Куколка. Новая жизнь

– Причем для меня она готовит отдельно, потому что я не могу есть ту гадость, что мать жрет. Она меня постоянно пытается на диету посадить. Сама себя изводит, и меня тоже решила извести. А я считаю, что я и так прекрасна. Моей груди все худые одноклассницы завидуют.

Она горделиво заулыбалась.

– Тут есть чему, – Татьяна против воли уставилась на Ладин бюст.

– А мне этот парень почти понравился, – Лада задумчиво глядела на дверь кухни. – На самом деле, я бы ему, может, по доброй воле дала, если бы он не был так напорист. И без друзей. И пригласил бы меня на свидание. Хотя бы на одно.

– Он мерзкий, – фыркнула Татьяна. – И дружки его тоже.

– Дружки да, – вздохнула девчонка. – Блин, мы такие тупые с тобой. Это я во всем виновата. Тебя в это втянула. На первого встречного запала. Может, я все-таки в мать?

Она цокнула и снова принялась за яичницу.

– Конечно, нет, – воскликнула Татьяна. – Мы просто с тобой обе неопытные. Я ведь тоже, можно сказать, на первого встречного запала. Я тогда вообще напилась и была без сознания. Он со мной мог сделать все что угодно. Просто мне повезло, что он оказался хорошим.

– Все равно с подругой твоей замутил. Разве это хорошо?

– И правда, – Татьяна умолкла.

Наевшись, обе почувствовали дикую сонливость. Лада указала Татьяне на раскладной двуспальный диван в ее комнате у окна, кинула туда подушку, покрывало и белье, чтобы гостья приготовила себе постель, а сама со словами «Спокойной ночи» и зевотой прыгнула на высокую кровать и мгновенно уснула. Татьяна тоже, как только коснулась подушки, отключилась. День выдался насыщенным.

Глава 3. В благодарность (2)

Проснулась Татьяна от громкого хлопка. Они забыли закрыть дверь в комнату. И из прихожей все было прекрасно слышно. Девушка резко вскочила. Лада тоже проснулась. Потягиваясь, она сообщила, что это мать вернулась с работы. Проходя по коридору, Арина заглянула в пустой проем.

– Че не спите?

– Дверь надо тихо закрывать! – проворчала из-под подушки Лада.

– В комнату дверь надо закрывать, – так же грубо ответила Арина и пошла дальше.

Пялясь в голубой потолок, Татьяна прислушивалась к каждому шороху, который издавала Арина на кухне. Она несколько раз открывала холодильник, ставила контейнеры на стол, кипятила чайник, звенела приборами и посудой. Им обеим было лень подняться и закрыть дверь, поэтому приходилось слушать. Лада накрылась подушкой и закуталась в одеяло, создав себе слабую звукоизоляцию, а Татьяна просто лежала на спине, часто моргая и зевая. Электронные часы на письменном столе показывали раннее утро: без пяти семь. Они проспали примерно пять часов, но Татьяне казалось, что ее разбудили пятнадцать минут спустя.

Почувствовав тяжесть в мочевом пузыре, она поднялась и вышла в ванную. На выходе ее поймала Арина с чашкой ароматного кофе в руке. Учуяв бодрящий запах, Татьяна непроизвольно втянула его.

– Тоже хочешь? – спросила Арина, чуть сбившись, потому что изначально хотела спросить что-то другое.

– Не откажусь, – расплылась в улыбке Татьяна и последовала за хозяйкой на кухню.

Арина все еще была в рабочем платье, но босиком. Даже без туфель она оказалась выше Татьяны примерно на треть головы. Собранные в конский хвост волосы виляли за плавной походкой, как успокоительный маятник. Арина вылила из кофеварки остатки коричневой жидкости в чайную чашку. Молоко Татьяна попросить не отважилась, но кофе все равно оказался вкусным, даже без пряностей.

Арина села на стул, спиной к выходу, поставив перед собой контейнер с греческим салатом и бутерброд из зернового хлеба с сыром и хумусом.

– Можешь сделать себе такой же, – сказала она, заметив Татьянин возбужденный аппетитом взгляд. – Все на столе.

Татьяна поблагодарила и намазала на хлеб хумус, а потом отрезала пару ломтей дырявого сыра и положила сверху. С кофе такой бутерброд показался кислым, но аппетит это не портило.

– Ты подумала?

Арина впила внимательный взгляд в растерянное лицо Татьяны. Спросонок она не сразу сообразила, о чем речь, но, вспомнив, закивала, а потом отрицательно закачала головой.

– То есть нет, я еще не думала…

От волнения она чуть не подавилась. Арина отвернулась и принялась медленно есть салат, закусывая бутербродом. Татьяна ела быстро и с жадностью, успев докончить свой до того, как она задала следующий вопрос.

– Неужели тебе деньги не нужны?

Татьяна чуть не подавилась, кашлянула и сделала еще глоток кофе.

– Нужны, разумеется. Я вчера все деньги, вещи и документы потеряла.

Она старалась не смотреть на Арину, потому что та ее пристально разглядывала.

– Документы легко восстановить, а деньги я могу тебе дать, – сказала Арина спокойным, но твердым тоном. – В благодарность за спасение дочери.

– Деньги меня не спасут, – сжав кулаками ткань пижамы, начала Татьяна нерешительно, но поняв, что терять ей нечего и можно быть посмелее, добавила, – а вот работа мне очень нужна.

Арина посмотрела на нее другим взглядом, чуть прищурившись, и усмехнулась.

– А что ты умеешь делать?

– Танцевать. Я хочу стать танцовщицей гоу-гоу, – выпрямилась Татьяна.

– Хм. Ты училась?

– Я закончила академию балета в этом году.

– А современные танцы?

– Нет, – она снова опустила голову. – Но я смогу! Я видела, как танцуют у вас в клубе. Я уверена, я смогу так же.

Арина, хмыкнув, откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Прикованный карий взгляд заставлял Татьяну с каждой секундой нервничать сильнее, как будто защитные поля под действием невидимого лазера ослабевали и открывали хрупкое тельце полностью для бомбардировок. Примерно минуту Арина изучала ее, а потом взяла со стола смартфон и одним пальцем включила музыку. Кухня наполнилась мелодичными электронными звуками в стиле техно.

– Давай танцуй, как мои девочки в клубе, – она кивнула в сторону пустого места в середине кухни.

Татьяна растерялась, но не осмелилась не послушаться и вышла на «танцпол». Собравшись с силами и переборов неловкость, словила ритм и задвигалась в такт мелодии. Сама не знала, что делает, но выполняла странные движения, увиденные когда-то в кино или где-нибудь еще.

– Импровизируй, не стесняйся, – подогревала Арина.

Татьяна начала двигаться оживленнее, разводила вперед, назад и в сторону руки, делала маленькие шажки ногами, виляла бедрами то влево, то вправо, а потом, когда мелодия резко затихла, замерла с поднятыми руками.

– Хореография – говно, – сурово озвучила вердикт Арина, – но пластика хорошая.

Татьяна смутилась, покраснела и застыла в виноватой позе, не зная, как еще можно доказать, что она может танцевать гоу-гоу, но той дополнительные аргументы не потребовались.

– Ладно, так уж и быть. Возьму тебя на испытательный срок, – Арина вернулась к завтраку. – На месяц.

Она резко обернулась и грозно посмотрела на Татьяну, а потом, поймав признательный взгляд, выпила кофе.

– Имей в виду, я тебя в благодарность только на испытательный срок взяла. Ты можешь легко с него вылететь. У меня танцовщики, вообще-то, большой конкурс сначала проходят, чтобы просто попасть на стажировку. И даже после жесткого отбора не все ее переживают.

– Конечно, я все понимаю, – закивала Татьяна. – Все равно спасибо.

– Хм.

Арина медленно проходилась взглядом по ее лицу, что-то про себя анализируя, отчего Татьяна заморгала и забегала глазами по комнате.

– На испытательном плачу две пятьсот за ночь, после пять, – продолжала Арина с кружкой в руке, иногда делая короткие глотки кофе. – Работать предстоит с десяти вечера до четырех утра, чередуясь по двадцать минут, в пятницу, субботу и воскресенье. Сразу скажу, придется подчиняться единой строгой дисциплине. Никаких опозданий как на работу, так и на репетиции. А репетиции для тематических вечеринок обязательно будут. Танцы будет ставить Света, она главная среди танцовщиков. Ее лучше слушаться.

– Рыжая такая? – невольно перебила Татьяна, вспомнив девушку на сцене, которую они с Ладой обсуждали.

– Знаешь ее?

– Нет, просто вчера видела, как она танцевала. Мне понравилось.

Татьяна снова смутилась и опустила взгляд, решив тоже выпить кофе.

– Для повседневной работы костюм придется шить самой, но обязательно каждый предварительно согласовывать со мной, – продолжала арт-директор с напором, набирая темп, будто чеканила монеты. – Независимо от обстоятельств работать ты должна каждые выходные. Никаких больничных. Никто тебе их оплачивать не будет. Отмазки типа «заболела единственная кошка», «я на предсмертном одре» и «сегодня у любимой тети Клавы день рождения» не принимаются. Не вышла в пятницу, в субботу и воскресенье можешь не выходить, потому что я найду замену на весь уикенд. Не вышла в воскресенье, пятница и суббота будут оплачены только наполовину, потому что мне срочно придется искать тебе замену. Пропустила тематическую вечеринку, к которой мы готовились с репетициями, ты уволена.

Она посмотрела Татьяне в глаза, чтобы убедиться в ее понятливости и готовности к такому развитию событий. От глубины взгляда создавалось ощущение, будто мысли и чувства проверяются специальным наносканером, внедренным в радужку глаза. Татьяна не была уверена, что до конца все это понимает, но медленно кивнула, ведь терять ей было нечего.

– С гостями клуба в рабочее время общаться запрещено. После смены делай что хочешь. Чаевые собирает охранник и относит в бар. Ты на деньги не обращаешь внимания. Чай общий, все делится между всеми официантами, барменами и танцовщиками. Что непонятно?

Вопрос она задала тоном человека, который очень не любит, когда задают дополнительные вопросы.

– Все понятно, – для большей убедительности Татьяна кивнула несколько раз.

Через секунду на кухне появилась шаткая фигура сонной Лады.

– Че за тусняк вы тут устроили? – ворчала она, пробираясь к кувшину с водой. – Поспать не даете, сволочи.

– Поздравь свою подружку, – Арина взмахнула свободной рукой. – Она теперь танцует гоу-гоу в моем клубе.

– Взаправду?

Глаза девчонки резко проснулись и широко раскрылись от удивления. Она протерла правый рукой, будто проверяла, не галлюцинация ли это.

– Понарошку, – рассмеялась Арина.

Лада несколько секунд после пребывала в замешательстве, но, встретив улыбающийся взгляд Татьяны, все осознала.

– Ну, поздравляю, – почти равнодушно сказала она и налила полный стакан воды.

Потом присоединилась к трапезе за столом, пофыркав на еду матери. Себе она сделала бутерброд с глазуньей и запила персиковым соком.

За столом Татьяна молча допивала кофе, пока Арина с Ладой обсуждали семейные дела. Мать выспрашивала о чьем-то брате и бывшем муже. Тон ее при этом был раздражительным и недовольным, а порой и злорадным, словно она всеми силами пыталась показать ненависть и пренебрежение, но Татьяне казалось, что за этой злобой скрывалась обида. Впрочем, эти проблемы ее не касались, поэтому она помалкивала и старалась не особо вдумываться, потому что тема была щепетильная.

– Ну, работа у тебя теперь есть, – сказала Лада, когда завтраки уже были съедены, а Арина отправилась умываться перед сном. – Жить где будешь?

– Не знаю, – Татьяна пожала плечами. – На самом деле, мне даже есть нечего, потому что денег у меня тоже нет.

– Ого, – удивилась Лада.

Сначала она откинулась на спинку дивана, а потом резко соскочила с него и побежала к матери в ванную.

– Ма, Тане жить негде! И даже есть нечего! Можно, она у нас поживет месяцок? А?

Лада бесцеремонно открыла стеклянную дверь и вбежала внутрь. Татьяна слышала только шум воды и нечеткие голоса, но суть разобрала исключительно по тону говорящих. Арина явно не воодушевилась идеей дочери. Татьяна и сама не хотела навязываться.

Через пару минут Арина, уже без макияжа и в шелковом неглиже, появилась на кухне.

– Так. Зесь ты жить не будешь, даже не рассчитывай, – начала она с порога. – Я заплачу тебе авансом тридцать тысяч. Это эквивалент двенадцати смен. Думаю, тебе хватит, чтобы снять какую-нибудь комнатушку и просуществовать как-нибудь первый месяц.

Арина смерила Татьяну суровым взглядом. Она единожды кивнула.

– Да, спасибо.

Арина вышла в прихожую, достала из сумочки кошелек и вернулась на кухню. Небрежно кинув шесть пятитысячных купюр на стол и рарзвернувшись к коридору, бросила:

– Сегодня в половину десятого жду тебя в клубе. Когда проснусь, тебя здесь быть не должно.

Татьяна вздохнула и взяла деньги.

– Сучка недотраханная, – тихо, но с чувством сказала Лада, садясь за стол. – Всегда, когда у нее больше одного дня нет секса, она такая стервозная.

– Да нет, – возразила Татьяна, – я бы тоже была против, чтобы в моей квартире какая-то незнакомка жила целый месяц.

– Была бы ты парнем, уверена, она бы с радостью согласилась, – ухмыльнулась Лада.

Татьяна посмотрела на нее с сочувствием, но оттягивать с решением насущных проблем было некогда. Лада бескорыстно отдала свое черное хлопковое платье, которое на пару-тройку размеров было велико Татьяне, но зато пахло цветочной свежестью и оказалось весьма удобным. Спортивный костюм с футболкой она сунула в пакет, и это был весь ее скарб. Ей даже не во что было положить деньги. Лада подарила маленький кошелек, в каких обычно носят монеты, но Татьяна с усилием засунула туда купюры.

– Спасибо, – сказала она, стоя на придверном коврике в прихожей.

– Что ты! Тебе спасибо! Если бы не ты! – Лада обняла ее, как родную сестру.

Татьяна сначала опешила, а потом, почувствовав тепло пухлых рук, расслабилась и обхватила мягкие лопатки.

– Ладно, еще увидимся, – улыбнулась, помахала рукой и вышла за дверь.

Впереди ее снова ждали большой город, неизвестность и возможные опасности.

Глава 4. Самостоятельная (1)

Выйдя за пределы жилого комплекса, Татьяна оказалась на пустой улице, засаженной тонкими деревцами. В раннее утро прохожие встречались редко. Чуть подальше гудели автомобили, сигналили сирены, скрипели строительные краны. В неизвестном для себя направлении она двинулась на шум меж нестройных крыш многоэтажек.

Последний раз в Москве Татьяна была пять лет назад. Мама брала ее в командировку во время летних каникул. Она мало что помнила из этой поездки. Мама занималась делами, а с Татьяной отправила гулять своих друзей, нудных скрипачей, которые только жаловались и проклинали весь белый свет.

Теперь Татьяна сама могла решать, когда и куда идти. Никто не мог заставить ее выслушивать скучные диалоги двух чопорных пенсионеров. Зато теперь ее волновали базовые вещи: что есть и где спать. Она никогда раньше не задавалась этими вопросами. Еда всегда была готовой, вкусной и полезной, постель – привычно удобной, теплой и мягкой. Рядом каждую минуту была мама, которая все объясняла и советовала. И ходить приходилось по одному и тому же маршруту, а здесь все улицы и проспекты неизвестно куда вели.

Татьяна даже не знала, где и как искать жилье. Просто переставляла ноги, скорее, рефлекторно, чем сознательно. Смотрела по сторонам на окружающие объекты, скорее, сквозь, чем на. Голову будто бы занимали важные мысли, но все крутились вокруг одной оси – стержня паники, и никак не развивались.

Татьяна гуляла часа два по стремительно просыпающемуся городу, прежде чем увидела объявление, напечатанное на розовой бумаге и приклеенное к фонарному столбу, что стоял на перекрестке у пешеходного перехода. Она случайно его заметила, отвлекшись на оглушающий рев мотоцикла. Взгляд уловил «Сдам квартиру-студию, 20 000 р., без залога», выделенное жирным увеличенным шрифтом. Мелкими буквами снизу лаконично и емко описывалось само помещение: «Студия 30 кв.м., с/у совм., лоджия, евроремонт, вся необходимая быт. техника есть, 15 минут пешком до метро. ТОЛЬКО ДЕВУШКАМ». Дальше шел номер телефона и имя – Виктория. Татьяна сорвала листок и прочитала несколько раз.

«Мне даже нечем позвонить!» – с ужасом вспомнила она, когда решила узнать подробности. Татьяна огляделась по сторонам в поисках салона связи. В поле зрения ничего подобного не попалось. Интуиция подсказывала: «Следуй за толпой». Ноги повели ее сами. Попутные прохожие привели Татьяну к метро, где вокруг да около всегда находились магазины телефонов.

Купить сим-карту без паспорта оказалось тем еще квестом. В салоне связи Татьяна смогла приобрести лишь телефон. Взяла самый простой по желтому ценнику, устав от навязчивого от продавца и поддавшись на его акцию. Зато он ей посоветовал, где можно оформить симку без документов, и отослал к лавочнику в переходе, который торговал у замызганной стойки известного мобильного оператора. Тот послал ее к своей знакомой, которая просто ошивалась где-то рядом без всяких знаков отличия. Они с Татьяной поиграли в кошки-мышки вокруг перехода и наконец состыковались. За тысячу рублей женщина выдала ей рабочую карту, даже имя не спросила. И еще пятьсот рублей пошло на баланс. Татьяна осталась довольна.

Набрав указанный в объявлении номер, она слушала длинные гудки и волновалась все больше с каждым новым. Она впервые это делала и нервничала, как будто сдает экзамен по решению житейских вопросов, прогуляв все лекции и семинары. На звонок ответил приятный женский голос с правильно поставленной речью. Виктория в целом рассказывала все то, что Татьяна уже прочитала в объявлении, но с некоторыми подробностями.

Мягкий с нотками нежности голос с первого слова располагал к себе. Не ожидая, пока Татьяна спросит, девушка рассказала о наличии всей необходимой мебели и техники для комфортного быта. После внутренних особенностей квартиры поделилась подробностями о районной инфраструктуре, нахваливая доступность всего необходимого.

– Все в хорошем состоянии. После ремонта ее снимала аккуратная девушка около двух лет, – продолжала Виктория. – И всего за двадцать тысяч рублей в месяц. Отдельно нужно будет оплачивать коммунальные счета. И без залога.

Татьяну вопрос с залогом не волновал, она плохо понимала, что это значит. Она высчитывала в уме, сможет ли платить ежемесячно двадцать тысяч за квартиру и еще сверху за коммунальные услуги, но посчитав, что пройдет испытательный срок во что бы то ни стало, а потом зарплата увеличится вдвое, решила, что ей хватит. Надо было только первый месяц как-нибудь перекантоваться.

– Когда вы хотели бы посмотреть квартиру? – спросила Виктория.

– Я готова хоть сейчас!

– Отлично. Тогда я вам сообщением скину адрес, куда подъехать, и встречу вас там у подъезда через два часа, то есть в двенадцать.

– Договорились.

Татьяна услышала по голосу, как Виктория заулыбалась.

– Что ж, до встречи.

Положив трубку, она пялилась в телефон в ожидании смс-сообщения, которое пришло спустя две минуты. Татьяна решила отправиться по указанному адресу на наземном транспорте, потому что метро никогда не любила, даже в Петербурге. В запасе осталось два часа, поэтому можно было не торопиться, а город посмотреть хотелось.

По мере отдаления от центра столица начинала тускнеть и распадаться. Улицы все меньше выделялись царской стариной и больше загромождались типовыми советскими многоэтажками. Кое-где еще мелькали модерновые торговые и бизнес-центры, а на дальнем фоне – красочные очертания аттракционов. Полузаброшенные пустыри с гаражами и ржавыми автомобилями разрезали пространство спальных районов, придавая им вид убогости и затхлости. Где-то, напротив, воздвигались густо застроенные высотные жилые кварталы, не уникальные, но разноцветные.

Татьяна с любопытством разглядывала горожан. Люди везде были одновременно одинаковые и разные. У каждого текла своя жизнь, велись различные дела, происходили события, но, вырванные из контекста, они все казались просто пестрой массой. Их было слишком много, чтобы кто-то на кого-то обращал внимание. Это успокаивало. Здесь ее вряд ли кто-либо из оставленного прошлого мог найти.

Татьяна высадилась на широкой улице, почти напротив узкого переулка, скрытого деревьями, и завернула туда. Ориентируясь по онлайн-картам, дошла до нужной арки, ведущей в череду тесных дворов, и вошла в распахнутые ворота.

Опрятная женщина в голубом брючном костюме встретила ее у подъезда серого здания. Она дружелюбно улыбалась, но все жесты и мимику сдерживала, как политики или бизнесмены на важных встречах, чем сразу расположила Татьяну к себе, потому что демонстрировала деловитость.

Они вошли в тускло освещенный подъезд. Пахло чем-то несвежим, хотя мусора и грязи не было видно. Лифт кряхтел, но и в нем оказалось чисто. Наконец, они встали перед железной черной дверью. Виктория по очереди двумя ключами открыла замки и пригласила Татьяну внутрь.

Когда над ней зажегся винтажный бра, Татьяна увидела перед собой всю студию целиком. Это было продолговатое светлое помещение с большим окном. Татьяна задержалась на резиновом коврике, пока Виктория не предложила войти и посмотреть все изнутри.

Здесь действительно имелось вся для комфортного проживания: и полностью оборудованная кухня, спрятанная за реечной перегородкой, и удобный диван для отдыха, и рабочая зона. В квартире царил порядок и уют. Маленькие декоративные безделушки, будь то фарфоровая собачка или простенькая картинка в белой пластиковой рамке, придавали комнате вид оживленности и обжитости.

Виктория поводила Татьяну по квартире кругом, показав места хранения и рассказав немного о соседях, которые не должны были досаждать. Потом достала документы: копию свидетельства о собственности, ксерокопию паспорта, договор на пяти страницах, на которые Татьяна даже не обратила внимания. Осмотрев ухоженную ванную, она развернулась к Виктории всем корпусом и воскликнула:

– Беру!

Та широко улыбнулась и подошла к столу, на который кинула кипу бумаг. Татьяна сразу достала деньги и отдала Виктории двадцать тысяч рублей, после чего ее кошелек заметно сбросил в объеме.

– Ну, что ж, добро пожаловать. Ваши ключи, – сказала Виктория, протягивая Татьяне звенящую связку.

– Спасибо.

Татьяна, как хозяйка, проводила ее и, счастливо помахав рукой, будто прощалась с единственной подругой, захлопнула дверь, когда Виктория спустилась по лестнице. Обернувшись и еще раз оглядев новое обиталище, Татьяна почувствовала себя взрослой.

Первым делом она занялась стиркой одежды и белья. Потом сбегала в супермаркет за необходимыми предметами гигиены, простой косметикой, чаем и печеньками. Делая маленькие глотки горячего напитка, разносящего аромат мяты по комнате, оглядывалась вокруг и никак не могла нарадоваться, будто поселилась в Зимнем дворце. Чай ее расслабил. Снова почувствовав усталость и эмоциональное истощение, Татьяна прилегла на диванчике и мгновенно уснула.

По пробуждении глубокий сон, казалось длился всего одно мгновение. Она резко открыла глаза, думая, что ничего не изменилось. Но в комнату теперь вливался не белый полуденный свет, а розовато-желтоватые оттенки настигающего небо заката. Татьяна соскочила и заметалась по незнакомой квартире, пытаясь понять, к чему, где и как приступить.

Ей хотелось есть, но было нечего. В первую очередь требовалось привести себя в порядок перед первым рабочим днем. Она отправилась в ванную и застряла там на полтора часа, пока тщательно намывалась и брилась. После душа Татьяна минут пять не решалась наносить на глаза дешевую тушь в страхе потерять все ресницы или вообще зрение, но все-таки накрасилась ей аккуратно. Потом подкрасила губы жирной, неприятно пахнущей, помадой морковного цвета. Смотрелось пока неплохо, но Татьяна предвкушала, как вся эта косметика может растечься на лице прямо во время выступления. От такой перспективы бросало в дрожь, но прийти в первый день без макияжа ей показалось более кощунственным.

Платье еще не высохло, как и все остальное. Пришлось влезать во влажное белье и мокрые кроссовки, зато в чистое.

Перекусить она решила в маленьком бистро напротив, где подавали вредную и сытную шаурму, которую Татьяна по-питерски называла шавермой. Там было грязно и кучно, но пахло заманчиво. Пришлось сбросить брезгливость на входе, чтобы с наслаждением слопать вкусность за одним из столиков.

В районе «Дэнсхолла» улицы были забиты молодежью, которая кричала, смеялась, гуляла и даже дралась. Многие из толпы шли туда же, куда и Татьяна. Все вокруг ходили красивые, веселые, пьяные. Сексапильные девушки сверкали блестками в мини-юбках на толстых каблуках. На их фоне Татьяна сама себе казалась неказистым воробьем, по случайности залетевшим в лебединое озеро.

Охранник на фейсконтроле сначала не хотел ее пускать, тем более, вперед очереди, и заставил ждать Павлика, который, к ее удаче, пришел несколько минут спустя.

Татьяна смогла подробно разглядеть парня. Лицо его еще сохранило юношескую припухлость, но Павлик всеми косметическими силами старался придать себе взрослости. Зачесывал волосы назад и набок, оголяя гладкий лоб. Ходил в подобранной не по размеру деловой одежде, что придавало сто процентов строгости сверху, а ноги обувал в начищенные до блеска туфли с острым носком. Костюм на нем теперь сидел другой, темно-зеленый, матовый, с коричневой рубашкой. Все вместе это смотрелось нелепо. И если бы не такие темные цвета, то выглядел бы он почти так же аляписто, как герой Джима Кэрри в фильме «Маска».