Благородный восьмеричный путь Будды

Порой оно может возникать и у тех, кто посвящает себя бескорыстной помощи другим, например, ухаживает за стариками или присматривает за больными. Если человек, жертвует собой и своими личными интересами, если он совершенно бескорыстен в своих делах и поступках, то даже в самый разгар деятельности может возникнуть совершенное видение.

Наконец, оно может возникнуть – по крайней мере, у некоторых – из всей полноты жизненного опыта, особенно когда человек становится старше и, надо надеяться, обретает большую зрелость. Когда все разрозненные нити словно сходятся воедино и получившийся узор жизни приобретает какой-то смысл, отражая проблеск истины, – вот тогда из глубин обычной человеческой зрелости может возникнуть совершенное видение. Я не хочу сказать, что с возрастом мудрость приходит сама собой. Это далеко не так! Будь это так, в юные годы можно было бы не утруждать себя поисками мудрости. Однако у тех, кто прожил поистине человеческую жизнь и с возрастом стал умудреннее и, может быть, немного спокойнее, вместе с прояснением восприятия иногда может возникнуть путь видения.

Словом для разных людей путь видения может возникать по разному, у некоторых – даже в сновидениях. Но, как бы он ни возник, следует быть очень осторожным, чтобы его не потерять, не забыть о нем. Сделать это очень легко, ибо, как

сказал поэт: «Мир слишком велик для нас» («The world is too much with us», W.Wordsworth, 1770-1850). Быть может, вас посетило удивительное переживание, и вы думали, что никогда его не забудете, но в скором времени, всего через несколько недель или даже дней, от него не осталось и следа, будто его и не было вовсе. Поэтому лелейте свои переживания, взращивайте их, размышляйте о них – старайтесь их углублять, прояснять, развивать, причем делайте это постоянно. Старайтесь, чтобы в конце концов они наполнили и преобразили все ваше существо, всю вашу жизнь.

Подводя итог, можно сказать, что великое буддийское учение о пути видения и пути преображения ставит своей целью поднять всю нашу жизнь на уровень высочайших ее моментов. Именно это подразумевается под духовным развитием. Именно это значит – следовать Благородным Восьмеричным Путем, то есть тем или иным способом достичь совершенного видения, а затем в соответствии с этим видением полностью преобразить все свое существо.

Природа бытия

Что же такое совершенное видение? В буддийской литературе можно найти много объяснений «правильного понимания» – так обычно называют совершенное видение. Можно даже сказать, что их слишком много, ибо некоторые из них не очень помогают и даже могут сбить с толку. Очевидно, иные авторы, пишущие о буддизме, хотели бы включить в раздел «правильное понимание» все учение Будды. Сюда втискивают все, что не удается отнести к другим разделам. Наверное, они думают так: «В конце концов, все это относится к правильному пониманию, ибо все это нужно понять». Поэтому сюда отправляют все: всю теорию, все учение, всю философию! В итоге зачастую создается ложное представление. Я обнаружил, что изучающие буддизм люди часто думают, будто правильное понимание как первый шаг Благородного Восьмеричного Пути подразумевает, что необходимо досконально изучить всю буддийскую теорию – провести нечто вроде диссертационного исследования по буддологии. Они полагают, что прежде, чем ступить на Благородный Восьмеричный Путь, нужно сначала узнать все о мадхьямиках и йогачаринах, сарвастивадинах и саутрантиках, а еще о школе тянь-тай, о школе аватамсака и т. д. ит. п. И только после этого, думают они, можно ступить на путь и начать практиковать учение Будды.

На самом деле все не так. Самьяг-дришти – и это следует подчеркнуть – есть просто совершенное видение. Оно не имеет никакого отношения к изучению школ буддийской философии. Это видение, и как таковое оно есть нечто прямое, непосредственное и по своей природе более близкое к духовному переживанию, нежели к интеллектуальному пониманию. Конечно же, это переживание, это внутреннее прозрение, можно выразить интеллектуально, языком теоретических понятий, философских систем и т. д., но оно не тождественно такому выражению. Видение как таковое стоит особняком, оно выше всего этого.

Так что же такое это совершенное видение? Можно сказать, что это видение природы бытия, но что обнаруживает такое видение? Что это такое – природа бытия? Ответить на этот вопрос трудно, потому что ответить на него просто, даже слишком просто. Я не говорю парадоксами – я всего лишь имею в виду, что в нашем распоряжении слишком много готовых понятий, все богатство буддийской философии. Стоит только применить пару специальных терминов, сослаться на ту или иную философскую систему и сказать: как утерждает буддизм, это и есть природа бытия. Однако это было бы слишком легко и просто. Не надо поддаваться искушению и слишком поспешно сыпать готовыми терминами. То, что мы пытаемся сейчас передать, – это не некий набор идей, не философская система в научном смысле, а то, что сам Будда на своем языке совершенно недвусмысленно назвал дришти – видение.

Видение можно передать двумя главными способами – с помощью образов и с помощью понятий. Для природы бытия в буддизме есть три основных образа: колесо жизни, Будда и путь. Поскольку эти образы передают некое видение, то для того, чтобы усвоить эту передачу, полезно «уловить всю картину», а не просто абстрактно размышлять над образами и при этом полагать, будто мы их понимаем.

Колесо жизни

Колесо жизни состоит из четырех концентрических кругов. Внутри центрального круга, образующего ступицу колеса, изображены три животных: петух, змея и свинья, причем каждое кусает за хвост впередистоящее. Они символизируют «три яда» – соответственно, алчность, ненависть и заблуждение, которые управляют нашими умами и приводят во вращение все колесо мирского бытия. С внутренним кругом граничит кольцо, разделенное на два равных сегмента: черный и белый. Белая половина символизирует благой, или нравственный, путь, ведущий вверх, в счастливые уделы, а черная половина – пагубный, безнравственный путь, ведущий вниз, в уделы страдания. Третье кольцо состоит из шести сегментов, изображающих разные миры, или уделы бытия, внутри которых, согласно буддийской традиции, живые существа рождаются снова и снова . Это мир богов, мир полубогов, мир голодных духов, мир существ ада, мир животных и мир людей. Самое дальнее от середины кольцо колеса, его обод, разделено на двенадцать частей. Это двенадцать нидан, или звеньев, процесса, который называют обусловленным просхождением, или взаимозависимым возникновением (пратитья-самутпада). Они подробно изображают весь процесс: рождение, жизнь, смерть и новое рождение.

Таков первый великий образ, первый великий символ. Это то, что мы начинаем видеть, когда нас посещает видение природы бытия. Мы видим, как все обусловленное мирское бытие вращается, словно огромное колесо – колесо жизни, колесо смерти, и мы сами, как и другие существа, – его пленники. Мы видим, что это колесо жизни, по сути, и есть мы сами – наша жизнь, обусловленное бытие.

Будда

Обычно Будду изображают сидящим на цветке лотоса или под деревом бодхи – «деревом просветления» – с раскидистыми ветвями и шатром красивых сердцевидных листьев. Тело Будды испускает разноцветные лучи света. Есть и более подробно разработанные варианты этого образа. Один из самых известных – мандала пяти будд, принадлежащая более тайному учению. В центре мандалы находится белый будда, на востоке – темно-синий, на юге – желтый, на западе – красный и на севере – зеленый. Есть и другие, еще более сложные варианты, например изображение Сукхавати, «счастливой страны» или «чистой земли», где по обе стороны от главной фигуры – Будды – располагаются слуги-бодхисаттвы, а вокруг – ряды драгоценных деревьев, поющие волшебные птицы и прочие чудеса.

Путь

Путь духовного продвижения, или спиральный путь, связывает два только что описанных образа: от колеса жизни он восходит к Будде или к мандале пяти будд.

Итак, мы рассмотрели три великих образа, при помощи которых буддизм передает свое видение бытия. Совершенное видение – это, прежде всего, видение нашего подлинного состояния в настоящее время: состояния привязанности к обусловленному бытию, символом которого является колесо жизни. Это еще и видение нашего потенциального состояния: будущего состояния Просветления, символами которого являются Будда, мандала пяти будд и чистая земля. И наконец, это видение пути, ведущего от первого состояния ко второму, – если хотите, видение всего будущего хода эволюции.

Буддийское видение природы бытия можно передать с помощью понятий, хотя, наверное, и не так живо, как с помощью образов. Так, совершенное видение традиционно объясняют как видение и понимание истинности некоторых категорий учения, и для полноты картины я кратко остановлюсь четырех из них, наиболее важных. Это Четыре Благородные Истины, Три Признака Обусловленного Бытия, Карма и Перерождение, а также Четыре Шуньяты. Разбирая эти абстрактные объяснения, следует помнить, что здесь нас не интересует чисто теоретическое понимание. При помощи этих категорий учения мы пытаемся увидеть проблеск истины – получить некое видение природы бытия.

Четыре Благородные Истины

В наставлениях по учению совершенное видение обычно объясняют как видение или понимание Четырех Благородных Истин. Вот они:

1. Истина о страдании, неудовлетворенности и отсутствии гармонии – мы видим их повсюду, а также переживаем в себе самих.

2. Истина о причине страдания – страстном эгоистическом желании, или «жажде», присущей как нам самим, так и другим людям.

3. Истина о прекращении страдания, полном искоренение страдания, что равнозначно просветлению или состоянию будды.

4. Истина о пути, который ведет к прекращению страдания, то есть о Благородном Восьмеричном Пути.

Интересно отметить, что первая и вторая Благородные Истины, то есть Истины о страдании и причине страдания, в совокупности соответствуют образу колеса жизни. Поскольку страдание – это следствие, а желание – причина, тут имеет место причинно-следственная связь или отношения, связывающие действие и реакцию на него. Иными словами, здесь присутствует та же самая циклическая схема, символом которой выступает колесо жизни. Третья Благородная Истина, истина о прекращении страдания, соответствует образу Будды или мандале пяти будд. Четвертая Благородная Истина, Истина о Восьмеричном Пути, соответствует образу спирального пути. Итак, мы видим, что Четыре Благородные Истины передают с помощью понятий то же самое, что три образа передают наглядно. И то и другое выражает одно и то же видение: видение природы обусловленного бытия, видение необусловленного и видение пути, ведущего от одного состояния к другому.

Три признака обусловленного бытия

Обусловленное бытие характеризуется тремя признаками: оно являет собой страдание, непостоянно и лишено истинного «я».

1. Обусловленное бытие есть страдание

Согласно буддизму, существует три вида страдания. Во-первых, есть реальное страдание, например от зубной боли или порезанного пальца. Во-вторых, есть потенциальное страдание, когда вы обладаете чего-то таким, что является для вас источником наслаждения. Пусть даже сейчас оно доставляет вам наслаждение, но потенциально оно таит в себе страдание, потому что однажды вы можете – и даже должны – с этим предметом наслаждения расстаться. И наконец, существует метафизическое страдание, возникающее потому, что ничто земное, мирское и обусловленное не может дать человеческому сердцу и духу полное и окончательное удовлетворение, ибо истинное и непреходящее удовлетворение можно найти только в необусловленном, в самой истине. А потому все то, что до нее не дотягивает, есть тонкая разновидность страдания. То есть невозможно стать по-настоящему счастливым, пока не обретешь Просветления.

2. Обусловленное бытие непостоянно

Как известно, все обусловленое непостоянно. Каждый день, каждый час, каждую минуту мы убеждаемся, что ничто не длится вечно, ничто не стоит на месте. Все течет, ничто не остается неизменным даже на протяжении двух секунд. Мы постоянно стареем, и все, что нас окружает, тоже изнашивается и стареет. Нет никакой устойчивости, никакой надежности. Нам нравится думать, будто та или иная вещь дана нам навеки, но это «навеки» может длиться несколько лет, или несколько дней, или несколько часов, или даже всего неколько минут. Это очень важный аспект совершенного видения в применении к мирской жизни: умение ясно и неизменно видеть, что все непостоянно и преходяще и ничто невозможно удержать надолго.

3. Обусловленное бытие лишено истинного «я»

Это довольно весьма сложный для понимания аспект совершенного видения, который сам по себе требует, как минимум, отдельной главы. Здесь можно сказать только одно: ни в обусловленном бытии, ни в себе самом как в обусловленном явлении невозможно найти никакого истинного бытия, никакой истинной индивидуальности или реальности. Глядя на самих себя, мы очень часто убеждаемся, до чего мы пустые, бессодержательные, ненастоящие: наши мысли – не настоящие мысли, наши чувства – не настоящие чувства. В душе мы не ощущаем себя настоящими, истинными, подлинными. В сущности, на уровне обусловленного мирского бытия вообще невозможно найти ничего истинного или подлинного, никакого истинного «я». Это возможно только на уровне необусловленной реальности.

Карма и перерождение

Эта категория учения, или выражение совершенного видения, изображается в буддийских тестах очень ярко, иногда почти живописно. О Будде и других Просветленных рассказывается, что на пороге Просветления они видели, как перед их взором проходила грандиозная панорама рождений, смертей и новых рождений, в которой участвовали не только они сами, но и другие – все живые существа. Прослеживая весь процесс кармы от одной жизни к другой, они очень ясно видели, как люди в зависимости от своих предшествующих действий обретают в этой жизни счастье или страдание и как они снова рождаются в соответствии с тем, как прожили предыдущие жизни.

Все упомянутые выше категории учения: Четыре Благородные Истины, Три Признака Обусловленного Бытия, Карма и Перерождение – представляют собой попытки выразить в виде понятий совершенное видение, т. е. видение природы бытия. Все эти категории учения взяты из традиции Хинаяны. Но совершенное видение можно выразить, причем, пожалуй, даже более глубоко, воспользовавшись категориями учения Махаяны. Одна из важнейших его категорий – учение о четырех шуньятах.

Четыре шуньяты

Буквально шуньята переводится как «пустота» или «пустотность», но она означает нечто большее, чем передают оба этих слова. В зависимости от контекста, шуньята может означать «реальный» либо «нереальный», либо «не реальный и не нереальный». Так что это слово может сбить с толку кого угодно! Давайте рассмотрим четырех вида шуньяты, помня, что это не просто игра метафизического воображения, но реальные попытки передать посредством понятий некое видение, т. е. нечто такое, что просветленные действительно видели и пережили.

1. Санскрита шуньята – пустота обусловленного

Пустота обусловленного означает, что у мира явлений, т. е. относительного бытия, отсутствуют качества необусловленного, абсолютного, истины. Качества необусловленного – это, во-первых, счастье, во-вторых, постоянство (не в том смысле, что оно длительно, а в том, что оно, так сказать, принадлежит к измерению, в котором время не существует) и, в-третьих, истинное бытие, абсолютная реальность.

Обусловленное же бытие лишено этих качеств необусловленного. Напротив, оно неудовлетворительно, непостоянно и не вполне реально. Поэтому говорят, что обусловленное пусто от необусловленного, сансара пуста от нирваны. С практической точки зрения, это означает: не надейтесь найти в потоке относительного бытия то, что может дать только необусловленное или абсолютное.

2. Асанскрита шуньята – пустота необусловленного

Пустота необусловленного означает, что у необусловленного отсутствуют свойства обусловленного. В необусловленном, в нирване нет несчастья или страдания, нет непостоянства и нереальности, т. е. свойств обусловленного, зато противоположные им качества присутствуют во всей полноте. Как в обусловленном нельзя найти необусловленное, так и в необусловленном нельзя найти обусловленное.

Эти два первых вида шуньяты являются общими для всех направлений буддизма. Взаимно исключая друг друга, они явно выражают несколько двойственный подход, но на первых порах духовной жизни он необходим как основа для работы. Мы вынуждены делать такое различие, вынуждены думать: «Здесь обусловленное, а там необусловленное. Я хочу попасть отсюда туда». Нам ничего не остается, как мыслить такими категориями. Согласно традиции Хинаяны, мудрость, т. е. умение видеть все таким, как оно есть в действительности, состоит в том, чтобы видеть во всех предметах и существах внешнего мира, а также во всех явлениях ума так называемые дхармы. У слова дхарма много значений. Обычно оно переводится как «учение», «теория», но в данном случае оно означает нечто совсем иное. Согласно Хинаяне, в действительности нет такой объективно существующей реальности, или «вещи», как, например, дерево, дом или человек. Если мы пристально взглянем на эти вещи, исследуем и проанализируем их, то они, так сказать, утратят свою вещественность. В конечном итоге они сведутся к некоему потоку – потоку ни к чему несводимых элементов, представляющих собой безличные, невещественные психофизические процессы. Их и называют дхармы.

Согласно же Махаяне, мудрость состоит в том, чтобы сами эти дхармы свести к шуньяте. Когда мы видим в окружающих «вещах» предметы и людей, то, с точки зрения Махаяны, это происходит вследствие нашего грубого неведения. Такое грубое неведение можно устранить, научившись видеть в этих предметах и людях дхармы. Однако дальше Махаяна говорит, что даже умение видеть в вещах дхармы не означает умения видеть в их такими, каковы они в абсолютной реальности. Мы видим в «вещах» дхармы вследствие тонкого неведения, которое точно также необходимо устранить. И мы устраним его, когда поймем и увидим, что и сами дхармы – это шуньята. В Махаяне мудрость называется праджняпарамита: совершенство мудрости. Это совершенство мудрости заключается в том, чтобы видеть шуньяту везде, всегда, и при любых обстоятельствах.

Следующие виды шуньяты, третья и четвертая, характерны для Махаяны.

3. Махашуньята – великая пустота

В Махаяне слово маха, помимо своего буквального значения – «великий», всегда означает «имеющий отношение к шуньяте». Махаяна – это «колесница шуньяты».

В махашуньяте, или великой пустоте, мы видим, что различие между обусловленным и необусловленным не является абсолютно истинным, – оно есть результат двойственного мышления. Мы можем потратить десять, пятнадцать или двадцать лет духовной жизни, исходя в своей работе из предположения, что обусловленное – это обусловленное, а необусловленное – необусловленное, но однажды нам придется увидеть пустоту этого различия, увидеть, что это различие необходимо преодолеть. Нам придется увидеть – пережить, а не просто сделать вывод, понять умом или теоретически, – что рупа и шуньята, форма и пустота, обусловленное и необусловленное, обычные существа и будды, имеют одну и ту же сущность, представляют собой одну и ту же абсолютную реальность. Это и есть махашуньята, или великая пустота, в которой стираются все различия, уничтожается всякая двойственность. Это и есть та великая пустота, исчезнуть в которой так опасаются люди, даже люди духовные. Он не хотят расставаться с двойственными представленими: я и другие, то и это, но в конце концов с ними придется покончить. Это и есть пещера тигра, знаменитая тем, что к ней ведет много путей, а из не не выходит ни один. Вот почему туда так хотят попасть!

4. Шуньята шуньяты – пустота пустоты

Выражение «пустота пустоты» говорит нам, что сама пустота – это всего лишь понятие, всего лишь слово, всего лишь последовательность звуков. В махашуньяте мы все еще держимся за тонкие мысли, за тонкие двойственные переживания. Но даже с ними нам предстоит в конце концов расстаться. Тогда мы приходим к шуньяте шуньяты, и там говорить уже не о чем. Остается только молчание, но это исполненное смысла, «оглушительное» молчание.

Все рассмотренные выше философские категории Хинаяны и Махаяны стараются выразить видение природы бытия с помощью понятий. Но как ни важны эти понятия, не следует слишком долго на них задерживаться, в противном случае мы рискуем спутать совершенное видение с правильным пониманием, то есть пониманием чисто теоретическим. Надеюсь, мне удалось, как минимум, подчеркнуть тот факт, что самьяг-дришти – это видение, прозрение, духовное переживание природы бытия, в соответствии с которым нам придется преобразить свою жизнь, свое существо во всех аспектах и на всех уровнях.

Чтобы не завершать рассмотрение совершенного видения акцентом на теорию, позвольте мне в качестве концовки привести такое сравнение. Представьте, что мы хотим совершить путешествие – подняться на высокую горную вершину. Что мы делаем? Сначала изучаем карту местности: окрестных предгорий и самой горы. Это изучение карты соответствует теоретическому изучению буддийского учения, всесторонним знаниям о мадхьямиках, йогачаринах, сарвастивадинах и т. д. Но нужно на деле начать путешествие, отправиться в путь – по крайней мере, дойти до базового лагеря. Это соответствует предварительной практике учения Будды. Через несколько дней, недель или месяцев пути мы видим далекий пик – цель нашего путешествия. Мы проделали лишь малую часть пути и по-прежнему далеки от подножья горы, однако где-то там, вдали мы видим сверкающую снежную вершину. У нас есть прямое впечатление, видение, хотя и с очень большого расстояния.

Этот первое появление вершины соответствует совершенному видению, оно вдохновляет и ободряет нас, помогая продолжать путь. Теперь мы можем идти дальше, не спуская глаз с вершины, не теряя ее из виду дольше, чем на несколько минут. Мы можем не заботиться о том, сколько нам еще идти, сколько ночевок нас ждет в пути, насколько трудна дорога, насколько будет холодно или жарко. Возможно, даже голод не будет нас беспокоить, пока взгляд неотрывно устремлен на вершину. Мы счастливы, зная, что с каждым днем все ближе к ней и что однажды окажемся у подножия пика. Такое восхождение, когда вершина постоянно в поле зрения, соответствует прохождению остальных стадий Благородного Восьмеричного Пути. В конце концов мы окажемся на нижних склонах. Быть может, мы даже окажемся на девственном снегу самой вершины и обнаружим, что достигли просветления, состояния будды.

Разум и чувства в духовной жизни

Совершенные эмоции: разум и чувства в духовной жизни

Вторая стадия Благородного Восьмеричного Пути подводит нас к одному из самых важных, если не проблемных, вопросов духовной жизни – к вопросу об отношении разума и чувств. Все мы по своему опыту знаем, что то или иное религиозное или философское учение можно легко понять интеллектуально или теоретически. Каким бы мудреным, запутанным и непроходимо трудным оно ни было, приложив некоторые умственные усилия и подойдя к его изучению систематически, мы обычно без особых затруднений сумеем в нем разобраться. Однако как только дело доходит до применения учения на практике, все оказывается куда сложнее.

В этой связи часто приводят одно буддийское предание. В древности многие индийские монахи отправлялись в Китай, чтобы проповедовать учение Будды. Одно время там правил очень набожный император, который всегда был рад принять у себя великих учителей и мудрецов из Индии, и вот однажды в китайской столице объявился один из самых знаменитых. Услышав об этом, император очень обрадовался: он уже предвкушал замечательную философскую дискуссию с новоприбывшим учителем. Путника пригласили во дворец и приняли с надлежащей пышностью и церемонностью. По окончании обычных формальностей гость и хозяин заняли свои места, и император задал первый вопрос:

– Скажи мне, каков основной принцип буддизма? – молвил он и откинулся на спинку трона, ожидая услышать истину, как говорится, из первых уст.

– Перестать делать зло, учиться делать добро, очищать сердце – вот главный принцип буддизма, – ответил учитель.

Император растерялся. Что-то подобное он уже слышал и раньше (все мы когда-то слышали нечто подобное!).

– И это все? – спросил он. – Неужели это и есть главный принцип буддизма?

– Да, – ответил мудрец, – только и всего. Перестать делать зло, учиться делать добро, очищать сердце. Именно таков главный принцип буддизма.

– Но ведь это так просто, что понятно даже трехлетнему ребенку, – возразил император.