Богиня охоты

– Я актриса без театра.

Поэтому здесь в лесной глуши она как бы наверстывала упущенные творческие возможности, а я ради интереса собирала ее отдельные сексуальные эпизоды и постепенно монтировала полноценный видеофильм с озвучкой. Он уже почти достиг такой же стандартной длительности, как и все другие подобные импортные фильмы. Мы с ней вдвоем внимательно просматривали снятые кадры, обсуждали и отбирали самые откровенные, а слабые удаляли.

В процессе совокупления она незаметно для партнера смотрела в объектив камеры, меняла выражение лица с очень удивленного до чрезмерно восхищенного, с улыбкой задирала кверху свои хорошие ножки, заламывала руки и художественно стонала в микрофон, который был установлен в люстре над кроватью. Иногда мама игриво говорила особо симпатичному кавалеру:

– Я люблю все делать красиво. Давай-ка начнем еще раз с самого начала!

Они отстранялись друг от друга и повторяли начало своего общения как самые настоящие артисты с признаниями в любви, картинными объятиями и стонами, медленным проникновением в ее воронку наслаждения вначале и бешеной долбежкой этой норы в конце. Второй раз остановить мужчину было практически невозможно, и вырваться он не давал. Сильно напрягаясь и тяжело дыша, он доходил до приятного финиша, а мама обычно как артистка художественно имитировала оргазм, но порой она тоже чувствовала натуральный экстаз, если мужик задевал у нее какие-то внутренние струны чувствительного женского организма.

Я следила за действиями мамы, невольно подражала и даже втайне репетировала перед зеркалом ее сексуальные позы, но сама старалась особо не попадаться охотникам на глаза, а мама всегда обманывала их, чтобы сразу же отшить:

– Ей только что исполнилось пятнадцать лет. Тебе, уважаемый, даже думать об этом нечего.

Мой друг

Работать в лесу мне здорово помогал мой школьный товарищ, одноклассник и лучший друг Наиль. Симпатичный, по характеру серьезный, чуть выше среднего роста крепкий такой парень. Волосы у него темные, но не черные, а лицо смуглое, но европейского типа. Одевался в полувоенную форму. Имел пристрастие к технике. Свой мотоцикл он изучил досконально, неоднократно разбирая и снова собирая его буквально в течение одного дня. Мы постоянно ездили на нем в районную среднюю школу и обратно. Зимой он заводил снегоход моего папы Вити, на котором мы добирались до райцентра еще быстрее, потому что гоняли на нем напрямик, не разбирая дороги, а обратно мчались по своим собственным следам.

Наиль научился устанавливать и настраивать приборы, умел подгонять зверей к охотникам под выстрел в качестве загонщика. Постепенно изучил местность и хорошо ориентировался в нашем лесу. Короче, Наиль всецело разделял мои околонаучные интересы и был у меня постоянным компаньоном.

– Ты молодец, Наиль. Самый лучший помощник! – с благодарностью говорю ему.

– Бери выше! Я не помощник, а ассистент, – весело смеется мой друг, хлопая себя по груди.

К выпускному классу, как водится, ребята разобрались по парам, а некоторые девочки даже планировали свадьбы вскоре после окончания школы. Они делились между собой интимными подробностями своих отношений с парнями, а вот мне похвастаться было нечем. Наиль обнимал и целовал меня, но до полового акта дело не доходило, хотя мы оба были уже совершеннолетними, и я вообще-то была не против этих дел. Хотеть не вредно, более того – очень полезно, потому что все вокруг кого не спроси желают быть здоровыми, богатыми и счастливыми.

– Ну, почему? – всерьез задумалась я над этим очень интересным вопросом.

Другие девчонки общались с ребятами в полный рост, а я до сих пор оставалась невинной. Мне было не так позорно, а просто как-то неудобно чувствовать себя никому не нужной.

– Может Наиль встречается с кем-то еще помимо меня? – безуспешно пыталась узнать у своих подружек.

Но все отнекивались и пожимали плечиками:

– Тебе лучше знать, подруга.

Тогда я приняла решение следить за своим напарником для выяснения истинной причины его такого прохладного отношения ко мне. Технических средств для слежения у меня было больше чем достаточно. Я подготовила компактную видеокамеру и незаметно установила ее в доме Наиля, прямо в его комнате. После сигнала датчика движения, я смотрела на мониторе своего компьютера, что там делает мой любимый кавалер.

Ничего особо интересного я не увидела, но через неделю наблюдений была поражена до глубины души. Наиль сидел в кресле и листал порнографический журнал. Остановился на одной странице, опустил вниз домашнее трико и начал теребить, а потом дрочить свой половой конец. Я увеличила изображение.

– Ух, ты! Пистон у него красивый и довольно приличный по своему размеру.

Он работал сомкнутыми пальцами вверх, вниз, двигая тонкую кожицу крайней плоти, потом ощупывал открытую головку, затем снова двигал рукой туда, сюда все быстрей и быстрей. Сам он заметно возбуждался, пенис у него набух и увеличился, а головка стала красная. Вдруг из нее вытекло немного белесоватой слизи. Наиль зажал свой напряженный половой орган в кулаке и сидел так неподвижно минуты три с покрасневшим лицом, тяжело дыша. Затем достал из кармана носовой платок, аккуратно вытерся, скомкал его и вышел с ним из комнаты.

– Вот это, да-а! Полный тупик! Значит, он онанист, который удовлетворяет себя самостоятельно. Выходит, что я ему совсем не нужна! А что делать мне в таком случае? – от удивления даже ничего не могла сразу сообразить.

Накинула шубейку и побежала к нему в дом через две усадьбы от нас проверить увиденное зрелище. Распахнула наружную дверь, которую у нас в поселке никогда не закрывают. Прошла через сени и зашла в дом. Первой увидела его маму на кухне. Хозяин дома оторвался от телевизора и спросил по-башкирски:

– Мунира! Кто к нам пришел?

– Прибежала наша невеста. Ишь как запыхалась!

– Зови ее к столу. Пора ужинать.

Тут из своей комнаты вышел Наиль.

– Ты чего примчалась как чумовая? Я видел в окно, как ты бежала по улице.

– Чтобы не опоздать к ужину, – пришлось соврать первое, что только пришло в голову.

Я сверлила его глазами, но по его внешнему виду не заподозрила ничего плохого. Это было очень странное и совершенно непонятное для меня явление.

– Ну что же, мадам, тогда прошу к столу, – насмешливо пригласил меня Наиль.

Пришлось сесть вместе с ними и кушать элеш – жидкая лапша с мясом. Хозяин подмигнул жене. Та моментально смоталась на кухню и принесла бутылку самогона с четырьмя рюмками в придачу. Я запротестовала и сразу объяснила:

– Категорически не пью крепкие спиртные напитки по религиозным мотивам.

Они удивились и стали выяснять причину моего непонятного для них воздержания.

– Так ты же русская! У тебя имя Диана, отчество Викторовна и фамилия Жгулева.

– Зато у меня мать башкирка! – с гордостью сообщила я, как будто они сами не знали этого.

– Вот тебе раз! Тогда мы выпьем за ее здоровье. Твоя мама, действительно убежденная башкирка, да и ты тоже шпаришь по-башкирски лучше некоторых коренных жителей, плюс умеешь читать и писать по-нашему.

Вернулась домой расстроенная до предела и решила никому не сообщать об этом своем наблюдении.

– Ну, что ж, тогда я понадоблюсь другим более нормальным менам. Раз такое дело, буду молчать как рыба в воде и искать себе другого кавалера.

Такой случай представился мне довольно быстро и как это всегда бывает совершенно неожиданно. С этой целью успокоения моей досады от этого некрасивого происшествия и для поднятия своей самооценки утром после сна стала вслух повторять присущие мне качества от первых букв своего имени: Диана – добрая, Викторовна – великодушная и Жгулева – женственная.

Подобно маме

Моя настоящая жизненная история серьезно началась, когда к нам на охоту приехали два друга – Алик и Игоревич. Они были заядлые и опытные добытчики лесных благ. Неукоснительно соблюдали все неписанные правила и обычаи охоты, уважительно относились к другим участникам охотничьих приключений, которых называли сотоварищами. Однако, могли с легкостью нарушить любые инструкции, написанные чиновниками на бумаге. Каждый зимний сезон эти дружные ребята добывали одного лося на двоих. В этот раз решили брать его у нас. Вместо лицензии на отстрел лося они привезли и выставили на стол три литра водки и три палки магазинной копченой колбасы. Папа Витя увидел такое богатое подношение и удовлетворенно сказал своей жене:

– Зоя! Вот это достойный заменитель любого официального разрешения.

Сколько было дичи в наших угодьях до охоты, и сколько остается после нее проверить практически невозможно, так как этих зверей в лесу никто не посчитал, не пронумеровал и не оприходовал. И подобная картина по всей нашей огромной стране. Ночью в бескрайних лесах гремят далекие выстрелы, но в темноте не разберешь, кто и на кого охотится, а днем при встрече с инспектором любой браконьер, идущий по следу крупного зверя, всегда догадается сказать:

– Приехал взять пару зайчиков, которые бегают вокруг.

Зато точно известно, сколько было выдано лицензий на отстрел лосей. Желающих заиметь такую лицензию всегда больше их фактического наличия, поэтому они достаются по блату, по звонку сверху, за взятку, за прошлые заслуги, и наконец, в порядке очередности. Как говорят у начальников рука руку моет. Это один из источников левых доходов соответствующих работников и их близкого не совсем чистого на руки окружения, но самое удивительное, что полученные с таким трудом лицензии не всегда закрываются.

По самым разным причинам добывают лосей меньше, чем выдано лицензий. И вот когда некоторые начинающие товарищи не могут самостоятельно взять лося, а это не так просто, то приглашают на помощь опытных охотников, таких как Алик с Игоревичем. Ну, а некоторые ловкачи стреляют лосей вообще без лицензий, надеясь на господа бога и охотничью удачу. Подобная ситуация наблюдается со всеми другими дикими промысловыми животными на огромных просторах нашей великой Родины, которая имеет гордое название Россия.

– Чего, чего, а дичи у нас хватает на всех граждан, включая сюда несовершеннолетних и грудных детей, у которых только что прорезались зубки, а главное, что этому богатству не видно конца и края, – такое мнение давным-давно сложилось у наших достойных руководителей от низов и до самых верхов.

Алик и Игоревич крепко дружили между собой, хорошо знали лесные порядки, и моя мама была для них тоже как своя охотничья жена. Культурно выпили, закусили привезенной колбасой и подробно обсудили план предстоящей охоты.

– Сегодня надо найти выходы лосей из леса, чтобы завтра утром встать на их пути, когда они будут возвращаться на свои лежки. В крайнем случае Игоревич пойдет по следу и будет сопровождать лося не пугая его, но и не давая ему остановиться, чтобы он не свернул в сторону, а я буду забегать, и стрелять сбоку, – планировал Алик с упором на слове выходы, как это принято говорить у местных охотников.

Выходами называются следы лосей или других животных, выходящие из леса. Обычно они возвращаются обратно в лес по этим же своим собственным следам.

Сам Алик был подвижным стройным мужчиной среднего роста и имел еще одну кличку Бегун из-за своей способности быстро передвигаться на охотничьих лыжах. Этот полезный навык он приобрел во время службы в пограничных войсках на финской границе, где приходилось гоняться за нарушителями на лыжах. Папа Витя, довольный богатым угощением, успокоил его:

– Алик! Все выходы нам давно известны. Пока отдыхайте! А утром Диана вместе со своим другом Наилем, подгонит вам лосей поближе сюда, чтобы не ходить за ними далеко, и легче было таскать мясо.

Обычно друзья-охотники привыкли рассчитывать на свои собственные силы, а тут такой шикарный лесной сервис как в супермаркете. Алик удивился и обрадовался:

– Раз такое дело, значит гулять будем! На это нас особо уговаривать не надо.

Мужики крепко выпили по второму кругу, хорошо закусили копченой лосятиной и обменялись последними охотничьими новостями, а мама в это время сбегала и затопила баню. Как только папа Витя заметно захмелел и отяжелел, мама как обычно под руку отвела его в спальню немного поспать. Тогда Алик и Игоревич с обеих сторон взяли ее за руки и повели, а можно сказать насильно потащили в баню. Мама слегка упиралась и бесполезно уговаривала Игоревича:

– Я пойду с Аликом, а ты останься караулить Виктора. И вообще мне достаточно одного кавалера.

Но они посмеялись и ответили на это:

– Витя уже хорошо выпил и до бани самостоятельно не дойдет. Нам известны твои правила, но мы всегда все делаем вдвоем, ты это тоже хорошо знаешь. Так что, считай нас двоих за одного.

Я как была дома в одном легком платьице, накинула сверху шубейку, и побежала следом за ними, чтобы ничего не упустить из вида. По дороге Игоревич свернул в туалет, видимо ему приспичило. Мама в предбаннике с открытой дверью скинула кожушок, потом разделась полностью. Она немного наклонилась вперед и стала соблазнять Алика, пошевеливая голым задом по сторонам. Он разделся по-военному быстро, схватил ее сзади за крутую попку, и без промедления засунул в ее манящее лоно свой немного коротковатый, но очень толстый половой пенек.

– Ого!? Как плотно засадил! Да-а! Но как же я теперь пойду в парилку? – обрадовалась и удивилась мама.

– Вот так и иди, наклонившись вперед! Я даже руками не буду тебя держать.

Мама сделала пару коротеньких шажков и остановилась, опираясь руками на свои коленки. Он поддал ей сзади три-четыре приличных толчка. Она снова шагнула немного вперед.

– Как хорошо, Алик, как хорошо! У меня так еще никогда не было. Это же настоящий секс на ходу! Классно! – громко закричала она в полнейшем восторге.

Мама давно коллекционировала разные способы сношений с мужчинами. Вместе с Аликом она зашла таким образом в парилку, опустилась коленями на ступеньку, а щекой прилегла на полку лицом к приоткрытой двери, куда заглядывала я. Алик придерживал ее сзади за выпуклые ягодицы, а мама совсем не уклонялась от его толчков, как по моим девичьим понятиям должна бы вести себя всякая порядочная женщина. Наоборот, она еще сильней выпячивала навстречу ему свою красивую задницу. Тут мама увидела меня, округлила большие удивленные глаза и с похотливой улыбкой взмахнула рукой.

– Ну, а что я могу сделать, если мужик неожиданно напал сзади и не отстает, – смеясь оправдалась передо мной.

Потом без всякого стеснения снова стала двигаться навстречу ему, закатила глаза вверх и тонко застонала под ритм его движений, чтобы еще сильней возбудить своего партнера.

– Настоящая артистка из Большого театра, – подумала и сказала вслух про нее, но так, чтобы она не услышала.

Я стояла коленками на коврике предбанника и заглядывала в приоткрытую дверь парилки через высокий порог. Так увлеклась сексуальным зрелищем, что очнулась, когда моя шубейка задралась мне на голову вместе с домашним платьицем, а больше на мне ничего не было. Почувствовала сзади у себя на талии большие мужские руки и следом крепкий половой орган, туго входящий в то же самое место, что и у мамы между моих уже довольно полненьких ляжек.

– О-о?! Что это значит? Что делать?! – вопросов много, а ответов на них пока что нет.

Дернулась вперед – не пускает. Выгнула спину горбом, но он все равно решительно лезет в меня. Что-то больно защипало внутри, а потом прошло, потому что я вся заполнилась без малейшего просвета – меня как бы приятно расперло изнутри. Я всхлипнула, ощущая свою непривычную наполненность. Перестала смотреть, что там делает моя мама и мысленно стала представлять, что творится сейчас в моем собственном теле. Игоревич удобней устроился на коленях сзади меня и медленно с удовольствием стал натягивать меня на свой увесистый пенис.

– О-о! Меня имеют! Наконец-то! – мои мысли в конце концов сошлись в одну точку.

Я изо всех сил сдерживала себя, молчала через силу, хотя хотелось одновременно кричать от радости или же рыдать от горя. Была революция в моем теле и сумбур в голове. Но самое удивительное было в том, что я против своей воли, вдруг взяла и прогнула спину, выпятив свою красивую попку вверх, чтобы ему было удобнее задвигаться в меня. Ну, точно, как это делала моя мама, которую я за это мысленно осуждала всего пару минут назад. Получилось так, что я невольно скопировала ее. Эта мысль сразу вытеснила все отрицательное, и у меня в голове остались только положительные эмоции.

– Какая тугая писька, как будто ты целка, – удивленно похвалил меня Игоревич.

– А я и есть целка! То есть, только что была ей, – призналась ему, как на духу.

– Да ты что, серьезно?! Что же ты молчала, Диана милая? Могла бы и предупредить.

Он очень удивился, даже немного растерялся и сразу вышел из меня. Промокнулся полотенцем от следов крови, а потом сунул это полотенце мне между ног. Стал проявлять повышенную заботу, проводил домой, уложил отдыхать, целовал меня в щечки. Просил только не рассказывать об этом моей матери и особенно отцу. Тогда я вспомнила и повторила знаменитую мамину фразу:

– Что я буду за это иметь?

Хотя у меня и так всего было выше крыши. Игоревич даже подпрыгнул на месте и твердо заверил:

– Да ради бога! Что только скажешь, Диана, я тебе все немедленно куплю!

Вот такой был у меня первый мужчина. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, всегда уверенный в себе товарищ. Охотником он стал можно сказать в какой-то степени вынужденно, потому что ему в наследство досталось старинное охотничье ружье от своего деда – участника Великой Отечественной войны.

Его дедушка воевал на Ленинградском фронте, и во время прорыва блокады командовал стрелковой ротой. В ходе атаки он получил немецкую пулю в живот, но был тепло одет – ватная фуфайка и полушубок, которые подобно современным бронежилетам притормозили ее движение. Рана оказалась неглубокой, пулю сразу нашли, достали и он чудом выжил, потому что серьезные ранения в живот считались в те далекие времена смертельными. Второе ранение было у него множественным, когда какой-то немец бросил ему под ноги гранату. Осколки от нее просвечивали рентгеном и долго выковыривали из него в уфимском госпитале на улице Карла Маркса. Из-за серьезного повреждения левой ноги стопа у него не гнулась, ему дали вторую группу инвалидности, и он ходил с палочкой.

После войны его дед работал заведующим финансовым отделом в сельском районе и регулярно охотился, используя свой служебный транспорт, которым в те времена служила бедка – двухколесная повозка без верха со скамьей и спинкой на двоих седоков. Мотором для нее была лохматая смирная лошадка. Стрелял он обычно зайчиков и полосатых рябчиков, которых почему-то считал вполне достойной для себя дичью. В процессе охоты его маломобильный дедушка прятался за кустом, а молоденький кучер Петро на бедке гнал зайчика на него. После охоты они обязательно выпивали с ним фронтовые сто грамм и возвращались в село с веселыми песнями.

Когда пришел из бани Алик и сказал, что Зоя ждет его там, то Игоревич заколебался, но все-таки пошел к ней на случку. А мне популярно и смущенно объяснил:

– Понимаешь? Мне надо куда-нибудь спустить свою малафью, потому что ты сильно возбудила меня, а разрядки как таковой у меня пока еще не произошло.

Не стала останавливать и отговаривать его. Я прекрасно знала, что моя мама умеет очень хорошо заряжать и разряжать мужчин от и до. А еще он сказал:

– Я сбегаю по-быстрому туда, сюда.

Но его не было больше полчаса. От моей мамы мужчины так просто не отделываются. Она вытягивает из них все соки без остатка. Когда они вдвоем пришли из бани под ручку, то мама вся сияла от счастья, а Игоревич вяло улыбался и был весь как выжатый лимон. Пока они парились таким образом, я сходила в свой рабочий кабинет, принесла и дала Алику копию карты с отметкой, где стоять на рассвете и ждать прихода лосей. Показала ему увеличенную фотографию всего лосиного стада, подробно объяснила, кто из них есть, кто и отметила крестиком:

– Вот именно эту молодую двухлетнюю лосиху-девочку надо стрелять. Ее мясо будет самое вкусное.

Как бывший пограничник и майор в отставке он моментально воспринял такую ценную информацию и поклялся мне:

– Эту карту я не покажу другим охотникам. Обещаю хранить ее как военную тайну.

После бани было еще одно вечернее застолье. Ребята хорошо выпили, плотно закусили, посидели за столом и даже немного подремали после выпивки и тяжелой мясной пищи. Дело было вечером и делать было больше нечего, подумали и посмотрели, как мама крутится перед ними в одной короткой и прозрачной комбинации. Мама имела привычку менять свою одежду несколько раз на дню, и всегда спрашивала мнение приезжих мужчин:

– Что мне лучше подходит, короче или длиннее?

В итоге выяснялось, что лучше всего она смотрится в полностью раздетом виде. Тогда мама обычно спрашивала:

– Вот так? Точно?

И без ложной скромности задирала до пояса подол или же раздевалась догола. Ну, а при виде обнаженной молодой женщины все мужики молодые и старые, здоровые и больные, трезвые и пьяные стараются ее выпихать. Это как красная тряпка для быка – он всегда кидается на нее. Подобно быку мужик обязательно лезет на голую женщину, а она, прекрасно зная и предвидя это, с удовольствием подставляет себя. Переодевания моей мамы всегда заканчивались бурным сексом. Однако, в этот раз мама даром старалась соблазнить друзей на второй заход в ее привлекательное тело, откровенно демонстрируя свои прелести. Охотники уже как следует поимели ее, затем крепко выпили, расслабились и засобирались спать, потому что завтра или уже сегодня утром им надо рано вставать, а охота для этих ребят была важнее всего на свете, да и утро вечера мудренее. Они поднялись, вежливо поблагодарили маму за угощение и отправились на покой, а я посветила им фонариком дорожку до старого дома.

– Спокойной ночи!

Когда они ушли, я подумала про себя: «Интересно, сколько вообще за эти годы было партнеров у моей мамы, которые поимели ее? Сколько раз двигали и толкали в нее свои напряженные пенисы? Получится грандиозная цифра! Все это она выдерживала и терпела с огромным удовольствием. Какое количество семенной жидкости закачали в нее с такими полезными для женского организма половыми гормонами? Это гораздо лучше любых витаминов и биологически активных добавок к пище. А как часто ее хватали, мяли, гладили и обнимали крепкие мужские руки? Это невероятно полезный и приятный массаж. Ведь все женщины любят внимание и комплименты мужчин, а особенно когда их гладят и тискают руками! Да что там говорить! После каждого соотношения с мужчиной моя мама прямо светится от счастья, молодеет и снаружи, и внутри. Вот так устроена вся живая природа, и для нее не имеет никакого значения, нравится такое положение дел некоторым ревностным блюстителям морали или нет!»

Однако, огромное количество молодых красивых женщин блюдут себя, то есть предпочитают довольствоваться минимумом мужского воздействия с одним постоянным партнером, а то и вообще в полном одиночестве. Впрочем, каждая выбирает сама себе, что ей по душе, но в это же самое время настоящая жизнь проходит мимо!

– Все на свете видит Аллах! Пожалуйста, не подумайте плохого, я никого не агитирую, дорогие мои читательницы!

Однако лично я все больше и больше склоняюсь в сторону моей мамы, которая действительно сильно грешит, но зато получает от такой вольной жизни по максимуму.

– Всем женщинам нравится быть желанными и любимыми, – присоединяюсь я к всеобщему мнению.

                  *            *            *

На другой день по моей наводке ребята без проблем взяли, это значит застрелили указанную мной молодую лосиху. Я с ними в лес не пошла из-за недомогания, но сам процесс охоты наблюдала на мониторе своего компьютера, а видеокамера на этом месте, где они делали засаду, была установлена еще полгода назад. Шкуру с лосихи сняли, тушу разделали, перетаскали и погрузили в машину мешки с мясом. Это тяжелый физический труд – нести на себе в рюкзаке и в сумках по глубокому снегу столько мяса, сколько сможешь унести. Делать через силу в поту по две, три ходки на несколько километров. Помогали им разделывать и таскать мясо моя мама и мой школьный друг Наиль. Как обычно принято, охотники отстегнули нам, то есть егерю, одну ляжку и еще кучу свежатины. Пообедали без спиртного, и ребята решили:

– Надо сразу же возвращаться домой по своему вчерашнему следу, чтобы начавшийся снегопад не успел окончательно занести нам обратную дорогу.

Я вышла их проводить и неожиданно расплакалась как маленький ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Игоревич обнял и утешал меня, объясняя вполголоса очевидную для него истину с высоты своего роста:

– Эх! Если бы я охотился в одиночку, то обязательно приехал бы к тебе на следующие выходные дни, а так теперь неизвестно, когда еще мы увидимся?

В темном небе медленно плывут сплошные серые тучи, которые не с чем сравнить и невозможно отличить их друг от друга из-за полнейшего однообразия. Белая симфония снега плывет над башнями зимнего леса, а он поскрипывает от ветра и что-то говорит в ответ. Снег густо опадает на землю, как стая подстреленных птиц. Легкие пушинки снега, прицелившись, точно ложатся в оставшуюся колею от широких колес охотничьей машины Игоревича. Почему-то вдруг показалось, что они назло мне специально хотят, как можно быстрее закрыть собою след человека, внезапно ставшего для меня таким дорогим и очень близким.