По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть вторая

– Перееду отсюда куда-нибудь поближе к институту, – сообразил он. – Машину отремонтирую, а то ездит на честном слове.

Он откинулся на спинку кресла, позволив себе задуматься о тех невероятных вещах, которые с ним произошли в особняке Соколовского.

– Этого, конечно, быть не может, но… но я же видел! Я чувствовал… – он потёр пальцы, которые точно осязали прикосновение мыши.

– Нет, не мыши, а… норуши! – поправил он сам себя. – А ещё кот!

Иван против воли улыбнулся – вспомнил окончание визита:

– Ну, молодой человек, заходите, если что! – вальяжно напутствовал его котяра, – Что вы так на меня уставились? Да, я старше вас, даже если брать людское летоисчисление.

Ворон, который в конце концов вернулся в людскую форму, причём практически у ног Ивана, тот страшноватый гигантский змей…

– Ёлки-палки… Интересно-то всё как! Ошалеть можно, как интересно!

Иван осознал, что у него возникло какое-то удивительно приятное чувство – этакое восхитительное предвкушение нового – с ним этого с детства не было!

На миг он призадумался, а не было ли это какой-то грандиозной аферой, но, поразмыслив, откинул эту мысль – слишком дорого и трудозатратно его было бы ловить, не говоря уже о том, что чисто технически это просто невозможно!

– И прадед бы тоже согласился! – внезапно понял Иван, – Он бы никогда меня не понял, если бы я отказался. И туман этот… вообще-то, в том, что говорил Соколовский, нет ничего такого уж нелогичного – во всех народах мира есть истории о существах, которые владеют какими-то невероятными способностями. Ну и почему они не могут жить в каком-то скрытом от остальных мире, время от времени появляясь тут?

Он начал ходить по комнате, рассуждая вслух – так всегда лучше думалось:

– Да, наука наукой, только вот сколько раз уже так было, что она оказывалась в полной… ну, понятно где! И то, что вчерашние учёные с пеной у рта объявляли невозможным, внезапно оказывалось реальностью! Полно такого! Так чего я упирался? Тормозное мышление?

Иван самокритично обдумал эту идею, а потом сделал вывод:

– Надо будет с этим бороться…

Конечно, он не видел, что за окном съёмной квартиры на ветке ближайшего дерева сидит ворон и внимательно за ним наблюдает, а когда Ваня угомонился и всё-таки улёгся спать, караульный полетел к начальству на доклад.

– Настоящий чудак. Никаких поползновений что-то выложить в сеть, связаться с кем-то для продажи информации о странных животных или хотя бы о вас!

– Хотя бы… – проворчал Соколовский, покосившись на Крамеша.

– Но я не понял, почему вы его не обработали, ну… как участкового, к примеру. Или мне бы позволили, – засомневался Крамеш.

– Володь, он быстро поймёт, что кое-кто из нас владеет мороком, анализировать он умеет прекрасно, сообразит и то, что он сам под ограниченным внушением. Будет или бояться, или ненавидеть, а может, и то, и другое. И зачем нам это? А по поводу информации, ему всё равно никто не поверил бы…

Крамеш прекрасно это понимал, но знал и то, что для многих людей подобные доводы не пересилили бы желание нажиться на диковинке или ценной новости про звезду экрана.

Но всё это было ночью, а вот утро… утро свалилось на невыспавшегося Ивана, как вредная бодучая корова, которая и отойти не хочет, и покоя не даёт.

– Опять утро! Да почему ж каждый день оно и оно, хоть тресни! – ворчал Иван, делая себе кофе в огромной кружке.

Правда, соображение о том, что его вчерашний день был круче, неожиданнее и чудеснее всех настырно-наступавших утр в его жизни, Ивана как-то утешило.

– Интересно, а кто там ещё есть? Ну Соколовский же сказал, что может ещё кого-то показать, а я, как дурак, отказался!

Грохот, сотрясший стены, заставил Ивана обречённо вздохнуть – начиналась очередная серия соседского ремонта, которая заставляла его ОСОБЕННО не любить утро, хотя, казалось бы, куда уж больше!

Утро с детства было ненавистным:

– Ивааан! Подъёёём! – невыносимо бодрый голос отца заставлял подскакивать так, словно из матраса иголки высовывались – ещё бы… промедли, и тебя ждёт ковшик ледяной воды, вылитый на голову, и плевать, что высушить потом постель сложно, а вечером придётся спать без подушки – она ещё сохнет. Главное-то что?

– Дисциплина! Вот что главное! – нравоучительно вещал отец. – Дисциплина и спорт!

Ну, конечно, известный в своё время легкоатлет не мог думать иначе, особенно, если учитывать его тренерскую карьеру.

Василий Иванович тренировал прекрасно, к нему очередь желающих стояла, а родной сын был таким разочарованием… Иван – худой, нескладный подросток, зависающий в компьютерах, любимец школьного математика и кошмар физрука, с точки зрения отца, был его личным упущением, которое требовалось исправить любой ценой!

– Ничего, – уверенно говорил он жене, – Поспит и без подушки. Да и вообще – вон, на полу можно, по-походному, в спальнике! Зато утром поднимается по команде!

По команде Иван делал много чего – подъём в половине шестого утра, хотя до школы ему было минут семь ходьбы неспешным шагом, потом – за отцом на пробежку с обязательным визитом к проклятому турнику, а потом растяжка, комплекс разработанных профессиональным тренером упражнений, а потом – ледяной душ.

И… несмотря на все усилия родителя, Иван оставался худощавым, не особенно ловким и по-прежнему отдающим предпочтение экрану компьютера, а не спортзалу.

– Позорище! На кого ты похож? – возмущался отец. – Какое-то недоразумение, а не мой сын!

К счастью, у Ивана был младший брат, и именно на него отец, полностью разочаровавшийся в «неудачнике-Иване», и возлагал надежды на продолжение спортивной династии.

Крепыш-брат надежды активно оправдывал, исправно побеждал на соревнованиях, радуя родителей и являясь живым укором «заучке» Ивану. Впрочем, тому было уже всё равно – как только он смог снимать квартиру, так сразу уехал от родителей и стал жить самостоятельно, забив на турник, пробежки и спец упражнения с холодным душем – хватало бассейна и вылазок в лес на лыжню.

***

Ивану очень хотелось изловить Чернокрылова и уточнить у него, как он попал на работу к Соколовскому, но, как назло, в этот день занятий с ним не было, так что пришлось ждать почти до вечера – у них с Романом именно в пять начинался «рабочий день».

– Так, вот это, это и это мы выкидываем! Вот тут надо изменить. Этим и займись! – Иван обрисовал фронт работ, подсказал, как лучше сделать, а потом, выбрав удачный момент, уточнил:

– Слушай, а как ты сам-то к Соколовскому устроился?

– У него моя сестра работает, так что по знакомству, – Роман ожидал этого вопроса, так что ответил сходу, не задумываясь.

– Ааа, понятно.

– Филипп Иванович передал, что договор у него уже готов, так что он вас ждёт на подписание, – добавил Роман.

– Быстро… он всегда такой энергичный?

– Да, он не любит тянуть, – и опять ни слова неправды. – Вам когда будет удобно подъехать?

– Можно и сегодня, – решил Иван, который тоже тормозить на ровном месте не любил, – Чего-то я не сообразил у Соколовского спросить, как с ним связаться… Так что, может, ты уточнишь, будет ему удобно?

– Конечно.

Соколовскому было удобно попозже, почти ночью, но Ивана это вполне устраивало – можно будет сфокусироваться на работе. Роман сидел в углу и сосредоточенно переделывал доверенный ему участок программы, время от времени забавным жестом наклоняя голову на бок, а когда пришло время отправляться на встречу с актёром, предложил поехать на его машине.

– Это не моя, а служебная, конечно, но в центре пробки, вы там свою не припаркуете, а для служебной есть место, – пояснил Роман, представив, что было бы с его научным руководителем, если бы он видел процесс парковки – в подворотню и налево в глухую стену, а потом в тайный гараж норушного дома.

Наличие парковки для Роминого автомобиля решило дело, так что Иван оставил свою машину и расположился на пассажирском месте, тут же уткнувшись в ноутбук – чего время-то терять.

Правда, потом оторвался от экрана и спросил:

– Слушай, а вот тот второй тип, которого ты привёл… ну, который змей. Он что, проштрафился?

– Ну да… как-то так, – подтвердил Роман, припомнивший, что недавно осмелевший Сшайр нахамил Крамешу, а потом мыл гусятник крошечной тряпочкой под аккомпанемент гусиного гогота.

Разумеется, оскорбившийся змей захотел было Крамешу чем-то насолить, но в процессе устройства коварной западни наткнулся на Соколовского, после чего хоть и вёл себя тише воды и ниже травы, но прилично злился.

Что показательно, Татьяне про этот инцидент никто не рассказывал – так… повыясняли отношения между собой, да и разошлись-расползлись-разлетелись.

Роман, добравшись до гостиницы, высадил своего научного руководителя у дверей, а сам заехал в арку – типа на парковку, Иван не очень понял, зачем так сложно, но вопросов не задавал, а потянул на себя дверь и вошёл в здание.

Он даже вторую дверь прошёл, а вот потом увидел совершенно неожиданную для себя картину – слева, он даже не сообразил, откуда именно, на него вышли два здоровенных гуся.

– Гуси? – нелепо спросил он у них.

– Ггаа! – подтвердили они, посвёркивая глазами и переглядываясь.

Причём вид у них был такой… гастрономически-заинтересованный! Типа, и что это за блюдо такое само пришло, а? А не отведать ли нам кусочек-другой?

Тут Иван осознал, что гуси-то гуси, но они как-то выглядят… гм… зловеще. Нет, приезжая к бабушке, деду и прадеду в деревню, с гусями он дело имел, даже дружил. По крайней мере, они его не гоняли, а эти…

– Эти, пожалуй, прямо слопать готовы! – медленно, но верно констатировал хозяину его инстинкт самосохранения.

– Гуси, стоять! – скомандовал Роман, выходя откуда-то из глубины коридора, уходящего правее лестницы на второй этаж. – Это к Филиппу Ивановичу. Наш новый программист.

– Эээ, здрасьте! – вежливый Иван слишком хорошо помнил вчерашние превращения, так что не удивился, если бы гуси шмякнулись на бок и поднялись с пола дюжими охранниками.

Ничего подобного они делать не стали, но переглянулись уже менее воинственно, а потом и ответили на приветствие что-то типа короткого и ёмкого:

– Гаг!

На лестнице появилась незнакомая, совсем молоденькая черноволосая девушка, которая окликнула Романа:

– Врр… в смысле Роман, вас с Иваном-программистом уже ждут!

– Да, идём! – Роман уверенно прошёл мимо гусей, Иван последовал за ним, а потом не выдержал и спросил:

– А гуси… они тоже… оттуда?

– Да. Они вообще-то тут охрана. Вчера были заняты, вас не видели, вот и заволновались.

– А они превращаются?

– Как бы это… видоизменяться могут – крупнее становятся, когда принимают боевую форму.

– Ещё крупнее? – Иван невольно оглянулся, оценив гусиные стати.

– Да. А потом у них ещё есть разные всякие свойства… – расплывчато информировал Роман, очень довольный тем, что гуси не стали эти самые свойства сейчас демонстрировать – Иван, чего доброго, точно бы решил, что это роботы – а иначе, чего они так искрят?

– А это твоя сестра была? – Иван понимал, что задаёт слишком много вопросов, но сдержаться не получалось. – Вы похожи.

– Нет, что вы! – рассмеялся Рома. – Это горничная здешняя – Карина, а похожесть наша только мастью. У меня сестра старше, и по внешности мы разные совсем.

Тут из абсолютно гладкой стены в конце коридора выскочило какое-то небольшое, но очень плотненькое животное рыже-бело-чёрного окраса и шустро промчалось мимо ошалевшего от неожиданности Ивана.

Он даже спросить ничего не успел, как из той же стены выпал вчерашний рыжий кот и огромными прыжками ринулся за зверьком:

– Стой! Стой паразит! Перья отдай – это моё! Здрасьте Иван, привет Вр… Рома! – кот ухитрился поприветствовать новоприбывших и поспешил за…

– Это карбыш, – подсказал Ивану Чернокрылов.

– Карбыш?

– Да, тоже из исконных земель.

– Эээ, и в кого он превращается? – осторожненько уточнил Иван.

– В бессовестную и безразмерную авоську со способностью прогрызать всё, включая железобетонные стены и сталь! – возмущённо пропыхтел кот, едва-едва притормозивший у стены под окном, куда нырнул карбыш. – Спёр мои перья! Коллекционер тоже мне!

Иван ничего не мог с собой поделать – образ рыжего кота в перьях стоял перед глазами как наяву.

– Что? Чего вы так на меня уставились? – Терентий пребывал не в духе – он едва-едва успел собрать перья от воронов, которые прибыли за Кариной и очень плодотворно общались с гусями. Он трудился, складывая пёрышко к пёрышку, и предвкушал радость обладания таким имуществом, как в его тайник под кухонным диваном проник паразит-Гудини, спёр его сокровища, упихал в одну их своих защёчных «авосек» и был таков!

А теперь ещё этот… пялится на приличного кота, но делает это без уважения! Вот кто это может выдержать? Уж точно не Терентий!

Иван посомневался было… но не сдержался и спросил:

– А вы… вы тоже птица?

Роман, который уже открывал дверь кабинета начальства, на секунду представил Терентия с пучком перьев в районе охвостья и повис на дверной ручке, стараясь не захохотать в голос. Впрочем, он быстро сообразил, что лучше пусть Иван будет поближе к Соколовскому, потому что НАСТОЛЬКО оскорблённый Терентий – это уже серьёзно.

Соколовский только брови поднял, когда увидел Врана, торопливо загоняющего в кабинет его нового программиста и плотно закрывающего двери, можно сказать, подпирающего их собой.

Впрочем, эта баррикада выдержала недолго – коты одни из самых талантливых открывальщиков чего угодно, а в особенности дверей! В эту конкретную дверь словно таран ударил – Терёня разбежался издалека и был настроен очень решительно.

– Нет, пусть он мне скажет, какая я птица! – ввалился он в кабинет и возмущённо воззрился на Ивана. – Как я могу быть птицей, а? Нет, ну вы-то мне хоть скажите! Похож я на птицу, да?

– Похож! – припечатал его Соколовский. – На надоедливого индюка! Вот сейчас прямо вылитый! Чего ты разорался, а? Хотя, нет! Не хочу даже знать. Иди к Тане и сиди там! Я с тобой потом поговорю.

Человек, который сходу способен остановить на скаку кон… нет, простите, кота, уже заслуживает уважения!

Терентию отчаянно хотелось пожаловаться на жизнь, но в присутствии Сокола, который разгневан вторжением в его святая святых, а особенно тем, что его любимое кресло оказалось совсем немного, ну, чуть-чуть, подрано чьими-то неопознанными когтями, это было неразумно.

Кот демонстративно вышел, лягнул лапой дверь, отчего она испуганно закрылась и понёс свою особу к Тане – утешаться!

Глава 47. Обидели котика

– Ааабидели! Аааскарбиили! – то, что Терентий в печали, было видно, а главное, слышно, издалека.

Таня философски вздохнула и открыла холодильник – что ж поделать, если грусть-тоска на котика навалилась? Правильно! Угостить.

Сначала в кухню ввалились вопли, потом топот, словно это не котик шёл, а какой-то коник, а потом уже появился собственно Терентий. Причём стало очевидно, что нынче это не просто кот, а кот с претензией почти ко всему белому свету.

– Нет, представляешь, да? Перья украли, обездолили, оскорбили… так оскорбили, что ни в сказке сказать, ни на компьютере не напечатать!

– Терёнечка, да чем же так тебя оскорбили-то? – Таня прекрасно понимала, что иногда надо просто жалеть, выслушивать и кормить. Вот надо и всё – дешевле будет!

– Тань… ты ж меня видишь, да? – мрачно осведомился Терентий, проглотив «затравочную» креветину, почти не жуя.

– Вижу, конечно!

– И что именно ты видишь? – коварный прищур однозначно свидетельствовал о том, что вопрос задан с подвохом!

– Вижу очень красивого и изумительно обаятельного, во всех отношениях уникального кота! – Таня ответила честно, улыбку сумела изловить и спрятать подальше, а хихиканье, доносившееся из-за дивана, попросту проигнорировала – она, конечно, норушат очень даже понимала, но ей в данный момент лучше было не смеяться.

– Вот! Вот ты – человек умный! А там вон, – Терентий прицельно махнул толстой лапой в сторону кабинета Соколовского, – Там, Тань, сидит представитель нового вида Иванов!

– Это какого же?

– Ну у нас ведь как… Иван-царевич, Иван-дурак и всякие промежуточные Иваны, которые ближе то к одному стартовому состоянию, то к другому! А у нас завёлся Иван-программист!

Терентий выговорил это определение с таким выражением, что стало очевидно – он ничего не забудет и не простит, так что лёгкой жизнь Ивана-программиста не будет по определению.

– Терентий, а что плохого в программистах? – удивилась Таня. – Вон, Вран занимается…

– Вран у нас – Роман. Это другое! – важно выдал кот. – И вот Иван-программист… он знаешь, Тань, чего сделал?

– И что же?

– Он у меня спросил, не превращаюсь ли я в ПТИЦУ! Нет, прикинь, да? Так и ляпнул «А вы тоже птица»? – Терентий искусно игнорировал хохот из-под дивана, возмущённо сверкал глазами и пушил хвост.

– Нда… это он напрасно! – констатировала Татьяна, которая вчера от названного братца получила массу информации о его научном руководителе:

– Клёвый мужик. Молодой, ему тридцать два, но умный! А ещё не очень вредный – студентов не гнобит. Только бездельников не выносит на дух, а так – вполне компанейский. Голова, правда, фигнёй набита, ну… в смысле, обидно, когда такая игра строится на глупом сюжете, но Сокол, я думаю, это исправит!

Татьяна почистила Терентию ещё пару креветок и уточнила:

– Слушай, а может, он просто не сообразил? Он же видел, что Володя поменял облик, Сшайр тоже…

– Он-то мог и не сообразить, что с Ивана-не-царевича взять, но Сокол?

– А Филипп Иванович-то чем тебя обидел?

Таня только вздохнула, увидев, как Терентий зажевал разом три креветки прямо целиком, с головами и панцирями. Нет, раньше она бы испугалась последствий, но по опыту уже знала, что Терёня и яйцо со скорлупой может потребить и ничего с ним не станется…

Жалобы на Сокола были какими-то… неуверенными, из чего Таня сделала свои выводы:

– Ты добрался до его дивана?

– Да как ты обо мне думаешь? – возмутился Терентий, – Я бы никогда не замахнулся на святое! Что я… не понимаю, что ли? Я всего лишь на кресле повалялся!

Логическое мышление Таня освоила в совершенстве – раз Соколовский возмущён, значит, какие-то следы пребывания кота на его «директорском» роскошном кресле имеются!

– Шерсть? Ну нет… Филипп Иванович не мелочный. Значит, или ручку погрыз, или сидение покогтил. А, может, даже на спинку замахнулся! – размышляла Татьяна, пока Терентий разглагольствовал о том, что диван – это такое… такое, что ДАЖЕ он не посмел бы.

Впрочем, все его выступления закруглились очень быстро – стоило ему только услышать, как открывается дверь кабинета Соколовского, как кот звучно обрушился с кухонного диванчика на пол и канул в коридоре Таниной квартиры.

– Вот Терёня и дал! – на спинке диванчика обнаружилась Шушана, которая посмеивалась и потирала лапки: – Он увлёкся и почесал когти о кресло Сокола. Не сильно, но у Финиста же зрение соколиное даже в человеческом облике, так что оне в гневе! Правда, договор с Иваном-программистом подписал, Врану велел отвезти нового сотрудника домой, а сам сюда идёт. Злющий, между прочим!

Когда Соколовский заглянул в Танину кухню, его встретили меры противодействия «злющности» – восхитительно пахли кислые щи и рагу, заваривался чай, а Таня резала ржаной хлеб и пододвигала в центр стола маслёнку.

– Поужинаете? – улыбнулась она начальству.

Тот на секунду задержался у стены, а потом выдохнул – видимо, много чего собирался сказать негодяю-Терентию… так много, что аж в груди теснилось.

– Поужинаю! – буркнул он. – И где этот гад?

У Тани было большое желание уточнить, а не Сшайра ли начальство имеет ввиду, но злить и так заведённого Соколовского, право же, не стоило.

– Сгинул в коридоре, как только услышал, что вы идёте!

– Умный, подлец, весь в родоначальника! Такая же хитрая и невыносимая котина! – высказался Соколовский. – Я вам про него не рассказывал?

– Нет, – Таня налила Филиппу тарелку щей и придвинула хлеб.

– Вот представьте себе Терентия в сером цвете в полоску, размером покрупнее, поувесистее, раз в сто хитроумнее и говорливее… Харизма, обаяние, полный контроль над снами, умений куча, и при всём этом, паразит, натуральный кошак!

– Я папрашу предка при мне не оскорблять! – ляпнул Терентий, и тут же понял, что разговор-то этот был заведён исключительно для него – ну не бегать же Соколу за ним по Таниной квартире, а так он сам себя выдал!

Нет, разумеется, попытался сбежать, но куда там – через полторы секунды кот оказался в руках Филиппа, который извинился перед Татьяной и заявил:

– Танечка, я к вам вернусь через минуту, даже щи не успеют остыть! Только с этой наглой мордой побеседую тет-а-тет!

Татьяна переглянулась с Шушаной, которая прикрывала нос лапкой и тихонько посмеивалась, и уселась ждать окончание разговора.

Соколовский прибыл, и правда, довольно быстро, а за ним на полусогнутых лапах с выражением крайне верноподданических чувств на морде стелился Терентий, умильно вещая:

– Да я ж больше ни-ни… ни-ка-да, ни-за-што! Финист Иваныч, вы ж меня знаете!

– Вот, то-то и оно, что знаю! – скривился Соколовский, перешагивая границу между гостиничным коридором и кухней. – Ну, смотри, только попробуй ещё раз…

– Ни-ни… – клялся Терентий, ощупывая лапой сначала левое, а потом и правое ухо.

Само собой, кого-то другого он бы уже давно на ленточки пустил, но с Соколом приходилось считаться и свою котовность особо не распускать.

– Ничего-ничего… я знаю, на ком отыграюсь! – размышлял Терентий, зловеще выстраивая план мести.

За едой Соколовский, который сегодня и не обедал, и не ужинал по причине крайней занятости, расслабился, уже даже на кота косился без недавнего раздражения, а потом поинтересовался у Тани:

– А где Карина и Уртян?

– Тян приволок восемь канистр воды, Карина отобрала три из них, как пригодные для отваров, и теперь они экспериментируют с травами – что к какой воде лучше подходит. Я даже не знала, что есть разница.

– Ещё бы! Мало того, что есть, но даже весьма заметная, – уверенно кивнул Соколовский. – Попозже схожу к ним, посмотрю, что и как. А гость наш залётный где?

Тут уж ответила Шушана, которая кормила Мышку:

– Кирин на крыше, точнее, над крышей. Говорит, что ему спокойнее, когда он приносит хоть какую-то пользу, к тому же он тренируется – летает против ветра.

– Это всё потому, что он топтался в лаборатории Тяна и пялился на Карину, а потом чуть не разбил какую-то очень ценную банку с настоем, так что лис его просто выставил, – наябедничал Терентий.

– Правильно! Нечего лезть под лапы тем, кто делом занимается! – одобрил Сокол.

– Кстати, а в соседнем подъезде продаётся квартира на втором этаже, стенка в стенку с этой… – как можно более равнодушно сказала Шушана.

– Дааа? – прищурился Соколовский. – Это полезно! Шушаночка, вы придержите-ка её, ладно? Я завтра ненадолго отлучусь… ну, вы знаете куда, вернусь скоро, так что главное, чтобы день-другой у нас был.

– Да запросто! – обрадовалась Шушана, которая опасалась новых жильцов – а вдруг начнут что-то рушить или гадости в доме устраивать?

– И кому квартирку покупать будешь? – вкрадчиво осведомился Терентий.

– Сделаю служебной для сотрудников – мало ли… женится Тян, куда ему лису свою привести? Они к этому строго относятся – нет норы, гуляй лесом! Нет, Аури молоденькая, конечно, но лучше подстраховаться, – объяснил подобревший от еды и хороших новостей Соколовский. – Так-то Тян в гостинице живёт, но не вечно же ему в номере обретаться!

– Вот… вот оно – разумное мышление! – восхищённо сверкнул глазами Терентий, – Прекрасное решение! Интересно, а он сможет в гостиницу из своей квартиры ходить или только через Танину?

– Сможет, конечно. У него же будет выход на чердак, а оттуда в гостиницу, – пояснила очень довольная Шушана, которая потирала лапки, ожидая завтрашнее представление.

Она точно знала, что придут потенциальные покупатели, но не просто так, а с агентом по продаже недвижимости, который отчаянно не нравился ни ей, ни дому. Именно этот агент продал квартиру внизу, которая сейчас принадлежит Тане, тому пакостному «ресторационному» типу, и чуть было не угробил дом, пытаясь разрушить несущие стены!

– Ну вообще прекрасно! – Терентий, сияя глазами и энтузиазмом, продолжил красться к своей мести:

– Финист, а я тут подумал… вот смотри, Вран сейчас поехал отвозить программиста домой – тот квартиру где-то снимает.

– Ну и поехал… – Соколовский с удовольствием ел рагу вприкуску с хрустящим солёным огурцом и слегка ослабил обычную бдительность.

– А с ними ещё Крамеш полетел для подстраховки, да? Он же за программером пока следит?

– Полетел… да тебе-то что? – начал хмуриться Соколовский.