Ты мой огонь

Ронни Траумер

Ты мой огонь

Пролог

Время не лечит, оно просто учит притворяться. Пока не раздаётся её голос, и ты снова летишь к ней, забыв обо всём

– Ник, помоги, пожалуйста.

Три грёбаных слова. Сколько всего можно вложить в три слова? Сколько боли, сколько отчаяния, сколько воспоминаний, от которых сердце бьётся быстрее?

Она плакала, я слышал это. Голос дрожал, звучал измученно, сдавленно, словно ей не хватало воздуха, словно она выговаривала это из последних сил. И, чёрт возьми, я ни на миг не замешкался.

Я ей нужен.

Полгода. Шесть долбаных месяцев. Сто восемьдесят дней, которые я пытался собрать себя по кускам.

Я не жил – существовал. Просыпался, вставал, куда-то шёл, делал вид, что всё нормально, что всё осталось позади. А потом наступала ночь, и иллюзия рушилась к чёртовой матери. В темноте невозможно лгать себе. В темноте я видел её лицо, слышал её голос, вспоминал её прикосновения.

Я умирал по частям, словно машина, в которой сломался главный механизм. Разбирал себя снова и снова, будто пытался найти изъян, который привёл к этой катастрофе. Где я оступился? Где недосказал? Где перегнул?

Только спустя месяцы понял: время не лечит. Эта хрень, которую вдалбливают в голову, просто удобная ложь. Время не затирает боль – оно превращает её в привычку. Оно делает тебя мастером по сокрытию ран. Учит жить с этой болью, дышать сквозь неё, даже улыбаться. Но не избавляет. Никогда.

Если бы мне кто-то сказал, что я буду вот так убиваться по девушке, я бы рассмеялся ему в лицо. Нет, даже не так – я бы плюнул ему в рожу за этот бред. Я не из тех, кто зависает в прошлом. Я не из тех, кого можно сломать.

Но любовь…

Любовь – самая подлая, самая жестокая вещь на этой планете. Она делает тебя слабым. Обнажает. Разрывает на куски. Ломает так, что ты сам себя не узнаёшь.

Я поклялся, что не прощу её. Никогда. За враньё, за игры. За фальшивые обещания и слова о любви, в которые я, дурак, поверил.

Она ушла. Просто развернулась и ушла, когда я больше всего в ней нуждался. Оставила меня среди обломков, захлёбывающегося болью.

Я поклялся, что закрою эту главу раз и навсегда.

Но вот, стоит ей позвонить, и все мои грёбаные установки летят к чертям.

Я забываю про гордость. Про злость. Про обиды.

Сжимаю руль так, что побелели костяшки пальцев, и жму на газ, нарушая все возможные правила.

Несмотря ни на что.Потому что я любить не перестал.

Глава 1. Огненное столкновение

Она налетела на меня как буря, снесла всё своей яростью, а я стоял и думал только об одном – это пламя я хочу разжечь ещё сильнее

Ник

Иду по коридорам универа в поисках своей аудитории, сегодня первое занятие, и я снова студент, правда уже в магистратуре. Мой брат сказал, что это глупо, получить диплом в Лондонской школе экономики и вернуться в Россию, чтобы дополучить образование. Но что он понимает, дома всё лучше, и учиться здесь мне два года, а не один, как в Лондоне.

– Девочка! – различаю мужской голос в этой какофонии звуков.

«Кто-то кого-то потерял», – мелькает ненужная информация на краю сознания.

Достав телефон из кармана, смотрю ещё раз номер кабинета, в котором пройдёт наша лекция, и понимаю, что мне надо на этаж выше.

– Ты чё, глухая? – толкает меня кто-то в плечо, и я замираю.

Мне показалось, или ко мне обратились как к девчонке?

– Не понял, – бормочу и медленно разворачиваюсь, чтобы столкнуться с тремя пацанами спортивного телосложения. – Вы это мне? – вопросительно выгибаю бровь, внешне оставаясь спокойным.

– Тебе-тебе, ты откуда приехала? – говорит один из них и пальцем задевает серёжку в моём ухе, после чего все дружно ржут.

– Ха-ха, – бросаю, перед тем как напасть.

Я делаю шаг вперёд, резко, как на ринге. Мой кулак летит прямо в лицо ближайшему из них – правый прямой, мощный и точный. Его голова дёргается назад, и я уже вижу, как он пошатывается, но времени нет. Левый хук уходит в его корпус – чувствую, как он сгибается, воздух с шумом выходит из его лёгких.

Второй подлетает справа, размахиваясь для удара. Я резко ухожу вниз, кулак свистит у меня над головой. Левое плечо разворачивается, и мой апперкот влетает в его подбородок. Его челюсть глухо щёлкает, он отлетает на шаг назад, хватаясь за лицо.

Третий не медлит, он уже пытается врезаться в меня, идя напролом. Прямо, неуклюже. Вижу всё в замедлении. Я делаю шаг в сторону, пропускаю его мимо себя, и локоть входит ему в бок. Он срывается с дыхания, но разворачивается. Глаза яростные, красные. Хочет реванша.

Не успеет.

Я встречаю его левой двойкой: джеб в нос, правый в висок. Голова дёргается вбок, и он падает как мешок.

Первый всё ещё держится. Тяжело дышит, но смотрит зло. Его удар летит к моему лицу, я уклоняюсь, шаг назад. Тут же сокращаю дистанцию, бью левой в корпус, ещё раз, потом правый прямой в челюсть. Он валится, как подкошенный.

Стою, мышцы напряжены, кровь стучит в висках. Они лежат. Вокруг собрались зеваки и в мёртвой тишине смотрят на это шоу.

– Ник Грозный, господа, – представляюсь, криво поклонившись. – Кто-нибудь ещё хочет прокомментировать мой внешний вид? – скалюсь в улыбке, и толпа начинает рассасываться. – Так я и думал, – хмыкаю и, поправляя свои волосы, собираюсь пойти дальше.

– Вы что натворили? – на моём пути вырастает девчонка метра полтора, серые глаза выпучились на меня, как на отморозка. – Помогите им, – кивает на лежащих, и какие-то парни спешат на помощь, словно Чип и Дейл. – Вам придётся пройти со мной в деканат, – заявляет девица со светлыми и длинными, до округлых бёдер, волосами, собранными в мудрёную косу.

Гладкая кожа без намёка на макияж, но светящаяся каким-то естественным сиянием. Губы мягкие, естественного розового оттенка, будто только что после тёплого чая. Серые глаза смотрят возмущённо, внимательно, будто сканируют моё лицо. Ни одной чёткой эмоции, только собранность и сосредоточенность. Удивительный экземпляр, для полноты эффекта круглых очков на носу не хватает. Но они сделали бы её сексуальной училкой из фантазий подростка.

Так, очнись, Ник!

– Эм, нет, у меня другой маршрут, – вежливо улыбаюсь и обхожу эту карлицу.

– Это был не вопрос, молодой человек, – хватает меня за локоть, и я не знаю, что удивляет больше, – её наглость или обращение.

– Во-первых, – тихо начинаю, сделав шаг и нависая над ней. – Не трогай меня, – на моих губах играет улыбка, но говорю я сквозь зубы. – Во-вторых, я пойду туда, куда собирался, – добавляю и, отцепив тонкие пальцы от себя, разворачиваюсь и ухожу.

Поднявшись на нужный мне этаж, решаю сходить в уборную, отмыть чужую кровь с рук. Едва толкаю дверь, до меня доносится диалог двух студентов.

– Раскидал всех троих в два счёта, – говорит щуплый паренёк с круглыми очками на носу.

– Эту троицу давно надо было кому-то поставить на место, – кивает второй, с рыжими волосами. – Всех достали уже.

– Ну не всех, а только «недостойных», – изображает кавычки в воздухе очкастый.

Я спокойно прохожу к раковине, включаю воду, чем обращаю на себя внимание. Видимо, заметив, от чего именно я отмываю свои руки, парни спешно покидают помещение.

– М-да, Ник, если отец узнает, будешь слушать очередную лекцию о том, как надо себя вести, – говорю своему отражению в зеркале.

Это была его единственная просьба – не лезть в драку, а я в первые же минуты пребывания в стенах университета нарушил данное ему слово. Отца я, конечно, не боюсь, всего лишь не хочу его разочаровать, тем более не хочу расстраивать маму. Но, надеюсь, парни или та девица угомонятся и не пойдут жаловаться в деканат.

Покинув туалет, нахожу нужную аудиторию и, потянув дверь на себя, застываю, не торопясь заходить. Спиной ко мне и лицом в зал стоит та самая особа с серыми глазами. Прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, позволяю себе рассмотреть девушку. Блузка из лёгкой ткани подчёркивает хрупкие плечи и изгиб талии, а строгая юбка так обтягивает округлую попу, что я невольно втягиваю воздух едва ли не со свистом. Высокие каблуки придают её фигуре ещё больше грации, делая движения плавными и уверенными, но всё равно она ниже меня на полторы головы.

– У меня есть номера ваших телефонов, я добавлю всех в чат группы. И попрошу не игнорировать мои сообщения, – вещает строгим голосом.

Но он у неё такой нежный, милый, что подобный тон совершенно ей не подходит. Как может человек выглядеть так строго, так правильно и при этом завораживать до состояния полной потери реальности? Тем более меня, человека, который имел девушек всех видов и сортов.

– У нас будут лекции три дня в неделю, упрощу вам задачу и буду присылать расписание в чат. Напоминаю, что те студенты, которые участвуют в мероприятиях университета и будут работать над дополнительными проектами, будут поощрены, – продолжает девушка, иногда опуская взгляд на экран планшета в своих руках. – Вопросы есть? – обводит взглядом группу.

Судя по лицам присутствующих, у них только один вопрос: когда она свалит и оставит их в покое?

– Хорошо, если возникнут, вы знаете, как меня найти, – бросает и, подойдя к столу преподавателя, хватает с него стаканчик и несётся на выход, то есть ко мне.

Под ноги девочка не смотрит, в одной руке планшет, во второй бумажная тара, ещё и на ходу пытается что-то нажимать на экране. Собственно, налетает на меня со всего размаху, обливая меня чёрным кофе. По аудитории проносятся смешки, вздохи и ахи, а я только глаза закатываю, что-то не складывается первый учебный день.

– Ой! – восклицает, округлив свои серые омуты на меня.

– Ты решила весь день мне испортить? – смотрю на неё спокойно, честно, я даже не разозлился. Ну, случается, у девушки явно полно дел.

– Ты сам виноват, это во-первых, – её лицо моментально сменяется с виноватого до обвиняющего. – А, во-вторых, это карма, молодой человек, – выплёвывает, обходит меня, предварительно толкнув, и, цокая каблуками, уходит, высоко задрав голову.

Мой рот растягивается в улыбке, в груди что-то щёлкает, а мозг подсказывает, что эта девочка очень необычна. Полыхающий огонь, а мне безумно нравится всё, что так ярко горит.

1.2

Ник

Как выясняется полчаса спустя, блондинка с лексиконом моей бабушки, внешностью ангела и огненным характером является моей одногруппницей и почётной старостой. Заучка с замашками диктатора и озабоченностью контроля. Едва преподаватель заходит в зал, как эта выскочка чем-то стучит по столу, призывая к тишине в аудитории.

– Никита Грозный здесь? – спрашивает профессор с квадратными очками на носу, рассматривая студентов.

– Здесь, – вздыхаю, подняв руку, и все до единого устремляют взгляды на меня.

Все, кроме одной блондинки с гордо вздёрнутым носом.

– Прошу пройти в деканат, вас там ждут, – говорит преподаватель, глядя на меня поверх очков.

По помещению раздаются шепотки, и староста снова стучит по столу.

– Тишина! – бросает строгим тоном, который совершенно не вяжется с её кукольной внешностью.

Встав, я спускаюсь с галёрки, не торопясь и ловя на себе восхищённые взгляды однокурсниц, которых и пятно на белоснежной рубашке не смущает. Да, я красавчик, чего уж греха таить, однако коробит от того, что блондинка не разделяет мнение остальных. Что такое? Больше привлекают щуплые ботаны в очках и в вязанных безрукавках?

Торможу у первого ряда, где, собственно, и разложила книги и тетрадь высокомерная девица. Даже у профессора нет такого количества макулатуры, сколько перед ней лежит.

– Библиотеку ограбила? – шёпотом спрашиваю, наклонившись к ней, и заучка вздрагивает.

– Идите в деканат, гопник, и не задерживайте лекцию, – бросает, и не взглянув на меня.

– Гопник? – хохочу во весь голос.

– Молодой человек, – обращается ко мне преподаватель, и я, подняв руки в сдающемся жесте, покидаю аудиторию, продолжая веселиться.

Гопник… где я, и где представитель уличной субкультуры. Из какой глуши притащила свою аппетитную задницу эта блондинка? Наверное, оттуда, где телевизоры чёрно-белые и телефоны с дисками.

Нет, я никогда не был дискриминатором, к счастью для других, у меня хорошее воспитание. Но эта девушка нарывается, прямо просит без слов. Хм, а может, она специально, чтобы внимание моё привлечь? По мне ведь ясно, что на обычный подкат я не поведусь.

В размышлениях я дохожу до деканата, аккуратно стучу и, не дожидаясь ответа, открываю дверь и захожу в приёмную, где за столом секретаря, сидит молоденькая девушка в белой блузке. Волосы собраны в конский хвост, очки, как глаза у кошки, губы алые и надутые, как сейчас модно. Ну чистая представительница этой профессии.

– Добрый день, красавица, – проговариваю с улыбкой Чеширского кота, опершись руками в стол и нависая над ней. – Если ты меня сюда позвала, то я рад, что пришёл, – добавляю, опуская взгляд на скромное декольте.

– Позвала? – теряется в пространстве девушка и глазками меня пожирает. – А вы кто?

– Грозный, – шепчу, наклоняясь ближе.

– Ах, – выдыхает и прокашливается. – Вы драку устроили.

– Разве это драка? Так, баловство, – подмигиваю, и она расплывается в широкой улыбке.

– Проходите, вас ждут, – указывает на дверь в кабинет, и, окинув её заинтересованным взглядом, прохожу к представителю власти в этих стенах.

– Здравствуйте, вызывали? – с ходу спрашиваю мужчину с проседью на висках.

– Грозный? – уточняет мужчина, не поднимая глаз от каких-то документов.

– Он самый, – киваю, хоть декан и не видит этого.

– Ну, садитесь, – взмахнув рукой на стул передо мной, он минуты две ещё изучает бумаги и только потом обращает своё внимание на меня. – Что же вы творите, юноша? – спрашивает, скрестив руки над столом. – Не успели толком порог переступить, уже показали себя с худшей стороны.

– Прошу прощения, – произношу, даже руку к груди прикладываю. – У меня не было цели влезать в драку, но ребята напросились, – добавляю и язык себе прикусываю.

– Мы не потерпим в нашем учебном заведении подобного поведения…

– Больше не повторится, даю слово, – перебиваю мужчину не из наглости, а чтобы он не успел озвучить что-то типа «вас исключат» или, что хуже, «мы позвоним родителям».

Конечно это не школа, чтобы вызывать маму в деканат, но вот набрать отца и сообщить о моей выходке ему ничего не стоит, а мне этого не хочется.

– Идите, – спустя долгую паузу вздыхает старичок.

Кивнув в знак благодарности, поднимаюсь и выхожу из кабинета. У секретарского стола останавливаюсь и, улыбнувшись своей самой фирменной улыбкой, наклоняюсь к молодой девушке.

– А скажи, красавица, кто меня сдал? – томным голосом спрашиваю.

– Снежная София, – выпаливает, заглядывая мне в рот, но тут же поджимает губы. – Боже, только не говорите, кто вам сказал, – испуганно глазками хлопает.

– Я вас даже не видел, – проговариваю и нагибаюсь через стол. – Но, надеюсь, встретимся вне этих стен, – шепчу хрипло на ухо, и девица всхлипывает.

Выпрямляюсь, подмигиваю и покидаю деканат. В коридорах тишина, все на лекциях, неторопливо шагаю в свою аудиторию, насвистывая себе под нос незатейливую мелодию.

Сдала, значит, пигалица полутораметровая. А ведь она на каблуках мне по плечо, что, если их снять? Я ведь съем её с потрохами и не подавлюсь.

Если откровенно говорить, мне, по большому счёту, плевать, что на меня пожаловались. В принципе, вряд ли бы новость о драке не дошла до декана, но дело в том, что у меня появился повод цепляться к заучке.

– Снежная София – смакую её имя на языке.

Эта фамилия совершенно ей не идёт, какая же она Снежная, если в ней столько огня. Пламя, обжигающее всё вокруг, а я уже соскучился по острым ощущениям.

Подойдя к аудитории, распахиваю дверь и, бросив кроткое «извините» профессору, прохожу вперёд, но не поднимаюсь на галёрку, а приземляюсь на первую парту к Снежной принцессе.

– Я люблю сидеть одна, – шепчет, продолжая смотреть на преподавателя.

– Разлюбишь, – бросаю, хищно оскалившись.

Глава 2. Нарушенные границы

Ворвался, сел, прижался, выдал фразу из дешёвой мелодрамы, и всё это – за первые десять минут. Удивительный экземпляр.

София

Наглый, напыщенный, невоспитанный придурок! И как только посмел сесть ко мне, ещё и заявлять такое? Воздух вокруг наэлектризовался, а из моих ушей наверняка такой пар идёт, что скоро окна запотеют.

– Закон закрепляет ключевые права потребителей, которые обязательны для соблюдения всеми продавцами и поставщиками услуг, – словно сквозь вату слышу голос Сергея Анатольевича, но с трудом могу сконцентрироваться. – Право на качество товаров и услуг, – продолжает преподаватель.

Право… право… право на… личное пространство, чёрт возьми! Это моя зона комфорта, границы которой этот бандит нахально переступил. Не понимаю, в чём, собственно, дело, но я не могу сидеть так близко к нему. Его бедро почти касается моего, а от запаха тёплой кожи, дыма и пряной горечи у меня перехватывает дыхание.

От него пахнет брутальностью, уверенностью и хищным спокойствием. И этот аромат отлично ему подходит, но, вот незадача, – я терпеть не могу таких людей. В молодости такие охотники своим животным обаянием завоёвывают наивных девочек, а лет через двадцать будут присваивать себе женщин методом шантажа и запугивания.

Отодвигаюсь от парня на несколько сантиметров, забрав с собой тетрадку и ручку. Тут же слышу смешок, а через секунду это хамло, скользит по скамейке ещё ближе, чем до этого. Теперь наши бедра плотно прижаты друг к другу, а этот дерзкий аромат его духов буквально наполняет мои лёгкие.

– Весь одеколон на себя вылил с утра, – фыркаю и морщу нос.

– Это мой естественный запах, – не смотрю на него, но отчётливо слышу улыбку в голосе.

– Отодвинься от меня, пока меня не вывернуло, и твой «естественный аромат» не смешался с моим завтраком, – шёпотом проговариваю и кривлюсь от своих же слов.

Обычно я веду себя куда сдержаннее и воспитаннее, но этот парень выводит меня из себя одним своим существованием.

– Ты мне нравишься всё больше, Снежинка, – бросает с усмешкой, и я чувствую, как мои щёки заалели.

– А ты мне противен, – выплёвываю, повернув голову к нему, и тут же тону в серо-голубых глазах.

«Какая наглая ложь, София», – посмеивается голос в голове. Согласна, парень привлекателен, даже очень. Густые тёмные волосы падают на лоб, пара прядей выбивается вперёд, придавая облику лёгкую дерзость. Глубокий внимательный взгляд будто прожигает насквозь, в нём есть что-то опасное, что-то, от чего хочется задержать дыхание.

Приоткрытые губы, немного надменные, но манящие. Острые скулы, ровные линии челюсти. В ухе поблёскивает серьга, в носу кольцо – детали, которые говорят, что он не любит правила и привык делать всё по-своему.

Белая рубашка с пятном от кофе небрежно расстёгнута, галстук висит на шее, будто его схватили в запале страсти, или он сам небрежно ослабил его, не заботясь о порядке. Чёрный пиджак подчёркивает его фигуру, но сидит легко, без натяжения. Он выглядит так, словно только что вышел из сна любительницы молодёжных романов. Слишком идеальный, слишком опасный и пахнет, как человек, который может стать твоей слабостью.

Нет, не вздумай, София! Слабость не твоя, ты вообще не знаешь значения этого слова.

Спешно отворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в тетрадь, но вижу только расплывчатые линии и закорючки. Господи, за что? За какие грехи этот парень встал на моём пути?

Всё, спокойно, нужно игнорировать его, делать вид, что его здесь нет. Да, именно так и нужно сделать! Я сижу одна, как всегда, потому что никто не любит первую парту.

– Закон «О защите прав потребителей» – важнейший нормативный акт, который гарантирует безопасность товаров, регулирует взаимоотношения покупателей и продавцов и защищает от обмана, – тем временем вещает Сергей Анатольевич.

– Ты потому смущённо покраснела, что я тебе противен? – шепчет на ухо, и его тёплое дыхание вызывает табун мурашек по коже.

– Не мешай мне слушать лекцию, – говорю, стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно.

– Ты ведь мне мешаешь, а я не люблю быть в долгу, – его фраза заставляет меня посмотреть на него в упор.

– Я? Тебе мешаю? – удивлённо хлопаю ресницами. – И каким таким образом? – вопросительно выгибаю брови.

– Как тебя увидел, ни о чём думать не могу, – понижает голос до хрипотцы и опускает взгляд на мои приоткрытые губы.

– Банально, недомачо, – притворно улыбаюсь.

– Молодые люди, прошу на выход, – раздаётся голос преподавателя, и я бросаю взгляд на аудиторию в попытке понять, к кому он обращается и кто нарушил правила поведения. – Мы долго ждать будем? – спрашивает Сергей Анатольевич, и, стоит мне обратить на него внимание, я понимаю, что он смотрит на меня.

– Что? – одними губами произношу и чувствую, как загораются щёки от стыда. – Простите…

– На выход! Оба! – повышает голос, поправляя очки на носу.

– Но…

– Пошли, Снежинка, – мой наглый сосед хватает меня за руку и, не дав даже вещи собрать, тянет на выход из аудитории.

Я в таком шоке и неверии, что позволяю ему это сделать. Меня выгнали с лекции! Меня!

– Отпусти! – кричу, едва оказываемся в пустом коридоре. – Отпусти, ты, неандерталец!

– А вот это малоприятно, – усмехается и вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, резким выпадом тянет меня на себя, и я впечатываюсь носом в его грудь. – Ты кремень, я понял, даже оценил, но хватит строить из себя недотрогу, – проговаривает, и шарик моего спокойствия лопается.

2.2

София

Замахнувшись, со всей силы впечатываю свою ладонь в его щеку и сама же тихо стону от боли, пока у этого мажора едва ли голова дёрнулась.

– Не трогай меня! Никогда! – цежу сквозь зубы, тыкая в него пальцем.

Через мгновение я задыхаюсь от возмущения, потому что парень, дерзко ухмыльнувшись, охватывает мой тонкий пальчик своими полными губами. Опешив, я застываю, словно меня в камень превратили. Его жест такой неожиданный, грязный и слишком интимный, за гранью.

– Ты маньяк? – задаю вопрос севшим голосом и, резко вырывав руку из его захвата, прячу за спиной.

– Может быть, – отвечает, склонив голову набок. – С тех пор, как тебя увидел, у меня проснулись маниакальные наклонности.

– Не приближайся ко мне, иначе… – замолкаю, потому что он делает размашистый шаг вперёд.

– Иначе? – понижает тон, наклонившись ко мне.

Пячусь назад и упираюсь ягодицами в подоконник. В груди поднимается странный страх. Странный, потому что меня вроде и пугает его поведение, и тем же временем чувствую щекотку в солнечном сплетении.

– Я на тебя заявление напишу, – выдаю тихо и неуверенно.

– О как, это даже интересно, Снежинка, – усмехается и, сделав ещё один шаг, впивается в мою талию и, усадив на подоконник, вклинивается между моих раздвинутых ног.

Проворачивает это так молниеносно, что я даже вдохнуть не успеваю. Волна возмущения, непонимания и абсурдности поднимается и накрывает меня с головой.

– Ты… ты… да я тебя…

– Не волнуйся, девушки часто теряют дар речи при мне, – улыбается своей наглой и чертовски… красивой улыбкой.

Да, буду честна и не стану отрицать, насколько парень привлекателен, и я уверена, что девушки теряют способность здраво мыслить, не говоря уже о построении предложений. Но я, София Львовна Снежная, не вхожу в группу фанаток наглых мажоров. У меня есть гордость, стойкость и последнее, но самое важное, – мозги. И, вот удача, я умею ими пользоваться.

Только есть одно «но» – сейчас все эти функции отключились.

Я должна оттолкнуть его, спрыгнуть на пол и уйти подальше от этого хама. Схватить себя за косу и оттащить свою персону на максимальное расстояние от него. Но вместо этого продолжаю окаменевшая сидеть в непозволительной близости и разрешаю его проворным рукам касаться моих бёдер. Потому что он откровенно меня провоцирует, уверенный, что все эти уловки на меня действуют. И пусть его провокация вывела меня из равновесия, но это от неожиданности. Я ещё не встречалась с такими наглецами, которые думают, что мир лежит у их ног.

Ладно, вру, знаю одного такого.

– Ты совсем с ума сошёл? – наконец собираю волю в кулак.

– Окончательно и бесповоротно, – кивает и подаётся ближе. – И в этом твоя вина, – шепчет на ушко своим хриплым и низким голосом, совершенно необъяснимо вызывая по коже крупные мурашки.

– Отойди от меня! – шиплю и, сделав над собой усилие, толкаю надоедливого самца.

Слишком легко он сдвигается с места, отойдя на пару шагов, чем предоставляет мне возможность уйти. Подозреваю, что, если бы он не хотел, я бы вряд ли смогла освободить себе путь. Но разве это важно?