Семь. Город потерянных людей

– Господи, чего вы боитесь? Нас тут шестеро, а это сработает, точнее сработало бы, только если ты один. Придет тетка отдадим ей Лиса, поедем дальше. – Саша сказал это с невозмутимым лицом, но Китом разразился смехом, а все остальные за ним.

Марьяна делала всё возможное чтобы не пересечься взглядом ни с Филом ни с Китом.

Когда лифт приехал на нужный этаж, она нажала на кнопку второго, затем на шестой, а потом обратно на второй. Парни продолжали шутить про Елисея и бабу Нюру. Атмосфера стала менее напряженной.

– А прикинь… – задыхаясь от смеха, пытался сказать Фил, – лифт застрянет, Лис с бабой Нюрой сразу в другой мир вместе отойдут и её последние слова будут «я всегда любила мужчин в очках».

После того как Марьяна нажала на пятый этаж лифт дёрнулся чуть сильнее обычного, но никто не предал этому значения.

– Не-не-не, это будет предсмертное признание! – поправил Кит и потрепал подавленого Елисея по волосам.

Лампочка на секунду погасла, но загорелась снова.

– Блин, вот сейчас у меня реально чуть сердце не встало! – признался Саша и схватился за поручинь.

На экранчике высветилась цифра пять. Дверь с небольшим скрипом разъехалась. Казалось что это произошло чуть медленнее чем обычно. Сердце ушло в пятки, когда они увидели в дверях лифта женщину одетую в белую уходящую в пол рясу. Она держала руки под грудью погрузив ладони с противоположные широкие рукава. Из волнистых белоснежных волос виднелись оленьи рога, украшеные бусами с прозрачными переливающимися камнями.

Диана схватилась за руку Саши и почувствовала, как она холодеет. Лис слегка пошатнуся, но не посмел двинутся с места. Кит толкнул локтем продолжающего смеяться Фила и улыбка спала с его лица, как только парень перевел взгляд на дверь.

– Зравствуйте. – произнес Фил и тут же замолк. Ему показалось, что этого делать не стоило, но было поздно. Он просто хотел разрядить обстановку, но женщина не произнесла ни слова в ответ. Чуть помедлив, она переместилась в лифт, так плавно будто бы парила.  Все находившиеся в лифте, завораженно следили за каждым её движением не отрывая взгляда. Двери захлопнулись и звук ударяющегося метала раздался эхом.

Лифт резко тронулся и поехал наверх. Марьяна бросила взгляд на панель управления и поняла, что ни одна кнопка этажа не светилась. Лифт двигался сам по себе. Глазами полными страха девушка посмотрела на друзей, которые не менее испуганые смотрели на нее.

Лифт затрясло и лампа замигала быстрее, подобно стробоскопу.

Все схвалились за поручни не отрывая глаз от женщины. Она не подвижно стояла у дверей лифта и Фил с ужасом заметил, что из под рясы виднелись ноги не соприкасающиеся с поверхностью. Она действительно парила. Одним плавным движением женщина обернулась. Её глаза постепенно окрашивались в белый, а волосы поднялись наверх словно они оказались в невесомости. Она вынула руки из рукавов и направила вверх. Из ладоней вырвалась струя ослепляющего белого света, который словно самый яркий из существующих в мире прожекторов осветил лифт и ребята зажмурились. Каждый почувствовал как мышцы слабеют и стоять на ногах становилось невозможно. Руки невольно выпускали поручни. Шестеро обмякших тел сползло по стенам лифта и их сознание погрузилось в пустоту.

ГЛАВА 6

Свет подло пробирался сквозь приоткрытые зеленоватого оттенка гобеленовые шторы. Солнце давно поднялось на востоке и уже близилось к зениту. Ламбрекены слегка колыхались от сквозняка, а напольные часы искусстной работы, сделаные когда-то самим хозяином дома – Дорианом Гонсалесом четко отсчитывали секунды. В особняке «Вилла Тенебрис» всё шло своим чередом. Прислужница Линетт самого утра занималась уборкой коридоров. Лёгким движением она смахнула пыль с позолоченой дверной ручки, не решившись потревожить покой госпожи и приступила к подоконнику. Больше всего она не любила именно уборку подоконников. От цветов всегда было много грязи, а их приходилось опускать на пол, а после поднимать обратно. После этого пол приходилось убирать особенно тчательно.

Одно неаккуратное движение и глиняный горшок с грохотом разбился об паркет. Земля в перемешку с осколками разлетелась в стороны и Линетт ахнула. «Так и знала, что это тако или поздно случится…» – подумала девушка. Осмотрев зону бедствия Линетт отряхнула белый фартук от земли и закатала рукава на черном платье-шемизье. Удостоверившись в том, что никто не вышел на звук она опустившись на колени. Златовласая девушка принялась аккуратно собирать осколки.

– Линетт! – из-за угла высунулась пухлая голова в колпаке. Это была кухарка Рамира. – Ох, тяп-переляп, дорогая что произошло?!

Девушка отряхнула ладони и подбежала к пышной, рыжеволосой женщине.

– Рамира, пожалуйста тише! – взмолилась прислужница, – Господа ещё не проснулись, не хочу чтобы они увидели это недоразумение!

– Хорошо, хорошо! – кухарка приглушила голос и озираясь прошептала, – Завтра на похоронах господина будут присутствовать члены совета!

Линетт застыла в изумлении. Сами члены совета прибудут на прощание! Это огромная честь, но неужели всё так кристально? Не пытаются ли они загладить ситуацию своим показным неравнодушием?

Рамира продолжила шептать:

– Я слышала, что сумум Калхас прибудет из ратуши, чтобы выразить соболезнования детям господина.

– Ах, сам сумум! Вот дак честь! Сумум Калхас! – с неприкрытым принебрежением выпалила Линетт.

Калхас был тем человеком, которого Линетт никогда не уважала. Она считала его самозванцем строящим свою власть на добром слове. За годы его правления в состав совета ни вошло ни единого человека, не будучи приближенным к правителю.

Кухарка же испытывала намного больше энтузиазма чем прислужница. Однако её больше заботило другое. Завтра в этом доме соберется вся знать города, которую придется подчивать разнообразным обилием блюд. А если сюда решат нагрянуть ещё и члены совета совершенно нельзя упасть в грязь лицом.

– Да подожди ты! – Рамира поумерила пыл девушки, – Всё это не к добру! Кроме того я нечаянно подслушала разговор инквизитора с адьютором Фокасом. – женщина нагнулась как можно ближе к Линетт и едва слышно прошептала: – Он считает, что господин умер не собственной смертью!

Линетт в ужасе прикрыла рот руками. Она не могла поверить своим ушам. Неужели кто-то действительно мог покуситься на жизнь почтенного господина? Все в городе любили Дориана Гонсалеса. Он был искуссным мастером и его изделия были практически в каждом доме жителей Вастаты. Никто не осмелился бы лишить его жизни.

– Речь идет об убийстве, Линетт! – Рамира вновь осмотрелась и прислонила указательный палец к губам, – Только никому ни слова!

Девушка утвердительно кивнула и перевела дыхание. В этом доме казалось, что и у стен есть уши, поэтому излишняя осторожность не повредит.

– Беги, сообщи Хелиру новости, необходимо, чтобы сад завтра был неотразим! А с этим… Я разберусь! – кухарка указала на разбитый горшок.

Линетт заправила за ухо прядку выбившихся из пучка волос и благодарно прикаснулась к руке Рамиры:

– Спасибо, дорогая!

Девушка побежала к лестнице расположеной в левом крыле здания и её кудряшки запрыгали в такт шагу. Она всегда была рада повидаться с парнишкой работающим садовником. Два года назад, девушка пришла проситься на работу в дом господина Гонсалеса. Здесь она и встретила тогда ещё шестнадцатилетнего Хелира. Он помогал своему отцу-садовнику. Парень сразу показался ей добрым и отзывчивым, а после смерти отца, Дориан разрешил ему остаться в особняке. Господин обращался к прислуге очень тепло и даже по-родственныму. Разрешал сидеть за одним столом во время праздничных ужинов, ни разу не сказал ничего грубого и не посмотрел с высока. Хелир и Линетт подружились. Выходные они всегда проводили вместе, ведь кроме друг друга у них не было никого. Хелир любил Линетт как сестру, а девушка начала испытывать к нему совсем не родственные чувства. День сменялся днем и Линетт влюбилась. К сожалению её любовь оставалась безответной, ведь сердце парня целиком и полностью принадлежало другой девушке, одной из приёмных дочерей господина Гонсалеса. Она ни давала Хелиру ни единого шанса, но его любовь к ней оставалась так же сильна. Линетт это сильно ранило, но она не могла ничего поделать со своими чувствами, как и Хелир. И всё же она спешила к нему, спешила сообщить доказательства того, что их жизнь уже никогда не станет прежней.