90-е: Шоу должно продолжаться – 8

– Машенька, где моя Машенька? – пробормотал он, подложив обе руки себе под щеку.

– Ты можешь идти, – я подмигнул девушке.

– Вот еще! – отгрызнулась она и присела рядом с Гариком на стол. Его шарящая у пустоте рука наткнулась на голое бедро Маши и там и осталась. Гарик причмокнул и захрапел.

Я поднял микрофон и посмотрел в зрительный зал.

– Тссс, дорогие зрители! – заговорщическим тоном произнес я. – Надеюсь, вы сохраните в тайне то, что здесь произошло, ведь так?

Зал зашелся в почти истерическом хохоте.

– Да что же вы так шумите? – возмутился я. – Так вы разбудите древнее зло, а у нас почти совсем не осталось сонного эликсира!

Я показал всем бутылку на просвет.

– Ладно, пошутили и будет! – сказал я. – Теперь давайте вернемся к призам и девушкам. Лев Германович?

– Спасибо, Володя! – быстро сориентировался опытный конферансье. – Я микрофончик заберу с твоего позволения? Итак, на чем мы с вами остановились?

– На третьем месте! – выкрикнул Гуров.

– Так давайте же с этого момента и продолжим! – радостно провозгласил конферансье. А я, тем временем, тихонько ушел за кулисы.

Афоня подрезал у одного из танцоров красную шляпу и обмахивал ей вспотевшее от ржача лицо. Влад уже успокоился, только изредка посмеивался, когда взгляд его падал на сладко спящего среди нарезанной колбасы приятеля.

– Ржачно вышло, скажи! – он хлопнул меня по плечу.

«Ютуба на вас нет!» – подумал я.

– С девушкой не очень хорошо вышло, – сказал я вслух.

– С Машей-то? – захохотал Афоня. – Да вроде нормально с ней все, сидит, вцепилась в Гарика, фиг оторвешь!

– Да нет, не с Машей, – махнул рукой я. – С Верой. Где она, кстати?

– В раздевалку убежала, кажется, – развел руками Влад. – Ну да, согласен. Мне даже ее жалко стало, когда Гарик на сцене взялся с нее купальник стаскивать.

– Приняла, можно сказать, удар на грудь! – снова заржал Афоня.

– Эх вы, владельцы заводов-газет-пароходов! – я покачал головой. – Хоть бы приз какой утешительный ей дали!

– Точняк! – выпрямился Влад и схватил один из фирменных пакетов мясокомбината с образцами, так сказать, продукции. – Айда догоним девчонку, реально неудобно получилось.

Мы с Владом спустились к раздевалке. Оттуда доносились громкие всхлипы.

– Можно? – я постучал, потом приоткрыл дверь. Вера в полузастегнутой рубашке сидела в уголке и плакала. Перед ней на полу стояла раскрытая сумка.

– Нельзя, я переодеваюсь! – запоздало запротестовала она.

– Да ладно, детка, что мы там не видали! – сказал Влад. Мы подошли к девушке и, не сговариваясь, присели перед ней на корточки.

– Вера, ты уж прости нас, – сказал я. – Случайно такая фигня получилась. Вот, держи утешительный приз от нашего генерального спонсора.

– Ничего мне не надо, – взхлипнул девушка и попыталась оттолкнуть пакет.

– Детка, ну правда, фигня случилась, – развел руками Влад. – Он нормальный мужик, но правда, просто лишнего выпил. Ручаюсь, он когда домой вернется, ему жена вломит по первое число за эти выкрутасы все.

– Правда? – девушка подняла заплаканное лицо.

– Гарантирую! – заверил Влад. – Я Катерину много лет знаю, она натуральный мастер спорта по скалке и сковородке. Так что будет наш Гарик летать на звиздюлях по всей квартире!

Вера несмело улыбнулась.

– Вот, молодец! – Влад позлопал девушку по коленке. – Теперь бери колбаску, она вкусная, правда-правда! И вот еще что…

Влад полез во внутренний карман и достал кошелек. Открыл его, придирчиво изучил содержимое. Девушка побледнела и скомкала в пальцах ручки пакета.

– Я ничего делать не буду! – испуганно воскликнула она. – Я и так жалею, что пришла.

– Да расслабься ты! – отмахнулся Влад и извлек из кошелька несколько купюр. – Этот оглоед тебе купальник порвал. Вот, купишь новый. Ну и еще какую-нибудь мелочевку на сдачу.

Он бросил деньги на ее голые коленки и поднялся.

– Блин, не умею я девушек успокаивать, – хмыкнул он. – Детка, ты зла не держи на нас, мы нормальные мужики. Хочешь, завтра к тебе Гарика пригоним под дверь с букетом и конфетами? Будет на коленях ползать и прощения просить. Ну так как?

– Лучше не надо, – пробормотала девушка и покраснела. Сжала коленками рассыпающиеся купюры.

– Ну, не надо так не надо, – сговорчиво кивнул Влад. – Ладно, Вовчик, ты скажи ей еще каких-нибудь добрых слов, как ты умеешь. А я пойду гляну, как там награждение проходит.

Влад вышел из раздевалки.

– Ты как? – спросил я, заглядывая в растерянное лицо девушки.

– Н-н-нормально, – захлопала ресницами она. Тушь размазалась по щекам, на подбородке алел след помады. – Это правда все мне?

– Конечно, – кивнул я. – Считай это моральной компенсацией.

– Ой… – Вера вжала голову в плечи, когда дверь снова скрипнула.

– Все нормально тут у вас? – с тревогой спросила Ирина, обшаривая взглядом раздевалку.

– Утешительный приз выдан, моральная компенсация заплачена, – бодро отрапортовал я.

– Блин, Верочка, прости! – Ирина бросилась к девушке. – Я вообще даже не представляла, что такая фигня может случиться…

– Да ладно, бывает, – Вера в последний раз всхлипнула и пожала плечиком. Плакать она больше не собиралась. – Ну, напился… Что я, никогда пьяных не видела?

– Уф… – Ирина облегченно вздохнула.

– Валерьяночки надо? – усмехнувшись, спросил я.

Вера помотала головой и улыбнулась. Потом посмотрела на себя в зеркало, ахнула и принялась стирать размазанную косметику.

– А тебе? – я повернулся к Ирине.

– Что? – вспыхнула Ирина.

– Ладно-ладно, не возмущайся, я просто так спросил. – Как там на сцене, нормально все?

– Вроде да, – Ирина устало кивнула и опустилась на стул. – Игорь спит, Маша от него не отходит, призы вручены. Парни сказали, что все нормально будет, вынесут вместе со столом, когда подтанцовка выйдет.

– Может, на дискотеку останешься? – спросил я у Веры.

– Нет! – почти крикнула Вера, не отрываясь от зеркала. – Блин, меня на этот конкурс подруга уговорила пойти, сама бы я ни за что… На слабо меня поймала! И предчувствие у меня было, что все пройдет ужасно!

– Надо же, всех какая-то подруга привела, – засмеялся я. – И никто не говорит, какая именно.

– Она еще в первом туре вылетела, – сказала Вера. – И на меня еще и обиделась, что я прошла, а она нет. Можно подумать, я так сильно хотела…

От волнения Вера принялась болтать без остановки. Рассказывая то про свою маму, которая непременно заругает, когда узнает про конкурс, потом почему-то про свою собаку, потом про брата, который вообще дурак-дураком…

С момента, когда она перешла к маме, я слушал не очень внимательно. Смотрел на уставшее лицо Ирины., которая выглядела так, будто что-то важное вспомнила. Как бывает, когда шел куда-то и сначала забыл, зачем шел, и пытаешься провести ревизию среди множества мыслей в голове.

– Слушай, Вов! – она ухватила меня за рукав и заглянула в лицо. – Мне же надо с тобой срочно обсудить кое-что!

Глава 3

– Название фирмы? – переспросил я. – Мы вроде уже это обсуждали.

– Ну да, но… – замялась Ирина. – Мы как-то поприкалывались и замяли вроде как. А я когда с людьми разговариваю, им хочется рекламный ролик заказать или что-то такое, и они такие серьезные, как-то неудобно говорить про “других трех обезьян”, нужно что-то авторитетное. И еще… Ты не будешь против, если я попрошу Свету заняться своими денежными делами тоже? А то у меня как-то…

– Рук не хватает? – засмеялся я.

– Типа того, – вздохнула Ирина.

– Так, ясно, – кивнул я. – У нас назрел организационный сбор. Подбить бабки, сделать визитки…

– Да-да, я как раз это и хотела сказать! – глаза Ирины азартно заблестели. – А то вот уже прямо сегодня меня поймал один товарищ и начал пытать насчет рекламных роликов и всего такого, а я даже не сразу сообразила, что ответить.

– Понял-принял, – сказал я – Обезьян оставим для внутреннего пользования, а на публику нам нужно придумать что-то более респектабельное…

“И еще нам скоро понадобится продажник… – подумал я, но вслух не сказал. Всему свое время. В таких делах нужно решать вопросы по мере поступления.

Со стороны сцены раздался шум, стук высоких каблуков и веселые голоса девчонок. Похоже, там все закончилось, сейчас начнется дискотека, оставаться на которую совсем необязательно.

“Семь… Восемь…” – досчитал я и осторожно опустил штангу на стойку. Поднялся со скамьи, глотнул водички. Все-таки, тренажерка хорошо разгружает мозги. Когда шел сюда после репетиции “ангелочков”, голова была забита путанным комом самых разнокалиберных задач из будущего клипа, записи новой песни, административных вопросов, предстоящего экзамена на права, разговора с Гришей, который я так и эдак прокручивал в голове, но пока еще не составил… А стоило повесить на штангу лишний блинчик, и вот мысли перестали носиться заполошенными хомяками внутри черепной коробки. Голова стала пустой, как воздушный шарик. Я фыркнул. Забавный я все-таки феномен для самого себя. Внутри моей головы как будто сразу два быка – молодой и старый. “Сейчас мы медленно спустимся с холма…”

Я посмотрел на часы. Секундная стрелка ползла, как улитка. Все-таки тренировки на набор массы – жутко неспешная штука. Бурлящая в теле энергия требовала движа, но рассудительный мозг был уверен, что для комфортного ощущения самого себя мне не хватает еще килограмм восемь-десять. Так что дыши глубже, Вова-Велиал, и не спеши с третьим подходом.

– О, Вован, здорово! – раздался от входа жизнерадостный голос Бобы. – Боялся, что тебя не застану, бежал, натурально сейчас! Взмок, как мышь, фуууу…

Боба сверкнул золотым зубом в улыбке.

– Слушай, разговор есть, – он стянул с головы черную шапочку и протер ей вспотевший лоб. – О, кстати, я же тебе уже хвастался, какой костюмчик мне твоя мамахен забацала?

– Ага, – кивнул я и снова посмотрел на часы. – Слушай, раз уж ты здесь, давай я еще веса на штангу накину, а ты меня подстрахуешь?

– Да не вопрос! – Боба скинул кожаную куртку и повесил на крючок. – Короче, такое дело. У Француза днюха в начале апреля. В натуре, прикинь, угораздило его родиться в день “у тебя вся спина белая”, атас вообще… И мы с пацанами собирались и прикидывали хрен к носу, что бы ему такое устроить. А пацаны, ты прикинь, вообще без фантазии и понятия. Ресторан, певички тупенькие, муси-пуси, трали-вали.

Я лег обратно на скамью и обхватил гриф пальцами.

– Готов? – спросил Боба.

Я кивнул.

– Давай, жми, страхую, – сказал Боба и без перехода затараторил дальше. – В общем, я говорю тогда: “Братаны, кабак, певички – это же разве сюрприз? Мы так каждую неделю бухаем! А у Француза типа юбилей, сорокет мужику стукнет. Надо особенное!” А они – му-хрю, стриптизерша. А фигли стриптизерша-то? Видел я наших стриптизерш, те же шлюхи, только мацать себя не дают! Короче, я тут что подумал! А если мы Французу на днюху рок-концерт забабахаем, а? Чтобы, в натуре, настоящий такой. Ну и чтобы ему на гитаре дали поиграть, все дела! Он же на гитаре умеет, в натуре!

– А он точно… любит… рок-музыку, – отдуваясь, спросил я. “Четыре…” – подумал мозг.

– Да дело – верняк, точно тебе говорю! – Боба чиркнул ладонью по горлу. – Главное, чтобы выступали нормальные пацаны, а не какие-нибудь задроты. А ты же вроде как в рок-клубе тусуешься, знаешь там всех. Можно такое устроить? Бабки есть, не поскупимся, гадом буду!

– Думаю… можно… – с трудом произнес я, медленно выжимая штангу. Руки предательски задрожали.

– Все, ставим? – Боба подставил под гриф руки.

– Еще разок попробую дотянуть… – простонал я, напрягаясь буквально всем собой. Ну, кисонька, ну еще капельку…

– Давай-давай, братан, поднажми! – болел за меня Боба. “Забавно, конечно, он в качалке в деловом костюме смотрится”, – отстраненно подумал я. – Есть! Молодца!

Штанга лязгнула об стойку, я шумно выдохнул.

– Ну так что? – снова оживился Боба. – Сделаем днюху Французу по-взрослому, а?

– Сделаем, – кивнул я. – Отчего бы не сделать? Сколько групп ты хочешь позвать?

– О, вот это дело! – Боба снова ощерился. – Давай тогда мы это дело обмозгуем… И еще, знаешь что? А можно же устроить, чтобы я песню со сцены спел? Твои пацаны подыграют же?

Я представил приблатненного златозубого Бобу в роли фронтмена “ангелочков” и чуть не прыснул. Но сдержался, даже сделал серьезное лицо.

– А песня уже готова? – спросил я.

– Ну… почти, – замялся Боба. – Там надо доделать кое-что, аранжировку, там, всякие такие штуки. Чтобы на гитаре это вот: “Вэуу-уу-уу!”

– Я поговорю с парнями, – кивнул я.

– Блин, братан, если все срастется, я тебе по гроб жизни буду должен, зуб на сало! – Боба с размаху опустился на скамейку и потянул из кармана пачку сигарет. – Я же, можно сказать, с детства мечтал… Короче, давай, командуй. Сколько надо бабок, чтобы я парней подсуетил? Я пока им ничего конкретного, в натуре, не сказал, так, намекнул чутка, что все будет чики-пуки.

Я, не задумываясь, назвал сумму.

– Базаров нет, братан, все сделаем! – судя по радостному блеску в глазах Бобы, я слегка продешевил. Можно было и больше требовать. Ну да ладно, Боба, вроде как, свой. А для своих – скидки.

– Народу много планируется? – спросил я.

– Не очень, – покачал головой Боба. – Человек сто, может.

Хм… Сто человек вполне поместится на “муке”. Если Влад даст добро на такое, конечно. И можно Тамару подрядить на всякие закуски-горячее…

Собственно, а что гадать-то?

– Боба, а у Француза с мельницей какие отношения? – спросил я.

– С Владом? – уточнил Боба. – Нормальные отношения. Француз Влада уважает, все-таки, хлеб – всему голова. Да и Влад вроде нормальный мужик. А что?

– Да так, рабочие моменты, – сказал я. Рановато пока обещать Бобе “муку” в качестве места празднования, надо сначала у Влада спросить.

– Значит все уже стопудово заметано, да? – спросил Боба. – Зуб на сало?

– Так ясен пень! – сказал я.

И даже какой-то азарт почувствовал. Ну а что, в самом деле? Девяностые сейчас или где? Должны же “ангелочки” хоть у какой-то братвы на празднике выступить! Ну и деньги, опять же, на дороге не валяются. А тут вполне вырисовывается сумма, которая позволит продолжить апгрейд оборудования до международных стандартов…

– Лады тогда, – Боба подал мне руку. – Я тогда погнал братанов обрадую. Только ты, это… Камера же у тебя есть, я видел?

– Ага, – кивнул я.

– Можешь снять тех, кого позвать планируешь? – спросил он. – Отборочный хочу устроить…

– Хм… – я задумчиво посмотрел на потолок. – Не факт, что получится. Но могу проходку на отчетник рок-клуба взять. Вместе сходим, сам выберешь, а я потом с ними поговорю.

– О! – Боба снова сверкнул золотым зубом. – В натуре! Тогда давай я тебе телефончик сейчас накалякаю. Ты когда билет возьмешь, звякни мне. Если меня не будет, через мамахен мою передашь, лады?

Ева сидела, забравшись с ногами на кресло и читала. Иногда хмурилась, иногда делала пометки в тетради. Готовилась к завтрашнему семинару. Я валялся на диване и любовался. Мне нравилось на нее смотреть. Все равно, что она делала – стояла у плиты, танцевала, спала. Или вот как сейчас.

Ева почувствовала мой взгляд и посмотрела на меня поверх очков.

– Представляешь, сегодня Марину Батракову отчислили, сказала она.

– Батракову? – переспросил я. Что-то знакомое. Кажется, где-то в начале двухтысячных я про какого-то Батракова слышал. Вроде, он в девяностых мощно так поднялся на торговле подержанными иномарками, а потом влез в какие-то финансовые махинации, прогорел, попался на чем-то, его даже посадили на пару лет. А потом он вышел и ударился в религию. Женился второй раз, настрогал штук семь детей и активно так топил за домострой и всякие прочие семейные ценности. Газеты про него активно писали. Интересно, это те же самые Батраковы или нет?

– Она зимнюю сессию не сдала, – сказала Ева. – Назначили пересдачу. А вместо нее пришел ее папа с котлетой денег и начал Скурихину взятку предлагать. Мол, мы же взрослые люди, договоримся. А Скурихин… Это на препод по отечественной истории… В общем, он такой, с закидонами. Как услышал про взятку, поднял хай до небес. Это на прошлой неделе еще было. Неделю все молчали, Маринка на пары ходила, как ни в чем не бывало. А сегодня по внутреннему радио объявили, что Марина Батракова отчислена в связи с попыткой дачи взятки. Офигеть, да?

– Впечатляет, – хмыкнул я. – Надо же, какие принципиальные у вас преподы.

– Да не говори! – засмеялась Ева. – У меня подруга на экономе учится, она говорит, что там взятки – это нормальный способ закрыть сессию. И на юрфаке тоже. И только историки в ногу с рынком не идут. Нет, я серьезно! У нас сегодня эту новость все обсуждали. И все в голос считают Скурихина молодцом и героем.

– Думаешь, он зря бабки не взял? – спросил я.

– Фиг знает, – пожала плечами Ева. – Маринке этот диплом нафиг не уперся, если подумать. Просто какая-то корочка. Ее в универ возят на мерседесе. Девчонки шептались, что она замуж скоро выходит за какого-то мажора. И квартира у них уже есть, и все такое… Казалось бы…

– Зачем ей диплом? – усмехнулся я.

– Ну, наши все были единодушны, – засмеялась Ева. – Мол, или ты занимаешься исторической наукой, или ты хрен моржовый, и нечего тебе среди историков делать. Дипломы кому попало не раздаем. Чтобы честь мундира не позорить. И многие наши тоже так думают. Гордятся даже, что на таком принципиальном факультете учатся. А я вот засомневалась…

– Почему?– спросил я.

– Получается, я мало чем отличаюсь от Маринки, – грустно улыбнулась Ева. – Я же не собираюсь ни оставаться на кафедре, ни в школу идти историю преподавать. Но продолжаю тут учиться, чуть ли ни чье-то место занимаю… Не поступила бы, студенткой стала бы какая-нибудь другая девочка, будущее светило археологии. Которая бы могилу Чингисхана бы откопала. Или, там, библиотеку Ивана Грозного нашла.

– А она вместо этого работает в макдаке и кричит: “свободная касса”, – подхватил я.

– Где работает? – спросила Ева.

– Забей, – махнул рукой я. ты же честно сдаешь экзамены. А не завалила сессию, как Маринка.

– Мне просто легко все дается, – пожала плечами Ева. – Но все равно же я не буду заниматься историей, когда закончу.

– Точно уверена? – прищурился я.

– Ой, отстань! – Ева смешливо сморщилась. – В чем сейчас вообще можно быть уверенной? Но я все равно не знаю, зачем мне диплом.

– Но очки же ты носишь, хотя они тебе совсем даже и не нужны, – хмыкнул я.

– Нужны! – воскликнула Ева. – В очках я кажусь умнее. Даже себе! А это особенно важно, когда мне нужно тридцать страниц скучной фигни прочитать. Внимательно. Была бы без очков, давно бы забила и предложила тебе киношку посмотреть. Но у меня очки. Так что я не могу, мне надо к семинару готовиться!

– Хм, а может и неплохая мысль насчет киношки, – я задумчиво почесал подбородок.

– Нет! – строго сказал Ева. – Мне надо готовиться к семинару!

– Чтобы получить диплом, который тебе не нужен, – усмехнулся я.

– Я еще не решила, – вздохнула Ева. – Мне вообще-то нравится учиться на истории. Особенно на первых двух курсах было интересно. Древний Египет, история античности… А вот с третьего курса стало скучновато. И психология положения не спасает. У нас ее такой старый пень ведет, на его лекциях уснуть можно. В академии все совсем по-другому. Там все на практике изучаешь, а на парах по психологии все время кажется, что это какая-то муть не от мира сего… Ой, ладно, это я уже про свое болтаю. Но должна была рассказать, а то мне вся эта история с Маринкой в голове дырку проела.

– У вас о всех отчислениях по радио объявляют? – спросил я.

– Ха, это в первый раз вообще было! – Ева всплеснула руками. Тетрадка упала с подлокотника на пол. – Замдекана сказала, что ее выперли с таким скандалом, что теперь ее ни один вуз не примет.

– Или наоборот рекламу девушке сделали, – засмеялся я. – И где-то сейчас ректор политеха с ректором меда бросают на камень-ножницы-бумага, кто девушке предложит у себя учиться.

Ева рассмеялась, захлопнула учебник и сняла очки.

– Так, все, – сказала она. – Я не могу заниматься в такой обстановке. Давай киношку посмотрим. Я сегодня зашла в видеопрокат и взяла пару кассет…

– “Иствикские ведьмы”, “Грязные танцы”… – я переводил взгляд с одной кассеты на другую. Надо же, какая классика!

– Не знаю, хорошие или нет, – сказала Ева. – Мне мужик из проката посоветовал.

– Так, давай уже выкладывай, что там у тебя еще, – сказал , внимательно посмотрев на свою девушку. По ней явно было видно, что она хочет еще о чем-то поговорить, но почему-то тянет время.

– Сегодня в универ заходил Ян, – сжав губы, сказала она и опустила глаза.

– Продолжай, – кивнул я.

– Прикинь, вежливый такой, даже причесался, – Ева нервно хихикнула.

– Замуж приходил звать? – криво усмехнулся я. Странное чувство. С одной стороны, я на все сто был уверен, что Ян мне никакой не соперник. Мой пожилой внутренний голос вообще время от времени пенял мне, что я не должен оккупировать эту прекрасную девушку. Ведь если бы не я, она бы нашла себе настоящего молодого парня, вышла замуж, родила бы детей, и вот это все. Не сказать, чтобы я серьезно об этом думал, просто иной раз возникал такой вот внутренний бухтеж.

Но сейчас я услышал, как Ева произнесла имя своего бывшего, и меня даже кольнуло что-то похожее на настоящую ревность. “Моя! – заявил мой внутренний самец. – Никому не отдам!”

Щеки Евы порозовели, по губам скользнула улыбка. Вот же ж! Как девчонки это делают, не понимаю! Что-то похожее на ревность мелькнуло всего-то крохотной искоркой, а она уже явно с моего лица это срисовала и порадовалась!

– Вообще-то он с тобой хотел встретиться, – сказала Ева.

– Что? – нахмурился я.

– Я серьезно, – Ева встала с кресла и пересела ко мне на диван. – Сказал, что хочет обсудить что-то насчет рок-клуба.

– Зреет заговор в рядах рок-музыкантов? – засмеялся я.

– В подробности он не вдавался, – Ева пожала плечами. – Он просил тебе передать, что хочет встретиться. Вот, передаю. Дать его телефон?

– Мое любопытство когда-нибудь меня убьет, – хмыкнул я. – Давай.

– Сейчас запишу, – Ева поднялась.

И тут раздался звонок в дверь.

– Мы кого-то ждем? – спросила Ева.

– Вроде нет, – я пожал плечами. – Парни спать уже легли, утомились за сегодня, бедненькие. Может, кто из “ангелочков” пришел?

Я вышел из комнаты, включил свет в прихожей и открыл дверь.

– Добрый вечер, – сказала незнакомая женщина в элегантном красном пальто и шляпке. – Надеюсь, я не слишком поздно?

– Добрый вечер, – отозвался я. – А вы уверены, что не ошиблись адресом?

– Если вас зовут Владимир Корнеев, то нет, – кокетливо улыбнулась она.

Глава 4

Стоявшая в дверях Ева закашлялась. Елена Сергеевна резко повернула голову в ее сторону.

– Извините, – проговорила Ева, прикрывая лицо.

– Так, давайте я уточню на всякий случай, – сказал я, изо всех сил удерживая на лице вежливую улыбку. – То есть, вы пришли ко мне, чтобы… гм… закрепить свое эксклюзивное право на общение с Севой, верно?

– Понимаете, Владимир, – подавшись вперед, произнесла Елена Сергеевна. – Я работаю в очень престижном месте на очень высокой должности. Моя личная жизнь у всех на виду. И я не могу себе позволить, чтобы о моей персоне болтали… всякое. Сева – очень хороший мальчик, я могу очень ему помочь с карьерой, образованием и… всем прочим. Но он еще юн, и как любой подросток способен… гм… меня скомпрометировать. Однако если вы согласитесь на мои условия, то…

– Подождите-подождите, – остановил я ее уверенный словесный поток. – Крепостное право у нас отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом или что-то в этом духе. Про рабство в наш просвещенный век уже в самых отсталых государствах позабыли. Каким образом наш в сами договор обеспечит хорошее поведение Севы?

– О, вы не сомневайтесь, я найду способы заставить его быть послушным, – сладко улыбнулась дамочка. Эффектная, кстати. Лет ей, наверное, между сорока и пятьюдесятью, высветленные волосы уложены в аккуратную прическу, причем заметно, что над ее головой трудился профессиональный парикмахер, а не просто у нее руки из нужного места растут. Холеные ухоженные руки с блестящими ногтями. Короктими, без кричащего лака, но очень ухоженные. Брючный костюм, обнаружившийся под элегантным пальто тоже был явно не на базаре куплен. Или фирменный из благополучной заграницы, или индпошив. Определять бренды на глаз я так и не научился, хотя когда-то в прошлом-будущем одна из моих пассий пыталась меня этому искусству научить. В общем, на кухне передо мной сидела настоящая стопроцентная милфа. Но попытки вспомнить из будущего, кто такая эта Елена Сергеевна, ни к чему не привели. Лицо было совершенно мне незнакомо. Это могло значить как-то, что свою карьеру дамочка закончила до двухтысячного года, и я ее просто не застал. Как и то, что служит она в таком месте, на которое область моих интересов никогда н распространялась. В каком-нибудь районном отделе образования, например. Конечно, я не мог знать всех первых лиц Новокиневска, но большую часть видел хотя бы чисто мордально. Элита не самого большого города – каста замкнутая и немногочисленная. Но сейчас, опять же, девяностые. Время, когда судьбы взлетают и падают с катастрофической скоростью, так что…