Настоящая дикая ведьма

Тогда Танка еще не знала, что некоторым мечтам лучше оставаться в детстве.

Часть 2. Глава 5

Больше всего за эти несколько лет на Юге Танку удивляли времена года. Она привыкла к северным, сильно отличающимся друг от друга сезонам, когда комфортное тепло сменяла промозглая ветреная сырость, а затем все это замерзало в звенящий хрустальный лед и скрывалось под толстым слоем снега. Все успевали соскучиться по солнцу, и едва оно начинало выглядывать из-за белых горных вершин, на высоких горках появлялись проталины, шустрыми змейками вились ручьи и воздух начинал пахнуть цветами и теплом.

Здесь все было совсем иначе.

Когда наступила первая зима, Танка не могла в это поверить. Ну какая зима, когда на деревьях почти не облетают листья? Или облетают, но как-то неуверенно, словно стыдясь своей обнаженности. И солнце взбирается довольно высоко на небосклон, почти не прячась за тяжелыми серыми облаками.

В этом было много хорошего: Танка никогда не мерзла, и даже если местные надевали куртки, она вполне обходилась вязанной кофтой. А еще это сильно экономило мошну. В школе магии ей стали давать деньги просто так, и даже ничего не вычитали за учебу. Это было нелогично, но, как любой оборванец, девочка ни за что не вернула бы их назад.

Но и плохое в такой погоде тоже было.

Здесь все пользовались душем и почти никогда не грелись в ванных. А что может сравниться с той острой восхитительной негой, когда ты, продрогшая до костей, забираешься в чан с горячей водой. Глаза закрываются от наслаждения, и невозможно сдержать довольный долгий стон. А потом, когда вытрешь разморенное тело и, стараясь не растерять такое ценное тепло, ты ныряешь в кровать, которую уже нагрел раскаленный на печи камень, завернутый в тряпицу. Тяжелое одеяло заворачивает тебя в кокон, и ты быстро-быстро проваливаешься в крепкий и спокойный сон.

На Юге у Танки такие сны были редкостью. Все чаще к ней приходил незнакомец в капюшоне, и эти сны пугали настолько, что девочка потом несколько дней боялась ложиться спать.

Кроме снов печали добавляли окружающие. Ученики упорно не хотели принимать Танку за свою. Открыто враждовать не пытались, скорее смирившись с ее присутствием, чем из чувства опасения, но и дружить не предлагали. Впрочем, и сама Танка не особенно старалась понравиться местной публике. Ей было вполне комфортно в своем одиночестве. Она привыкла к нему с раннего детства и поэтому не слишком-то и страдала.

Хотя совсем одинокой она не была. У нее был Райан.

Парень ее не бросал, даже когда его начинали поддевать однокурсники. Слишком часто они не виделись, но и тех редких встреч между уроками и дополнительными заданиями было достаточно, чтобы вслед звучали подначки про «придержите место, жених и невеста». Но Райан был как скала, на глупые песенки не велся и дружбе не изменял. Сначала Танке было странно – в таких длительных отношениях она ни с кем не была. Она сбежала от отчима через два года после смерти мамы, а череда хозяев, дававших работу, была похожа на калейдоскоп из цветного стекла, где картинки сменяли одна другую, и уже через два оборота было нипочём не вспомнить, как выглядела самая первая.

Замуж за Райана она уже не собиралась, во всяком случае, так однозначно, как представляла себе в самом начале. Она росла, училась и умнела, а вместе со знаниями обретала ранее неведанные чувства. Смущение. Неуверенность в себе. Боязнь отказа. Она смотрелась в зеркало каждый день, и видела, как сильно отличается от остальных девушек. Ни у кого не было таких черных волос и белой кожи. Смуглые румяные южанки источали здоровье и задор, их чаще всего рыжие или пшеничные волосы тяжелыми кудрями падали на плечи.

А у Танки пряди могли лишь торчать в разные стороны. Она даже как-то пыталась загорать, забравшись на крышу и валясь там несколько часов, словно сумасшедшая саламандра. Потом кожа покраснела, горела огнем, а затем и вовсе начала слезать клочками.

– Зачем ты это сделала? – спросил Райан, когда Танку выпустили из лечебного крыла.

– Я хотела быть, как все, – опустив глаза, сказала она. – Красивой.

– Ты и так красивая, – без тени сомнения ответил парень, и эти слова совершенно магическими образом примирили Танку со своими особенностями.

А еще у нее появилась грудь. Не такая впечатляющая, как росла у других девчонок, но вполне себе заметная. К шестнадцати годам и сама Танка, и ее одноклассницы превращались из нескладных угловатых подростков в девушек, которыми интересуются парни. Хотя Танкой никто не интересовался. И она подозревала, что дело вовсе не в фигуре Райана, частенько мелькающей рядом с ней, а совсем в других вещах. Своей в школе ей стать удалось, но словно с какой-то оговоркой: так козу можно пасти вместе с овцами в одной отаре, но рога ее от этого меньше не станут.

Райану исполнилось девятнадцать, и значило это только одно: он скоро отбывает на практику, где проведет ближайшие три, а то и все четыре года. Это наполняло сердце тревогой и страхом. Оставаться в школе без друга Танка была не готова и как запасной план рассматривала вариант прервать учебу и вернуться на Север.

Она считала, что знает достаточно для волшебницы, а остальные пробелы вполне могут восполнить и призрачные ведьмы, по которым она тоже ужасно скучала. Танка вообще не очень понимала, что все носятся с этими магическими дипломами, словно способности определялись бумажкой. Да и карьерой при дворе она не грезила, в отличие от большинства одноклассников. Хотя, придумать, чем заниматься после на воле она тоже пока не смогла.

Школа вовсю готовилась к выпускному балу. В этом году кроме Райана на практику выходили еще пятнадцать волшебников, и событие было довольно масштабным. Там будут все преподаватели, родители практикантов, несколько представителей двора, а еще вольные предприниматели, которые приглядывали себе волшебников на службу. Ну и те самые «плюс один», кого пригласят виновники события.

Школа гудела, как улей. Парней в выпуске было восемь, и все девчонки как одна втайне мечтали услышать заветные слова.

– Танка, ты пойдешь со мной на бал? – спросил Райан между делом, словно говорил о погоде за окном.

– Что, прости?

– Ну, на бал, в честь выпуска… – Улыбка парня с годами стала еще привлекательнее, он вырос и окреп в плечах, так что Танке приходилось задирать голову, чтобы смотреть на него. И сейчас, несмотря на легкомысленное выражение его лица, теплые карие глаза смотрели с каким-то напряжением и настороженностью.

– И как кто я туда могу пойти? – Сердце забилось так громко, что Танке казалось: его слышат все даже в довольно оживленном учебном коридоре.

– Как моя «плюс один».

– Ты в курсе, что друзья не считаются «плюс один»?

– В курсе.

Ладони вспотели, и она едва удержалась от острой потребности вытереть их о подол форменной юбки. Они никогда не говорили о том, что могли бы быть парой, и сейчас, почти подразумевая именно это, Райан ждал ее ответа. Ответа, который не мог быть никаким кроме «да».

У Танки было ощущение, что Свартур одолжил ей крылья, подошвы ее ног вот-вот оторвутся от пола и она взлетит. Само сердце стало легким и большим. Она шла в свою комнату, в которой так и жила одна, и старалась за ресницами спрятать сияющие от восторга глаза. Но было ощущение, что все всё равно видят.

В прошлом году она смотрела на бал с крыши противоположного здания. Видно было плохо, но восторг, который она испытала, был очень силен. Тогда она даже мечтать не смогла попасть туда, за высокие стрельчатые окна в настоящую волшебную сказку. И вот сегодня сказка вдруг стала настоящей.

У нее нет подходящего платья, но зато есть сэкономленные деньги, которых точно хватит на такое приобретение. Она купит красное! Нет, голубое, оно лучше всего подойдет к ее необычным светлым глазам. И тогда Райан увидит, что и глаза у нее красивые. В салоне можно попросить сделать прическу, чтобы выглядеть как достойная волшебница. Вокруг будут гореть свечи, тяжелые синие шторы с золотыми кистями закроют обычный школьный двор. Он непременно пригласит ее на танец, и когда они станут кружить по залу под звуки чудесной музыки…

– Эй, Танаш Белоскальная! – прервал ее мысли знакомый голос.

Элиза Орсон так и осталась неприятелем номер один. Было совсем не понятно, чем уж так сильно девчонка с Севера раздражала местную аристократическую королеву, но та пара попыток наладить хоть какой-то контакт с ней обернулась провалом. Между ними сложился некий нейтралитет, как на военных переговорах, где каждый из парламентеров держит в сапоге хорошо наточенный нож. Но прямых стычек давненько не случалось.

А Танка, окрыленная внезапным счастьем, решила дать сопернице новый шанс.

– Ты что-то хотела, Элиза?

– Я слышала, Райан пригласил тебя на бал?

– У тебя хороший слух.

– Восхищаюсь им! До конца занимается благотворительностью. Подобрал тебя в помойке и тащит в высший свет. Но если б я была на твоем месте, я бы из благодарности за его труды не пошла. Ты ж его опозоришь!

– Ты так говоришь потому, что тебя не пригласили на бал! – Танка уперла руки в бока.

– Ошибаешься. Меня пригласили. И я с великим удовольствием погляжу, как дикая северянка продемонстрирует чудеса невоспитанности, незнания этикета и массу дурных манер.

Танка хватанула ртом воздух, на мгновение потеряв способность дышать. И этого мгновения хватило Элизе, чтобы развернуться, красиво взметнув в воздух гриву гладких белых волос, и пойти прочь. Кричать что-то вслед было совсем уж жалко, Танка стиснула зубы и сжала кулаки в бессильной злобе. Магия уже клубилась в рунах, зажигая каждую из них ровным желтоватым светом, но дать ей волю было нельзя. Ведь сейчас не имело никакого значения, что дикая ведьма сильнее обычной магички. Орсон опять ее переиграла.

Потому что в глубине души Танка знала, что та права.

Стараясь не горбить спину, девушка шагала к своей комнате. От крыльев за спиной не осталось и следа. Было трудно не замечать жадных до скандалов глаз, провожающих каждый ее шаг.

Затворив дверь, она прижалась лбом к деревянному полотну и закрыла глаза.

Да, в этикете Танка была не сильна. Все эти годы ей пытались привить правила поведения за столом, научить достойно говорить, хорошо танцевать под нужную мелодию. Но вилок было слишком много, а усердия у девочки – слишком мало. Она не собиралась связывать свою жизнь с рафинированным Югом. И вот теперь должна была за это поплатится.

Ну почему, почему она не старалась? Ведь могла бы, хотя б ради Райана…

– Кар? – вопросительный голос Свартура за спиной был полон недоумения.

Она глубоко вздохнула и повернулась.

– Меня пригласили на бал, – сообщила она похоронным голосом.

– Кар? – недоумения только добавилось.

– Дикая ведьма на балу… Это будет скандал.

– Кар! – теперь стало видно, что ворон возмущен. С годами их отношения переросли не просто в дружбу – почти в родство. И теперь пернатый был категорически против того, что его прекрасная восхитительная дикая ведьма может вызвать скандал.

Тут в голову Танки пришла одна мысль. Сумасшедшая, возмутительная, совершенно невозможная. Но в данных обстоятельствах она показалась просто восхитительной.

– А ты прав, Свартур! – Танка взмахнула руками, сбрасывая скованность и напряжение. – Они хотят поглядеть на дикую ведьму? Что ж, они ее получат!

Ворон восторженно подпрыгнул и завопил так громко, словно его подопечная наконец сделала то, что он от нее очень долго ждал.

Часть 2. Глава 6

6

Она просидела у зеркала кучу времени. Невольно вспоминалось, как много лет назад она подводила себе глаза углем, чтобы напугать страшных инквизиторов своей ведьмовской сутью.

Если задуматься, то сегодня план был примерно такой же.

Но просто мазать вокруг глаз черным она не стала. Это было слишком просто. Танка жалела, что старые книги призрачных ведьм остались в старой башне. Она видела там настоящие руны, выведенные вокруг глаз. Это было и жутко, и красиво одновременно. Сегодня она рисовала имитацию, насколько позволяли ей память и фантазия. И вот верхнюю часть лица оплели причудливый и сложный узор из переплетающихся линий, стрел и листьев. Светло-голубая радужка засияла еще ярче.

Вместо бального платья Танка купила черное. Оно облегало вверху, как вторая кожа, и от талии расширялось объемными складками. Нижний ярус подола был ровным, а вот верхний девушка сама нарезала острыми углами. Хотелось дополнить наряд наплечной накидкой из черного песца, но где ж его тут, на юге, возьмешь? Волосы убирать не стала, пусть будут такими же дикими, как и она сама.

Выходя из своей комнаты вечером перед балом, Танка почти не нервничала. Ее даже охватила легкая эйфория от собственной смелости. Единственное, что добавляло нервозности: предчувствие, что Райан будет разочарован. Он ожидает утонченную магичку, а получит нечто иное. Но это была та цена, которую она была готова сегодня платить.

В зале уже было полно народу, на такое мероприятие желающих опаздывать не нашлось.

Музыка не прервала своего ритма, и не настала резкая тишина, но множество взглядов обрушилось на Танку и не желало отпускать. Она следовала своему плану: медленно шла ровно посередине, выпрямив спину и гордо задрав подбородок. Пару разинутых от возмущения ртов Танка восприняла как подтверждение удачной реализации плана. Элиза Орсон удержала лицо, но проводила соперницу взглядом. Перешептывания иногда заглушали остальные звуки, и от этого искренняя улыбка растянула губы Танки ликованием. Так вам и надо.

Остался лишь Райан.

Он смотрел на нее, не отводя взгляда, и разгадать выражение его лица сходу не выходило. Как друг, он должен простить. Как парень… Если и правда хочет начать романтические отношения, то вполне может передумать. И это можно понять. Здесь его родители, что он им скажет? «Дорогие мама и папа, вот Танаш, темное пятно на будущем нашего рода»? Ладони похолодели, а внутри разлилась колкая тревога. Шаги давались с трудом, словно ноги вязли в том самом болоте из сна.

Танка подошла, готовая получить отповедь. Все внутри дрожало от напряжения и волнительной неизвестности. Но Райан шагнул навстречу и сказал:

– Ты невероятно красивая, Танка. Я забываю, как дышать, глядя на тебя…

И в этот миг она забыла всех: недругов, соперниц, учителей, даже человек в капюшоне словно поблек и стал прозрачным, почти невидимым. Весь мир сейчас стал прозрачным. Кроме Райана.

Они танцевали, смеялись, разговаривали. Это был идеальный вечер, в который Танка приняла решение ехать с Райаном на его практику. Вряд ли она что-то потеряет, если не останется. Прямо сейчас она чуяла в себе такую силу, которая может поменять весь мир. И такая сила уж точно пригодится в тех местах, куда практика могла забросить юного студента.

На нее по-прежнему косились, но игнорировать это стало намного проще. С ней разговаривали незнакомые люди, даже прозвучало несколько комплиментов. Самый странный из них был от ректора. Джонатан Виллард слегка поклонился, застав ее одну, и негромко сказал:

– Придорожный цветок расцвел внезапно экзотическим бутоном, и я с большим интересом буду ждать плодов.

Такие сложные фразы пока еще плоховато укладывались в голове северянки, она ее запомнила, но прямо сейчас мозг ломать не стала. Есть и другие заботы.

Танка не привыкла плясать на балах всю ночь напролет и начала зевать уже ближе к полуночи. Веселье было в разгаре, но Райан заметил ее состояние и предложил:

– Хочешь, я провожу тебя в твою комнату?

Двор в это час был пустой и тихий. Понятно, что в женское общежитие парня не пустят, так что в лучшем случае он проводит ее до входа в корпус. Но отчего-то сердце стучало очень сильно, вторя гулким звукам шагов. Обычно довольно болтливая Танка не могла найти ни одного слова. Казалось, они все высыпались из головы за последние туры вальса.

– Неплохой получился вечер, да? – Парень остановился у крыльца.

– Я не слишком шокировала твоих родителей? – Ткань платья под пальцами грозила рассыпаться от бесконечных нервных теребящих движений.

– Им иногда это полезно, – немного уклончиво сказал он.

Продолжения или пояснений не последовало, и Танка наконец подняла на Райана глаза. В этот момент он наклонился к ней и прижался губами к губам. Она замерла, боясь спугнуть это робкое и нежное касание. Глаза закрылись сами собой. Хотелось продлить это мгновение навсегда, вот так стоять, чувствуя его руки на своих плечах, тепло тела так близко, и все больше и больше растворяться в этой чувственной ласке.

Он разорвал касание, отстранился и заглянул ей в глаза. А она выпалила, в который раз забыв как следует подумать.

– Я поеду с тобой на практику!

– Что? – Сгустившаяся темнота его карих глаз недоуменно посветлела.

– Я поеду с тобой, – уже не так уверенно повторила она.

– Ты что, Танка, а как же учеба?

– Мне хватит и того, что я уже знаю. Ради чего мне здесь оставаться, если тебя здесь не будет?

– Танка, это безумие, ты должна учиться! – с жаром начал доказывать он, слегка наклонившись вперед и придерживая ее за кисть руки. – Тебе нужен каждый год из тех, что остались, поверь мне! И практика будет нужна, и диплом. Ты будешь одной из лучших волшебниц мира, я уверен, но, бросив сейчас, слишком много шансов упустишь.

– Но Райан…

– Танка, глупышка, перед тобой будет открыт огромный мир, намного больше того Севера, что ты помнишь, и той малюсенькой части юга, что ты успела узнать. Я не прощу себе, если из-за меня ты не доучишься, правда. И мы… мы не прощаемся навсегда, я очень надеюсь увидеть тебя здесь, когда вернусь, и буду с нетерпением ждать нашей встречи…

– Ты не хочешь, чтоб я ехала с тобой? – тихо спросила она.

Большая рваная дыра открылась в груди, и туда со скоростью горного обвала полетели все планы, мечты и чувства. В какой-то момент ей даже показалось, что туда упадет вообще все, и ей ничего не останется.

Райан хотел сказать что-то, но будто поймал готовые вырваться слова в самый последний момент. Он выпрямился, тяжело сглотнул и сказал:

– Нет, Танаш, я не хочу, чтобы ты ехала со мной.

Она была уже готова услышать именно эти слова, но все равно вздрогнула, словно ее ударили. Хорошо, что на лице нарисованы эти самые дурацкие письмена, они хоть немного похожи на маску и прячут настоящие чувства. Те самые, которые прямо сейчас вскрывали ребра и разбрызгивали по брусчатке невидимую кровь.

Она отшагнула, увеличивая расстояние. Его рука дернулась, чтоб остановить ее, но безвольно упала вдоль тела.

Ноги не слушались, словно ходули, сложно было повернуть тело ко входу. Хорошо, двери поддалась легко, даже ни разу не скрипнув.

– Прости, Танка…

Этот тихий шепот, как плеть погонщика, заставляющего коня пускаться с места в галоп, запустили и ее слезы. Блестящие дорожки намочили щеки и капали на воротник черного платья, пока она медленно поднималась на свой этаж.

Только бы Свартура не было. Объяснять прямо сейчас, что произошло, она была не в силах.

***

Все изменилось с этого дня. Не только отъезд Райана был виновником перемен, но тот бал тоже. Танка перестала сдерживать себя и решила на самом деле стать той, кем ее считают. Последней дикой ведьмой.

Она дала себе свободу, запретив страдать по бросившему ее парню. Она всегда так поступала, когда было слишком больно. Первый раз, когда умерла мама. Тогда на подавление чувств ушло почти месяц, но дальше дело пошло более споро. Этот навык пригождался ей не слишком часто, но выручал всегда неизменно. Просто ее холодная северная душа поставила высокий и крепкий забор вокруг эмоций, которые причиняли слишком большую боль.

Заперев одну часть внутри, она позволила другой вырваться на волю. Онаразрешила себе не сдерживать язык, поступки и планы. Если какие-то вещи или события казались ей правильными или справедливыми, она громко и уверенно шла против кого угодно. Спорила, возражала, упиралась, как упрямая горная коза.

– Танаш, тебя что, саламандра покусала? – бушевал ректор. – Что за дэв в тебя вселился?

– Хотите меня выгнать, господин Виллард? – Танка упрямо щурила глаза.

– Хочу тебя выпороть, но боюсь, уже поздно!

И жизнь в школе вдруг стала намного проще.

Если бы не эти ужасные сны.

Танке казалось, что после таких потрясений ее мозг не найдет в себе силы снова плодить новые истории про ужасного человека в капюшоне, но не тут-то было. Они не просто продолжились, их стало больше. Танка почти перестала спать. Ее качало от усталости, но она не хотела ни с кем делиться этой стороной своей жизни. Не потому, что боялась быть поднятой на смех. Или потому, что ей была невыносима мысль, что кто-нибудь ей может сообщить, что доля реальности во всем этом есть. И если так, то жить дальше станет еще страшнее. Просто особо делиться ей было не с кем.

В поисках убежища Танка однажды забралась в Северную башню.

Это здание пустовало уже много лет, и все потому, что оно было построено на месте какой-то аномалии. В башне ни одному волшебнику не отзывалась магия. С этим бились учителя; бравируя и храбрясь, терпели обидные поражения ученики; пытались перенастроить профессора из столицы, мастера всех рангов рисовали руны на стенах и проводили очищающие ритуалы. Но все без толку. Башня в академии магии отказывалась терпеть на своей территории эту самую магию.

Но Танке она теоретически очень подходила. Подозревая у своих снов волшебную основу, девушка залезла в башню, мечтая, чтобы та хоть на время купировала эти видения. Даже одна ночь передышки пришлась бы как нельзя кстати. Здесь было пыльно, отсутствовало освещение и уж точно не стояли кровати, но молодую северянку со сложным прошлым подобные мелочи напугать не могли.

Танка нашла на одном из этажей, в библиотеке, вполне целый диван. Синяя обивка на нем была почти не обшарпанной, а длина вполне подходящей для небольшого девичьего роста. Забравшись на него с ногами прямо в обуви и закутавшись в специально прихваченный плед, она храбро зажмурила глаза. В последние дни для того, чтобы смежить веки, нужно было набраться немало смелости, если уж быть честной.

И внезапно выяснилось, что спится в башне просто восхитительно. Она за всю ночь ни разу даже не перевернулась с боку на бок – как провалилась в забытье, так и вынырнула из него, когда уже давно рассвело.

И ни одного человека в капюшоне за всю ночь не появилось. Это было великолепное открытие. Настолько вдохновляющее, что в этот день она решила ни с кем не соперничать. Не спорить с учителями. Не ворчать на Свартура.

Так Танка обрела еще одного странного друга.

Три призрака.

Ворон.

Башня.

Часть 2 Глава 7

7

Ночь была темной, и даже половинная луна с трудом освещала тощие деревца и кочки болотной травы. Здесь, на Западе, такой пейзаж был довольно обычным.

Необычной была фигура в длинном плаще и капюшоне на голове. Словно в кои-то веки трясина справлялась со своей основной задачей: затягивать беспечных путников в свои глубины. Но фигура была странной: она двигалась по болоту, не обходя самые топи и не ища сухих мест.

Больше того, эта самая трясина, будто послушная собачка, тянулась за идущим существом, подстилалась под каждый шаг. А потом, на границе болота, и вовсе начала разбегаться, захватывать все новые участки некогда крепкой почвы. Она забиралась на деревья, и те скрючивались, теряя крепость и стойкость. Они становились похожими на свечной воск, неосторожно забытый у самого камина: текли вниз, теряя форму.

Весь мир в округе замирал в ужасе от этой уверенной и неотвратимой поступи.

Стадо овец брызнуло во все стороны, едва почуяв приближение чужака. Животные совершенно однозначно не желали проверять, кто это и зачем идет. Не издавая ни звука, чтобы ненароком не выдать себя, они изо всех сил перебирали ногами, стараясь оказаться как можно дальше от этого места. И им очень повезло, что существо не заинтересовалось ими.

А вот костер с задремавшим на бревне пастушком вызвал у существа в капюшоне недоумение и живой интерес. Оно втянуло ноздрями воздух, пытаясь определить ценность обнаруженного. И было очень разочаровано. Мальчишка оказался совершенно пустым. Ни капли магии.

Постояв прямо за его спиной, существо дождалось, когда трясина затушит огонь. Светящаяся горячая субстанция сильно отвлекала, оставить ее гореть было никак нельзя. Пламя – это неприятно. Не смертельно, как-то раздражающе.

Капюшон развернулся туда, где уже начинала заниматься заря, но вдруг его обладатель передумал уходить.

Он медленно вновь оглядел пастушка, а затем внезапно быстро, почти молниеносно выбросил вперед свои руки. Скрученные сучковатые пальцы схватили мальчика за плечи, и тот испуганно и резко втянул в себя воздух. Но крик не смог вырваться из его груди. Глаза распахнулись, и тьма затянула их, навсегда изгоняя теплую зелень радужки. А после и тело опало, словно в нем не осталось ни одной косточки.