По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть первая

Норушка вдруг съежилась, начала тереть нос лапкой, отступать подальше в тёмный уголок, чтобы её не было видно, но Таня и так всё поняла, да и не только она…

– Если хочешь, мы можем оставить эту ящерку, – предложила ей Татьяна.

– Правда? – обрадовалась Тишуна, которой показалось, что её домашняя память стала чуточку менее болезненной.

– Конечно, правда! – Таня переглянулась с Шушаной, которая активно кивала, соглашаясь с подругой, они обе старательно не замечали громогласное:

– Что и требовалось доказать! Кошку принесла неправильную, зато ящерь оставила… Слушайте, а ящерь-то тоже какая-то неправильная… Чего она плющится, а? Не ящерь, а плющерь! – Терентий изумлённо разглядывал лапы бананоеда, который шёл вверх по прозрачной стенке контейнера.

Его изумление выразилось следующей фразой:

– И чего только не придумают всякие плющери, чтобы обратить на себя внимание и остаться в приличном доме!

После этого об имени нового питомца уже можно было не беспокоиться – всем и так стало понятно, как его зовут.

– Вот Плющерью бананоедов точно никто не называл, – бормотала Татьяна, переодеваясь в домашний костюм, чтобы сходить покормить временного постояльца необычной гостиницы Соколовского – лиса, которого Филипп собирался кому-то подарить.

– Очень надеюсь, что теперь-то он уже достаточно оброс, и Сокол нас избавит от общества друг друга, – думала Татьяна, которой абсолютно беспринципный, вороватый и хулиганистый лис-кицунэ прилично надоел.

Лис долго и упорно крал с запястья Татьяны браслет, прятал его и каждый раз обнаруживал тот же браслет на месте – на руке хозяйки. Через какое-то время он решил, что это такой… специальный «неукрадаемый» браслет, откуда бедолаге было знать про норушный дом?

Последнюю неделю он смотрел телевизор, удивляясь старым фильмам, щурясь, явно что-то примеряя к себе, пофыркивая, иногда явно веселясь, короче, настолько увлёкся, что даже браслет не крал.

Правда, начал изгаляться иначе, изображая киногероев.

Вот как тут с ним сладить, когда заходишь ты с миской мяса и сырым яйцом в комнату, где содержится лис, а там сидит, к примеру, Атос из «Трёх мушкетёров»? Первый раз Таня от неожиданности в него даже миской с мясом кинула… правда, не просто так, а когда он сказал голосом Людмилы Гурченко:

– Какая же гадость эта ваша заливная рыба!

Впрочем, в дальнейшем Таня стоически переносила любые образы, так что лису надоело её пугать.

После этого стало чуть проще, но не сильно. Неуёмная лисья натура так и искала способы чем-то да зацепить Татьяну, поэтому возвращения Соколовского она ждала изо всех сил.

Но с появлением Плющери всё стало гораздо веселее!

На следующий день после того, как у них появился бананоед, Таня обнаружила, что в террариуме его нет… То есть совсем нет.

– А я говорил, что нормальные люди всякое непойми чего, которое полночи по потолку шарится, не заводят! – наябедничал Терентий.

– Сбежал? – ахнула Таня.

– Неа, Тишуна с Муринкой и Мурашем выпустили. Сказали, что на прогулку, только его как-то давно уже нет.

Таня уселась позавтракать, к ней присоединилась Шушана, которая старалась непременно посидеть с Таней за столом – традиция у них такая!

– Не волнуйся, Плющерь умная, сразу поняла, и кто в доме хозяин, и кого слушаться надо. Опять же с лисом поспокойнее будет…

– А лис тут причём?

– Да я пустила Плющерь побегать по его потолку, так он даже телевизор теперь не смотрит – охотится, и никак, бедолага, понять не может, как это так, он ЭТО уже раз восемь теоретически поймал, но ни разу не схватил. Заморочился бедняга…

Вот такого замороченного вконец лиса Таня и покормила – ел он в любом состоянии хорошо. А когда выходила из его комнаты, обнаружила, что по коридору шагает Соколовский.

– Судя по вашему лицу, Танечка, вы очень рады меня видеть и надеетесь, что я наконец-то избавлю вас от подарочных чужеземных лисов? – рассмеялся Соколовский.

– Я и так рада вас видеть, а если вы нас от лиса избавите, буду в два раза больше рада! – честно призналась Татьяна.

А через пару часов, отправляясь на работу, ощутила, как мало ей сегодня надо для счастья!

– Всего-то отправить восвояси одну наглую лисью морду!

Вот почему-то Уртян, который был по уши занят с травами, никогда таких эмоций не вызывал, а этот…

– Как козёл, честное слово! Заведи козла, отдай козла и вот оно – счастье! – думала Татьяна. – Уж не знаю, кому там его дарить собрались, но от всего сердца желаю удачи одаряемому!

Соколовский вернулся к вечеру, пришёл в клинику и почти с порога был атакован Мариной.

Она что-то напористо и весьма убедительно ему рассказывала, энергично встряхивала короткими волосами, уверенно жестикулировала, и, кажется, ничуть не сомневалась в успехе предприятия. По крайней мере, ответ Соколовского был для неё полнейшей неожиданностью:

– Заменить Татьяну на вас? Я что, похож на сумасшедшего? Девушка… как вас там… идите и или работайте, или увольняйтесь, если вас что-то не устраивает, но вот командовать мне, что и как я должен делать, вы точно никогда не будете!

Оскорблённая в лучших чувствах Марина смотрела вслед Соколовскому, гневно раздувая крылья носа и сверкая глазами, а потом развернулась к Насте, стоящей за ресепшеном:

– У них что, роман с этой Татьяной?

– Эээ… раньше так говорили, а сейчас – нет. Девочки почему-то перестали это обсуждать, – честно ответила Настя.

– Поняяятно! Ну самой собой! Если кто-то как я пытается пробиться своим умом и знаниями, профессионализмом, наконец, то непременно находится такая… Татьяна, которая через начальство вертит всеми как хочет! Хоть что он в ней нашёл, непонятно! – скривилась Марина, которая ни на миг не допускала мысли, что дело-то вовсе не в этом!

В нескольких километрах от норушного дома, в редакции одного известного, но довольно-таки «желтушного» издания, обсуждался именно Соколовский и его личная жизнь. Обсуждение происходило вовсе не на ровном месте – планировался выход очевидного шедевра с Соколовским в главной роли, публика жаждала подробностей его личной жизни, куча журналистов разного формата и известности носом землю рыла, стараясь разузнать, кто может быть рядом с известнейшим актёром, но… безрезультатно.

Недавно казалось, что всё наконец-то определилось и выяснилось – у Филиппа роман с партнёршей – Светланой Патрушевой. Даже её брак никого не смутил. Заядлые сплетники были убеждены, что этот брак для отвода глаз, но… сейчас стало понятно, что это не так – Патрушева беременна, и, судя по счастливому виду мужа, именно от него.

Но как же тогда Соколовский? С кем он?

– Так… я тут выяснил, что у него есть новый бизнес – он в прошлом году купил ветклинику. Я думал, что это так… поиграться, но он туда регулярно катается. Вопрос – зачем? Короче, идёте туда и выясняете… может, он там с кем-то закрутил? – велел главный редактор своим подчинённым. – Короче, что хотите делайте, но найдите мне сенсацию!

Глава 3. Бесконечная лестница на второй этаж

Счастье для Лёхи Хвостова было штукой понятной – деньги! Много-много денег. А ещё возможность макнуть в грязь кого-то из этих важных, ярких, самоуверенных… Тех, у кого много счастья – денег, денег, которые могли бы принадлежать ему, Лёхе, но почему-то оказались у них. Впрочем, он был непритязателен. Можно было и не макать, а просто швырнуть в очередную лощёную рожу пригоршню хорошей такой, отборной грязи, а если за это ещё и платят – вообще отлично!

Он упорно считал, что работает журналистом… да-да, а что? Ищет информацию, а потом выдаёт её публике. Это как раз журналистика. Подите докажите, что это не так! А что темы такие… ну, какие кому интересны.

– Да, я вот такой. Мне плевать, какой завод, где построили, неинтересно, что там в приграничье, без разницы, как живут где-то там какие-то никому неизвестные люди. Я что? Нанимался про каких-то непойми каких писать? Нет! Мне интересны знаменитости, вот я их и окучиваю. Продаются они хорошо, пипл хавает любую новость и добавки просит, а мне что? Жалко, что ли? Неа, мне не жалко! – любил рассказывать Лёха своим знакомым. – Кстати, работка не из простых… эти ж и охрану нанимают, и сами иногда ручонками машут, но мне-то это только на пользу – вон, последний раз мне фингал под глазом поставили, а я потом с этого типа деньжат срубил! Пааадумаешь, какой нежный оказался – я всего-то спросил, что не так с его беременной женой, что она на сохранении всё лежит. Или, может, не с ней, а с ребёнком?

После таких откровений знакомых вокруг становилось меньше, но Лёха никогда не переживал – с его-то работой недостатка в людях никогда не испытываешь.

Команду редактора Лёха воспринял с энтузиазмом: Соколовский – тип загадочный, если про него нарыть чего-нибудь пожирнее, можно и заработать на совесть, и с грязью душеньку отвести, а то… чего он такой…

На самом деле Лёха не отказался бы обменяться внешностью с этим самым Филиппом. Самое обидное состояло в том, что он был на него похож… ну как похож – мастью и вьющимися волосами. Только вот у Соколовского шевелюра густая, кудри, что называется, буйные, а у Хвостова цвет тускловатый, да и густота того… словно моль поработала.

Цвет глаз опять же… у Соколовского глаза синие, яркие, а у Лёхи блекло-голубые.

Но самая печалька была с фигурой. Актёр мог похвастаться и ростом, и широченными плечами, да и всё остальное соответствовало, а у Лёхи рост был скромным, а вот запасы на чёрный день в районе талии заставляли подолгу разыскивать эту самую талию…

Короче, Лёха выглядел обычно. Ничего противного или неприятного в нём не было, нравился женщинам, не вызывал неприязни у мужчин. По крайней мере, пока не открывал рот и не начинал дурные вопросы задавать…

Но куда девать отчаянную, просто пекущую самое нутро зависть, а? Вот, то-то же, что некуда. А тут появляется такая возможность порыться в жизни этого самого возмутительного типа, который выглядит Лёхиной воплощённой мечтой, случившейся с другим! Нет, понятно, что за это задание готовы были ухватиться все сотрудники, которые его слышали, но Лёха настоял, и редактор дал именно ему драгоценную папку с начальной информацией.

Правда, оказалось там её до смешного маловато… Ни тебе откровений одноклассников, ни воспоминаний соседей по песочнице, ни слухов об ошибках молодости. Словно вынырнул этот самый знаменитый актёр из пустоты и сходу ворвался в киноиндустрию.

– Скрывает что-то! – решил проницательный Лёха. – Интересно, как же так… почему ещё никто ничего про него не накопал? А потом… с кем он, а? Ни семьи, ни восьмерых детей от разных жён, ни скандалов с битьём посуды, ни громких разводов с распилом всего, включая отпрысков. Что-то тут не так!

С этим гениальным выводом Лёха и отправился в ту самую ветклинику, которая была куплена актёром. Отправился не просто так, а прихватив для камуфляжа материного кота Жору, который всю дорогу орал в переноске, протестуя против такого вольного перемещения его особы от мисок и дивана.

Нет, Лёхе повезло, конечно… Именно в то время, когда они с Жорой ввалились в клинику, работала Марина, и именно к ней-то его и направили!

– У вашего кота жуткое ожирение! – привычно завелась Марина. – Что это вообще за колбаса на лапах?

Лёха и сам так думал, так что полностью согласился с ветеринаршей, которая на его взгляд была похожа на агрессивную тощую богомолиху, но для пользы дела он ещё и не таким поддакивать мог. Делал он это столь успешно, что Марина сбавила напор, а услыхав от посетителя кучу комплиментов в адрес своей компетентности и профессионализма, и вовсе подрасслабилась.

– А что? Правду говорят, что эта клиника принадлежит Соколовскому? – бесхитростный, простоватый мужичок в мятом пиджаке и с тощеватыми кудрецами выглядел так безобидно… хотя, вон как сходу оценил Маринины знания и умения!

Короче говоря, между выписыванием диеты и нового корма коту Жоре Марина обмолвилась о некотором недовольстве персонала из-за неровного отношения хозяина к некоторым сотрудницам.

Вот уж что-что, а слушать Лёха умел так, чтобы ему хотелось рассказывать всё больше и больше! И слушать умел, и поддакивать, и бензинчику плескать на тлевший огонёк недовольства. Нет, конечно же, за один раз этакую фифу раскрутить у него не получилось бы… Пришлось возить кота чуть ли не через день, выдумывая, что то его тошнит от корма, то ещё чего-то этакое расписывая, только бы попасть к этой Марине на приём. А там уж он соловьём разливался:

– Неужели же вас не ценят? Глупость какая! Да разве же можно не ценить и не беречь опытных и талантливых сотрудников! Вы ж уволитесь, и кто тут работать останется? Ну, кто?

– Да уж останется… – не выдержала Марина, у которой сдержанность была вообще не самой сильной стороной. – Тут ни талант, ни опыт, ни знания ничего не значат! Для владельца клиники важно совсем не это!

– Только не говорите, что тут работает любовница Соколовского и он именно ей потакает! – «догадался» Лёха, картинно ужасаясь.

– Потакает? Да позволяет всё, что только можно! Он соседнее здание купил для лечения экзотических животных со съёмок, но, когда я предложила свои услуги, а я – специалист по экзотам, то он категорически отказался! Татьяна там всем заправляет! – засверкала глазами Марина.

– Да, может, он её просто знает дольше. Это ещё ничего не значит… – Хвостов хорошо знал, когда надо чуть отступить, чтобы очередной его «поставщик информации» не отступил, а наоборот, ринулся вперёд, с жаром доказывая свою правоту.

Вот и Марина ожидаемо поймалась на несложную уловку, вываливая всё больше подробностей типа длительных и частых отпусков, командировок, а какие командировки могут быть у ветеринара частной клиники? А ещё особого отношения, специального пропуска в соседнее помещение, куда кроме неё никто другой пройти не мог.

К счастью, говорливая Настя, с которой Марина шла после работы к метро и использовала это время на болтовню, больше ничего не знала, и собеседнице, соответственно, не рассказывала.

Впрочем, Хвостову и этого было вполне достаточно.

– Итак, она звалась Татьяна… – задумчиво пробормотал он, выходя с очень мрачным котом Жорой. – Хм… а ведь к богомолихе-то очереди нет, немудрено, что она со мной болтала столько. А вот в вон тот кабинет очередь есть. Не там ли эта самая Таня принимает?

Он не ошибся, стоило только немного потолкаться в этой самой очереди, поспрашивать, кто тут хороший врач, а кто не очень.

– Ой, Танечка – просто умница! – снабжала его сведениями жизнерадостная тётушка, сидящая справа. – Моего кота просто за шкирку с того света вытащила!

– Татьяна… а мне кто-то что-то про врача с таким именем тут рассказывал. Но, может, не про эту? Фамилию-то я не спросил.

– А Танечка тут одна с таким именем, не перепутаете! – развеяла последние его сомнения говорливая котовладелица. – Идите к ней, не пожалеете!

– Да я-то точно не пожалею. Это о моём приходе жалеют, – посмеивался про себя Лёха, планируя поближе познакомиться с зазнобой Соколовского.

Нет, посмотреть-то он на неё посмотрел, даже сфоткать успел, когда якобы случайно заглянул к ней в кабинет.

– Ну, такая себе… смазливая, конечно. Но таких даже в массовке сотни! – фыркнул Хвостов, сидя в машине и рассматривая фото. – И кто разберёт этих звездищ! Хотя как это кто? Вот эту конкретную звездищу-Соколовского разберу на запчасти лично я!

Он ещё покараулил в автомобиле, поджидая Соколовского, и был вознаграждён за терпение!

– Да вон же его тачка, в подворотню сворачивает! – Хвостов ринулся за машиной, но…

– Не понял! А куда она делась? – он озирался во дворе клиники, пытаясь понять, где припарковался его объект.

Но ни Соколовского, ни его машины, ни встречи с Татьяной Хвостов так и не дождался. Он актёра просто не увидел.

– Ничего не понимаю, что за фокусы? – кипятился Лёха, вернувшись в машину – в свой наблюдательный пункт. – А! Вот и баба его с работы пёхает. Интересно, а как это так… он приехал, а она уходит! Поссорились? Или мне всё-таки померещилось, что была его тачка? А вообще странно, уже даже богомолиха моя с работы ускакала, а эта задержалась. С Филиппом? Тогда чего она свалила?

Хвостов пожал плечами, решив, что достаточно времени потратил на подготовку и уже пора действовать грубо и напористо!

Он выбрался из машины и заторопился за Татьяной, завернувшей за угол. Идти было недалеко, он ещё немного притормозил, чтобы она вошла в палисадник, рассудив, что там легче будет её перехватить.

– На улице всегда больше возможности для манёвра! – Лёха это уяснил на собственном опыте. – А так – метнётся баба в подъезд, я за ней, а там-то ей деваться некуда, и фотки будут, и скажет чего-то! А может и на материал раскручу!

Татьяна уже почти подошла к дому, как её догнал какой-то тип и решительно заговорил:

– Татьяна Дмитриевна? Да, да! Я к вам обращаюсь! Я корреспондент издания «Звёздные сплетни». Что вы можете сказать о ваших отношениях с Филиппом Соколовским?

Таня думала об ужине, о чашке чаю, о… о чём угодно, но только не о Соколовском, а уж тем более не о романе с ним!

– Чего? – изумилась она.

– Вот только не надо изображать святую невинность! – Хвостов подхватил висящую на шее камеру и начал фотографировать Татьяну, точно зная, как это смущает людей, которые не собирались попадать на фото. – Мы всё знаем о ваших отношениях, но хотим узнать все подробности! Соколовский вас содержит? Он…

Что ещё интересовало странного типа, Таня слушать не стала – спешно нырнула к двери подъезда, которая сама перед ней раскрылась.

– Ну уж нет! От прессы так просто уйти невозможно! – хохотнул у неё за спиной дикий тип с дикими вопросами, – Стойте! Вам всё равно некуда деваться! Итак… какие у него пристрастия, сколько раз в неделю он у вас бывает, что вы можете рассказать про…

Он попытался схватить её за руку, но тут краем глаза увидел, что к нему с ветки ближайшего дерева стремительно летит что-то чёрное и довольно большое.

– Да кыш, пшёл вон! Совсем вороны обалдели, – Хвостов увернулся, замахал руками на ворона, а сообразив, что тот чуть отлетает в сторону, чтобы взять новый «разбег» и напасть на него, шустро юркнул в подъезд.

Татьяна, не останавливаясь и не оборачиваясь, завернула в следующий лестничный пролёт, на секунду пропав из зоны видимости Лёхи, он заторопился, чтобы её догнать, но с изумлением обнаружил, что никаких следов полюбовницы Соколовского и близко нет – лестница пустая.

– Убежала вверх? Так быстро? Ну, тупая! Дом-то двухэтажный, я ж её запросто догоню! – Хвостов поднажал, потом ещё поднажал, а потом ещё…

– Не понял… тут всего два этажа. Сколько я пролётов прошёл? И где баба Соколовского? – он посмотрел наверх – бабы видно не было, но ясно видна площадка второго этажа.

Посмотрел вниз, свесившись через перила, – вот лестница, по которой он только что поднимался.

– Да вон же, даже следы мои остались, – узнал он отпечатки собственных грязных подошв. – Тогда чего это я? Видать, померещилось мне!

То, что мерещиться ему продолжает и продолжает, он понял довольно скоро, но что с этим делать, не знал – у него так ещё никогда не было.

– Идти вверх? Или вернуться вниз?

Лёха пораздумывал немного и заторопился вверх – очень уж хотелось добраться до объекта, но лестница всё не заканчивалась и не заканчивалась.

Впрочем, когда он попытался спуститься вниз, результат был точно таким же – бесконечная лестница гостеприимно приняла его в свои объятия, не собираясь выпускать!

По лестнице, возвращаясь домой, прошла очень красивая черноволосая женщина, через какое-то время в том же направлении прошёл черноволосый мужчина в лётной форме, но они не встретили Хвостова, а он не видел их, силясь вырваться из кошмарного количества ступенек.

– Да что ж это такое, а? – взвыл он, и эхо услужливо ответило ему:

– Такое… такое…

Он понятия не имел, как совсем недалеко от него – чуть выше по лестнице, в квартире прямо напротив лестничного пролёта, черноглазый и худощавый молодой мужчина требует срочной встречи с «проклятым папарацци»:

– Таню за ррруку пытался поймать, гадости спрррашивал. Хорррошо, я из командирровки пррилетел, а если бы нет?

– Ну нет и нет… он бы всё равно потянулся бы в подъезд и всё равно попался бы! – успокаивала его Шушана. – Крамеш, ты не переживай, мы мою Таню в обиду не дадим!

Глава 4. Слегка непростое решение

Крамеш даже обиделся, подпрыгнув в воздух и расправив крылья:

– Почему это ТВОЮ?

– Чудак, потому что она первоначально ко мне пришла! – хихикнула Шушана, приходя в расчудесное настроение – так забавно выглядел ворон.

Правда, Тане в этот момент было не до смеха. Она шла к Соколовскому и изо всех сил старалась успокоиться, но получалось плоховато. Нет, разумеется, визжать или плакать она и не подумала бы, но до спокойствия было далеко.

Соколовский восседал за своим столом и просматривал какой-то старинный фолиант из запасов деда Крамеша. Услышав стук в дверь, он окликнул Татьяну:

– Танечка, входите, что вы там застыли?

– Филипп Иванович, извините, что беспокою, но у нас проблемы – ко мне сейчас пристал какой-то тип с фотоаппаратом, спрашивал о наших с вами отношениях, – выдохнула Таня.

– Так… – это слово, словно тяжёлый камень, уже увязанный к шее незадачливого Хвостова, упал в темноту осеннего вечера, в непроглядную холодную пустоту. – И где этот тип сейчас?

– Он попытался меня за руку схватить, но ему не дал Крамеш, тогда он за мной заскочил в подъезд, – Таня так растерялась и испугалась, что чем-то подвела Соколовского. – И потом отстал…

– Отстал… и что? – уточнил Соколовский.

– Отстал и, как сказала Шушана, оказался на её ОСОБОЙ лестнице.

– Отлично! Просто прекрасно. Вот пусть он там и будет! Шушана! – окликнул Филипп. – Покажитесь, пожалуйста!

Он ни на миг не сомневался, что она будет где-то поблизости, и, разумеется, оказался прав – Шушана вынырнула из ближайшего к нему угла, шустро подбежала к Тане и уселась рядом с ней, степенно сложив лапки на животе.

– Насколько я понимаю, наш незваный гость никуда не выйдет в ближайшее время?

– И не в ближайшее тоже! – кивнула Шушана. – Будет бегать, сколько нужно!

– Прекрасно! А показать его вы можете?

– Конечно, – норушь махнула лапой на стену, и та словно истаяла, показав кудреватого, тускловатого типа с пузцом, с фотоаппаратом, мотающимся на шее, и с паникой в глазах. – Вот… бегает!

– Гм… ну, пусть побегает.

– Тут Крамеш очень просился к нему. Просто-таки рвётся! – норушь немного не поняла реакцию Соколовского.

Она-то думала, что он как-то разберётся с пришельцем, но Филипп почему-то глубоко призадумался, а потом начал расспрашивать Татьяну о всех подробностях разговора с этим типом.

– Филипп Иванович, я сделала что-то не так? – встревожилась Татьяна.

– Ну что вы, Таня, всё вы правильно делали, это я кое-что упустил из виду… точнее, не успел подготовиться, – мрачновато признался Сокол.

А потом, подняв взгляд на встревоженную Таню, пояснил:

– Этот тип из «Звёздных сплетен» – это такое мерзкое, грязно-жёлтое издание, после которого руки вымыть хочется! Лично с ним разобраться легче лёгкого!

– К Ххоршу отправить? – немного нервно улыбнулась Таня.

– Да зачем такое Генчику? У него уже слуга имеется, второй ему без надобности, а уж тем более такой… неспортивный.

Соколовский кивнул на стену, за которой был виден пыхтящий, как паровоз, Хвостов.

– Нет-нет, там ему делать совсем нечего, тем более что это ничуть не решит нашу проблему! Знаете, Танечка, в чём сила этого помойного издания? Ну, конечно, нет! Вы, небось, про него первый раз и услышали-то… А оно, между прочим, весьма процветающее – они не только сами всякую грязь пишут, но и другим, гораздо более цивильным изданиям, информацию сливают. Так вот, сила этого издания в том, что там работает много крайне беспринципных типов! Если их спускают на какую-то цель, то кто-то что-то да добудет. Не один, так другой. А уж вопьются так, что мало не покажется…

– Так что же делать? – Таня расстроилась.

Ей-то казалось, что проблема решается просто – ну, пообщается с этим мерзким человеком Крылана, и всё… и забудет он дорогу сюда. А тут вдруг оказывается, что всё плохо.

– Таня, не расстраивайтесь вы так! – хмыкнул Филипп. – Я же не сказал, что теперь вы записаны в мои пассии и будете с утра и до вечера отбиваться от толпы папарацци. Я сказал, что чуточку не успел с решением, но оно уже на подходе. Правда… оно тоже непростое!

– Когда кто-то говорит таким тоном, да ещё и на Таню мою посматривает, то у меня возникает такое подозрение, что непростым это решение будет именно для неё! – прищурилась Шушана.

– Не совсем… – пожал плечами Соколовский. – Если вкратце, то для того, чтобы сбить эту свору со следа, им надо что-то кинуть… дать какие-то сведения, которые их устроят! Раньше их более-менее устраивала Светлана Патрушева, теперь это вариант исчерпан, надо что-то другое. Сами понимаете, Танечка, правду я им выдать не могу, равно как и представить вас в виде своей пассии – они вам жизни никакой не дадут, да и вокруг гостиницы будет слишком много шума.