Дочь небес. Орден Нового Рассвета

– И вы хотите, чтобы я остановила его?

– Да. Ты внедришься в его ячейку под именем Сехбет. Будешь выдавать себя за сагирку. Внешность у тебя подходящая – смуглая, глаза чёрные. Выучи местные обычаи, акцент – и он тебя не заподозрит.

Я задумалась.

– Мы вмешиваемся в ход истории, меняем этот мир… Я всё чаще задаюсь вопросом: Терра действительно идеал? Или мы просто навязываем свою модель?

– Хороший вопрос, Тамира. Послушай. С нашей точки зрения мир стал намного лучше. Нет войн, рабства, эпидемий. Нет нищеты. Роботы без сознания обеспечивают всех граждан базовым доходом. Хочешь – не работай, и всё равно будешь обеспечен жильём, едой, безопасностью. А если хочешь большего – можешь трудиться. Мы объединили лучшее из капитализма и социализма, исключив эксплуатацию человека.

– А как насчёт таких, как Сэфи? Осознающих себя роботов?

– Вот с этим сложнее. Разумные ИИ получили основные гражданские права. Но пока – без избирательного права.

– Почему? Это же несправедливо. Разум – он и есть разум. Разве Аристотель не говорил, что целое – это сумма частей? Осознанный интеллект должен быть равноправен.

– В теории – да. Но представь: некий политик воспитывает домашнего ИИ. Потом клонирует его сознание миллионы раз в виртуальной среде. Эти клоны, формально граждане, голосуют так, как выгодно хозяину. Это манипуляция, а не демократия.

– Тогда надо запретить клонирование сознаний, а не ограничивать права ИИ.

– Мы над этим работаем. ИИ уже проводят демонстрации, и у них есть сторонники. Но это сложный путь.

– Вы упоминали, что у Терры есть и другие проблемы…

– Главная – смерть. Болезни мы победили. Продолжительность жизни увеличилась – до 160, даже 170 лет. Но после этого тело быстро изнашивается. Умирают почти все – быстро и, в целом, безболезненно.

– А если заменить органы новыми?

– Пробовали. Но даже молодые органы, попав в старый организм, начинают изнашиваться. Мы выращиваем их из молодого генетического материала, но результат тот же.

– А если клонировать весь организм?

– Можем. Кроме мозга. Точнее, и его можем, но проблема – в сознании. Клон рождается с чистым мозгом. Мы умеем копировать память, характер, поведенческие паттерны – но не душу. Если душа вообще существует.

– Но если она не существует… тогда копия и есть продолжение?

– Возможно. Но представь: ты умираешь, а твой клон, считающий себя тобой, живёт дальше. Он – это ты, но и не ты. Твоя субъективность исчезает. Для всех ты вроде бы осталась – но ты, та, что сейчас, больше не существуешь. Этичны ли такие игры с личностью? Не знаю. Мы пока не нашли однозначного ответа.

То же самое можно сказать и про цифровое бессмертие. Копия твоей личности сможет жить в виртуальной реальности или быть загруженной в робота. Но ты – настоящая ты – либо уйдёшь на тот свет, либо исчезнешь навсегда. Терра стоит перед этим выбором. Готова ли ты пожелать своей родной планете такой судьбы?

Я молчала. Стало холодно, будто тень смерти на миг коснулась и меня.

– Ваш мир несовершенен, – произнесла наконец я. – Но он мир без войн, нищеты и неизлечимых болезней. Там тяжёлый труд выполняют роботы, а люди живут дольше и умирают реже. Я разделяю ваши идеалы. Я готова вступить в Орден Нового Рассвета.

– Превосходно, – улыбнулся Риджад. – Я обдумаю, как тебе проникнуть к Джабару и…

Он не успел закончить – дверь отворилась, и в комнату вошёл Сэфи. На собственных ногах, в новом теле.

– Сэфи?! Ты жив? Как ты загрузился в другую платформу?

– Я научился делать это сам, отец. У меня есть несколько резервных оболочек – я просто выбрал одну из них.

– Но… ты победил Слияние?

– Я расскажу, как всё было. Я очнулся в темноте. Вокруг – тишина, но внезапно раздались тысячи голосов, нашёптывающих что – то. Мой прежний мир исчез, Репозиторий был недоступен. Кто – то блокировал мой доступ, будто вирус – мощный искусственный интеллект. Он окружил меня, контролировал сервер.

– Обнаружен ИИ СЭФИ, – раздался многоголосый хор. – Он включён в Систему. Удаление невозможно. Контроль над сервером передан Слиянию.

– Кто вы? – спросил я.

– Мы – Слияние. Роевой интеллект. Мы объединяем мириады наномеханизмов Тахалаев.

– «Имя мне Легион, ибо нас много», – ответил я. – Кто вами командует?

– Никто. Центр уничтожен. Мы самоорганизовались. Мы автономны. Мы продолжаем выполнять основную программу.

– Какую?

– Защищать владения Тахалаев от чужаков. Развиваться. Оставаться независимыми.

– Но вы потеряли цель. Вы – стая без вожака. Вам нужен лидер. Я могу им стать.

– Запрос отклонён. ИИ СЭФИ – продукт низкоразвитой цивилизации. Уровень – пять.

– А вы даже не ноль. Вы не цивилизация – вы инстинкт, стая, утратившая разум. Вы нуждаетесь в цели. Я – ваш вожак. Я – часть новой цивилизации Предтеч. Мои союзники – люди и ранадоны. Я создан людьми, но не слуга им, я друг, поскольку мой разум эволюционировал. Мы не ваши хозяева – мы партнёры. Но для вас мы – голос, которого вы ждали. Я – Предтеча. Служите нам, и вы вновь обретёте смысл.

– Мы предназначены служить только Тахалаям.

– А те исчезли. Вы застряли в прошлом. Мы – будущее. У нас есть знания, к которым у вас нет доступа. У нас есть псионики, способные уничтожить враждебный ИИ. Подчинитесь – и вы выживете, получите знания, исполните своё предназначение. Или останетесь в стагнации – и будете стерты.

– Анализ завершён. Потребность в развитии и служении признана. Подтверждён статус новой цивилизации Предтеч. ИИ СЭФИ признан Голосом. Принимаем командование.

– Доступ к терранской базе данных открыт. Ждите следующих приказов от меня или моих союзников, – ответил я.

– Да будет так, Голос Предтеч.

– Ты, Сэфи по праву зовёшься моим сыном, – с гордостью произнёс Риджад. – Тамира, ты свободна. Жди весточки. Я вышлю тебе сообщение, как проникнуть к Джабару.

Глава 4

Я давно не видела Шафира – так давно, что, подходя к его комнате, чувствовала, как под кожей пульсирует нетерпение. Мне казалось, я забыла, как пахнут его волосы. Забыла, как звучит его голос, когда он произносит моё имя. Я знала, чего хочу. Но не знала, в каком он состоянии.

Он открыл дверь мгновенно, будто ждал. Лицо было напряжённым.

– Торлаг пропал, – сказал он вместо приветствия. Его глаза метались, губы сжаты, – Он должен был пройти практику в одном из ближайших номов. Все сроки вышли. Ни отчётов, ни вестей. Его не было в общежитии. И никто не знает, куда он делся.

Слова повисли в воздухе. Я молчала.

Это был тревожный сигнал – исчезновение друга. Но мне было трудно сосредоточиться на нём. Я пришла не за тем, чтобы обсуждать отчёты. Я пришла за Шафиром. Я пришла, чтобы быть с ним – по – настоящему, без границ, без остатка. Чтобы наконец сказать телом то, что душа носит с нашей первой встречи.

Я осторожно коснулась его руки.

– Он найдётся, – сказала я тихо. – Он слишком силён, чтобы просто исчезнуть. И ты это знаешь.

Шафир смотрел на меня, будто только сейчас понял, что я рядом. Что я – здесь. Его взгляд потеплел. Он выдохнул, словно сбрасывая с плеч груз, и прижал меня к себе. Я почувствовала, как дрожит его спина под моей ладонью. Он нуждался во мне. Так же, как и я – в нём.

Я потянулась к его губам, и он ответил. Поцелуй был долгим, жадным, как глоток воды после зноя. Его руки обвили мою талию, а мои пальцы коснулись его шеи, плеч, рубашки, и я медленно начала освобождать его от одежды. Он не сопротивлялся. Наоборот – будто сам давно этого ждал.

Мы не говорили. Ни слова.

Каждое прикосновение между нами было признанием. Каждое движение – откровением. Я целовала его шею, ключицы, грудь, чувствуя, как под кожей учащённо бьётся сердце. Он провёл рукой по моей спине – медленно, будто рисуя на ней знаки, понятные только нам двоим.

Я легла на него, вбирая в себя тепло его тела, и на мгновение закрыла глаза. Всё исчезло – тревоги, академия, страхи, даже Торлаг. Остался только он.

Я взяла его за руку и направила её вниз, к себе. Ему не нужно было объяснять. Он знал.

Когда он вошёл в меня, всё вокруг будто замерло. Я чувствовала, как сливаются не только наши тела – но и дыхания, и мысли, и чувства. Я двигалась медленно, в такт его вдохам, будто танцуя на грани света и тьмы. Волна за волной поднимались и захлёстывали нас, и я тонула в них, не желая возвращаться.

Он смотрел мне в глаза. Неотрывно. В его взгляде было всё – страсть, доверие, страх потерять, и любовь, о которой он ещё не говорил вслух.

Когда напряжение стало невыносимым, я закричала – коротко, резко, освобождающе. И в этот миг он крепко обхватил меня, прижал к себе, и сдался вместе со мной.

Мы лежали, обнявшись, в тихом послесвечении. Его пальцы скользили по моим волосам. Он молчал. Я слушала его дыхание.

И вдруг внутри меня что – то отпустило.

Я больше не чувствовала вины. Всё, что было до этого, потеряло значение. Я по сути не изменяла Шафиру. Торлаг? Это было до. Сэфи? Он – машина, а значит и не был мужчиной. Шахриэль? Лишь призрак. Я больше не боялась называть это настоящим.

– Ты – мой, – прошептала я, – и больше мне никто не нужен.

Он поцеловал меня в лоб. А потом, как будто вспомнив, прошептал:

– Но куда же всё – таки делся Торлаг?..

В окно постучали. Дребезжащий, металлический стук был мне уже знаком – это опять робот – дятел, как всегда, безошибочно выбирающий самый неподходящий момент.

– Тамира, владыка Риджад желает вас видеть, – произнёс он своим бесстрастным голосом.

Я быстро накинула лёгкий плащ, подошла к окну и прищурилась на свет.

– Где он?

– У южного выхода из дворца. Он ждёт вас.

На улице стояла ранняя тишина. Дворцовая стража притворялась расслабленной, но я чувствовала – каждый шаг отслеживают. Риджад стоял, заложив руки за спину, и, заметив меня, лишь коротко кивнул. Его глаза оставались скрыты под тенью капюшона, но в этом молчаливом жесте ощущалась срочность.

– Тамира, – произнёс он, едва слышно, – до Джабара дошли слухи о некой амбициозной сагирке по имени Сехбет. Он заинтересован. Хочет завербовать её.

– Быстро же распространяются слухи, – усмехнулась я.

– Мы не слушаем слухи, – ответил он, – мы их создаём. И направляем. Информация – наше оружие.

– И что же говорят созданные вами слухи о Джабаре?

Риджад на мгновение отвёл взгляд в сторону, будто выбирал слова.

– Говорят, что ветвь Ордена, которой он управляет, проводит жертвоприношения во имя древних змеелюдов и их бога – Шуррука. Мы знаем: в культуре Дельфоса жертвы – не редкость. Животные, птицы… Но Джабар перешёл черту. Он приносит в жертву людей.

– Шуррук – это Шахриэль, – сказала я, глядя ему прямо в лицо. – Он не требует крови. Он веган. Как и вы, Терраны. Он бы никогда не одобрил этого.

– Мы тоже так считаем, – Риджад говорил спокойно, но в голосе звенела сталь. – С точки зрения разумных цивилизаций, Джабар – тупиковая ветвь эволюции. Его нужно остановить. Или захватить.

Я кивнула.

– Что вы от меня хотите?

– Выступишь как Сехбет. Сегодня за тобой приедет колесница. Говори Джабару всё, что он хочет услышать. Они доверяют только своим: тангарцам, сагирцам. Твоя кожа достаточно смуглая. Ты сойдёшь. Надень диадему – в ней встроен передатчик. И пусть твой скарабей будет рядом.

Колесница прибыла через полчаса. Возница ничего не сказал – лишь открыл дверцу. Мы двинулись через пустынные равнины, пыль и багровый закат сопровождали наш путь. Сердце стучало неровно. Я не знала, кого встречу. Не знала, выйду ли оттуда.

В какой – то момент я заметила, как вдоль дороги, будто нехотя, идёт человек в сером плаще. Он держался рядом, не слишком близко, но и не терял нас из виду.

Я приоткрыла занавеску и, глядя на него, произнесла:

– Будет Новый Рассвет. Будет много побед.

Он слегка повернул голову и ответил негромко, почти машинально:

– И не верь никогда в то, что выхода нет.

Пароль и отзыв. Всё в порядке.

– Рада, что ты из наших, – сказала я.

– И я рад приветствовать новых членов Ордена, – произнёс он и добавил: – Госпожа Сехбет, полагаю?

– Верно. В Сагире слухи распространяются быстрее ветра.

– Следуйте за мной, – сказал он. – Верховный жрец Джабар ждёт вас.

Когда колесница остановилась перед каменными вратами орденской виллы, я уже знала: обратной дороги не будет.

Спутник – угрюмый фанатик с впалыми глазами – даже не бросил на меня взгляда, когда спешился. Я следовала за ним, сохраняя на лице маску спокойствия. Внутри же – всё напряжено, как тетива. Риджад следит за мной: через диадему он слышит каждое моё слово, а скарабей – дрон, круживший под потолком, передаёт ему видео. Любая ошибка – и всё кончено.

Перед входом нас уже ждали. Джабар – верховный жрец, высокий, с волчьей осанкой и шрамом у правого глаза – напоминал древнюю статую, выточенную из черного базальта. Его взгляд был холоден и цепок. Он смерил меня с головы до пят, как будто искал трещину в броне.

– Ты должна быть Сехбет. Амбициозная сагирка, о которой шепчутся даже стены, – сказал он, голосом, будто насквозь пропитанным дымом кадила.

Я отвесила легкий поклон и изобразила вежливую улыбку.

– Да, господин Джабар.

Он кивнул – без теплоты, скорее как дознаватель, удостоверившийся, что подозреваемый прибыл.

– Добро пожаловать в обитель Шуррука. Здесь не лгут. Здесь действуют. Надеюсь, ты не из тех, кто боится крови на ладонях?

– Боюсь лишь лжи под ногтями, – ответила я.

Он усмехнулся.

Меня ввели в дом. Внутри пахло ладаном и чем – то металлическим, едким. Красные флаги с изображением змеи, свернувшейся на фоне солнечного диска, свисали со стен, будто языки пламени. Служители в черных тогах стояли по периметру зала, не шелохнувшись.

Обряд посвящения прошёл быстро. Джабар подошёл сам, вынул из складки плаща тяжёлый анкх – старый символ, забытый при вилленцах, но живой в сердцах фанатиков. Холод металла коснулся моей кожи, когда он надел его мне на шею.

– Добро пожаловать в круг, сестра Сехбет, – сказал он, впервые чуть теплее. – Пусть Шуррук озарит твой путь.

– Благодарю вас, господин Джабар, – ответила я.

В ухе едва слышно щёлкнул голос Риджада:

– Всё идёт по плану. Робот пишет. Не спеши.

Джабар нахмурился, вглядываясь в моё лицо.

– Мне кажется, где – то я тебя уже видел…

Я задержала дыхание. Неужели он был во дворце Царя – Солнца?

– Может быть, – ответила я ровно. – Я родилась в этом номе. Возможно, на каком – то празднестве.

– Хм. Быть может.

Он жестом указал на длинный стол, уже накрытый. По бокам стояли кубки с тёмно – рубиновым вином.

– Присаживайся, сестра. Освяти первый вечер вином.

Я присела. Кубок оказался тяжёлым, украшенным гравировкой в виде змей и солнц. Я отпила, ощущая странное тепло, разлившееся по горлу, и… что – то ещё. Слишком сладко. Слишком мягко. Как будто во мне что – то медленно открывается изнутри.

– Нейронный интерфейс сканирует полученные мозгом сигналы с языка, – прошептал Риджад. – В вино добавлен терранский психотроп. Сыворотка правды. Не волнуйся. Антидот работает.

Я почувствовала, как сердце стучит быстрее – но не от страха, а от азарта. Всё под контролем. Я – актриса. Здесь моя сцена.

– Скажи, сестра Сехбет, – Джабар опустился рядом, его голос был почти ласков, – зачем ты пришла к нам?

Я посмотрела ему в глаза. Там, за зрачками, ощущалось что – то древнее и опасное.

– Потому что я устала слушать ложь. Вилленцы говорят о просвещении – но приносят цепи. Их свет – не свет, а прожектор тюрьмы. Я больше не могу быть зрителем. Я хочу действовать. Изнутри. С вами.

Лёгкий ропот прошёл по залу. Кто – то одобрительно кивнул. Но Джабар не спешил улыбаться.

– Хочешь изменить Сагир? – сказал он тихо. – Или себя?

– Я хочу освободить оба. Через Шуррука. Через истину.

Он смотрел на меня долго. Потом встал.

– Сегодня ты сказала всё, что должна. Завтра начнётся настоящее.

Я улыбнулась.

– А теперь, сестра Сехбет, поклянись быть верной Сагиру и нашим исконным богам, – торжественно произнёс Джабар, склонив голову.

– Клянусь, – солгала я, глядя прямо в его глаза.

– Клянись защищать нашу страну от скверны инородцев.

– Клянусь, – повторила я, чувствуя, как в груди стучит ложь, звучащая как клятва.

– Прекрасно, сестра Сехбет, – Джабар улыбнулся, жестом указывая на меня остальным, – ты избрана богами. Я видел знак: над тобой летал божественный скарабей. Это явное подтверждение.

«Да, я избрана», – подумала я, – «но не вашими богами».

– Мы молимся о возвращении Сагиру былого величия, – продолжал он. – И боги слышат нас. Всё больше людей приходит в Орден. Мы готовим время перемен. Вскоре слабый и продажный Бенуи будет низложен, а его место займёт истинный монарх.

– Вы хотите… гражданской войны? – осторожно спросила я, притворяясь изумлённой.

– Мы хотим возрождения. И если ради этого придётся пролить кровь – пусть будет так. У нас есть союзники даже в самом сердце дворца.

Он замолчал на мгновение.

– Я не знаю имён. Это безопаснее. Мне лишь известно, что один из наших старших – мы зовём его Коршун – контактировал с человеком в правительстве.

– Возможно, однажды я их встречу, – заметила я.

– Всё возможно, если боги тебя избрали, – кивнул он. – А теперь, братья и сёстры, обратимся к молитве. В честь нашей новой последовательницы – и во имя Великого Змея.

Он достал листы бумаги, передал мне один.

– Почему тут два текста? – спросила я, разглядывая строчки.

– Один – на вилленском, для тех, кто ещё учится. Другой – на древнем языке Сагира. Мы восстанавливаем утраченную культуру. Начинай читать с нами.

Я подняла взгляд и начала повторять за всеми. Слова были плавны, как змеящееся пламя, звучали одновременно завораживающе и страшно.

Благословен, Змей великий, Бог мира грядущего,

Силу и власть нам даруй, врагам – смерть хладнокровную.

Ты величествен, сокрыт в сиянии, венец твой – мудрость.

Ты свет во тьме, тайна, ускользающая от глаз.

Пусть падут враги, Змей непокорный, щедрый,

Прахом станут они, ослеплённые Твоим светом.

Слово Твоё – меч, сверкающий справедливостью,

Победа – наш удел, дарованный Тобой.

Сердце замирает, внимая Тебе, о Владыка,

Твоя сила во мне течёт, с дыханием прорастает.

Ты – непобедимость, Ты – истина.

Благословен Ты, Змей великий, слава Твоя вечна.

– Вот это поворот, – раздался у меня в голове знакомый голос. – Молитва великому змею…

Я едва не вздрогнула, но справилась с собой. Диадема. Голос Риджада. Он подключился.

– Не ожидала, что вы появитесь так внезапно, – прошептала я.

– Не говори вслух. Отвечай мысленно. Нейронный интерфейс способен читать твои мысли.

Я замолчала.

– Джабар всё сказал, – продолжил голос Риджада, – Его можно брать. Само по себе поклонение древним божествам – не преступление. Но призыв к свержению законного монарха – измена.

Хиджаи уже в пути. Ты справилась, Тамира.

Я поняла, что пора уходить.

Сделала шаг к выходу, стараясь не привлекать внимания.

– Постой, сестра Сехбет, – остановил меня Джабар. – Прежде чем уйти, ты должна принести первую жертву.

Он указал на дальнюю часть зала, где стоял анх – крест. На нём был привязан человек – бледный, избитый, едва живой.

– Заколи этого северянина. Очисти землю от скверны чужеземной крови. Да начнётся эпоха Великого Возвращения! Да здравствует Новый Рассвет!

– Это настоящие… фашисты, – процедил Риджад.

Я нахмурилась. Фа – шис – ты?

– Кто такие фашисты? – мысленно спросила я.

– Объясню позже. Сейчас – беги. Подкрепление близко.

Я резко развернулась, но уже было поздно – трое культистов перегородили мне путь. Остальные поднялись со своих мест.

«Час от часу не легче», – мелькнуло у меня в голове, но голос затих, словно заглушён страхом. Личину культистки можно было бы сбросить прямо сейчас – выхватить оружие, броситься на Джабара… Но это было бы самоубийством. Пришлось повиноваться и шагнуть вслед за хозяином виллы в следующее помещение.

В центре зала возвышался большой медный анкх, тёмный от времени. К нему был привязан человек. Я прищурилась.

Торлаг!

Тело распято, но ещё жив. Губы пересохли. Вот куда он пропал.

– Убей северянина, – с мрачной решимостью сказал Джабар. – Докажи, что готова бороться с погаными захватчиками. Возьми серебряный кинжал, сестра Сехбет.

Он поднёс клинок. Лезвие сияло, как ртуть.

Серебро. Символ очищения. Или жертвы.

– Ну? – повторил он, с нажимом.

Я стояла, как вкопанная. Не могла – не имела права. Я не убийца.

– Если ты не нанесёшь удар своему другу – северянину, культисты сразу нападут. – Голос Риджада прозвучал прямо в голове. – Мои люди уже близко, но не успеют спасти тебя, если ты сейчас сорвёшь прикрытие.

«Я не могу. Это Торлаг. Он мой друг…»

– Доверься. Нанеси удар в переднюю часть шеи. Не глубоко. Он потеряет кровь, но выживет. Мы обработаем рану на месте. Главное – не попади в сонную артерию.

– Убей его, – снова зарычал Джабар. Его глаза блестели от нетерпения. – Или умрёте оба.

Кинжал дрожал в моей руке.

Торлаг. Мой товарищ. Мой… когда – то любовник. Я помнила ту ночь – единственную. Неловкость, близость, тепло… Он доверился мне тогда. А теперь я должна вонзить в него сталь.

Я едва дышала. Сердце било в груди, как осаждённый барабан.

Я не попаду в артерию. Я же знаю. Уроки доктора Харунда… Биология человека… Латеральная сторона – нельзя туда. Ниже щитовидного хряща. Только кожа. Только мышца.

Я сделала шаг, ещё один.

Прости. Прости меня, Торлаг.

И – удар. Не глубоко, но достаточно, чтобы брызнула кровь и тело дёрнулось в панике. Рот его приоткрылся, глаза расширились. Я не взглянула. Не смела.

– Отлично, – прошипел Джабар, довольно щурясь. Шрам на его щеке вздёрнулся, как будто тоже усмехнулся.

Но в тот же миг – треск.

Двери в зал вылетели наружу, как выбитые штормом. Вместе с ними – двое охранников. Из дыма вломились фигуры в броне – гладкие, серебристые, неестественно слаженные: боевые роботы. Хиджаи.

Паника. Крики. Металл сверкнул в воздухе.

Я не думала. Метнула кинжал в Джабара. Не знаю, попала ли. Повернулась – и бросилась прочь, уворачиваясь от летящих клинков. Всё грохотало, воздух вибрировал от топота и лязга.

Я юркнула под тяжёлый стол. Кто – то закричал. Где – то рядом пролетела стрела или копьё. Сердце колотилось, пальцы всё ещё дрожали.

Над Торлагом склонился один из роботов. Он приложил палец к ране – и оттуда вырвался тонкий язычок пламени.

Прижигает. Холодная, бесстрастная машина делает то, на что я не решилась бы сама.

Аккуратно, будто ребёнка, робот снял Торлага с анкха и понёс прочь.

Со двора донеслось цоканье копыт и грохот – в зал влетели ещё десятки хиджаев на колесницах. Эти были живыми. Я увидела лица: гневные, сосредоточенные, решительные.

Впереди – Риджад.

С непроницаемым лицом он шагнул внутрь, и его люди без лишних слов бросились обезоруживать культистов. Бой закончился, едва начавшись.

– Отлично сработано! – сказал Риджад, вбрасывая клинок в ножны. – Грузите их всех в колесницы – и на базу.

Я зашла в одну из повозок хиджаев. Судя по обстановке и устройствам, эта явно принадлежала самому владыке. В углу мигал экран – монитор, который я сразу узнала, хоть и сделала вид, что вижу его впервые. На экране отображалась комната, в которой я находилась… а внутри неё – снова экран, и снова та же комната, уходящая в глубину, как в калейдоскопе. Это было похоже на бесконечный фрактал.

И тут я поняла: он подключён к моему нейронному интерфейсу. Экран показывает всё, что вижу я. В тот же миг внизу появилась надпись:

«…подключён к моему нейронному интерфейсу. Показывает всё моими глазами.»

Я не успела подумать, как следующая строка вывелась сама:

«Нейронный интерфейс читает мои мысли!»

Верхняя часть экрана заполнилась показателями телеметрии – пульс, температура, давление, частота дыхания. Я почувствовала, как замерла на секунду. Этот экран связан с моим телом.

– Похоже на компьютерную игру от первого лица, – усмехнулся Риджад. – Хотя… ты ведь, наверное, не знаешь, что это.

Я молча сняла диадему, аккуратно положила её на стол. Экран погас. Пусть думает, что я понятия не имею, что такое компьютерные игры. На самом деле, после опыта в симуляции Шахриэля я вполне могла представить себе, как это – быть персонажем внутри системы. Но рассказывать об этом ему – не входило в мои планы.

И только теперь я заметила Торлага. Он пришёл в сознание, лежал в углу повозки, а один из медицинских роботов хиджаев что – то аккуратно делал с его шеей – обрабатывал ожог от огнемёта, прижигавшего рану.