Целитель: битва с неизвестным

Ангел хмуро посмотрел на него:

– Тому, кто не приемлет законов и сражается против целого мира.

Манак замолчал, будто узнал какие-то важные сведения и собирался их переварить.

– Ну что, по коням? – небрежно задел его рукой Лаэро. Целитель от неожиданности пошатнулся. Аккуратнее с ним надо. После пережитого по венам Ангела еще ходил мандраж. Забытое было ощущение оружия в руке теперь ныло, как старое ранение, которое напомнило о себе весьма некстати.

Лаэро тяжело вздохнул. Сколько раз Карилион повторял, что главным его оружием будет хитрость…

Манак опять выдвинулся первым. Ангел настиг его, все еще пребывая в мрачных мыслях.

И тут у целителя проснулась наблюдательность:

– А как ты будешь меня защищать без оружия? – он повернул лицо к Ангелу и простодушно добавил: – Одними крыльями?

Это невозможный ребенок! Лаэро незаметно сжал руки в кулаки и постарался ответить ровнее:

– Я опытен, поэтому приставлен твоим телохранителем. В идеале на нас не должны напасть.

– А если они вернутся?

– Мы будем там, где нас сложнее всего найти.

На секунду повисло молчание, и Лаэро отругал себя за откровенность с целителем. Конечно, он имеет право знать, но что-то он стал подозрительно разговорчивым.

– Будем идти до ночи, – припечатал Ангел, сурово хмуря брови, – обедать и ужинать – тоже на ходу.

Манак на это ничего не ответил, скромно вертя в руках белый цветок, который успел сорвать неизвестно когда.

К вечеру стихия разыгралась. На них обрушился ветер, ударяя в лицо свежестью, и тут же в чистом небе впереди послышался раскат грома. Манак, скрючившись на муле в полусне, вскинул голову и сонно протер глаза.

Лаэро рядом не оказалось: даже сзади было пусто. Мальчик тревожно огляделся и отчетливо почувствовал, что остался один. Мул невозмутимо шагал, то и дело поворачивая длинные уши в сторону наездника.

Что же теперь делать?

Манак слышал от старших истории об этой равнине. Самое страшное – это упасть в яму где-то посреди поля, и тогда тебя никогда больше не увидят. Он не знал, страшилки это или нет, но теперь защитить его было некому.

«Спокойствие и концентрация…», – успокаивал себя Манак, чувствуя, как непроизвольно участилось дыхание. В животе встал ком, и к глазам невольно подступили слезы отчаяния.

Каким бы целителем он ни был, в душе он просто ребенок. Остаться одному на пути к миссии, от которой, похоже, зависело больше, чем он мог дать…

По спине стекла капелька горячего пота. Голову сдавило, как во время сложных ментальных упражнений, а в висках застучала кровь. Раз – и вот мальчик уже не владел собой, будто и не было всех этих лет в школе.

Спокойно, поаторил он себе. Снова ударил гром, но на этот раз гораздо ближе. Ветер засвистел в ушах так, что Манак не услышал даже свой всхлип.

Тут еще и мул вскинул голову и заартачился. Вместо прямой ходьбы он заплетающимся ногами пошел наискосок, как одурманенный. Возможно, тоже из-за грозы.

Целитель раскрыл плечи. Он должен успокоиться ради задания. Ради себя и животного. Может, оно заупрямилось, почувствовав страх наездника.

Снова вспыхнула ветвистая молния, отпечатавшись на сетчатке. Следующий раскат грома настиг их неожиданно, и в ушах зазвенело. Когда это прошло, в шум ветра стали вплетаться едва различимые голоса. Манак спустился на землю и, подрагивая всем телом, сел на траву, увлекая животное за собой. Мул еще немного поупирался, но потом с удовольствием поддался и разлегся на боку подле хозяина.

Первые капли дождя намочили шею. Озираясь и дрожа всем телом, целитель попробовал сконцентрироваться на дыхании. Не вышло. Кажется, его учили, что в грозу нельзя быть высоким, поэтому он лег на колкую траву и силой заставил себя расслабиться. Вспомнились жесткие уроки Гджаро, когда за каждое отвлечение он получал по плечам палкой. Сейчас он променял бы этот промозглый ветер, жар в теле и почти животный страх перед опасностью на сухие комнаты школы, пусть и с суровыми правилами.

Ливень обрушился резкой монотонной дробью – частой, но мелодичной и на удивление мирной. Безразличие мула передавалось ребенку. Мысли о школе немного отрезвили, и он ощутил, что впервые оказался так далеко от всего, с чем связывал себя всю жизнь. От правил. Жестких распоряжений и неуклонных Учителей. Долга. Один. Свободен. Ну, почти.

Ну и что, если он не дойдет? Не выполнит это ответственное задание? Вместо него все равно выйдет группа целителей. А Лаэро…

Манак вспомнил суровый взгляд Ангела в их первую встречу. Похоже, он тогда уже его невзлюбил. За что? Манак задавал себе сотню вопросов. Но главным оставался один – почему он все-таки ушел?

Ребенок впился пальцами в траву.

Нет, ему нельзя раскисать. Если Ангел улетел и бросил его – это не повод оставаться здесь, покорно дожидаясь смерти. Все сумки, в том числе и с едой, взял на себя Лаэро, мелькнула мысль. Значит, очень скоро придется добывать пропитание.

Удары грома больше не пугали мальчика, было все равно. Несколько кругов дыхания – и вот он уже как новенький. В душе поселилась пустота, а мокрый бок мула прижимался к телу с прилипшим к коже грязным дхоти.

Ну и что, повторял себе Манак, как мантру. Он все же не бросит миссию, дойдет до конца. А потом…

Внезапно голоса, которые на время стихли, приблизились и стали отчетливее. К Манаку подходили двое в темных плащах. Он успел заметить их высокие фигуры с крыльями, слабо приоткрыв один глаз.

Мул, почуяв чужаков, беспокойно завозился. А целитель положил руку ему на спину, отдаваясь воле случая.

Главное, подпустить их поближе, а потом – чем-то ошарашить. Эту тактику он ни разу не использовал, но часто слышал о ней от школьных драчунов.

Когда одному из “гостей” до его головы оставалась всего пара метров, внезапно стало нечем дышать. Мальчик ощутил рывок, и в мгновение ока снова оказался верхом. «Пошел!» – подстегнул мула грозный приказ, и копытное, надсадно всхрапнув, сорвалось с места.

Небо разразилось чередой содрогающих землю бахов. Но Манак был озабочен другим – только бы не упасть прямо под копыта взмыленного животного.

Оглянуться назад он боялся – не хотел обмануться в спасителе, а может, боялся потерять равновесие.

Молния на миг залила все белоснежным светом. Или эта белая вспышка означала нечто похуже, подсказывал внутренний голос.

Манак не знал, сколько продолжалась эта бешеная гонка. Дождь прекратился, оставляя мальчика мокрым насквозь и ужасно уставшим. Целитель все-таки упал со спины животного и откатился в сторону, не заботясь о том, остановилось оно или продолжило бежать.

Когда Манак разжал пальцы, оказалось, что ими больно двигать. Они онемели и едва шевелились. Идти ужасно не хотелось, но он встал на ноги и, заметив неподалеку маленькую рощу, зашагал в ее сторону, то и дело поглядывая на небо.

Было непонятно, что делать дальше, но уже не страшно.

Тучи рассеивались, и вокруг воцарилась тишина с потрескиванием зеленых насекомых. Воздух был обновленным, будто мальчик оказался в другой степи – не той, в которую вышел рано утром. Над головой стремительно пронеслась пара птиц и сиганула за широкий темный ствол.

Через несколько шагов деревья обрели четкие очертания. На суку одного из них Манак с удивлением обнаружил свою походную сумку: теперь у него были остатки обеда.

Еще раз оглянувшись – а вдруг это ловушка? – Манак аккуратно снял веревку с обломка и раскрыл абсолютно сухой мешок. Все оказалось на месте. Даже странно, подумал он, хотя вовсе этому не удивлялся. Спокойствие в нем вновь вступало в свои права, постепенно овладевая всеми движениями. Мастер говорил, что жизнь – это река, и каждое действие в ней – это маленькое, но верное течение.

Когда он почти покончил с едой, сбоку подошел мул и ткнулся мягким носом в руку целителя. Пришлось отдать ему остатки твердого сыра.

Затем, убрав все ненужное, Манак уселся под деревом и прикрыл глаза. Внутри него привычно развернулся целый мир энергий. Сейчас почти все они были в покое, и лишь некоторые нервно выбивались из общей массы цветными струями. Он привел их в порядок и запустил самоисцеление – одну из самых приятных телу процедур, на которую никогда не хватало времени.

Высоко над ним в ветвях пронзительно вскрикнула птица. Насекомые не донимали мальчика, и он сидел долго-долго, пока вокруг не стало совсем темно.

Наконец, придя в себя, Манак достал из сумки свечной огарок со спичками и кусочек бумажки, чтобы по памяти нарисовать карту приграничной пустоши.

Он во что б это ни стало пойдет дальше. Неважно, насколько длинным или коротким окажется его путь. Главное, у него есть цель. И если рядом не будет Ангела – мечта о свободе воплотится в жизнь только быстрее.

Пламя свечи дрожало от каждого движения, пока мальчик водил спичечным угольком по бумаге. Если применять знания верно, то он научится выбирать места для укрытий. Но что будет, если придется встретиться с темными Ангелами лицом к лицу? Мальчик невольно вздрогнул, уловив поток ветра, похожий на дыхание.

Он снова вспомнил школу. Однажды во дворе Манак увидел Хранителей – это тоже Ангелы, но не такие воинственные, как Лаэро. Один говорил другому, что их воспитывают специально для целителей. Потому что те – беспомощные. Манак встряхнул головой, но следующую фразу все равно не удалось вытрясти так легко.

Ангел сказал, что на всех целителях лежит проклятье – они не могут не вернуться в школу, потому что их невозможно обучить самозащите. Это против их природы – причинять кому-то боль. Поэтому без защитников лекари просто не выживают.