Дети от предателя. Он не узнает

София Брайт

Дети от предателя. Он не узнает

Глава 1

– Ну что ты плачешь, глупышка? – прижимает меня к груди Глеб, положив подбородок мне на макушку. – Всего полгода, и мы снова будем вместе.

Я слышу, как быстро бьется его сердце, и мне так будет не хватать по ночам этого звука, как и его размеренного дыхания.

– Целых шесть месяцев! Сто восемьдесят два дня! Четыре тысячи триста восемьдесят часов! Это же целая вечность! – по щекам струятся слезы, а я даже не пытаюсь их остановить, утыкаясь лицом в крепкую грудь.

– Ну ты чего, крох? Мы будем созваниваться каждый день по видеосвязи. И в свободную минуту я буду заваливать тебя сообщениями, – говорит он ласково, но по тяжелым вздохам понимаю, что не мне одной тяжело расставаться.

– Это не то, – продолжаю я плакать, крепче сжимая в ладонях хлопковую футболку. – У меня будет день, у тебя – ночь. Рано или поздно ты устанешь караулить меня, потому что будешь уставать на работе.

– Лин, ты всегда будешь важнее работы, и поэтому мне никогда не надоест ждать тебя, – целует в лоб.

– Правда? – поднимаю лицо, смотря на Глеба.

Я плохо вижу его из-за слез, но все равно могу различить то, насколько серьезен Любимов. Он и правда чувствует то, что говорит.

– Я никогда не солгу тебе и всегда буду любить тебя одну.

Спустя два часа я сижу в такси и с грустью смотрю на проносящийся за окном город. На душе пустота. Без Глеба этот огромный мегаполис кажется пустым и безлюдным.

Как теперь продолжать жить без него?

Мне нужно радоваться, что после стажировки в Америке Глебу дадут новую должность, его отец успокоится, и тогда мы наконец-то сможем пожениться. Я стараюсь видеть плюсы, но не получается.

Весь остаток пути до дома успокаиваю себя мыслями о том, что эти шесть месяцев я смогу больше уделять времени новой работе, не отвлекаясь на личную жизнь и полноценно вникая в дела компании. Ведь я тоже мечтаю об успешной карьере веб-дизайнера, и сейчас самое время заявить о себе.

Но как мне будет не хватать тихих вечеров, когда мы с Глебом бок о бок выполняли задания, а в промежутках сладко целовались.

Из мыслей выдергивает вибрация телефона. Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов и принимаю входящий вызов от Ольги.

– Приветик! Проводила Любимова?

– Да, он уже в небе, – выдыхаю шумно.

– В аэропорту были только вы вдвоем? – осторожно спрашивает подруга.

– Да, а что?

– Никого из знакомых не встретила?

– Нет… – напрягаюсь, пытаясь вспомнить хоть что-то. Но я настолько была поглощена прощанием и впитывала последние мгновения вместе, что не замечала никого и ничего вокруг. – Честно, не могу сказать. Но к нам никто не подходил.

– М-м-м, – задумчиво говорит она.

– Да что такое? Ты меня пугаешь, – эти странные наводящие вопросы и напряжение в голосе подруги не сулят ничего хорошего.

– Лин, ты только это, давай без истерик. Просто я считаю, что должна предупредить тебя…

– О чем ты, в конце концов, говоришь!? – у меня засосало под ложечкой и похолодело в животе от нехорошего предчувствия.

– Я знаю, что ты просила не шпионить за ней. Но… – подруга делает паузу, и я слышу шумный вдох, – но я считаю, что нужно быть в курсе жизни врагов.

– Только не говори, что ты шпионишь за Кобяковой?

– Не торопись меня ругать. Ты же знаешь, что я, в отличие от тебя, не доверяю этой стерве.

– Что бы ты ни сказала, я не хочу дальше этого знать… – головой понимаю, что не должна даже думать о сокурснице и подруге детства Глеба, которая с малых лет была влюблена в него, а их родители мечтали поженить парочку. Я доверяю своему парню, а неразделенные чувства девицы не мои проблемы.

– Но… – теряется Оля, а затем берет себя в руки и выпаливает на одном дыхании: – Я скинула тебе ссылку на ее сторис и считаю, что тебе нужно это увидеть.

– Это все? – тревога в груди нарастает, но я не пойду на поводу у своих страхов и не буду переходить по ссылке.

– Все. Лин, я бы на твоем месте посмотрела, – говорит настойчиво.

– Ты не на моем месте, Оль. И прекращай игры в шпионов. Пока, – сбрасываю вызов, чувствуя, что дыхание сбилось от злости.

Я не просто зла, я в гневе на подругу. Мне и так непросто, и я не знаю, как переживу следующие полгода. Но вместо того, чтобы поддержать меня или успокоить, лучшая подруга подливает масла в огонь.

Смотрю в окно, твердо решив, что ни за что не буду проверять аккаунт Кобяковой, унижая себя и Глеба какими-то подозрениями. Но, несмотря на твердую позицию, дурное предчувствие никак не отпускает.

Я списываю свое состояние на горечь от расставания на длительный срок с любимым парнем и, доезжая до дома, так и не открываю чат с подругой.

Но ночью, когда жду сообщений от Глеба, искушение просмотреть аккаунт соперницы становится столь велико, что мне приходится удалить то самое приложение социальной сети, где она ведет свой аккаунт.

Не помню, как засыпаю. А когда просыпаюсь, нахожу присланное видео от любимого.

– Крох, я на месте, – смотрю на уставшее лицо парня, и хочется обнять его, поцеловать и сделать массаж головы, чтобы он расслабился. – Доехал до квартиры. Сейчас в душ – и спать. Очень тебя люблю и уже скучаю, – посылает в камеру воздушный поцелуй. – Завтра созвонимся.

И все прекрасно в этом видеосообщении, кроме его финала. Изображение пропадает, но запись не останавливается.

– Глеб, а где моя компьютерная сумка? – я слышу женский голос, который узнаю из тысячи. Это голос моей соперницы.

Сердце камнем падает в пропасть.

Слушаю запись дальше, но там что-то шуршит и обрывается.

Я же боюсь пошевелиться и сделать вдох, потому что кажется, что иначе я рассыплюсь на кусочки.

Мой Глеб улетел в Америку с ней. С Кобяковой Снежаной. Его давней подругой и первой девушкой…

А дальше, дальше рука сама тянется к дисплею, чтобы снова установить приложение.

И без капли сомнений я нажимаю на ссылку, присланную подругой…

Глава 2

– Ребят, наконец-то я могу вам рассказать об этом! – говорит Снежана в камеру, и, судя по звукам на заднем фоне, она находится в здании аэропорта. – Случилось то, о чем я так долго мечтала! Я улетаю на стажировку в Америку! – визжит она, а мне хочется закрыть уши от этого мерзкого звука.

Смотрю на ее красивое ухоженное лицо, на блестящие черные волосы и пухлые губы и чувствую, как органы в животе скручиваются в узел от осознания случившегося.

Она там, рядом с ним, на шесть месяцев. В то время как я через океан от них и никак не смогу встать между Снежаной и ее давней любовью к Глебу.

Видео меняется, и я вижу ее в кресле самолета. Она сидит у окна, широко улыбаясь, но угол, под которым она снимает, захватывает мужское плечо в черной футболке, которую я гладила накануне, и мускулистый бицепс.

Следующее сторис она снимает из такси, за окном которого мелькают каменные джунгли Нью-Йорка.

А в последней истории она показывает вид из окна на ночной город. Но я не вижу многочисленных огней, потому что мое внимание сосредоточено на отражении Глеба. Глеба, который не рассказал мне, что Снежана также будет проходить с ним стажировку.

И самое худшее, умолчал о том, что они будут жить вместе.

Я, словно мазохистка, просматриваю все эти сторис снова и снова, чувствуя, что с каждым новым просмотром дыра в груди лишь увеличивается. Мне хочется немедленно позвонить Глебу и потребовать объяснений, но я знаю, что он спит. Или, еще хуже, спит не один…

На работу я приезжаю еще более разбитой, чем накануне. Глаза красные от пролитых слез, и кажется, что в них насыпали песка, такими сухими они ощущаются. Сосредоточиться на проекте совершенно не получается. Все мои мысли там, в нью-йоркской квартире Глеба…

– Лина, с тобой все все в порядке? – подходит ко мне коллега Ваня.

– Что? – не сразу понимаю, о чем он спрашивает, и кладу руку на мышку, пошевелив ею, чтобы вывести компьютер из спящего режима.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Какая-то бледная и потерянная сегодня? – смотрит он пристально.

– Да, все в порядке. Просто я не выспалась.

– Если что-то нужно, говори. Хочешь, бутерброд тебе сделаю с рыбкой? – улыбается он.

– С чем? – только при слове “рыбка” чувствую, как меня начинает мутить.

– Со слабосоленой форелью, – довольно произносит он.

– Спасибо, не надо. У меня что-то с желудком, – стараюсь улыбнуться в ответ.

Остаток дня меня продолжает мутить. Есть совершенно не хочется. Более того, все мысли о еде вызывают отвращение. Я снова зачем-то смотрю проклятые видео и резко оживаю, когда, вернувшись домой, вижу зеленый кружочек вокруг нового сторис, но на нем только фото с двумя чашками кофе и надпись: “Новая жизнь начинается с совместного кофе”.

Сердце болезненно сжимается, и хочется отшвырнуть смартфон в сторону.

Но в этот момент я вижу входящий видеозвонок от Глеба.

Нажимаю зеленую кнопку, и передо мной появляется улыбающееся лицо любимого.

– Кроха, привет! – бодро здоровается он.

Я же в ответ не могу выдавить и звука.

– Лина? – улыбка сползает с лица парня, и он хмурится.

– Я тут, – говорю хрипло.

– Что случилось, кроха?

– Глеб, – я стараюсь взять себя в руки, – когда ты собирался мне сказать, что улетел вместе со Снежаной, м?

Его брови съезжаются, и он поджимает губы.

– С чего ты это взяла? – говорит холодно.

– Ты сейчас серьезно? Ты хотя бы пересматривал видео, что прислал? – усмехаюсь, чувствуя себя самой настоящей дурой.

– В смысле? – вижу, как он напрягается.

– “Глеб, а где моя компьютерная сумка?” – передразниваю голос Кобяковой, всматриваясь в глаза Глеба. – Что? Нечего сказать? Хотя стажировка – это еще не все, правда? Вы еще и живете вместе…

– Лин, все не так… – начинает оправдываться Любимов, и я себя ощущаю героиней дешевой мелодрамы.

– А как? Она выставляет сторис с совместным кофе и началом новой жизни, – стоит начать говорить на эту тему, как меня уже не остановить.

– Лин, да это все совсем не так, как ты себе нафантазировала.

– А как, Любимов? – смотрю на него, давая возможность оправдать эту отвратительную ситуацию и надеясь, что он найдет нужные слова.

– Я не говорил тебе, потому что сам узнал лишь за пару дней до вылета, а потом боялся твоей реакции. Именно такой реакции.

– Допустим, – говорю. – А живете почему вместе?

– Это всего на пару дней, пока Снежа не найдет квартиру.

– То есть она успела подготовить документы для стажировки, на что у тебя ушло несколько месяцев, а квартиру найти не смогла? – из меня вырывается смешок. – Это даже звучит бредово. Ты же понимаешь, что никуда она от тебя добровольно не съедет? – жду от него ответа, но Глеб только молчит и отводит глаза в сторону.

– Она обещала, – говорит как-то неуверенно.

– Ты тоже обещал мне не лгать, – губы застывают не то в улыбке, не то в оскале, потому что я не управляю больше собственными эмоциями. Разговор заходит в какие-то дебри, из которых я совершенно не понимаю, как выбраться. Глеб все сильнее топит доверие к себе, а я не знаю, за что зацепиться, чтобы верить в его искренность.

– Лин, ну ты же знаешь, что я люблю тебя больше жизни? – смотрит вопросительно.

– Теперь я уже ни в чем не уверена, – тяжело вздыхаю. – Ты мне солгал, Глеб. Целенаправленно. То, как преподносит ситуацию она в своих сторис, и то, что говоришь ты, не стыкуется.

– Ангелина-а-а-а, – тянет он мое имя. – Кроха моя. Ну взгляни на меня, – и снова его голос наполняется нежностью, и мне хочется довериться ему. – Я обещал, что никогда тебя не обижу, и я сдержу свое слово.

– Мне очень хочется тебе верить.

– Так верь, – кривовато улыбается он.

– Знаешь, в чем главная проблема, Глеб?

– В чем?

– В том, что я никак не могу проверить достоверность твоих слов.

Глеб не спорит со мной. А потом я вижу прошмыгнувшую в его комнату Снежану…

Глава 3

Разговор заканчивается ни на чем, оставив горькое послевкусие.

Это наша первая ссора, и я не нахожу себе места, думая о том, что могу сделать в своем положении.

Когда спустя полчаса Глеб присылает сообщение, где клянется в том, что у него ничего нет и не будет с Кобяковой и я единственная девушка в его жизни, мне становится легче, но ненадолго.

У них впереди целых шесть месяцев, за которые, я уверена, Снежана испробует все возможные способы, чтобы добиться своей цели. А Глеб… он должен понимать это.

Следующая неделя проходит спокойно. Днем я работаю, хожу на обед с Иваном, хотя все чаще это дается мне непросто, потому что с моим желудком явно что-то не так. Но работы слишком много, и я не могу себе позволить поход к врачу. А ночами я разговариваю с Любимовым, сразу после его пробуждения.

Сторис Снежаны я стараюсь больше не смотреть, чтобы не накручивать себя, как и не упоминаю ее в разговорах с Глебом. О том, съехала она или нет, не знаю. Это терзает меня, но я трусливо не спрашиваю, боясь узнать правду.

У Любимова, как и у меня, появляется все больше и больше работы. Он становится напряженнее, а я к концу дня устаю так, что кажется, будто не за компьютером сижу, а мешки таскаю. И несколько вечеров просто не дожидаюсь звонков от Глеба и засыпаю.

– Что происходит, Лина? – спрашивает он, когда нам наконец-то удается состыковать графики. – Почему ты пропускаешь наши созвоны?

– Прости, в последнее время я очень устаю на работе и засыпаю. Я же говорила.

– Несколько дней подряд? – слышу напряжение в голосе Глеба.

– Глеб, это очень тяжелая неделя, и меня загрузили проектами по самую макушку… Ты же понимаешь, что мне сейчас нужно проявить себя с лучшей стороны.

– Понимаю, – кивает он. – Просто эти отношения на расстоянии меня убивают.

– Что ты хочешь сказать? – мне не нравится то, в каком направлении он начал думать. – Ты сам говорил, что мы все преодолеем.

– Обязательно, – кивает он. – Мы просто обязаны преодолеть.

На следующую ночь я снова не дожидаюсь его звонка и падаю без сил, проваливаясь в мертвый сон, а утром понимаю, что Глеб даже не пробовал дозвониться до меня.

Я отправляю сообщение Любимову с извинениями, но он не отвечает. Не отвечает он и после пробуждения, и не звонит. А когда я набираю его номер, то слышу лишь короткие гудки, будто он занес меня в черный список.

Паника накрывает меня с головой. Сердце готово не то разорваться, не то выпрыгнуть из груди.

Я засыпаю его сообщениями во все мессенджеры и даже на почту, звоню снова и снова, но оказываюсь везде заблокированной.

Внутри меня сковывает страхом, в то время как снаружи я не могу найти себе покоя. Мечусь по квартире, думая о том, что могло послужить такой реакции. Что я сделала не так? Не мог же он так сильно оскорбиться из-за пропущенных звонков?

– Лин, – говорит мне в трубку Оля. – Сидишь? Лучше сядь, – и снова ее прелюдия, от которой кровь стынет в жилах.

– Что случилось? – понимаю, что на пустом месте она не стала бы так себя вести.

– Посмотри сторис у Кобяковой и все поймешь. Просто будь готова к тому, что… что все плохо.

Скинув вызов, я дрожащими пальцами открываю соцсеть, и у меня земля уходит из-под ног.

На фото она и Глеб сидят в ресторане и держатся за руки. И, кончено же, к фото прилагается подпись: “Иногда, чтобы быть счастливой, требуется лишь терпение. Спасибо тебе, любимый”.

Перед глазами темнеет, и телефон выскальзывает из рук, а следом за ним и я теряю равновесие…

Все кончено. Все мои самые большие страхи воплотились в реальность.

Глава 4

– Так, – сводит вместе густые и лохматые брови доктор. – Так, – хмурится он еще сильнее, и кажется, что теперь у него на лбу длинная седая гусеница. – Ну, во-первых, у вас не проблемы с желудком, – наконец-то переходит к сути.

Но я по-прежнему не могу оторвать взор от его бровей, которые двигаются вразнобой, и кажется, будто гусеница пытается сбежать с его головы.

– Вы меня слушаете? – врач понимает, что я совсем не обращаю внимания на его слова. – Ангелина Матвеевна?

– Что, простите? – наконец-то выхожу я из гипноза.

– У вас нет проблем с желудком, – мужчина сцепляет руки в замок и кладет их на стол.

– Что же это тогда? Вот уже почти месяц меня мутит от запахов, а сегодня дважды вырвало. Именно поэтому меня отпустили с работы… – теперь уже в смятении нахожусь я и смотрю на доброе лицо доктора.

– А как насчет вашего цикла? – вижу даже сквозь стекла его очков, как карие глаза поблескивают.

– Не поняла… – как-то неловко разговаривать на такие темы с мужчиной, особенно с таким, у которого гусеница на лбу, и ее половинки вновь становятся единым целым.

– Критические дни у вас когда были в последний раз?

Стоит ему озвучить вопрос в иной формулировке, как у меня отливает кровь от лица и сердце замирает.

– Нет… – говорю больше сама себе, чем ему.

– Что конкретно “нет”? – доносится сквозь шум в ушах голос доктора.

– Я не помню, когда они были… – стараюсь вспомнить момент покупки средств гигиены. Но кажется, это было в момент подготовки документов для стажировки Глеба. И это больше двух месяцев назад. – Вы хотите сказать, что я?.. – даже вслух произнести это слово боюсь, не то что принять реальность, где я осталась обманутой любимым парнем и беременной.

– Похоже, что у вас токсикоз. Вот откуда тошнота, рвота, слабость и сонливость.

– Но как же так, мы же предохранялись… Ах! – вспоминаю тот единственный раз, когда мы кружили с ним вокруг ночного города на машине и едва добежали до дома, сгорая от желания.

Страсть накрыла нас прямо в коридоре. Никто так и не вспомнил о защите, а на следующий день он сказал, что уезжает, и я напрочь забыла выпить таблетку для предотвращения последствий.

– В общем, рекомендую вам обратиться в женскую консультацию. Там вам скажут, какие анализы нужно сдать.

– А если я не хочу сохранять ребенка? – понимаю, что сейчас не самый подходящий момент для беременности и тем более родов.

После предательства Глеба я и так не в силах собрать себя в кучу и не знаю, как залатать дыру в груди. Даже спустя две недели после того, как я узнала о его отношениях с Кобяковой, не могу перестать выть по ночам в подушку. А теперь беременность? Нет, это совсем не вовремя.

– Рекомендую вам вот этого врача, – терапевт протягивает мне визитку. – Обязательно обсудите с ней ваши страхи и желания. Думаю, она сможет вам помочь.

– Ты что? – смотрит на меня, широко распахнув глаза, подруга.

– Беременна, – выкладываю перед ней три теста, и на каждом по две жирные красные полосы.

– Обалдеть, – смотрит на мои тесты Оля. – И что думаешь?

– В моем положении один вариант.

– То есть? Вот уж нет! У тебя как минимум два варианта!

– Шутишь? Глеб явно дал понять, что между нами все кончено. И теперь он строит счастливое американское будущее с той, о ком грезили в качестве невестки его родители.

– И тем не менее он должен знать о беременности, – говорит с видом знатока подруга.

– Как ты предлагаешь это сделать? Отправить ему сообщение с голубями? Он же меня заблокировал везде, понимаешь? Во всех мессенджерах и соцсетях, – и снова в горле встает ком от осознания того, как сильно я ошиблась в Любимове.

– Но меня-то он не блокировал! – радостно говорит подруга.

Оля остается у меня ночевать, а утром я дожидаюсь того времени, когда в Америке наступает вечер и Любимов возвращается с работы. Только после этого набираю его номер с телефона подруги.

Вызов идет, и это уже радует, ведь это означает, что подруга не попала в черный список Глеба.

Я слышу, как принимают вызов, но не успеваю обрадоваться, как в динамике звучит женский голос.

– Алло! – говорит Снежана. – Алло-о-о! – повторяет она, но у меня вмиг вылетают из головы все слова.

– Я знаю, это ты, мерзкая сучка, следящая за мной, чтобы докладывать своей подружке детали моей жизни, – сердце в груди стучит быстро-быстро, и я понимаю, что это мой единственный шанс связаться с Глебом, поэтому я должна подать голос и позвать его к телефону. – Но ты знаешь, я рада, что ты ей все докладываешь, – по голосу слышу, как она улыбается. – Пусть эта убогая теперь так же мучится, как мучилась я.

– Поосторожней со словами, – не собираюсь слушать поток оскорблений в свой адрес.

– Терехова, неужели это ты?

– Позови к телефону Глеба, – сжав челюсти, прошу эту дрянь, что увивалась за ним так долго, что он ее жалел, бедняжку.

– А ты еще не поняла, что он не хочет разговаривать с тобой? И, вообще, ему противно вспоминать то время, что вы провели вместе.

– Так пусть скажет мне об этом лично. Или ты в его секретари переквалифицировалась?

– Скорее, в невесты, – надменно говорит она, и эта фраза ранит в самое сердце. – Глеб сделал мне предложение. Твоя подружка еще не донесла эту новость до тебя? Нет? – смеется в голос. – Он мне даже кольцо подарил! Я выложила в свой аккаунт. С большим бриллиантом. А тебе? Ну ты и дура. Слепая, наивная дура. Всё, прошло твое время. Забудь о Глебе! Он мой.

– Просто позови его к трубке, – цежу сквозь зубы, желая придушить эту мерзавку. – Это вопрос жизни и смерти.

– Вот и подыхай там, в одиночестве, – шипит она.

– Снеж, ты готова? – слышу голос Глеба, и в животе все стягивается в узел от тоски и невыносимой боли.

– Иду, котик, – щебечет она и сбрасывает вызов.

А когда я перезваниваю, то в трубке раздаются лишь короткие гудки.

– Она занесла твой номер в черный список, – отдаю телефон подруге, понимая, что все кончено.

Он совершенно точно забыл обо мне, и плевать ему на мою беременность.

– Слу-у-ушай, – тянет Оля. – А может, рассказать ему через его родителей, м? Мне кажется, рабочий вариант.

– Ни за что и никогда!

Но уже через три дня я стою на пороге особняка Любимовых и стараюсь справиться с панической атакой.

Глава 5

– Вы к кому? – слышу в динамике голос охранника, после того как десять минут морально настраиваюсь нажать на кнопку и все же делаю это.

– К Марии Эдуардовне, – отвечаю, зная, что назад отступать поздно.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы решиться на этот шаг. Даже подготовившись мысленно к этому и приехав к дому родителей Глеба, я продолжаю обливаться потом и дрожать, как кролик.

Но несмотря на их возможную реакцию, я понимаю, что хуже, чем сейчас, уже не будет. Мне просто необходимо донести до него информацию о моем положении. Иначе так и буду мучиться, что приняла такое серьезное решение самостоятельно.

– У вас назначено? – спрашивает суровый мужской голос.

– По личному вопросу. Передайте, что пришла Ангелина Терехова.

Я остаюсь ждать у высоченных ворот. И по ощущениям стою там целую вечность.

Но наконец-то слышится щелчок и огромные кованые створки приоткрываются ровно настолько, чтобы пропустить меня.

Весь путь до особняка я иду напряженная, как струна. Ладошки потеют, и пульс частит. Добираюсь до крыльца словно в тумане. Дворецкий открывает дверь и проводит меня по роскошному просторному холлу с белым мраморным полом и мраморными колоннами.

Он распахивает двери кабинета, в котором я была лишь однажды и где меня окатили волной презрения и надменности. После этой встречи Глеб снял для нас квартиру и перестал появляться в родительском доме.

– Здравствуйте! – я перешагиваю порог и беру себя в руки.

Мария Эдуардовна, не поднимая головы, ставит размашистую подпись на документах и не реагирует на мое приветствие.

Я стою как вкопанная, не решаясь двинуться с места без приглашения. Но когда спустя пару минут она все еще игнорирует меня, беру дело в свои руки.

– Мария Эдуардовна, здравствуйте! – делаю несколько шагов к столу. – Извините, что беспокою вас, но у меня очень важный разговор.

– Говори, – приказывает она, так и не подняв головы.

– Я бы не стала приходить к вам… – сажусь в кресло.

– Я не разрешала садиться, – замирает она и ждет, что я послушаюсь.

На несколько мгновений я зависаю в полустоячем положении и растерянно моргаю, но все же опускаюсь на сидушку.

– Простите, но я сяду, – в груди вспыхивает злость.

Мало того что ее сын поступил со мной как настоящий мерзавец, так еще и женщина, воспитавшая подонка, хочет добить меня скотским отношением. Но я больше не позволю так обращаться с собой.

– Что тебе? – наконец-то смотрит она на меня, и от этого враждебного взгляда мурашки по коже.

– Я знаю, что Глеб… – делаю глубокий вдох, – собирается жениться на Снежане и не хочет со мной общаться. Но я считаю, что он должен знать о том, что…