Бесприданница

– Тама – деревня ваша. А тама – она показала направо, – река та, что батюшку твоего жизни лишила.

С высокого крыльца мне открылось не так много. Слева какое-то строение, и судя по гомону кур, это их жилище. Прямо – нечто, похожее на колодец, за ним высокий каменный забор и ворота. Правда, одна их половина отсутствует. За забором виднеется размокшая дорога – снег вперемежку с застывшей комками грязью, и сразу за дорогой стена леса до самых облаков.

Земля преимущественно темного цвета, где-то еще виднеются сугробы, примерно до колена, но снег осевший, с коркой льда. Похоже, уже были оттепели: тропинки, по которым ходят, уже превращались в грязные колеи.

– Ну, кудысь пойдем? – Дождавшись, пока я аккуратно спущусь с крыльца, няня вопросительно уставилась на меня.

– В деревню. – Уверенно заявила в ответ. Мне же надо своими глазами оценить состояние дел? Сделать выводы, наметить планы.

А по дороге, старательно обходя лужи покрытые тонким ледком, я вернулась к расспросам про местное земледелие. И то, что рассказывала няня, мне все меньше нравилось, по мере рассказа.

Во-первых, земли. Они здесь особенные. В основном это огромные каменные валуны, вперемежку с землей.

– Насколько большие? – Уточнила у няни, а она в ответ широко раскинула руки, чтобы показать размеры. Получалось, это даже не валуны, а небольших размеров скалы.

– А деревья-то как растут? – Кивнула на стены превосходного леса, что плотно подступал к дороге с обеих сторон.

– Так нравится им видно. Такого ровного и высокого леса во всем королевстве не сыскать. – Выпятив от гордости грудь, произнесла няня.

– Угу. А кроме валунов? Есть ли еще что?

– Так знамо что! Солнце-то у нас только зимой яркое. А летом дни длинные, да только солнце не такое яркое, вдоль горизонта катится, а высоко не поднимается. Вот и не хватает посевам, чтобы силы-то набраться.

Значит мне не показалось? И у них, правда, перевернуты полярная ночь и полярный день? Вот наказание-то для всего живого! Но не бывает такого, чтобы вообще ничего не росло? К тому же у меня – “зеленая рука”. Что ни посажу – все в рост идет. Поэтому от своей задумки я не отступлю. Но в связи со вновь открывшимися обстоятельствами нужно крепче ее обдумать и вспомнить все тонкости и нюансы.

Вот, например – рассада! Может ее прямо сейчас готовить? Поздновато конечно, но какое-то время выгадать удастся? Что мне для этого потребуется? Какая-нибудь плоская посудина, типа корытца, и собственно земля. Прикрою ее светлой тряпицей, да поставлю в теплое место на первые день-два. Осталось только разжиться семенами…

Но и с этим несложно. У моркови можно шляпку срезать, у картофеля – кожура с глазками подойдет. Вот вернусь домой и залезу к кухарке в закрома. Познакомлюсь с местными продуктами.

За разговорами мы обогнули стену леса и перед нами открылась деревня. Домики из бревен, почерневших от времени. А на крыше! Не может быть! На крыше то ли мох, то ли трава такая короткая, что даже под снегом зеленой остается. Не черепица или дерево, а именно растительность. Я такого еще не встречала!

Все дома как под копирку, небольшие, примыкают почти вплотную к дороге. Заборов почти нет. Только в нескольких местах из земли торчат деревянные палки, напоминающие частокол. Возле жилых домов у большинства рядом находились дворовые постройки. А за домами крохотные куски земли, сотки по три-четыре, и стена леса. А где крестьяне себе овощи выращивают? Неужто не могли догадаться, да лес чуть вырубить?

– В деревню пойдем, али здесь постоим? – Прервала мои раздумья няня. – Так-то бы уже и вертаться пора. Негоже после болезни столько по холоду ходить. – ворчливо добавила она.

Идти ближе, мне почему-то не захотелось. Для первого раза, вроде как я все посмотрела. Представление получила. Сейчас можно и возвращаться. Да и ноги порядком замерзли. На мне по-прежнему были надеты деревянные башмаки. А топала я по холодным лужам, вперемежку со снегом. Ох, не продолжить бы болеть. Мне это совершенно некстати.

Глава 9

На обратной дороге мне удалось разглядеть наш дом во всей красе. Со всех сторон его обступал темный лес. По виду деревья походили на наши сосны. Песочного и рыжеватого  цвета ствол и раскидистые лапы веток с темно-зелеными иглами, или тонкими узкими листьями. Чтобы определить наверняка – надо подойти ближе. А по талому снегу совершенно не хочется.

Первый этаж дома выложен из серого разномастного крупного камня. Булыжники хаотично сложены и скреплены каким-то раствором. Второй и третий этажи – из темных бревен. А на крыше тот же мох, что и на крестьянских домах. Этот же мох, а может грибок, поднимался по каменным стенам, оставляя причудливые рисунки.

Прежде чем свернуть в ворота, посмотрела в сторону реки. Интересно, поправили уже на ней мост в том месте, где обвалилось? И какая там река? Широкая и неторопливая? Или узкая, дерзкая, нетерпеливая? Сметающая все на своем пути? Возможно, завтра мне удастся прогуляться к ней. Хорошо бы в компанию взять сестер. Ох, как там Гулла? Успокоилась? Как же к ней подступиться? Как научить, что детство закончилось с гибелью отца, и отныне мы должны рассчитывать только на себя. При этом нам непременно нужно держаться вместе.

На этой грустной ноте вдохнула полной грудью свежий воздух и заторопилась в дом. Ноги от холода уже ничего не чувствовали.

В нос при входе ударил запах гари, в глазах защипало от дыма… Вот она – суровая романтика средних веков и нищеты. Это совсем не то, что дружеские посиделки перед камином при свечах устраивать.

При том что вонь стояла изрядная, а слегка воздух заволокло сизой дымкой, особого тепла я не чувствовала. Отдав плащ няне, заторопилась на кухню. И подсев поближе к огню, попросила налить себе горячий травяной чай.

Кухарка молча, поставила на очаг  небольшой чан и плеснула туда из кувшина темной жижи. Дождавшись, когда та порядком согреется, подхватила грязной тряпкой за край чана и налила в щербатую кружку. После чего поставила ту рядом со мной.

Она от природы неразговорчивая? Или что? За весь день не услышала от нее и слова. А вот сейчас проверю.

– Тира! А много ли у нас запасов? И что там? Хочу посмотреть. – Я вроде как хозяйка. Поэтому не стала спрашивать разрешение, а распорядилась, мол, покажи мне.

Кухарка, не проронив ни слова, направилась в какую-то неприметную дверь. Затем остановилась и вопросительно на меня взглянула.

– Тира не говорит с рожденья. Она зовет тебя за собой – Вернувшаяся няня внесла ясность.

Ах, вот оно что… Немая, значит. Спасибо, что вовремя предупредили, пока я не надумала невесть чего.

Я поднялась и заторопилась к кухарке, а следом за мной, вытащив горящую головешку, пришла няня. И я мысленно поблагодарила ее за сообразительность. В глухом помещении кухарка прекрасно ориентировалась в полной темноте, а я, ступив пару шагов, запнулась и упала бы лицом в пол, да кухарка крепко подхватила меня под локоть.

– Ягодка! Ты не торопись. Давай я тебе подсвечу. Ты чего здесь найти-то задумала? – Ласково спросила меня Герд и заглядывала в глаза.

– Хочу посмотреть наши запасы, и узнать, какие овощи можно вырастить самим.

– Пустая это затея, ягодка. Не зря же во все времена хозяин все покупал на ярмарке. – Со вздохом уже в который раз попыталась достучаться до меня старушка.

Ну как так? Жить на земле, а овощи покупать? Никогда такого в книгах не читала. Там ведь как, если есть крохотный участок земли, попаданка, закатав рукава, его возделывает, удобряет, правдами и неправдами добывает необходимые семена и растения. И уже по осени вся округа только о ней и говорит и о ее достижениях! Я не ребенок, сказки от реальности отличаю, но ведь и не восхваления окружающих мне нужны. Тут бы семье на прокорм собрать – и то дело.

Конечно, впереди ожидают трудности. Но все преодолимо, если есть желание, опыт и знания. А это как раз про меня! А что отговаривают меня – так они же не знают о моем попаданстве? О колоссальном опыте, у меня за плечами. Поэтому их разговоры я просто буду игнорировать и делать по-своему.

Итак, что здесь у нас? Ну кто так лук с чесноком-то хранит? Сваленными в корзине? Они воздух любят! Их надо за перо в косы заплетать, да к потолку подвешивать, предварительно хорошенько просушив. А здесь что? Вон – бок у луковицы почернел, а от него гниль на другие тотчас перекинется.

А здесь что? В соседней корзине заметила сморщенные и засохшие корнеплоды, по виду напоминающие морковь. Только вот странного темного цвета – практически черные. Чтобы убедиться в своих догадках, подцепила двумя пальцами корешок и понесла к носу. Не пахнет! Ну допустим, это морковь, потому что изначально она была темно-фиолетового цвета. А уже потом, для радости глаз, вывели оранжевые сорта. Или для короля какого? Но почему в таком состоянии и так мало – в корзине она еле дно закрывает. С этими вопросами я и обратилась к няне.

– Так ведь подъели за зиму-то. Батюшка твой на ярмарку ездил, чтобы запасы до осенней ярмарки пополнить. А оно вона, как вышло. – Без раздражения, в который уже раз повторила мне одну и ту же историю няня.

Да тут впору волком выть! Еды то совсем у нас нет! Я так не люблю. Даже больше, я никогда голодом не сидела. Пусть мясо не каждый день на столе бывало, но овощи, разносолы – никогда не переводились. И крупы, макароны, всегда пусть понемногу, но запас был. Так! Надо срочно что-нибудь придумывать. Вот прям сейчас, чтобы до урожая продержаться.

Возле дальней стены заметила бочонки. Мне по грудь высотой.

– А в них что?

– Грибы лесные соленые, ягода моченая. Все свое. Летом крестьяне собирают и в качестве налога приносят барону. Вернее, приносили.   Еще капусты немного осталось, но та с ярмарки.

– А мука, крупы, зерно? – Кухарка ткнула пальцем на мешки из грубой ткани возле другой стены. На четверть заполненные. Совсем негусто. Но если разумно подходить к запасам, экономить, то до осени нам хватит. Должно хватить!

Глава 10

– А рыба? Где мы рыбу берем? – Вспомнила, что совсем недавно меня кормили рыбной похлебкой.

– Так то крестьяне сетями вылавливают, и нам приносят, в качестве налога. – Благодушно разъяснила няня.

– А яйцо, молоко? Свое или тоже от крестьян?

– Куры свои, и яйцо тоже, а вот молоко… Раз в десять дней кувшин нам приносят. Так  барон-хозяин повелел. Одна корова на всю деревню есть, общинная. Для детишек держат – пояснила Герд.

Я окинула еще раз хранилище продуктов. Прибрать бы здесь? Паутину со стен вымести, продукты перебрать, да в чистые мешки пересыпать. Пол помыть… Куда кухарка-то смотрит? Не так уж много нас живет, наверняка остается время между приготовлением еды. В общем, как кладовщик кладовщику я поставила ей жирную двойку. Не сдала она мне экзамен!

Вернувшись, села на лавку и принялась обдумывать положение, в котором оказалась моя новая семья. Прямо скажем – дрянные выводы у меня получались. Куда ни ткни – все запущено. Как можно было обречь родных на такое существование? Почему отец продавал деревни, а не придумывал новые способы заработка? Вот этого мне никогда не понять.

Немного отогревшись, почувствовала утомление и слабость. Видимо, недавняя болезнь дала о себе знать.

– Няня! Я устала, пойдем наверх, полежать мне нужно. – Поднимаясь, позвала няню с собой. Та тревожно закружила вокруг, причитая, что рано я встала с постели, мне бы еще отлежаться и прочее.

Комната, за время нашего отсутствия слегка остыла. И пока няня разводила огонь в камине, я с ногами и в платье забралась под прохладную овечью шкуру. Мысли путались, безысходность клевала в самое темечко. Должен быть выход! Просто обязан! Зачем-то меня закинули сюда? Вселенная очень разумна, в этом я глубоко убеждена. Она откликается на любое наше действие и дает возможность сделать следующий шаг. А вот какую дорогу мы выберем – зависит только от нас. Нужно лишь нащупать ту самую нужную тропинку, самую важную среди множества других и следовать подсказкам свыше.

Пусть сейчас все не очень радужно, но у меня за плечами богатый опыт, настойчивый характер и знания – мое главное сокровище! Я обязательно отыщу её и пройду до конца. Нужно только еще и еще раз все обдумать, посоветоваться, и необходимая идея обязательно придет! Впрочем, она уже есть! Дело движется к весне, а это – знак! Нужно делать ставку на сельское хозяйство. Земля кормит во все времена!

– Ягодка! Ты чего одетая-то под шкуру залезла? Платьице помнешь. Айда, я тебе помогу раздеться.

Герд закончила возится с камином. Дрова весело трещали, создавая атмосферу уюта. И воздух начал прогреваться.  Я с помощью няни разделась и легла в постель.

– Как думаешь, что нам следует предпринять, чтобы выжить? – Одна голова – хорошо, но  я никогда не пренебрегала советами людей. И в этот раз не стану отступать от правил.

– Так знамо что – продать все, да к брату батюшки в город податься. Правда станете безземельными баронами… да чего уж там… – махнула она рукой.

– А расскажи мне про него? – Конечно, я не собиралась переезжать. Но это не мешает мне собирать информацию о родне.

– Гест – он младший брат. Твоему батюшке титул достался, а этому отошли земли после смерти родителей. Он их тут же продал, и подался в Адан – это город такой портовый. Там открыл лавку, торгует тканями, по сравнению с твоим батюшкой – он просто богач. Но внутри – дрянь-человек. Норовит каждого обсчитать, даже у работников медяки вычитает из жалования. Это со слов твоего батюшки. Тот после того, как к братцу съездил, три дня бранился. Сквалыгой его обзывал и позором рода.

Ну что тут скажешь! Копейка – рубль бережет. Деньги любят счет и водятся у тех, кто их уважает и ценит. А кто направо и налево разбрасывается – от тех они отворачиваются. Обирать работников, конечно, не дело, но надо еще посмотреть – что там за трудяги такие? Может прогуливают да опаздывают постоянно. Таких только рублем лишь наказывать. Ну а если придирается хозяин, да за счет своих нажить состояние желает, – тогда права няня – дрянь-человек.

Но уезжать с земли я не намерена. Сколько нам заплатят за полуживую деревню? Два медяка? Которые мы потратим на переезд? А дальше что? Наниматься в работники? Так, никто из нас к этому не приучен. Мать… с ней хорошо бы поговорить на днях. Гулла – та еще ребенок, да и младшая Фрея – совсем дитя. Это считай, три рта на моей шее будут висеть? Еще и прислуга – как я брошу людей, что с семьей жизнь прожили? А торгаш из меня никакой. Вот не дано мне это, хоть что делай. У нас на заводе постоянно кто-то что-то продавал. То кофточку, что не подошла по размеру, то шкаф, потому что новый купили. Так вот, у меня с этим вообще никак. Благо люди меня с дитем жалели и сами мое добро брались пристраивать.

Единственное… Может попросить у брата денег в долг? Правда, идея так себе. Если он скуп, как процентщик, то ни за что не даст денег, прекрасно понимая, что отдавать нам нечем. Да и на что нам деньги? Закупить продукты? Нет! Здесь справимся сами. А вот если мне мысль какая дельная придет? Тогда и можно помощи просить, но исключительно как стартовый капитал на дело.

– Устала ты ягодка. Отдохни малость, а я тебе сюда еду- то принесу.

И правда. Окончательно согрелись ноги под теплой шкурой и меня потянуло на сон. А разбудил меня шепот няни.

– Поешь-ка ягодка, пока каша горячая.

Сколько я проспала? Правда, есть и в самом деле хотелось. Но первым делом я сбегала на горшок, а потом взялась за еду.

Сама же припомнила события прошедшего дня и укрепилась в мысли, – нужно развивать сельское хозяйство. Хорошо бы козу завести… Но где деньги на ее покупку взять? Деньги… деньги… А не осталось ли у нас каких семейных реликвий? Дорогих фолиантов, древней почитаемой иконы, драгоценностей в конце концов? Это для людей, выросших в этом мире, они имеют ценность. А для меня главная ценность – выжить! Семья, их здоровье и жизнь! Ну не могу я бросить их пропадать, раз уж заняла тело старшей дочери. Кому тело и новая жизнь, тому и забота о семье.

За такими мыслями не заметила, как проглотила кашу, напоминающую густой обойный клей. И принялась тщательно обдумывать внезапно озарившую меня идею.

Глава 11

– Няня! Может, ты знаешь? Что у нас осталось ценного, что можно было бы продать? Может, родители тряслись над этим сокровищем, и до последнего не готовы были его продавать? – Я решила для начала собрать слухи, а затем приступить непосредственно к поиску хоть каких-то сокровищ.

– Ох, ягодка… – тяжелый вздох няни был мне ответом. – Что можно было, твой батюшка продал давно. Да и откуда мне знать такие подробности…

Кто же сможет помочь? Здесь еще дело вот в чем. Допустим, я могу отличить золото и серебро. Но могут быть… я не знаю, фигурки из слоновой кости, представляющие ценность, ваза какая-нибудь дорогая, ну хоть что-то! А в этом я совершенно ничего не смыслю.

Когда-то услышала изречение искусствоведа про взгляд на картины, статуи, украшения и прочее. Так вот, люди делятся на три типа: первые – сами умеют видеть красоту. Вторые умеют, если им показать. Третьи – не умеют. Себя я отношу ко второй категории. Осталось только найти того, кто мне покажет.

И чем больше я раздумывала, тем сильнее склонялась к мысли, что надо налаживать контакты с матушкой. Да, у нее шок и сильное горе. Но нужно сейчас думать о живых, а не о мертвых. Нужно ей рассказать, в какой ситуации оказалась наша семья. Она в первую очередь – мать. Пусть поможет мне заботиться о детях. Да! Это будет самое верное решение!

Вот и замаячила впереди надежда. Легко не будет, это я уже поняла. Но по капельке, маленькими шажочками… Эх, жаль, что опереться мне совершенно не на кого. Да все бы ничего, если бы у меня были знания об этом мире, а так – я как слепой котенок в темноте.

Утро встретило меня возней няни возле камина. Самочувствие у меня было почти бодрое. Слабости, как накануне, я не ощущала. И горло совсем не болело. А значит – нечего в постели валяться! Пора приниматься за дела.

Встала, при помощи няни оделась. Могла бы и сама, но она очень настаивала. Поэтому не стала нарушать установленный порядок. Затем сходила на горшок и отправилась на кухню – вначале завтрак, затем все остальное!

Едва спустилась, как с улицы послышался шум. Затем стук в дверь, да такой – что ее чуть с петель не сорвали.

– Указ! – Громогласно объявил рослый мужчина. Одет в смешную шапочку – типа детской на завязках под подбородком, а с плаща каплями стекает весенняя грязь. – Где хозяин?

– Умер несколько дней назад. Я за него! – Выпятив грудь, предстала перед ним.

– Указ! Трюггви Освободитель объявил войну королевству Ронюск. От всех требуется внести тридцать серебряных в казну! Истинная госпожа! Мы приехали за деньгами. – Он слегка склонил голову и выжидательно смотрел мне в глаза.

Нет! Только не это! Какие тридцать серебряных? Нам самим есть нечего! Ну почему все враз? Правду люди говорят – беда не приходит одна.

– А что с нами будет, если не заплатим? У нас случилась горе, и мы остались без денег и без запасов. – Как же стыдно признаваться в бессилии и бедности.

– Истинная госпожа! Сейчас у всех тяжелое время,  но мы обязаны исполнить указ. Иначе главу семейства поместим в тюрьму, а имущество продадим. – Кажется, он и сам стеснялся своих слов. Только вот поделать ничего не мог.

Вот тебе и доброе утро! Я буквально схватилась за голову. Что делать? Куда бежать?

 Сколько у меня есть времени на поиск нужной суммы? И возьмете ли украшениями?

– Мы не уедем, пока не получим денег. Но ждать можем лишь до середины дня. А что касается украшений… – он тяжело вздохнул и отвел взгляд. – Большинство их и отдают. Ни у кого нет монет.

Нищая страна, а король войну затеял?! Ну как такое возможно? Почему он не знает истинного положения дел? Небось устал от балов и развлечений? Решил в войнушку поиграть? Вот горе-то!

– Проходите в кухню. Да своих зовите. Еда у нас небогатая, но чем сможем – тем и накормим.

Не на улице же им полдня стоять? Да и как с дороги не предложишь миску каши да стакан горячего травяного чая? Люди ведь? А то, что новость плохую принесли – так служба у них такая.

– Няня! Распорядись, чтобы всех покормили и дали обсохнуть. – Убегая к матушке, дала распоряжение.

Тридцать серебряных! Это сколько? Я совершенно не знаю номинала и ценности местных денег. Может, весь наш дом столько стоит? Да как же это так? Комок отчаяния и слез предательски застрял в горле. Перекресток выбора вариантов резко уменьшился до двух тропинок – либо найти денег, либо в тюрьму. При этом от долга последний вариант не спасал.

– Матушка! Плохие новости и нам нужно поговорить! –

С ней на кровати находились Гулла и Фрея. Обе беззаботно хихикали и играли. дети – дети и есть.  А матушка по-прежнему отрешенно смотрела в единственное окно.

– Наше королевство объявило войну. Приехали люди и требуют тридцать монет серебром. Может, вы знаете, где взять деньги или драгоценности, чтобы расплатиться? Иначе меня заберут в тюрьму, а единственную нашу деревню пустят с молотка. – Сестры округлили глаза от удивления и затихли, как испуганные зверьки, а вот матушка не проявила никакого интереса.

– Матушка?! – Чуть настойчивее спросила, уже присаживаясь рядом с ней на кровать.

– Скажи Ингвару. Он все устроит. – Тихо произнесла она наконец. Глаза у нее при этом были совершенно стеклянные, казалось, женщина не здесь, рядом со мной, а где-то далеко…

Ингвар – это отец? Припомнила имя, услышанное лишь однажды из уст няни. Попробовала достучаться до нее еще раз:

– Матушка! Отца схоронили несколько дней назад! Где могут храниться деньги или драгоценности? Хоть что-то! Времени мало. Уже к обеду нужно отдать монеты или украшения, иначе все  заберут силой.

Что есть сил пыталась достучаться до матушки. И не заметила, как сестры, вцепившись друг в друга, тихонько подвывали в голос. Я и не подумала о них! Настолько была убита известием о войне.

– Тише, милые! Мы обязательно найдем выход. Все не так плохо, просто нужно время, а у нас его мало… – Погладила одну и другую по голове, нашептывая слова утешения. А у самой ладони вспотели от ужаса.

Я впервые находилась на краю пропасти. И заглядывая в глаза безысходности, отчетливо слышала в ушах ее противный смех: “Как ты выкрутишься на этот раз?!”. Но за мной семья и дети! Они пропадут без меня! Нет, надо собрать силы и найти эти проклятые деньги.

Глава 12

– Матушка! Да очнитесь же Вы! Нам – Вашим детям угрожает опасность! – Вцепилась ей в руку. А вообще я бы и по щекам ее отхлестала, лишь бы привести в чувство.

– А? – Ну наконец-то. Она перевела взгляд на меня.

– Где можно найти найти тридцать монет серебра или украшения? – Продолжала я повторять одно и то же.

– Возьми… – за этот поступок я буду еще долго себя осуждать. Она вынула из ушей золотые витые серьги, в центре прозрачный голубой камень, размером с горошину, а вокруг россыпи переливающихся бесцветных камней. – Передай, пусть Ингвар их потом выкупит. Это украшения моей семьи.

Я протянула ладонь и семейная реликвия легла мне в руку. Катастрофа! Я с женщины сняла серьги! Нет слов, чтобы описать мою жалость. Пусть она и не мать мне, но…

Сестры перестали плакать, лишь проводили взглядами мою руку. И пред ними мне безумно стыдно! А внутри и подавно – чувствую себя разбойником, что отбирает последнее. Не оглядываясь, я вышла, опустив голову и сбежала вниз, где на кухне, над тарелками с пустой кашей, склонились четверо мужиков.

– Вот! Возьмите. – Слезы застилали глаза, но я не могла себе позволить разрыдаться при всех. Протянула ладонь с матушкиными украшениями.

– Одной достаточно. – Тихо ответил мне кто-то и забрал с ладони серьгу. Другую я сжала в кулаке до боли, так что ногти врезались в ладонь. Но благодаря этому удалось сдержать слезы.

Затем прошла к себе, накинула плащ и заторопилась на выход. Няня поднялась было идти со мной, но я остановила ее жестом и вышла на крыльцо. Глубокий вдох. И еще один. Самое страшное позади. Вот сейчас мне нужно побыть одной и выплакать свою беду.

Я не разбирая дороги вышла за ворота и направилась подальше от людей – к реке. Шла, а предательские слезы катились по щекам. Ну почему все навалилось на меня разом? Еще вечером у меня был четкий план, а сейчас все рухнуло. Земля буквально уходит из под ног. Я привыкла надеяться, что завтра будет легче, чем вчера, и так оно и выходило. А сейчас? Сестра меня ненавидит, младшая еще ребенок, мать – та видимо от горя тронулась умом. Денег нет, запасов нет. И надеяться на чью-либо помощь бессмысленно. Я одна против всех напастей!