно близки. Каждый вечер мы проводили бок о бок. Так нереальные друзья заменили мне реальных. Мы с Фином могли бы разговаривать часами, если бы не браслеты. Предметы наших разговоров не имели границ. Он учил меня быть осторожным, советуя не заводить доверительных отношений с посетителями. Он называл их «туристами». Веселый нрав этого человека сопровождался дичайшим любопытством. Ввиду этой особенности он регулярно строил козни, придумывая новые способы нас развлечь. В один из вечеров мы с Фином договорились встретиться возле бара в комнате Трапез. В вечер нашей встречи я был облачен в свой привычный костюм, а Фин в свою очередь предстал передо мной в темно-зеленом смокинге и шляпе. Ему не хватало только золотой трости под рукой, отчего-то этот атрибут представлялся моему воображению, прекрасно вписывающимся в его образ. Когда я вошел в комнату Трапез, он уже ждал меня возле бара. Приметив его, я умышленно замедлил шаг (конечно же, чтобы его взбесить). Остановившись возле стола, я с превеликим удовольствием отведал брускетту с лососем. После трапезы я окинул комнату взглядом, игнорируя месторасположение Фина. Помедлил еще минут пять, и наконец, направился к бару. Как только я достиг своей цели, Фин тотчас схватил меня под руку.

– На счету каждая минута! А ты не можешь пройти мимо несчастного бутерброда. Серьезно? – сказал Фин, притягивая меня к себе – Послушай. У меня есть новый план. Сегодня мы точно узнаем, кто за всем этим стоит, – говорил он с воодушевленным видом, рассекая воздух ладонью.

Его главной идеей фикс было узнать, кто придумал «Анклав» и с какой целью, помимо очевидной

– Брось, дружище. Зачем тебе знать, кто за нами наблюдает? Мания преследования? А? – ответил я.

– Слушай мелодию таинственности, мой беспристрастный друг. Слушай внимательно. Посмотри на людей вокруг нас! На эти столы, занавески, бутылки с жидкостями. Все это кем-то создано. Этот кто-то явно обеспокоен, чтобы мы ели, пили и не задавали вопросов, – медленно и иронично произнес Фин.

– Вот и не задавай, – усмехнулся я, получив в ответ озлобленную физиономию. – Ладно. Ладно. Твоя взяла. Каков же наш таинственный план на сегодня? – легко сдался я, желая быстрее разобраться с очередной его наивной затеей.

– Great Black пожалуйста, – бросил Фин барменше.

– Это новый коктейль? Никогда о нем не слышал, – промямлил я, все еще ожидая ответа на вопрос о плане.

– Это фирменный коктейль «Анклав», дурень, – огрызнулся Фин, явно намекая, что ответа я не дождусь.

– И что в нем такого фирменного? – спросил я уже у кошки-барменши.

– Девяносто процентов наших посетителей отмечают, что это лучший коктейль во всей Европе. Ставлю ставку на то, что и во всем мире. Никто так и не разгадал из каких ингредиентов он состоит, – загадочно произнесла барменша.

– Что же, тогда сделай мне два.

Киса хитро улыбнулась и уже через 5 минут на барной стойке красовался загадочный коктейль в бокале из черного полупрозрачного стекла. Вкус его сложно поддавался определению. Я отчетливо чувствовал колу, виски и корицу. Но послевкусие так и не смог разгадать. Кажется, там была какая-то трава, может быть майоран или орегано (я их путаю) и нота, дающая этому таинственному напитку свежесть. Вкус этот надолго оставался в памяти и пробуждал послевкусие словно лимон, когда вы о нем подумали. Я ничего подобного никогда не пробовал.

В это время Фин направился на поиски источника информации. Его стандартное поведение. Я пребываю в растерянности несколько секунд, а затем переключаюсь на что-нибудь приятное. На случай важных переговоров я заказал еще виски, и признаться едва его осилил. Сегодня довольно плохо выходило напиваться. Мысли одолевали. Меня немного беспокоило, что Фин может вляпаться в какие-нибудь неприятности. Одно дело его обычное поведение, но если это приправлено «обостренной ситуацией» в «Анклав» (когда не знаешь, кто тебе друг, кто враг) – жди беды. Если быть честным, я скучал по тому недолгому периоду, когда все просто наслаждались пребыванием в «Анклав», и каждый второй не рассказывал мне про «обострение ситуации». Подобные мысли временно оставили меня в комнате Танцев. Там я всегда отдавался импульсу, проживая секунды наслаждения до еле заметного звучания браслета. Безделушка, которая связывала меня с этой жизнью и лишала меня её. По завершении танца я устремился в комнату Раздумий, уже в более приподнятом состоянии духа. Зайдя внутрь, я заметил в углу Красноволосую. Она плакала. На дух не переношу женских слез. Я опустился напротив нее, после чего всхлипы лишь усилились. Ступор. Молчание. Не знаю ничего такого от чего можно так горестно заливаться слезами. Иногда я думаю, что эти стены лишили меня человечности. Время от времени это лишь подтверждается. Я стал черстветь. Чем больше я получал удовольствия, тем меньше меня что-то впечатляло. Эффект героиновой зависимости. Желание дозы растет в геометрической прогрессии. И вот уже тебе нужна новая интрига, новая игра, начало которой – так соблазнительно.

Итак, я подсел к Красноволосой, обнажив свои руки. Затем я приобнял хрупкое существо, которое никогда не упоминало своего имени. Впрочем, мне было индифферентно. Несколько секунд она еще всхлипывала. Однако, слезы внезапно сменились диким хохотом. Она ползала по полу на четвереньках и закатывалась, будто от щекотки. Я опешил. Без воодушевления она разожгла во мне яростную злость. Осознание того, что как минимум две минуты она ревела ради забавы, вселило в меня дикое желание наказать ее. Вы когда-нибудь испытывали вожделение к человеку, который вас жутко раздражает? Странное чувство. Как было упомянуто выше – «Анклав» пробуждал в людях самые неординарные стороны. Я медленно подошел к ее ногам. Она вдруг подняла свои глаза (в этот момент непреодолимое желание потянуть ее за волосы, завладело мной). Она изменилась в лице, видимо даже маска не смогла нивелировать мою ярость. Я обмотал ее мягкую шевелюру вокруг своей руки, затем резко потянул наверх к себе. Существо, наконец, успокоилось. Я прислонил ее к стене, не отпуская волос. Она вздрогнула. Дыхание участилось и градус в атмосфере явно стал выше прежнего. Я устремился к ее шее, не оставляя возможности пошевелиться – будто пригвоздив ее к стене. Она лишь громко дышала, увеличивая температуру моей крови. Через минуты две я отпустил ее и отошел к фонтану с вином. Наполнив свой бокал, я с жадностью осушил его. Она не шелохнулась. Почувствовав вибрацию в браслете, я направился к выходу. Бросил в воздух «Я жду». Чувствуя свой триумф, я устремился в Красную Комнату. Впервые ощутив на себе то, о чем так часто слышал от других «туристов». Едва открылась дверь, на меня накинулся запах иланг-иланга с клубникой. Я не знал, как пахнет иланг-иланг, но любой, кто бывал там, описывал его именно так. Светилась табличка, гласившая снять обувь. Я избавился от обуви и ощутил мягкий красный пол под ногами. Больше всего по ощущениям это напоминало суфле – таким воздушным был пол. Повсюду лежали огромные красные вытянутые подушки. Свечи озаряли красную комнату и едва давали охарактеризовать свое местоположение. Здесь действительно все было красным. Стены, простыни с потолка, сам потолок, пол, свечи – все без исключения. Я снял мантию. Слегка расстегнул рубашку. Дышать стало легче. В этой комнате температура была не на шутку жаркой, в отличие от всех остальных комнат, где было более прохладно (грамотный ход – учитывая наличие костюмов). Я подошел к двери в ожидании нужного силуэта. Силуэт не заставил себя долго ждать. Она наткнулась на меня как будто в испуге. Будто не верила до конца, что я буду ее ждать. Она не двигалась. Не поднимала взгляда. Даже не дышала. Жгучее желание достигло своего апогея. Наши тела слились воедино. Красная комната – стала дыханием. Воздух был горячим, а затем будто взорвался на миллионы озоновых дыр. Мы оба лежали бездыханные, обездвиженные и нагие. Я уставился в потолок. Она молчала. За весь вечер она не произнесла ни слова. Мысли заполнили мой рассудок. Я вспомнил о Фине и постарался быть полезным.