Тени на стекле

– у него есть помощники.

Илья сжал кулаки, чувствуя, как злость борется с усталостью. Он всегда подозревал, что в фонде есть те, кто готов предать ради выгоды, но видеть это так явно было неприятно.

– Нам нужно вычислить их,

– сказал он.

– Максим, проверь всех сотрудников с доступом к серверу. Дарья, проследи за внутренними чатами. Любая подозрительная активность

– сразу мне.

Максим кивнул и вышел, а Дарья подошла к столу, села напротив, внимательно посмотрела на Илью.

– Ты держишься,

– сказала она тихо.

– Но я вижу, как тебе тяжело.

Он не ответил сразу. Внутри него бушевала буря, но снаружи он оставался спокойным, почти ледяным.

– Я не могу позволить себе слабость,

– наконец произнёс он.

– Если я сломаюсь, всё рухнет.

Дарья положила ладонь на его руку. Её прикосновение было тёплым, живым, и в этот момент Илья почувствовал, что не один. Он посмотрел на неё, и между ними повисло молчание, наполненное смыслом.

– Мы справимся,

– сказала она.

– Вместе.

Он кивнул, сжав её пальцы. В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет влетел Павел Руденко, его лицо было бледным, а губы сжаты в тонкую линию.

– Илья Николаевич,

– начал он,

– только что пришло письмо из службы внутренней безопасности. Они требуют объяснений по поводу доступа к архиву. Говорят, что вчера ночью кто-то пытался скопировать резервные копии базы данных.

Илья взглянул на Дарью, та едва заметно кивнула.

– Скажи им, что это была плановая проверка,

– спокойно ответил он.

– Если будут вопросы

– пусть приходят ко мне лично.

Павел кивнул, но в его глазах читалась тревога. Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Они начинают давить,

– сказала Дарья.

– Будь осторожен.

– Я знаю,

– ответил Илья.

– Но у нас есть преимущество. Мы знаем, что искать.

Он встал, прошёлся по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Каждый шаг давался с трудом, но он не позволял себе останавливаться. В этот момент зазвонил телефон. На экране высветился номер одного из крупнейших инвесторов фонда.

– Добрый день,

– сказал Илья, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

– Илья,

– голос на том конце был резким, нетерпеливым,

– что там у вас происходит? Я слышу слухи, читаю новости

– и ничего не понимаю. Фонд теряет позиции, ваши люди нервничают, а вы молчите. Мне нужны гарантии.

– Я понимаю ваши опасения,

– ответил Илья.

– Но ситуация под контролем. Мы выявили внутренние нарушения и уже приняли меры. В ближайшие дни всё стабилизируется.

– Надеюсь,

– инвестор не скрывал раздражения.

– Потому что если нет

– я выведу все средства. И не только я.

– Дайте мне два дня,

– твёрдо сказал Илья.

– Вы увидите результат.

– У вас есть сутки,

– бросил собеседник и отключился.

Илья положил телефон, почувствовав, как внутри всё сжимается. Давление росло, времени становилось всё меньше.

– Проблемы?

– спросила Дарья.

– Инвесторы нервничают,

– коротко ответил он.

– У нас есть сутки, чтобы доказать, что мы контролируем ситуацию.

Она задумчиво кивнула, затем снова уткнулась в ноутбук.

– Я проверю ещё раз все внутренние каналы,

– сказала она.

– Может, найду что-то новое.

Илья остался один. Он подошёл к окну, посмотрел на город, который казался равнодушным ко всем его проблемам. В этот момент он вспомнил слова отца: «В любой буре главное

– не терять курс». Он сжал кулаки, решив, что не позволит никому сбить себя с пути.

В коридоре послышались шаги. Максим вернулся, на этот раз с папкой документов.

– Нашёл кое-что интересное,

– сказал он, протягивая папку.

– Вот список сотрудников, которые за последние три дня подключались к серверу вне графика. Двое из них

– из отдела ИТ-безопасности. Один

– из финансового департамента, и ещё один

– из службы поддержки.

Илья просмотрел список, отмечая знакомые имена. Всё сходилось: именно эти люди могли быть связаны с Глебом.

– Спасибо, Максим,

– сказал он.

– Продолжай наблюдать за ними. Если появится что-то ещё

– сразу сообщай.

Максим кивнул и вышел. Илья снова сел за стол, начал выписывать на листе бумаги все связи, которые мог вспомнить между этими сотрудниками и Глебом. Он всегда доверял своей памяти и интуиции, и сейчас это было его главным оружием.

В этот момент Дарья подняла голову от ноутбука.

– Есть идея,

– сказала она.

– Если мы сможем отследить, кто из них выходил на связь с внешними контактами в момент подозрительных транзакций, мы сможем доказать их причастность.

– Сделай это,

– кивнул Илья.

– Я займусь подготовкой отчёта для совета. Если они увидят, что у нас есть конкретные улики, у Глеба не останется шансов.

Дарья улыбнулась, её глаза светились азартом.

– Я люблю такие задачи,

– сказала она.

– Это как шахматная партия. Только ставки выше.

Илья улыбнулся в ответ. В этот момент он почувствовал, что несмотря на все трудности, у него есть команда, на которую можно опереться.

В коридоре снова послышались шаги, и в кабинет вошёл Павел, на этот раз с более спокойным лицом.

– Илья Николаевич,

– начал он,

– совет согласился рассмотреть ваши доказательства. Собрание назначено на завтра, в девять утра. Вам нужно подготовить доклад и быть готовым ответить на любые вопросы.

– Спасибо, Павел,

– сказал Илья.

– Я буду готов.

Павел кивнул и ушёл. Илья посмотрел на часы

– времени было мало, но он знал, что справится. Он повернулся к Дарье.

– Нам нужно работать всю ночь,

– сказал он.

– Ты со мной?

– Конечно,

– ответила она.

– Я не оставлю тебя одного.

Они принялись за работу, каждый погружённый в свои задачи. Время тянулось медленно, но напряжение не спадало. За окном дождь всё так же стучал по стеклу, а город жил своей жизнью, не подозревая, что где-то наверху решается судьба одного из крупнейших финансовых институтов страны.

Илья чувствовал, как усталость постепенно отступает, уступая место решимости. Он знал, что впереди ещё много испытаний, но теперь у него был план. И главное

– у него были люди, которым он мог доверять.

Тусклый свет мониторов в кабинете Ильи Мельникова мерцал, отбрасывая синеватые блики на стопки финансовых отчётов. За окном давно стемнело, но Москва-Сити не спала

– неоновые кольца башен пульсировали в ночи, как нервы гигантского организма. Илья откинулся в кресле, растирая переносицу. На столе лежал распечатанный скриншот новостной ленты: «Скандал в «Капитале»: временный глава стратегий под подозрением в инсайдерской торговле». Ниже

– его фотография с холодным, отстранённым взглядом, сделанная на корпоративе месяц назад. Он помнил тот вечер: Глеб тогда поднял тост за «непобедимый алгоритм Мельникова», а теперь эти же руки плели паутину лжи.

– Кофе остыл,

– Дарья поставила перед ним свежую чашку, её голос вывел Илью из оцепенения.

– Максим только что прислал логи переписки. Глеб действует через подставного брокера

– некоего Артёма Воронина. Всё чисто на первый взгляд, но вот это

– она ткнула пальцем в строку на экране ноутбука.

– Время отправки приказов на сделки. Оно совпадает с моментами, когда Глеб «случайно» заходил в твой кабинет под предлогом обсуждения квартальных отчётов.

Илья прищурился, вглядываясь в цифры. Да, 14:23, 16:40, 18:05 Те самые минуты, когда Соловьёв отвлекал его разговорами о «перспективах фонда», пока его человек вводил команды через удалённый доступ.

– Он использовал мою сеть как прикрытие,

– пробормотал Илья, сжимая кулак.

– IP-адреса маскировались под мой трафик. Гениально и подло.

– Не совсем,

– Дарья открыла новый файл.

– Я проанализировала паттерны нажатий клавиш в системе. У того, кто вводил команды,

– специфический ритм: пауза после каждого третьего символа. Как у Максима, когда он нервничает. Но Максим в это время был на совещании. Запись камер подтверждает.

Илья встал, подошёл к панорамному окну. Внизу, в тени небоскрёбов, метались жёлтые огоньки такси. Мир продолжал жить, не подозревая, что в его финансовых артериях идёт война.

– Значит, у Глеба есть свой «технарь»,

– произнёс он.

– Кто-то, кто знает системы фонда не хуже тебя. И умеет имитировать поведение других.

– Или

– Дарья замолчала, её взгляд стал осторожным.

– Или кто-то из наших помогает ему добровольно. Не только по принуждению.

Тишину разрезал резкий стук в дверь. Максим ворвался без приглашения, его лицо было белее бумаги, а в руках он сжимал планшет так, будто это граната.

– Илья Николаевич

– он задыхался.

– Я нашёл это

Он швырнул планшет на стол. На экране

– скриншот закрытого чата в мессенджере. Никнейм «Паук» (аккаунт Глеба) писал: «убедись, что Мельников получит письмо с „доказательствами“ его вины до 18:00. Используй канал „Дельта“. Если подведёшь

– твоя сестра в Сочи узнает, куда пропали её сбережения».

– Это это адресованно мне,

– прошептал Максим, глотая слёзы.

– Он шантажирует меня. Угрожает Лене Я не хотел, но

Илья медленно поднял глаза. В кабинете стало так тихо, что слышался гул процессоров серверов этажом ниже. Дарья замерла, её пальцы застыли над клавиатурой.

– Что ты уже сделал?

– спросил Илья. Его голос звучал спокойно, но в нём была сталь.

– Ничего! Клянусь!

– Максим упал на стул, закрыв лицо руками.

– Я принёс это сразу. Но он знает, что я в курсе. Теперь Лена

Илья подошёл к нему, положил руку на плечо. Жест был неожиданно мягким.

– Дыши, Максим. Твоя сестра в безопасности. Я позабочусь об этом. Сейчас же.

– Он достал телефон, набрал номер.

– Алёша? Да, это Мельников. Нужна твоя помощь. Девушка в Сочи, Лена Руденко Да, сестра моего сотрудника. Обеспечь круглосуточную охрану. Немедленно. Спасибо.

– Он положил трубку, посмотрел на Максима.

– У моего старого друга там пара верных людей. С Леной всё будет в порядке. А теперь

– соберись. Нам нужен твой мозг, а не паника.

Максим вытер лицо, кивнул с благодарностью, смешанной со стыдом. Дарья молча наблюдала, и в её глазах Илья прочитал неодобрение. Когда Максим вышел, чтобы умыться, она не выдержала:

– Ты уверен, что можно ему доверять? Шантаж

– мощный мотиватор.

– Не доверять,

– поправил Илья.

– Использовать. Глеб считает его слабым звеном. Пусть так и думает. А Максим

– он посмотрел на дверь.

– Он будет работать за двоих, чтобы искупить вину. Это сильнее страха.

Они погрузились в работу. Дарья выстроила цифровую ловушку: фальшивые файлы с «компроматом» на Илью, которые Максим, играя роль перепуганного предателя, должен был передать Глебу через «канал Дельта». Настоящие же доказательства

– расшифровки переговоров Глеба с брокером, логи несанкционированного доступа, даже записи с камер, где видно, как Соловьёв отвлекал Илью

– готовились для совета директоров.

– Нужен финальный штрих,

– сказала Дарья глубокой ночью. Они пили третий кофе, а за окном начал сеять мелкий, колючий снег.

– Что-то, что свяжет Глеба с подменой дат в отчёте по «Сибирским Нефтепродуктам». Пока это лишь твоё слово против его.

– У меня есть идея,

– Илья открыл секретный чат. На экране высветился ник «Лилия»

– анонимный источник в ЦБ, с которым он работал годами. Он набрал: «Срочно нужны исходные метаданные по сделкам СП-Транснефть за 14-е. Официальный запрос через час». Ответ пришёл мгновенно: «Рискованно. Жди 20 мин».

Ожидание было мучительным. Илья ходил по кабинету, останавливаясь у окна. Снег теперь падал густо, заволакивая огни города белой пеленой. Он вспомнил Сочи, куда отец отвёз их после кризиса 98-го. Тёплое море, запах хвои, и отец, молча смотрящий в горизонт с пустым взглядом разбитого человека. Тогда Илья поклялся, что никогда не окажется на его месте.

– Пришло!

– Дарья вскрикнула. На экране

– файл с логотипом Центробанка. Она открыла его, пробежала глазами.

– Вот! Оригинальные метки времени отправки ордеров. Они доказывают: сделки прошли ПОСЛЕ объявления о слиянии! Глеб подменил даты в наших внутренних отчётах!

Илья не сдержал улыбки. Впервые за сутки он почувствовал вкус настоящей победы.

– Печатай. В трёх экземплярах. И подготовь презентацию

– наглядную, железобетонную.

Утро встретило их бледным рассветом. Илья, не спавший ни минуты, чувствовал себя натянутой струной, но ясность мысли не покидала его. В коридорах фонда царила гробовая тишина. Директора, шедшие на экстренный совет, избегали его взгляда. В конференц-зале пахло дорогим кофе и напряжением. Глеб сидел в конце стола, безупречный в тёмном костюме, с лицом человека, уверенного в своей безнаказанности. Василий Кротов открыл заседание:

– Глеб Борисович, вы обвиняете Илью Мельникова в инсайдерской торговле и злоупотреблении полномочиями. У вас есть доказательства?

– Более чем,

– Глеб кивнул своему юристу. Тот разложил перед директорами папки.

– Вы видите отчёт по сделкам Ильи с акциями «Сибнефтепрома». Даты

– ДО официального анонса слияния. Прибыль

– два миллиона долларов на личный офшорный счёт. И это лишь верхушка айсберга.

В зале зашептались. Илья спокойно ждал своей очереди. Когда Кротов кивнул ему, он встал, подключил ноутбук к проектору.

– Уважаемые члены совета,

– его голос звучал чётко, без тени волнения.

– То, что вам показали

– искусная фальшивка. Глеб Борисович не только подменил даты в наших внутренних отчётах, но и использовал мою сеть для проведения реальных махинаций. Вот доказательства.

На экране поплыли слайды. Расшифровки переговоров Глеба с брокером Ворониным. Логи удалённого доступа к серверам в моменты «визитов» Соловьёва. Видеозапись, где Глеб, разговаривая с Ильёй, незаметно вставляет флешку в USB-порт его рабочего компьютера. И, наконец, документ из ЦБ с метками времени, неопровержимо доказывающий подлог с датами.

– Но самый изощрённый ход,

– Илья сделал паузу, глядя прямо на Глеба,

– это шантаж моего сотрудника, Максима Руденко. Угрожая его сестре, Глеб Борисович пытался заставить его подбросить мне фальшивые улики. Максим, к счастью, проявил мужество и всё нам рассказал. И даже передал Глебу то, что мы подготовили для него специально.

На экране появился скриншот чата «Паука» с Максимом, где тот «боязливо» сообщал об успехе операции. А рядом

– реальные файлы, которые Максим отправил Глебу: вирусы-трояны, уже начавшие выкачивать данные с личных устройств Соловьёва.

Глеб побледнел. Его надменная маска треснула, обнажив животный страх. Он вскочил, опрокидывая кресло.

– Это провокация! Мельников всё подстроил! Он

– Сидите, Глеб Борисович,

– холодно прервал его Кротов.

– Или охрана поможет вам.

– Он повернулся к Илье.

– Ваши доказательства убедительны. Совет принимает решение: Глеб Соловьёв окончательно отстраняется от всех должностей в фонде «Капитал». Его действия будут переданы в правоохранительные органы. Илья Николаевич, вы остаётесь временным руководителем отдела стратегий. Но,

– Кротов пристально посмотрел на него,

– помните о хрупкости доверия.

Когда директора разошлись, Илья остался в пустом зале. Дарья подошла, молча взяла его руку. Её ладонь была тёплой и твёрдой.

– Мы сделали это,

– прошептал он, чувствуя, как адреналин сменяется пустотой.

– Не совсем,

– она показала на телефон. Только что пришло push-уведомление: «Экстренные новости: Глеб Соловьёв найден мёртвым в своем пентхаусе. Предположительно, самоубийство».

Илья замер. За окном снег кружился в свете прожекторов, как пепел. Он посмотрел на Дарью, и в её глазах увидел то же понимание: смерть Глеба

– не конец, а начало чего-то более тёмного. Кто-то убрал свидетеля. Кто-то, кому был выгоден хаос в «Капитале». И этот кто-то всё ещё в игре.

– Он не мог,

– тихо сказал Илья.

– Не тот человек. Его убили. И теперь

– он сжал её руку,

– теперь они знают, что мы опасны.

Выйдя из здания, они столкнулись с толпой журналистов. Вспышки камер, крики вопросов: «Илья, как вы прокомментируете смерть Соловьёва?», «Вы считаете это расплатой?», «Правда ли, что вы с ним враждовали?». Илья шёл, не отвечая, прикрывая Дарью от натиска. Внезапно в толпе он заметил человека в чёрной куртке и кепке. Тот не лез вперёд, не кричал

– просто смотрел. Холодным, оценивающим взглядом хищника. Их глаза встретились на мгновение. Затем человек растворился в толпе, как призрак.

– Ты видел?

– спросил Илья, садясь в машину.

– Видела,

– Дарья прижалась к нему, её голос дрогнул.

– Это было предупреждение.

Машина тронулась, увозя их от кричащей толпы и сияющих башен Москва-Сити. Илья смотрел в окно на летящий снег. Он выиграл битву, но война только начиналась. И где-то там, в тёмном городе, новый враг уже строил планы. Он взял руку Дарьи, ища в её прикосновении опору. Хрупкую, но единственно реальную в этом мире цифр и лжи.

Глава 3. Первая трещина

Утро в Москве начиналось не с солнца, а с пепла. Серый пепел, падающий с неба тонкой вуалью, покрывал разбитые улицы, выгоревшие каркасы небоскрёбов и ржавеющие скелеты машин. Город, некогда сиявший огнями, теперь дышал тлением. Илья шёл по проспекту, втискиваясь в развалины бизнес-центра. Его сапоги скрипели на битом стекле, а за спиной болтался рюкзак с трофеями вчерашней вылазки: банки консервов, пачка сухарей, флакон йода. Воздух пах гарью и мокрым бетоном. Он остановился у знакомого перекрёстка, где когда-то висел рекламный щит с улыбающимися людьми. Теперь на ржавой поверхности кто-то вывел красной краской: «Кто последний

– тот и виноват».

– Илья!

– хриплый шёпот донёсся из-под арки. Максим, замотанный в плащ из брезента, махал рукой. Его лицо, испачканное сажей, светилось лихорадочным возбуждением.

– Смотри, что нашёл в сейфе на третьем этаже!

Он протянул потрёскавшийся жёсткий диск. Этикетка гласила: «Проект «Феникс». Криптографические ключи. Уровень доступа: А1».

– Где Дарья?

– Илья сунул диск во внутренний карман, оглядываясь. Пустые окна зданий казались чёрными глазницами.

– У ручья. Говорит, вода странно пахнет

Они пробирались через завалы, минуя развороченный фонтан, где валялись пустые канистры и кости птиц. У ручья, превратившегося в мутный поток, Дарья стояла на коленях, всматриваясь в воду. Её пальцы сжимали комок тины.

– Это не грязь,

– она подняла руку. На ладони лежало нечто, напоминающее стеклянную каплю с кровавой прожилкой внутри.

– Такие же были в колодце на Никольской.

Илья взял каплю. Она была тёплой и пульсировала, как живая.

– «Слёзы»

– прошептал он. Так их называли в радиопередачах. Артефакты, появляющиеся там, где земля «плачет». Говорили, они сводят с ума. Один старик на Таганке показывал шрам на груди: «Вырезал, пока голоса не съели».

– Надо идти в «Архив»,

– Дарья вытерла руку о плащ.

– Если диск с «Фениксом» настоящий, там могут быть координаты бункера.

«Архивом» они называли полуразрушенную библиотеку у метро «Лубянка». Там, среди обугленных книг, Максим когда-то нашёл генератор, работающий на спирте. Путь занял два часа. Они шли, не разговаривая, прислушиваясь к скрипу железа на ветру. У входа в библиотеку Илья остановил их жестом: дверь была приоткрыта, а на ступенях

– свежий след ботинка с рифлёной подошвой. Не их.

– Жди здесь,

– он кивнул Максиму, доставая нож. Дарья сняла с плеча самодельный арбалет.

Внутри пахло плесенью и смертью. Лучи света, пробивающиеся через дыры в куполе, освещали горы книг, превратившихся в бурую массу. Илья крался между стеллажей, ноги утопали в пепле. Внезапно он замер: в дальнем углу, у статуи Ленина с отбитой головой, горел костёр. У огня сидел человек в зелёном плаще с капюшоном.

– Я знал, что вы придёте,

– голос был спокойным, без угрозы. Незнакомец повернулся. Под капюшоном виднелось лицо с шрамами, будто его резали стеклом.

– Диск бесполезен. Ключи «Феникса» меняются каждые 12 часов.

– Кто вы?

– Илья сжал рукоять ножа.

– Страж. Тот, кто не даёт «Слезам» захватить базу.

– Он бросил в костёр обломок парты. Пламя взвилось, осветив на стене символ: три спирали, переплетённые в кольцо. Такой же был на капле из ручья.

– Что они такое?

– Семена,

– Страж поднял с пола «Слезу». Она замерцала у него в руке.

– Их принёс ветер с востока. Там, где раньше был город Дубна теперь растёт Лес. Он дышит, Илья. И хочет, чтобы мы стали его частью.

Дарья шагнула вперёд, арбалет наготове:

– Почему вы ждали нас?

– Потому что вы

– последние, кто помнит код доступа к «Фениксу».

– Страж встал. В его глазах не было безумия, только усталость.

– Глеб Соловьёв создал проект не для спасения данных. Он хотел оживить ИИ, который контролировал биржи. Но «Слёзы» они нашли его первыми. Теперь «Феникс»

– их инструмент.

Илья почувствовал холод в груди. Он вспомнил последние слова Глеба: «Ты сгниешь, как твой отец». Отец умер от лучевой болезни, работая на руинах АЭС.

– Что он делает?

– Растит новую жизнь,

– Страж указал на восток.

– Через неделю Лес дойдёт до Москвы. Его корни пьют радиацию, а «Слёзы»

– это споры. Они ищут тех, кто может стать удобрением.

Внезапно снаружи раздался крик Максима. Они бросились к выходу. На ступенях Максим бился в судорогах, сжимая в руке разбитую колбу. Рядом валялся рюкзак, из которого выкатились консервы и две «Слезы», светившиеся ядовито-зелёным.

– Он хотел сохранить

– застонал Максим.

– Идиот!

– Дарья рухнула рядом, пытаясь разжать его пальцы.

– Они же живые!

– Слишком поздно,

– прошептал Страж.

– Споры уже в крови.

Над библиотекой с грохотом пролетела стая ворон. Их крики сливались в одно слово, от которого стыла кровь:

«Феникс Феникс Феникс»

#Расширение: Тайна Леса

Илья тащил Максима в подвал библиотеки, где сохранилась комната с железными стеллажами. Дарья металась между аптечкой и генератором, на котором кипятила воду. Страж молча наблюдал, его плащ сливался с тенями.

– Он умрёт к утру,

– сказал Страж, когда Дарья наложила повязку на руку Максима. Кожа под ней уже покрывалась сетью тонких зелёных прожилок.

– Споры превращают плоть в часть Леса.

– Почему вы не предупредили?

– Илья в ярости схватил Стража за воротник.

– Вы бы не поверили.

– Тот не сопротивлялся.

– Люди верят только в то, что видят.

Ночью Максим бредил. Он кричал о «голосах из стен» и «корнях, что шевелятся под кожей». Илья дежурил у его постели, стирая зелёную слизь с его лба. Вдруг Максим сел, его глаза стали абсолютно чёрными:

– Он ждёт тебя у реки Тот, кто начал всё

– Кто?

– Илья встряхнул его, но Максим рухнул на подушку, снова впав в забытьё.

Утром Дарья обнаружила на полу карту, нарисованную кровью. На ней был изображён изгиб Москвы-реки и здание с куполом

– бывший планетарий. Рядом стояла надпись: «Глеб здесь».

– Бред,

– Дарья скомкала карту.

– Глеб мёртв.

– Его тело не нашли,

– напомнил Илья. В день «самоубийства» Глеба исчезли все кадры с камер.

Страж, разбирающий консервы у окна, вдруг замер:

– Лес пришёл.

За стеклом, в серой мгле, шевелились тенета. Не ветви, а нечто среднее между паутиной и корнями. Они обвивали здания, как чёрные змеи, а на их стыках пульсировали «Слёзы». Воздух наполнился гулом, похожим на гигантское дыхание.

– Он идёт,

– сказал Страж.

– «Феникс» ведёт его.

Илья взглянул на диск в кармане. Этикетка «Проект Феникс» теперь светилась тускло-зелёным.

– В планетарий,

– решил он.

– Если Глеб там он знает, как остановить это.

Они вышли через запасной выход. Улицы были опутаны тенетами, как декорации кошмара. На площади у Большого театра они увидели первую жертву: тело, вплетённое в сеть корней. Человек был ещё жив. Его глаза следили за ними, а пальцы судорожно сжимали «Слезу».

– Не смотри,

– Дарья отвела Илью, но было поздно. Он узнал в мученике Павла Руденко

– юриста фонда, который когда-то требовал его объяснений.

У реки тропу преградил мост из плоти. Живой мост, сплетённый из тел людей и животных. Он дышал, издавая хлюпающие звуки. Над ним возвышалось существо, похожее на паука с лицом человека. Лицо было знакомым

– Максим?

– ахнула Дарья.

Существо зашипело, и мост разверзся, готовясь поглотить их