Ты мой огонь

– Больше никогда не приближайся ко мне! – бросаю, перед тем как развернуться и, гордо распрямив плечи, ухожу по коридору в неизвестном направлении.

Плевать куда, главное, подальше от богатеньких папенькиных сынков, у которых самооценка превышает все нормы. Ноги подгибаются, но я стойко держусь, чувствуя его взгляд на себе. Я Снежная, я не дам слабину, даже если внутри меня бушует ураган, а руки дрожат.

Направляюсь в библиотеку, туда, куда этот точно не сунется и где я смогу спрятаться от собственных мыслей. Где я могу забыть, что кто-то смел дотрагиваться до меня настолько нагло и беспринципно.

До конца лекции около двадцати минут, и мне этого времени хватит, чтобы вернуть себе равновесие. Среди книг, разных миров и разнообразных судеб я чувствую себя в своей тарелке. Всегда любила читать, а с возрастом любовь к выдуманным историям только возросла. Особое место в моём сердце занимает поэзия, я просто обожаю стихи. И даже иногда сама рифмую в своё удовольствие.

Захожу в библиотеку, здороваюсь с Алевтиной Марковной, безошибочно нахожу нужный ряд, хватаю книжку и, заняв столик, включаю лампу. Открываю первую попавшуюся страницу и погружаюсь в чтение.

Но не тут-то было, в голове буквы складываются в слова, а те, в свою очередь, в строки. И я прыскаю от смеха, когда стишок принимает окончательную форму.

А в голове – бравада и ветер с перрона.Типичный мажор – пижон и ловелас, Ведёт себя так, будто Нобель – про запас. Серьга в ухе, галстук – не более фасона,

Ну разве не идеальное описание наглеца? Как по мне, отлично ему подходит.

– Так, Софи, не надо о нём думать, ещё и стихи ему посвящать, пусть и ироничные, – приказываю себе и, сконцентрировавшись на чтении, ухожу с головой в книгу ровно до звонка, означающего окончание лекции.

Поднявшись, выключаю свет, ставлю книгу на место и спешно покидаю библиотеку. Однако, вернувшись в аудиторию, понимаю, что все мои вещи куда-то запропастились.

– Кто-нибудь видел мои конспекты? – громко спрашиваю не успевших покинуть помещение студентов.

– Ник Грозный забрал, просил передать тебе, цитирую: «Снежинке придётся попотеть, чтобы вернуть свою макулатуру», – проговаривает одна из местных звёзд, Света Мартынова, в компании своей свиты, и они все дружно хихикают.

Я вскипаю, как чайник на огне, из ушей пар идёт, кулаки сжимаются, короткие ногти впиваются в ладони, а лицо начинает гореть от злости на этого придурка.

Глава 3. Истина

Он изучал её запах, почерк и раздражение, как военный изучает карту перед штурмом

Ник

Сижу на капоте своего мустанга и перебираю тетрадки Снежинки. Нет, тут и книги, и конспекты, и брошюры какие-то, прямо целая библиотека. Но внимание моё привлекают два поэтических сборника. На самом деле, ничего из ряда вон, моя новая знакомая явно та ещё заучка. Но это сборники Есенина, и, мало того, в одной из тетрадей нахожу несколько стихов. Зачем переписывать? Книги мало?

Хм, получается, она большая фанатка произведений Есенина. Что же, в этой войне мне любая информация пригодится. А войне быть, огненная девочка внутри и холодная, как снежинка, снаружи распалила во мне дикое желание покорить обе эти стихии.

– Тебе заняться нечем? – раздаётся громкое в сопровождении стука каблуков.

Поднимаю взгляд и вижу разъярённую девушку. Идёт она в мою сторону спешно, от чего её твёрдая двойка покачивается при каждом шаге. Ножки у неё стройные, грех прятать их под такой длинной юбкой.

– Отчего же, я очень занят, – серьёзно отвечаю, хотя уголки губ так и норовят растянуться в улыбке.

– Верни мне мои вещи! – требует, встав передо мной и прожигая во мне дыру.

– А что я получу взамен? – вопросительно приподнимаю бровь.

– Хм, дай-ка подумать, – прижимает палец к губам, сделав вид, что думает. – Ничего! – выдаёт почти криком и делает шаг вперёд, собираясь забрать свою макулатуру.

– А нет, Снежинка, – протянув руку, обхватываю тонкую талию и шустро, чтобы не успела воспротивиться, прижимаю спиной к себе.

Уже от такой близости во мне начинает бурлить кровь, в голове яркая картинка, как я разложу эту строптивицу на капоте своей тачки и буду долго из неё выбивать всю её напускную спесь.

Тихо всхлипнув, она замирает в моих руках, кажется, даже дышать перестаёт. Округлая попа прижимается ко мне, плоский животик подрагивает под моей ладонью, и пахнет от неё каким-то одуряющим парфюмом. А может, это не духи, а её естественный запах. Мне чуется бергамот, при этом почему-то ассоциируется с восточными странами. Вдыхаешь и словно оказываешься на улицах жаркого Марокко.

Не знал, что ароматы способны на такие путешествия, но мне определённо нравится, как пахнет Снежинка.

– Убери от меня свои руки! – шипит сквозь зубы.

Вижу, что старается оставаться непоколебимой, но подрагивающий голос выдаёт её с головой.

– Иначе что? В деканат пожалуешься? – насмешливо интересуюсь и теряю контроль над своими конечностями.

Ладонь, удерживающая девушку, принимается исследовать её прекрасное тело. Провожу по животу вниз, наслаждаясь незамедлительной реакцией на свои прикосновения. Но вдруг рука замирает в зоне пупка. Сквозь плотную ткань пояса юбки я отчётливо нащупываю… очертания пирсинга.

– Вот это сюрприз! – выдыхаю и оскаливаюсь, как довольный котяра. – А девочка не такая уж и правильная, – добавляю самому себе.

– Отпусти немедленно! – прикрикнув, Снежинка начинает барахтаться, как пойманная в сети бабочка.

– Открою тебе одну истину, Снежинка, – хрипло шепчу на ушко, прижав сильнее к себе. – Чем больше девушка сопротивляется, тем выше желание её присвоить.

– Урод! – шипит сквозь зубы.

– Врать не хорошо, я красавчик, и ты это знаешь, – насмешливо бросаю и губами обхватываю мочку уха.

От этого короткого действия меня передёргивает, но в хорошем смысле. Хочется зарычать, словно хищник, поймавший свою жертву и предвкушающий сытный ужин.

– А теперь иди, – убираю руки с её живота, но перед тем, как она делает шаг вперёд, шлёпаю по заднице и прикрываю глаза от удовольствия.

– Ты больной! – выкрикивает, побагровев от злости.

Забирает свои вещички и спешно направляется в сторону здания. А я залипаю на её округлой попке, обтянутой плотной тканью юбки. Мысленно уже поставил её раком и, придерживая за ягодицы, насаживаю на свой крепкий стояк.

Ох, мать вашу! Давно меня так не накрывало, я уже и подзабыл это чувство охоты и погони. Занимательное время меня ждёт, но я возьму эту крепость, чего бы мне это ни стоило.

Закуриваю, чтобы успокоиться и избавиться от кола в зоне ширинки. После чего огибаю тачку и, открыв багажник, снимаю с себя пиджак и запачканную рубашку. Ловлю на себе взгляды стоящих неподалёку девиц, когда остаюсь с голым торсом. Подмигиваю им и достаю из сумки чистую футболку. А переодевшись, в предвкушении иду на лекцию.

В аудитории безошибочно нахожу Снежинку, сложно не найти одинокую фигуру на первом ряду. Конечно я занимаю место рядом с ней. С роду не сидел на первых партах, но ради такого важного дела можно изменить некоторые привычки.

– Да, господи! – вздыхает девушка, едва я приземляюсь.

– Можно просто «Мой бог», – шепчу, едва сдерживая улыбку.

Мне так в кайф её эмоции, что удержаться будет сложнее, чем я представлял.

– Удивительно, – мотает головой, при этом на меня не смотрит, взгляд сосредоточен на доске, будто там написана теория сотворения мира, не иначе.

– Насколько я красив? – вопросительно выгибаю брови.

– Насколько ты самоуверен, – выплёвывает и удостаивает меня своим вниманием. – Открою тебе одну истину, клоун, – наклонившись, возвращает мне мои же слова. – Самоуверенность не является признаком привлекательности.

– Врёшь! – громко и наигранно возмущаюсь, шлёпнув ладонью по столу. – Получается, родители мне врали, когда говорили, что я самый красивый ребёнок?

– Получается, так, – разводит руками и отворачивается. – Найди себе другое место, мне неприятно находиться с тобой на таком близком расстоянии.

– И снова враньё, Снежинка, – цокнув языком, скольжу ближе, настолько, что наши бёдра соприкасаются, и на лице девушки появляется лёгкий румянец смущения.

3.2

Ник

Надо отдать должное моей соседке по парте за умение так мастерски игнорировать и бить по моей самооценке. Ко мне никто и никогда не проявлял безразличия. А Снежинка делала из меня пустое место на протяжении двух лекций. Она не реагирует на мои выпады, делает вид, что не слышит моих подколов, и больше не покрывается алыми пятнами, когда я прикасаюсь к ней.

Это не просто удар по самолюбию, она растоптала меня. И этим, к сожалению для неё самой, подписала себе приговор. Я не привык отступать, а теперь не просто хочу её, это уже моя главная цель в жизни. До момента, когда она будет стонать подо мной, а губы беспрерывно повторять моё имя и просить ещё.

Ближе к концу последней лекции я выпал из реальности, выстраивая в своей голове стратегию штурма ледяной снаружи крепости. Выныриваю, когда раздаётся стук по столу и голос огненной девочки с маской холодной королевы.

– Пока не расходимся, прошу минуту вашего внимания, – громко проговаривает Снежинка, встав перед всей аудиторией. – Каждый год в начале осени стартуют университетские лиги футбола, волейбола и баскетбола. Я, как представитель профкома, ищу желающих вступить в команды. Кто заинтересован, прошу записаться, – строгий тон, цепкий взгляд, блуждающий по помещению, избегает только меня.

Она ещё и представитель профкома, помимо всего прочего. Ох и тяжко мне будет, но зато интересно.

– А что мы с этого иметь будем? – насмешливо интересуется какой-то парень. – Призом ты будешь? Заучек я ещё не трахал, – добавляет, и по аудитории проносятся смешки.

Разворачиваюсь, чтобы взглянуть на этого шутника, и нахожу его почти сразу. Модная нынче причёска, футболка с огромными буквами известного бренда, на носу очки-авиаторы с жёлтыми стёклами, нога согнута в колене, и сам он полулежит на скамейке. Мажор, одним словом. Я, если судить по финансовому состоянию моей семьи, тоже являюсь представителем этой расы, с одним отличием – воспитывали нас как простых смертных.

– Призом я буду, – бросаю, взглядом показывая мудаку, что он с этого иметь будет – переломы, ссадины, выбитые зубы.

– Во-первых, участие в соревнованиях между вузами, городскими и, при желании, всероссийскими студенческими лигами, – голос Снежинки остаётся спокойным, но взгляд становится чуть острее. —Это и опыт, и эмоции, и связи. Во-вторых, активисты и спортсмены получают дополнительные баллы к рейтингу, шанс на повышенные стипендии и благодарности от ректора. В-третьих, бесплатный доступ к спортзалам, тренировкам и экипировке. Ну и, в-четвёртых, никто не отменял грамоты, медали, поездки и… уважение. В резюме тоже не лишнее. И, наверное, для тех, у кого гормоны до сих пор на фазе пубертата, самое интересное – это слава и фанатки, которые готовы на всё, лишь бы удостоиться внимания спортсмена, – после этих её слов вокруг начинают улюлюкать.

– А ты на что готова ради внимания? – очередной остроумный вопрос от другого мудака.

– Я готов на многое, – снова подаю голос, но вот, нахрена я в охранники записался, мне не понятно.

– А ты кто? Тебя кто-то спрашивал? – прилетает в ответ.

Прищуриваюсь, унюхав достойного соперника. Этот, в отличие от мажора, явно с яйцами. На нём футболка с эмблемой борцовского клуба, тело бугрится от мышц, уши поломаны, взгляд как у питбуля.

– Могу объяснить, кто я, – говорю и уже предвкушаю знатный спарринг.

– Ноль вопросов, даже интересно, – сказав это, он подаётся слегка вперёд и смотрит насмешливо.

Так, Ник, вспомни, что ты дал обещание отцу и уже нарушил его. Хочешь кулаками помахать, делай это за пределами университета.

– Забились, – коротко киваю.

– Хватит фонить насилием! – требует Снежинка, прерывая наши с борцом гляделки. – В общем, привилегий много, кто хочет, подойдите ко мне и запишитесь. Дальше, через месяц у нас посвящение, в котором вы так же можете участвовать, и осенний бал, куда вы больше полезны будете в команде организаторов. На этом пока всё, кому интересно, подходите, – с этими словами девушка подходит к преподавательскому столу, виляя своими бёдрами на потеху всем присутствующим.

Неожиданно раздаётся скрип зубов и треск, не сразу понимаю, что это я так челюсть сжал и ручку в пальцах раздавил. Нет, всё ясно, пока стрелка моего компаса указывает на Снежинку, я буду беситься, что кто-то пялится на неё. А как получу своё, мне уже будет насрать, кто и куда смотрит.

Остаюсь сидеть на месте, естественно, не собираюсь вляпываться в эти кружки. Ладно был бы бокс, туда с удовольствием бы вписался, но для меня беготня по полу за мячом имеет исключительно развлекательные цели. Каждые выходные играем с отцом и братом, и этого достаточно, не на столько привлекательно, чтобы ввязываться всерьёз.

К моему удивлению, к Снежинке выстраивается очередь из парней и девушек. Не все стремятся в спортивные секции, девушки и вовсе интересуются только осенним балом. А я всего лишь жду, когда староста освободится, и, так уж и быть, помогу ей донести до дома портфель и тележку с макулатурой.

Глава 4. Первый сбой

В его мире чувства – это игра, но с ней он начал проигрывать, даже не успев сделать первую ставку

Ник

Аудитория давно опустела, а Снежинка копошится со своей макулатурой, сидя за преподавательским столом, и упорно делает вид, что меня не существует. А я, как Хатико, жду, когда она удостоит мою скромную персону своим вниманием. Но моему терпению приходит конец и, встав со своего места, подхожу к ней и самым наглым образом начинаю собирать её вещички.

– Что ты творишь? – громко возмущается девушка.

– Помогаю тебе принять правильное решение, – отвечаю с обворожительной улыбкой и подмигиваю для эффекта.

Снежинка опять теряет дар речи, уставившись на меня, приоткрыв рот и хлопая ресницами. Но ненадолго, когда я почти собрал всё в стопку, резко поднимается и тянет руки к своим сокровищам.

– Положи всё на место! – требует, разве что ногой не топает.

– Я о тебе забочусь, глупышка, нельзя столько учиться, – мягко проговариваю и провожу пальцем по её щеке.

– Ты правда больной, – выдыхает, смотря на меня с явным шоком.

– Разве что тобой, – пожимаю плечами. – Пошли давай, – бросаю и размашистым шагом направляюсь на выход.

– Стой! – кричит мне вслед, и за спиной раздаётся стук каблучков. – Ник! – и вот тут я торможу на месте, а девочка от неожиданности врезается в меня.

Моё имя с её языка прозвучало слишком сексуально, и это, мягко говоря, очень странно, но меня как молнией прошибло. И било оно прямо по яйцам.

– Скажи ещё раз, – резко развернувшись, наклоняюсь к её лицу.

– Что? – в недоумении спрашивает, тяжело дышит, от чего белая блузка натягивается на груди.

– Моё имя, – отвечаю, опуская взгляд на её пухлые губы, которые вот-вот зашевелятся.

– Мудак, – не слышу, читаю по этим красивым губкам.

Возвращаю взор к глазам и долго смотрю, словно хочу в душу заглянуть. Может, я ошибаюсь, но вижу, что не так уж я ей неинтересен, просто девочка с характером.

– Тебя заводит, когда обзывают? – склонив голову к плечу, слежу за её реакцией.

– Верни мне мои вещи и исчезни наконец, – выплёвывает, уперев руки в бока.

– Не могу, – мотаю головой и выпрямляюсь. – Я, как истинный джентльмен, обязан отвезти тебя домой.

– Ты истинный идиот! И я живу в общежитии, мне пять минут до него, – выкрикивает, явно уже нервы на пределе.

Облом, Ник. Об этом я как-то не подумал, но, в принципе, ничего страшного.

– И всё же негоже такой госпоже таскать такие тяжести, – стою на своём.

– Да оставь ты меня в покое уже! – вроде и злится, но в глазах отчаяние и бессилие.

Так, Ник, доводить женщин до слёз не по-мужски, а девочка, кажется, уже готова расплакаться. Возможно, я перегнул палку, меня охватил азарт и эмоции, но так я не добьюсь ничего хорошего.

– Ладно, прости, я просто хотел помочь, – спокойно проговариваю и вручаю макулатуру Снежинке. – Нет, так нет, – поднимаю руки в сдающемся жесте. – До завтра, – одариваю её улыбкой и ретируюсь, пока не передумал.

Спешно иду к тачке, потому что тянет обратно, но на сегодня хватит. Вообще, это не мои методы соблазнения, обычно беру девушек более лёгкими способами, но тут моя система дала сбой. Наверное отсюда и такая дикая тяга, и желание обладать. Но тут тише едешь – дальше будешь, так что не будем гнать лошадей.

Сев в тачку, трогаюсь с места и проезжаю всего ничего, ровно до кафе «Лотус», детища моего брата. Даня открыл это место несколько месяцев назад, сделал доступные цены специально для студентов, теперь отбоя от клиентов нет.

Паркуюсь на свободном месте и в здание захожу, как к себе домой. Махнув рукой работникам, направляюсь прямиком к кабинету брата.

– Чёрт! – едва я открываю дверь, рычит Даня и в гневе смахивает со стола какие-то бумажки.

– Собственной персоной, – говорю, обозначая своё присутствие. – Чего буянишь? Дебит с кредитом не сошлись? – усаживаюсь в кресло напротив с привычной ухмылкой.

Пытаюсь хоть как-то разрядить атмосферу, так как вижу, что он на пределе, а брат редко даёт слабину. Между нами всегда было что-то вроде молчаливого соглашения: делиться, если слишком тяжело нести одному. И сейчас он на грани, я это сразу вижу.

– Типа того, – отвечает севшим голосом. – У тебя что? – явно хочет отвлечься.

Я тоже, если честно, не в лучшем состоянии. День не задался, новый универ, новые рожи… и старая привычка лезть в драку, если кто-то ляпнет не то. Но Снежинка всё это стёрла своим милым личиком.

– Первый день, – вздыхаю, и он, опустив взгляд, сразу замечает мои руки.

– Серьёзно? Даже дня не продержался? Ты же отцу обещал, – в голосе больше разочарования, чем злости.

– Меня девчонкой назвали. Что я, по-твоему, должен был делать? Улыбнуться? – раздражаюсь сам на себя, не на него.

– Ладно, понимаю, – кивает. – Надеюсь, тебе хоть хватило мозгов сделать это за территорией универа? – и, наблюдая моё молчание, сам всё понимает. – Да блин, Ник! – откидывается назад и стукается затылком о спинку кресла.

– Да брось, если эта блондиночка будет молчать, всё нормально будет, – отмахиваюсь.

– Не понял, ты девушку избил? – он резко выпрямляется.

– Ты за кого меня принимаешь? – фыркаю. – Девушку я могу только своим орудием бить, и она от этого будет только стонать в удовольствии, – ухмыляюсь, но он глаза закатывает. – Спортсменов каких-то приложил. Мелкие были, но борзые.

На мгновение в его взгляде вижу уважение, такое знакомое, братское. А потом он опять уходит в себя. Что-то внутри его грызёт.

– Ладно, не обо мне. Как там твоя охота? – спрашиваю, и он замирает, будто по щеке получил.

Братец тут недавно эпически встретился с девушкой, которая где-то лет шесть назад признавалась ему в любви, но он её отверг, потому что ей было тринадцать лет. А несколько дней назад в ночном клубе нашего отца она вылезла из торта, предназначенного для стриптизёрши, и облила его помоями. Ну, девочка выросла, не пала к его ногам, как другие, да ещё и пощёчину влепила, вот он и обещал присвоить её себе.

Хм, а мы и правда похожи.

– Не будет никакой охоты, – отвечает тихо, и его лицо перекосилось, как будто ощущает отвращение даже к себе.

– Оу, а что случилось? – спрашиваю почти в шутку, но ловлю его взгляд и понимаю, что ему не до веселья.

– Ксюша другая, – коротко бросает. – Эти игры для таких, как… Марина, например, – кивает в сторону двери, и я сразу всё понимаю.

– Ну что сказать? Хорошо, что понял вовремя, – развожу руками.

– И ты, – говорит он уже тоном старшего, хотя мы почти ровесники. – Никогда к таким девочкам не подходи, полно доступных, – я смотрю на него в упор, отчётливо улавливая, какие-то изменения.

– Ты мне что-то недоговариваешь, – не спрашиваю, утверждаю, потому что мы слишком хорошо друг друга знаем.

Он молчит, а я не давлю, если что-то и гложет, сам расскажет, когда посчитает нужным.

– Лучше помоги с отчётами, – кидает мне папку.

– Эй, я вообще-то на тебя не работаю, – фыркаю, но открываю.

– С меня обед, – слышу в ответ.

Усмехаюсь и всё-таки берусь за работу, в цифрах я разбираюсь, мы с братом оба закончили экономический факультет в Лондоне, а уже магистратуру по другому профилю взяли.