По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть первая

Крылана с досады стукнула ладонью по дверному косяку, потрясла рукой, а потом продолжила:

– Корроче, я уже думала её тоже в институт устрроить и общежитие оплатить попрриличнее, чтобы девочку не террзали.

– А почему не получилось?

– Да посмотррела на нашего Биррюкова… Вот он тоже попытался стать полностью человеком, и что из этого вышло?

– Нда… вышло не очень-то хорошо… – Таню до сих пор озноб пробирал, стоило только вспомнить несущегося за ней по коридору медведя.

– Если честно, то получилось максимально удачно из того, что вообще могло быть! – вздохнула Крылана. – Но верроятность этого была так мала… Да, Каррина, конечно, так сделать физически не может, всё-таки не Михаил Михайлович, но то, что несчастна будет – это точно! А тут… тут она, во-перрвых, будет типа отррабатывать, то есть себя клевать не станет. Во-вторрых, её мужерродичи попррекать да напоминать каждый день о её никчёмности не будут. А в-третьих…

Крылана улыбнулась и обняла Таню:

– А, в-трретьих, ты тут!

– Как c Враном-то не получится… – вздохнула Татьяна.

– Да и не надо. Ты же её обижать точно не станешь!

– Да ты что! Конечно, нет! Бедный ребёнок и так натерпелся.

– Вот-вот! Именно это ей и нужно. Понимаешь, её никто не жалел. Вообще никто, даже когда она кррылья сломала! Да, я понимаю, что она сама наррушила запррет, но она же маленькая была, да даже если и старрше… ну как своё-то так гнобить? Не понимаю…

Крылана присела на подоконник и задумчиво продолжила:

– Хотя я непрравильная, да и семья у меня такая же! Я ж их типа тоже позоррила, но меня-то никуда не пррятали, не запрродавали, наоборрот – самый вкусный кусок мне несли, от любой непрриятности пррикрывали!

– Ты замечательная и семья у тебя такая же! – теперь уже Таня обняла подругу. – Я тоже этого не понимаю! Так что хорошо, что ты её сюда пристроила. Я посмотрю, что можно с её крыльями придумать, хотя, конечно, вряд ли… столько времени прошло. Но… кто знает! – Таня решила заранее не унывать.

Мало ли, чего в жизни не бывает, тем более в её доме.

– Опять же ты рядышком, если что, поможешь Карине! – договорила она.

– Да, вот и я так подумала, что это самое рразумное ррешение. Тем более что врряд ли Сокол будет врредничать по её поводу, а если что, я ему прросто вирру за Биррюкова выплачу, тем самым выкупив Каррину. Хотя… медведь-то на тебя нападал, так что тебе большая часть компенсации и положена.

Таня только рукой махнула, какая уж тут компенсация.

– А вот не маши ручками… Тебе Сокол что, яблоками вирру выплатил?

– Нет, просто подарил.

– А! Вот и отлично. Да не смущайся ты, это норрмально в нашей срреде – чёткие денежные ррасчёты укррепляют дрружеские отношения! – провозгласила Крылана. – Так чего ты думаешь тут поставить из мебели? Крровать ей точно нужна, на присаде она спать не прриучена – отвыкла от ворроновой натурры.

– И кровать, и кресло, и стулья будут, и столик, конечно. Шкаф вот сюда… – Таня прикидывала что куда станет.

– Да у неё и одежды-то почти нет! – вздохнула Крылана. – Два чёррных платья, парра свитеррков, парра блузок с бррючками и курртка с пуховиком – всё-таки с северра девочка. Всё.

Таня сердито фыркнула:

– Решим… в конце концов, ей надо будет тут работать, а не гостей пугать!

– Вот именно на это и упиррай. Я было сунулась ей одежду купить, а она в слёзы, мол, ей же отррабатывать потом надо будет.

– Дикость какая-то! – вздохнула Татьяна и чуть не подпрыгнула от звонка смартфона – так увлекалась разговором о несчастной вороничке, что напрочь забыла об…

– Эвил, – Татьяна покосилась на экран гаджета и приняла вызов.

Возбуждённый щебет особой гостьи был слышен даже Крылане, которая поморщилась, а как только Таня закончила разговор, уточнила:

– Она всегда такая эмоциональная?

– Я её ещё маловато знаю. Возможно, она просто вошла в роль звезды… – миролюбиво отозвалась Татьяна.

– Вошла-вошла… пусть выходит! – решила про себя Крылана. – Тоже мне, взяли моду, как войдут, куда не надо, как присядут окрружающим на шеи и вперрёд! Только я ж злая, я ж разом спущу с Таниной шеи кого угодно, а уж тем более всяких зазвездившихся змеюк.

«Зазвездившаяся змеюка» как раз подъезжала к гостинице, соображая, достаточно ли вещей взяла для собственного комфорта и поддержания легенды с одной стороны и не решит ли Соколовский, что это перебор, с другой стороны…

– Филипп Иванович, – Таня заглянула к начальству, придирчиво изучавшему себя в зеркале, – Эвил подъезжает. Комната её готова… только она сказала что-то такое про чемоданы, я не очень поняла…

– А что такое?

– Ну… сказала, что грузчик нужен, – призналась Таня.

– Км… вот некоторым хоть говори, хоть не говори, хоть клювом в башку постучись – всё одно пустота внутри! – вздохнул Соколовский. – Ладно, сову пошлите, скажите ей, что я велел. Сова у нас и за бригаду грузчиков сработает…

Таня исполнительно кивнула и поспешила за присказочной совой, а Сокол снова повернулся к зеркалу и пожаловался сам себе:

– Сова-то перенесёт даже Эвил в истинном виде, причём куда угодно, но другое дело, что я же этой змеище сказал – гору вещей не брать!

То, что про гору он погорячился, стало очевидно, стоило только ему выглянуть на лестницу…

Весь гостиничный холл был завален грудами чемоданов.

– Гору… да тут горный хребет! – рассердился Соколовский, и было за что.

Сова-то много чего могла, но не на улицу же вылетать необычной совушке, а как перегрузить вот это вот всё из огромного багажника машины в гостиницу? Нет, водитель Эвил, конечно, разгружал всё привезённое добро, но в гостиницу войти почему-то не мог, ноги просто не шли и всё тут.

Пришлось ему передавать чемоданы через порог…

– Татьяна! Вам кто разрешил вещи таскать? – сердито рыкнул Сокол, торопливо сбегая по лестнице.

– Милый, ты вышел меня встречать? – Эвил искусным жестом отбросила в сторону сумочку и повисла на шее очень сердитого Соколовского, прошипев ему на ухо:

– Улыбайся! Улыбайся немедленно, на противоположной стороне улицы фотограф караулит! Пока тебя не видно, но он сейчас выйдет из тачки и запечатлеет тебя такого радостного-прерадостного, аж страшшшно!

– Вот и правильно, что тебе страшно! – нежно пропел Сокол, очень вовремя нацепив на физиономию крайне романтическое выражение лица. – Ещё раз заставишь врача перетаскивать своё барахло, я тебе вместо Татьяны для лечения грузчика предоставлю!

– Ой, как ты меня напугал, – Эвил прямо-таки завилась вокруг «любимого», на что он влюблённо прошептал:

– Переигрываешь! У нас постельных сцен в холле не запланировано. И вообще, я в таком не снимаюсь… Да и если ты в людском виде, то лучше обеими ногами на полу стоять – так надёжнее!

Глава 10. Нежная-пренежная

– Зануда ты! Никакого в тебе куража нету! – прошипела на ухо Соколовскому нежная-пренежная Эвил. – Что? Без режиссёра, небось, даже сцену встречи любимой, юной и прекрасной девушки отыграть не в состоянии?

– В состоянии, дорогая! Но два вопроса – где ты видишь тут девушку-то, да ещё юную? У тебя что, раздвоение личности, запамятовала, кто ты на самом деле? Я уж про возраст вообще почти молчу.

– Лучше совсем про него молчи! – ласково посоветовала Эвил. – Я же потом могу и в истинном виде тебя обнять… Правда, опасаюсь, что тогда твоей Тане придётся в тебе много чего чинить!

– Милая, или ты сейчас завязываешь свой раздвоенный язык бантиком и стихаешь, или я сейчас сыграю сцену «Выпроваживания коварной изменщицы на улицу», а на роль девушки кинозвезды выберу себе кого-то другого!

– Слушай, и что ты такой вредный? – c некоторым даже уважением отозвалась Эвил, незаметно покосившись через плечо на улицу, – О! Ещё пара секунд и дверь совсем закроется! И-раз, и-два, и…

Через миг после окончательного закрывания двери Соколовский филигранно выпутался из «нежных», но слегка удушающих объятий и отодвинул от себя Эвил.

– Значит так… ты, милая, кое-что перепутала, наверное. Я обратился к тебе с предложением сотрудничества, причём взаимовыгодного, для того чтобы это было МНЕ удобно. Если мои условия тебя не устраивали, ты спокойно могла или отказаться, или сказать, что именно не так. Но ты согласилась.

– Ну и что? – усмехнулась ему в лицо Эвил. – Ну и согласилась потому, что это было удобно МНЕ! Избавиться от меня сейчас же ты не можешь – мы только-только заморочили всем голову, и публика будет думать, что я твоя возлюбленная. Рассоримся в ближайшее время, так я ж могу тебя ославить… Понимаешь? Как придумаю что-нибудь этакое! – Эвил насмешливо прищурилась.

– Это ещё кому поверят – у меня репутация прекрасная, а у тебя… ну, ты сама знаешь, столько времени трудилась над амплуа злобноватой хулиганки.

– Но обаятельной и очаровательной! – серьёзно поправила его Эвил, – Харизматичной и влекущей!

– Иначе я бы тебя и не выбрал, – хмыкнул Сокол. – Ладно, можешь какое-то время оставаться в гостинице. Вещи будут в камере хранения, вот тут, – он махнул рукой под лестницу, где тут же исполнительно скрипнула дверь свежесделанной «камеры хранения». – А наверх можешь взять не больше половины своих чемоданов, вон… сова донесёт. И не забудь, я тебе говорил, что переезжать не стоит, так что все затруднения – это твоего хвоста дело!

Вообще-то сова и гораздо больше могла донести, но Сокол решил сразу показать, кто здесь хозяин. Со змеёй-то как? Чуть только расслабишься, и нате вам, она уже на шее обретается и периодически эту самую шею поддавливает, так… в профилактических целях.

Эвил рассердилась, а потом резко шагнула к нему и прошипела в лицо:

– Ты тоже кое-что забыл! Ты закрыл свою врачиху от моего воздействия, но запамятовал, что сам тоже человек!

Она уставился в лицо Соколовского, и Таня, которая стояла на середине лестницы, беззвучно ахнула, испугавшись, что Филипп сейчас поддастся влиянию Эвил, но он только злорадно расхохотался:

– Змеюшка моя золотая, да ты совсем берега попутала! Я в принципе не поддаюсь никакому воздействию, а уж твоему так тем более. И не выпучивай так глаза, во-первых, это неэстетично, во-вторых, на меня это не действует, а в-третьих, они у тебя, кажется, болят!

Таня ожидала какого-то взрыва эмоций от Эвил, но та только разочарованно вздохнула:

– Жаль, жаль… но попробовать-то всё равно стоило! Кстати, а когда тут кормят?

Соколовский даже развеселился – нет, в самом-то деле, ну что делать с таким неописуемым существом? Ничем-то она не смущается, не тормозит и ни на миллиграмм не чувствует себя виноватой!

– Кормят, когда ты что-то себе в ресторанах с доставкой закажешь!

– Фррр, а что, еды тут совсем нет? – уточнила она, прищурившись на шорох под лестницей.

– Милая, если ты попробуешь поохотиться, отсюда целой тебе не выйти. Официально предупреждаю! А если от тебя кто-то пострадает, то и живой не факт, что выберешься.

– Ой, напугал-напугал… Я ж слышу, что тут кто-то грызучий есть!

– Тот, кто тут есть, не про вашу змеиную честь! – отреагировал Сокол.

– Ну, ладно, ладно, лично я и не буду… – расплывчато пообещала Эвил.

– Смотри… если что, я предупредил! Кстати, персонал трогать тоже нельзя!

– Эту что ль? – Эвил кивнула на Татьяну.

– Врача, от которого зависит твоё драгоценное здоровье, называть «этачтоль» как-то опрометчиво, не находишь? Ты же, вроде, в приличной семье воспитывалась, уважаемого полозового рода. Так сказать, в традиционно-восточном уважении к медикам.

Эвил, как это ни странно, устыдилась. По крайней мере, на вид.

– Да… я не права. Татьяна, приношу свои извинения! – она склонила голову.

Таня только-только хотела сказать, что ничего страшного, но, перехватив суровый взгляд Соколовского, приняла строгий вид и ответила:

– Я принимаю ваши извинения!

Видимо, отвечено было правильно, потому что Эвил, подняв голову, смотрела на неё уже как-то менее пренебрежительно.

– Да, так к вопросу о прочем персонале… у меня здесь работает один человек – Татьяна, несколько воронов, вороницы, лис-травник, сова, кот, гуси, ещё кое-кто. Кроме этого, могут приезжать гости. Это я к тому, что, кого бы ты ни увидела в этом здании, есть, пугать, ловить или охотиться на них не стоит! Ты меня поняла? В противном случае лучше даже в комнату не поднимайся – разворачивайся и ползи отсюда!

– Хорошо-хорошо… – выдохнула Эвил, которая в очередной раз ощутила, что глаза-то у неё болят! – Не надо так переживать за свой драгоценный персонал! – фыркнула она.

– Значит, мы друг друга поняли и никаких сюрпризов не будет! – понадеялся Соколовский, впрочем, уверенности у него не было ни малейшей, поэтому он в очередной раз порадовался тому, что устроил гостиницу именно в норушном доме.

– Эвил явно о норушах ничего не знает. Знала бы, учуяла бы и спросила. А так… ну, сюрприз будет змеюке! Но наглая просто изумительно! Хотя… и это хорошо – какой-то более стеснительной особе контакт с папарацци был бы в тягость, а этой – в наслаждение! Она любого хама на косточки разберёт, пожуёт и выплюнет!

Тут ему пришло в голову, что Эвил это может осуществить и не в переносном смысле, а в прямом.

– Это дело такое… работа рискованная, тут каждый сам за себя! Если что, ребятки, я вам гарантии безопасности не давал! Сами пришли, сами и спасайтесь!

Последняя фраза оказалась пророческой – на следующий же день в почти всех крупных изданиях появились фотоистории о романе звезды отечественной киноиндустрии и известной певицы. Фото были одинаковыми, теми самыми, которые были отсняты Лёхой Хвостовым.

Сам Лёха мог бы какое-то время почивать на лаврах и денежных вливаниях от этой добычи, но так как интерес к теме попёр как на дрожжах, он решил развить успех.

К Соколовскому он решил пока не соваться – всё-таки мужик крупный, врежет, мало не покажется, а вот певичку заловил у студии звукозаписи…

***

– Слушайте, а что это у нас с Хвостом происходит? – интересовались потом его коллеги. – Чего он, как укушенный, пишет и пишет про эту, как её… Эвелин, которая Эвил? Прямо оторваться от темы не может? Причём про её роман как-то так, по касательной, а вот про неё саму прямо хвалебные оды складывает!