Парфюмер для герцога

Всего торговец запросил четырнадцать флаконов с духами, но один случайно разбил сам, двенадцать продал, а последний у него забрала Вивьен.

И это значило, что по городу ходило еще одиннадцать несчастных жертв, которые могли явиться во «Флакон» с претензией. Потому что Вивьен была создательницей духов, которые так нагло подделали.

– Кто на этот раз?

Вивьен вышла из лаборатории и нахмурилась, заметив, насколько напряженной была Анита.

– К вам пришел граф Уилби… – сообщила она, не поднимая глаз.

Это была дурная новость.

«Было бы куда лучше», подумала Вивьен, спешно стягивая перчатки и платок с волос, «если бы в магазин наведались сразу все обманутые клиентки того мошенника».

В торговый зал она вышла готовая к битве и оказалась сбита с толку неожиданной доброжелательностью.

При виде нее граф улыбнулся, словно старой и доброй знакомой.

– Дорогая, как я рад вновь тебя увидеть. – Он наваливался на резную трость сильнее, чем помнилось Вивьен.

Граф Уилби был высоким и худым человеком с большим острым носом и высоким лбом. Когда Вивьен впервые его увидела, то подумала, что он мог бы быть учителем в гимназии для мальчиков. Серьезный, спокойный, немногословный мужчина весьма преклонного возраста…

Сначала граф показался ей даже приятным человеком. Он не заставлял ее поддерживать скучную светскую беседу и не вынуждал Вивьен чувствовать себя неловко.

После того, как скончался от болезни отец, а всего через год от тоски по мужу умерла и мать, Вивьен неожиданно для самой себя, еще не успевшая пережить свое горе, оказалась в кругу аристократов, куда ее затащила деятельная тетушка.

Сама Вивьен всегда предпочитала тихую лабораторию отца обществу благородных дам и джентльменов, поэтому почти никого не знала. И не хотела узнавать, но ей приходилось.

И тогда отстраненность графа была для нее спасением. Она могла скрываться в его обществе от скучных бесед и просто молчать, потому что мужчина считал ее слишком юной и недалекой для бесед.

Ее это вполне устраивало.

Пока тетушка не сообщила Вивьен, что она станет невестой графа Уилби. А чуть позже Вивьен узнала, что ей суждено было стать уже четвертой его невестой, так как три ее предшественницы после замужества долго не прожили. В лучшем случае ее ждало еще восемь лет жизни в браке, как первую жену Уилби, в худшем – меньше года, как его вторую жену. Третья продержалась почти пять лет.

И ни одна из них не родила наследника.

Вивьен планировала жить долго: ей нужно было позаботиться о сестре и дождаться, когда Бернард унаследует дело ее отца. Умирать было никак нельзя.

Поэтому она сбежала.

Сначала тетушка пыталась вернуть ее, но как только Вивьен стала совершеннолетней, будто потеряла к ней всякий интерес и переключилась на младшую дочь семьи Райт.

Вот уже больше года Вивьен не видела никого из опекунов и о делах родового поместья знала исключительно из писем Рэйчел. А чтобы так продолжалось и дальше, Вивьен старательно избегала всех мероприятий, на которых могли бы появиться опекуны или граф…

Столько упущенных возможностей и все это лишь ради того, чтобы нежеланный гость, человек, которого Вивьен хотела видеть меньше всего на свете, сам пришел в ее магазин.

– Какие дела привели вас сюда?

Граф Уилби осмотрел торговый зал. В обеденный период посетителей, как правило, не было, но сегодня, как назло, сразу три девушки заглянули в магазин в поисках аромата, который мог бы дополнить их образ на рождественском балу.

– Нужно поговорить.

Вивьен поморщилась. Ей говорить с графом было не нужно. Да и не о чем.

Но она жестом предложила ему проследовать в кабинет и попросила Аниту:

– Приготовь нам чай, будь добра.

Кабинет, в котором принимала важных посетителей, Вивьен считала уютным местом. Благодаря попурри в небольшом помещении всегда пахло летним садом. И мебель была выбрана соответствующая – два диванчика на резных ножках с оливковой обивкой, расшитой большими цветами. Между диванчиками стоял чайный столик из красного дерева с вырезанными по краю столешницы розами, а в центре стояла ваза для попурри из белого фарфора, с искусно вылепленными и вручную расписанными цветами.

И ковер на полу был тоже с цветочным узором. Обои переклеили через несколько недель после открытия, и все, что находилось выше деревянных панелей, было похоже на цветочное поле.

Вивьен обставляла кабинет в соответствие с предпочтениями аристократок, старалась сделать так, чтобы им хотелось задержаться здесь подольше. Это место, этот аромат, разлитый в воздухе, а быть может даже убедительность самой Вивьен, заставляли посетительниц быть щедрыми.

Герцог, несмотря на его мрачный вид, тоже неплохо смотрелся среди всех этих цветов.

Но граф в кабинете выглядел чужеродно. Его не должно было здесь быть.

По мнению Вивьен, которым она ни с кем не делилась, не желая осуждения, граф Уилби лучше всего смотрелся бы в гробу…

– Итак, по какому делу вы посетили мой скромный магазин?

Анита в углу кабинета, специально оборудованном для этого, засыпала чайные листья в фарфоровый чайник. Она не видела, что происходило за ее спиной, только слышала, как голос Вивьен похолодел, когда граф неторопливо достал из кармана сюртука маленькую коробочку, раскрыл ее и со стуком поставил на столик.

– Милое колечко…

– Как ты помнишь, в скором времени твоей сестре исполнится восемнадцать. – произнес граф, не обратив внимания на тон девушки. – Она будет готова дебютировать, и как только начнется сезон, Мардж выведет ее в свет. Уже к осени Рэйчел станет моей невестой. Боюсь, тогда мне придется прекратить ваш обмен письмами. Она, вместе с опекунами, переедет в мой дом. Поместье Райтов негативно сказывается на ее характере, поэтому мне придется заняться ее перевоспитанием.

Вивьен поерзала, крепко сцепив пальцы до побелевших костяшек. В ушах зашумело после слов Уилби. Вся цветочность из воздуха исчезла, он стал тяжелым и вязким. Удушающим.

С желанием открыть окно, чтобы впустить немного морозной свежести и привести чувства в порядок, Вивьен пришлось бороться. Ее бросило в жар при мысли, что этот человек будет перевоспитывать Рэй. Что он просто позволил себе допустить предположение о возможности подобного…

Она коснулась похолодевшими пальцами пылающего лба, отгоняя воспоминания о том, что граф уже трижды вдовец. И реальная причина смерти его прежних жен Вивьен была неизвестна.

Кто знает, быть может, их он тоже перевоспитывал.

– Вы сейчас… угрожаете мне? – спросила Вивьен. После смерти родителей сестра осталась единственным близким для нее человеком. С Бернартом она ладила, но не более. Им так и не удалось стать друг для друга семьей. Хотя Рэйчел воспитанник отца любил и с самого появления в поместье, еще когда был совсем маленьким, постоянно ходил за ней.

Вивьен не сомневалась, что Бернарт не дал бы Рэйчел в обиду. Но он отчаянно не успевал ее защитить.

– Ни в коем случае. – Граф оставался все так же невыносимо равнодушен. – Лишь поделился с тобой планами на ближайшее будущее. Но также…

Он подтолкнул коробочку с кольцом поближе к Вивьен:

– Могу предложить тебе другой вариант. Если ты перестанешь упрямиться, примешь кольцо и займешь место моей невесты, Рэйчел сможет и дальше досаждать окружающим и оскорблять память об отце своим неподобающим поведением.

В чайном уголке задребезжала посуда. Анита, как раз собиравшаяся нести поднос с чаем, вынуждена была поставить его на место, чтобы он не выпал из ослабевших рук.

Вивьен бросила на горничную быстрый взгляд и вновь уделила все свое внимание графу. Короткий приступ паники прошел, она взяла себя в руки и немного успокоилась.

У нее был туз в рукаве, и хотя стоил он дорого, в критической ситуации Вивьен готова была им воспользоваться.

Комиссар за один флакон душистого масла согласился сопровождать ее дважды. Готов был потратить на нее свое время за такую малость. Что же он сделает, если Вивьен согласится сотрудничать с его племянницей?

Поможет ли получить опеку над сестрой? Поддержит ее прошение? Поручится за нее?

Вивьен казалось, что это не так уж невозможно.

А слово комиссара, да еще и наследника одного из шести герцогских родов страны, стоило куда больше слова простого младшего судьи и парочки мелких аристократов.

– Чем же вас так не устраивает моя сестра, что вы, смирив гордость, пришли к такой презренной беглянке, как я?

– Рэйчел совершенно несносная, невыносимая и незрелая особа. – Припечатал граф. – Общение с ней вызывает исключительно головную боль и отвращение.

– Она еще юна…

– Она невозможно избалована.

– Она еще юна, – повторила Вивьен, – вы же уже не в том возрасте, чтобы поспевать за молодостью. Вы не справляетесь и злитесь. Рэйчел в этом не виновата. Да, в ней много энергии, но она была такой всегда. И многие считают, что это мило.

Граф поджал губы, пережидая вспышку раздражения. Он не терпел любые проявления несогласия с ним. А такие откровенные и наглые особенно выводили его из себя. Но сейчас граф Уилби пришел договариваться и вынужден был смирить свой нрав. На время.

– Ты же, дорогая, полная ее противоположность. Из тебя получится отличная жена.

– Вы сильно ошибаетесь, если действительно так считаете. И знаете что? Меня невозможно перевоспитать. Розгу об меня сломаете раньше, чем добьетесь желаемого.

Прийти к взаимопониманию они так и не смогли, но к концу беседы Вивьен была уже решительно настроена пожертвовать добрым именем своего магазинчика и принять предложение о сотрудничестве от Мэделин, лишь бы комиссар посодействовал с получением опеки над сестрой.

Граф покинул кабинет полностью неудовлетворенный беседой, сжимая в костлявой руке коробочку с кольцом.

Вивьен же остаток дня просидела у смесителя с мензурками, пипетками и набором концентратов и эфирных масел. Она листала свою драгоценную записную книжку со всеми недоработанными формулами, выбирала некоторые, пробовала их закончить, проверяла результат и пыталась решить, можно ли будет использовать это, если ей все же придется сотрудничать с Мэделин, и не пожалеет ли она о том, что потратила многообещающий аромат на предприятие, от которого ожидалось больше вреда, чем пользы. Одновременно с этим формула не должна быть совсем безнадежной, чтобы Вивьен не похоронила будущее «Флакона» собственными руками.

Особенный аромат, вернувший ее в детство, был временно забыт.

В лабораторию Анита заглядывала несколько раз.

Сначала принесла перекусить – бутерброды и чашку горячей воды, так как во время работы Вивьен не пила ничего другого, потому как все равно не чувствовала вкуса. Еще раз Анита заглянула, чтобы напомнить об ужине, который Вивьен пропустила…

– Госпожа моя, уже полночь, – сообщила Анита, когда заглянула в лабораторию в третий и последний раз.

– Я почти закончила, – рассеянно отозвалась Вивьен. – Осталось решить, какой вариант лучше подойдет для работы с Мэделин… Она еще совсем молодая и довольно вздорная. Наверное, лучше взять цветочный с легким цитрусовым оттенком.

– Но разве вы собираетесь создать духи для леди Мэделин? Или все же вы выбирали основу для того, чтобы выпустить духи совместно с ней? И… разве вы не отказали в ее просьбе?

Вивьен медленно подняла взгляд от записной книжки. Шмыгнула носом, почти утратившим чувствительность, и подперла отяжелевшую голову ладонью.

Она переусердствовала и понимала это, но все равно ни о чем не жалела. Это помогло ей отвлечься от разговора с графом и не натворить глупостей.

Вивьен очень хотелось прямо сейчас ехать в родовое поместье и просто выкрасть Рэйчел. Сдерживаться удавалось с трудом и лишь благодаря пониманию, что сестру у нее все равно заберут, а этот случай непременно в будущем отразится на вердикте суда о передаче опеки.

– Возможно, я пересмотрю свое решение, – задумчиво произнесла Вивьен. – Это будет зависеть от ее дяди. А сейчас набери, пожалуйста, мне ванну. Я пока приберусь здесь.

Анита удалилась выполнять поручение. Для этого ей понадобилось лишь подняться на второй этаж в ванную, заткнуть сливное отверстие и подкрутить вентили у двух кранов – холодной и горячей воды – чтобы вода была приятной температуры.

Горячую воду в дома начали проводить всего чуть больше семи лет назад, и Анита еще помнила те времена, когда приходилось греть воду для омовения госпожи и таскать ее в ванную комнату.

Раньше это занимало намного больше времени. Теперь же к тому моменту, как уставшая Вивьен с начинающейся головной болью поднялась на второй этаж, ее уже ждала горячая ванна, свежая ночная сорочка, а на маленькой кухне закипал чайник. Анита хорошо знала свою госпожу и помнила, что после таких насыщенных рабочих дней Вивьен крайне нуждалась в чашке травяного чая и сахарном пирожном с помадкой.

Глава 5. Рабочие окраины

Привычные ритуалы Вивьен не помогли, и утром, когда в магазинчик заглянул герцог, ей показалось, что они поменялись местами.

– Вам нездоровится? – спросил Адриан.

Вивьен невозмутимо шмыгнула забитым носом. Как выяснилось этой ночью, у нее была легкая аллергия на какое-то из эфирных масел, с которым она работала. Чрезмерная концентрация вылилась в заложенный и оттого покрасневший нос и общий болезненный вид.

– Неудачное стечение обстоятельств, – ответила она, умолчав о том, что послужило причиной ее нездорового внешнего вида. Это было не лучшее время и крайне неудачное место для заключения сделки. Было странно предлагать новое взаимовыгодное сотрудничество как раз в тот момент, когда герцог приехал, чтобы сделать ей одолжение. – А вы, как я вижу, воспользовались душистым маслом. Выглядите значительно лучше.

Он сдержанно улыбнулся. Вивьен не казалась удивленной, напротив, она была полностью удовлетворена увиденным. Как человек, ожидания которого в полной мере оправдались.

Адриан же, в первый раз взявшись за бутылек с душистым маслом, никаких надежд не питал и использовал его лишь для того, чтобы не лгать Вивьен, когда она спросит, последовал ли он ее совету… А проснувшись утром, не сразу поверил в произошедшее.

Герцог все еще чувствовал себя не до конца восстановившимся – почти три недели бессонницы давали о себе знать полупустым магическим резервом, но мигрени отступили и вернулся аппетит.

Вивьен, напротив, выглядела измученной.

– Нам стоит отложить поездку. – сказал Адриан, заботливо взяв ее за руку и увлекая за собой к диванчикам в углу зала.

Его появление заинтересовало тех счастливых посетительниц, которые оказались в магазинчике в это время, а поведение – дало будоражащую и восхитительную тему для сплетен. Вместе со смутными слухами о том, что герцог сопровождал некую леди на вечернем посещении торговой галереи, эти сплетни могли еще чуть больше осложнить жизнь Вивьен.

– Ни в коем случае! – решительно отказала она, выдернув локоть из пальцев Адриана. – У меня всего лишь легкая аллергия. Я не позволю этому незначительному недомоганию лишить меня встречи с бесчестным человеком, имевшим наглость копировать мои духи. И вы не смеете чинить мне препятствий.

Переупрямить Вивьен когда-то удавалось лишь ее матери, но не из-за собственной непреклонности, а лишь благодаря исключительной любви дочери, которой было тяжело видеть расстроенную или недовольную мать. К герцогу Вивьен таких чувств пока не питала, а потому категорически отказалась принимать любое проявление заботы с его стороны.

По адресу, нацарапанному торговцем, они все же поехали.

Вивьен так стремилась поскорее отправляться, опасаясь, что Адриан все же передумает и попросту уйдет, что готова была покинуть из магазина в одном платье. Анита едва успела вынести ей пальто.

Для комиссара управление полиции выделило лучшую карету с новейшими рессорами и мягкими сиденьями, благодаря чему поездка оставалась комфортной даже когда аккуратные дороги центральных улиц сменились неровным настилом менее важных и более бедных районов.

В салоне кареты тишина царила недолго.

Некоторое время Вивьен внимательно всматривалась в посвежевшее лицо герцога.

– Просто поразительно, как быстро вы восстанавливаетесь. – наконец, с искренним восхищением призналась она. – Если бы мне пришлось толком не спать почти месяц, я бы не смогла вернуть себе здоровый вид всего за две ночи.

– Что я могу сказать? Ваше масло творит чудеса.

– Еще бы. Вы даже не представляете, каких усилий требует его изготовление.

– Действительно? Мне казалось, душистые масла просты в приготовлениях. Именно на них Мэделин училась создавать ароматы.

– Полагаю, она просто заливала основу маслом и настаивала так некоторое время? Я ведь угадала? – спросила Вивьен и фыркнула, когда герцог кивнул. – Видите ли, для моих душистых масел настолько примитивный способ не подходит. Все же, каждый раз я вкладываю в них частичку себя… Хотите, расскажу, как впервые оказалась в лаборатории отца и с чего начался мой путь к тому, что я имею сейчас? По секрету. Только вам. Вы же умеете хранить тайны?

– Разумеется. Этот разговор останется между нами. – пообещал Адриан, искренне заинтересованный, он невольно подался вперед. До недавнего времени Вивьен не спешила делиться с ним даже своими планами на ближайшие дни. Такое неожиданное расположение было особенно приятно еще и тем, что герцог его желал. Хотя едва ли признал бы в этом себе или кому-то другому. Впрочем, объяснить, зачем все это время он посещал с похвальным упорством «Флакон», выступая самопровозглашенным посыльным между племянницей и Вивьен, он не смог бы даже при большом желании.

– У меня есть дар. Незначительный. С таким ни в одну академию не берут, даже за приличное пожертвование. – призналась Вивьен. – Это не то чтобы секрет. Но вы же знаете, как в нашем обществе относятся к слабым магам.

– Лучше вовсе не иметь резерв, чем обладать жалкими крупицами. – кивнул Адриан.

– Вот-вот. У меня крупицы совсем уж жалкие, но для алхимии вполне пригодные. Мой отец был человеком, ему не была доступна и такая малость. Но у мамы начались бессонницы, а семейный врач не мог ничего с этим поделать, потому что снотворное она соглашалась принимать только когда ее состояние становилось совсем плохим. Мама жаловалась, что после снотворного мир кажется ей нереальным и далеким. И она действительно вела себя в такие моменты немного пугающе… Хотя, возможно, мне так просто казалось, потому что я была еще маленькой…

– Не думаю, что дело в вашем возрасте. – покачал головой Адриан. Он лучше многих понимал, что испытывала когда-то мать Вивьен, так как имел похожий опыт. Ему выписывали бесчисленное множество различных снотворных, но после каждого из них Адриан чувствовал себя потерянным и ослабевшим, а мир вокруг казался безотчетно неправильным. Поэтому он тоже старался использовать снотворное только в крайних случаях и терпел до полного истощения. И даже так он был более работоспособным, чем после препаратов, назначенных семейным врачом. – Мне знакомо состояние, что испытывала ваша мать. В такие моменты я до сих пор пугаю сестру, а ее, будьте уверены, не так-то легко напугать.

Вивьен кивнула, приняв к сведению его слова.

– Это не то, что можно легко игнорировать. Поэтому мой отец и начал искать способ ей помочь. Даже мышей купил в тайне от мамы, потому что она была категорически против опытов на животных. Долгое время у него ничего не выходило, пока в каком-то научном журнале не вышла статья, подтверждавшая, что магическое воздействие способно усиливать свойства различных материалов. Это была большая исследовательская работа, до нее не было наглядных доказательств… Тогда-то отец и решил попробовать. Нам обоим пришлось нелегко. Он никак не мог объяснить, что я должна делать, а я не понимала, как вообще использовать те крохи магии, которые у меня были. Я их почти не ощущала. Однако нам все же удалось достигнуть некоторого прогресса. – Вивьен улыбнулась. – Это была настоящая катастрофа.

– Не похоже, что вы воспринимаете произошедшее как катастрофу. – заметил Адриан.

– О, сейчас это больше не кажется мне чем-то ужасным. Ведь я знаю, что все закончилось хорошо. Но тогда мы сильно сглупили. Наш первый удачный образец хорошо сработал на мышах. И тогда мы сделали еще один. Отец хотел использовать его на себе и все проверить, прежде чем предлагать маме. Мы оба так нервничали в день испытания… Я очень постаралась вложить в душистое масло как можно больше магии и перетирала цветы дольше необходимого. А отец использовал слишком большую дозу. В конечном итоге я неделю провела в постели из-за сильного истощения. Отец же проспал два дня. Мы сильно напугали маму, и она потом долго злилась на нас… И все же у нас получилось.

– Я буду больше ценить это масло. – пообещал Адриан.

– Уж будьте любезны. Меня из-за этого случая на две недели лишили сладкого, а отец столько же спал в комнате для гостей. Этому душистому маслу были принесены большие жертвы.

Карета несколько раз сильно дернулась на особенно неровном участке дороги, свернула налево, на улицу, состоявшую из покосившихся, сколоченных наскоро лачужек. В крышах некоторых из них были сделаны печные трубы, но у большинства дым отводился при помощи выставленных в приоткрытые форточки стальных труб.

Дороги здесь не было вовсе. Просто схватившаяся морозом грязь. Карета остановился рядом с одной из построек.

Адриан первым выбрался из салона и помог Вивьен спуститься на землю. Она осмотрелась и поплотнее закуталась в пальто.

– Нам точно сюда? – с сомнением спросила она. Номеров на домах не было. Только большой столб на перекрестке с указанием названий улиц.

Герцог кивнул на здание, что находилось перед ними.

– Что вы собираетесь делать?

Когда Вивьен решительно направилась к дому, Адриан последовал за ней, жестом велев вознице оставаться на месте и ждать их.

– Для начала посмотрю, кто пытался меня подделать. А дальше… по обстоятельствам.

Узкая, протоптанная в снегу тропинка привела их к покосившейся двери. Вид она имела настолько ненадежный, что Вивьен не рискнула барабанить, как ей того хотелось. Откашлявшись, она громко позвала, несколько раз аккуратно стукнув по тонкому дереву:

– Хозяева.

Открыли дверь только после третьей попытки. На пороге, кутаясь в поеденную молью шаль, стояла тощая девчушка. Она настороженно смотрела на незваных гостей.

– Взрослые где? – спросила Вивьен. Не дождавшись ответа, она добавила. – Мы по поводу духов.

Тогда девочка робко посторонилась, предлагая им пройти.

Вивьен с сомнением обернулась на герцога. Ситуация была странной и даже подозрительной, и будь она одна, ни за что не вошла бы в этот дом. Но рядом с настоящим комиссаром Вивьен чувствовала себя куда смелее.

Он кивнул, предлагая воспользоваться приглашением ребенка.

Общее помещение было скудно обставлено, из-за чего казалось, что оно больше, чем есть на самом деле. У дальней стены на протертом и старом ковре две девочки, совсем еще малышки, играли с тряпичными куклами. Здесь же у окна, на длинной доске, из которой какой-то умелец сделал стол, приколотив к доске четыре палки, стояла дистилляционная установка, как и все в доме собранная из подручных средств.

Вивьен шмыгнула носом. Она все еще плохо чувствовала запахи, но в данный момент считала свою нечувствительность благом. Стоило только посмотреть на банку, в которую капал дистиллят… Ей совсем не хотелось знать, чем здесь пахнет.

Рядом с ненадежной установкой, низко склонившись над подоконником, нескладный и худой парень, сидя на шатком табурете, смешивал что-то прямо в глиняной миске.

– Грэм, – позвала девочка, – к тебе пришли.

Парень нервно дернулся и обернулся.

– Мы же договаривались на вечер. Я еще не закончил! – Он замер, увидев, кто стоит перед ним. – Подождите, а вы кто?

– Жертва вашей незаконной деятельности, полагаю, – сказала Вивьен и еще раз шмыгнула носом.

Ей было… не по себе. Чуть больше года назад, когда она пряталась от вездесущей тетушки вместе с верной Анитой и снимала маленькую комнатку на двоих на чердаке одного из доходных домов – потому что в таком месте ее никто не стал бы искать – Вивьен считала, что живет в ужасных условиях, что она превозмогает лишения и страдает ради своего блестящего будущего.

Реальность была беспощадна: до этого мгновения она и не представляла, как выглядит настоящая бедность и что на самом деле приходится превозмогать людям, живущим в таких условиях.

– Что?

– «Первую любовь» ведь подделали вы? – спросила она и раньше, чем парень успел открыть рот, чтобы соврать, предостерегающе подняла ладонь. – Ваш клиент мне всё рассказал.

Вивьен еще раз посмотрела на герцога. Он стоял за ее плечом, по привычке заложив руки за спину, и с мрачным видом осматривался.

– Я всё объясню… – слабо произнес парень и потянулся к костылю, который был прислонен к стене рядом.