Позиция прикосновения

Люди выглядели здесь совсем иначе. Каждый пытался выделится и привлечь к себе внимание. Порой, я ощущал себя среди этих людей слишком простым.

Непримечательная надпись с названием "Art Chaos" стерлась со временем. Я несколько раз предлагал подруге снять эту чертову доску и оставить вместо неё плакат с граффити.

Я отбил по двери три такта, что означало – зверь голоден. Мы придумали несколько тайных фраз для встреч. Рут работала не одна, поэтому нам приходилось шифроваться так, словно мы были подростками.

Через пару минут Рут вышла ко мне улицу, заперев дверь и выставив табличку с перерывом.

— У меня клиент через полчаса, – она прокрутила ключами у моего носа и бросила их в свою маленькую сумочку.

– Постараюсь уложиться. Думаю, он не сильно разозлится, если ты немного опоздаешь.

– Значит, ты такой ненасытный.

Её рука коснулась моей ширинки. Член взвыл.

– Ты вынуждаешь разорвать на тебе одежду.

– Только попробуй. Этот топ стоил сто ФУ ТЫ.

– Он тебе не понадобится.

Я сжал кисть девушки до приятной боли, и повёл по уличной лестнице на третий этаж в мотель, что располагался в этом же здании над салоном.

Я настаивал на нейтральной территории, чтобы не привязываться друг к другу. Мы доверяли друг другу свои тела, но не душу.

Парень на ресепшене неохотно поздоровался с нами и отдал ключи от нашего номера. Он вечно пустовал, пока мы не проводили время друг с другом.

Рут полезла целоваться со мной ещё в коридоре, когда от двери оставалось меньше двух метров. Её губы были с привкусом колы и виски. Она предпочитала выпивать стакан этого напитка перед работой, чтобы снять напряжение.

Я отвечал на прикосновения девушки. Рут любила тактильность, а мне было всё равно. Я просто давал ей то, в чем она нуждалась.

Мы не любили прелюдии, нас интересовал животный секс. Иногда мне казалось, что Рут была гребанной фетишисткой.

Как только мы вошли в комнату, девушка отбросила всю одежду на пол, и я тоже не стал медлить. Джинсы с футболкой полетели следом.

Кровать была слишком далеко, хотя и находилась всего в паре шагов, но мы больше не могли себя сдерживать. Я усадил подругу на туалетный столик и нащупав чувствительное место, вошел в неё. Она вскрикнула и прижалась губами к моей шее.

– Грубее, Брэндон, – она умоляла меня быть жестче.

Я двигался сильнее с каждым толчком. Чувствовал прилив высвобождения и продолжал доставлять нам обоим удовольствие.

Мне нужно было снять усталость и освободить голову от мыслей об Одри.

Время в постели заметно замедлялось, и мы почти не заметили, как прошли проклятые полчаса.

Облокотившись на кровать, я лежал, смотря на Рут. Она закурила сигарету. Это означало только одно, что её что-то тревожит.

– Выглядишь паршиво. Я что-то сделал не так?

– Не сделал частью своей жизни, – съязвила она, а затем слегка рассеялась.

– И когда ты стала так торопить события?

– Не бери в голову. Просто иногда в голову лезет разное.

Рут развернулась к окну и протяжно выдохнула дымом.

– Ты про нас?

– Вообще. Всё это так странно.

– Если бы нас это не устраивало, вряд ли бы мы встречались с тобой.

– Да, ты слишком хорош в сексе, иначе бы я не могла закрывать глаза на происходящее.

– Просто наслаждайся и держи свои чувства при себе, Рут. Это всё только испортит и усложнит.

– Самодовольный придурок. Думаешь я вечно буду твоей игрушкой? – она игриво приоткрыла губы, но я видел в её взгляде и смятение.

– Ты знала с кем связалась. И не говори о том, что пожалела об этом.

Я поднялся на локти и уже хотел одеваться, как на простыне засветился телефон. На Е-мэйл пришло приглашение, а следом за ним сообщение от Хэнка.

Отец Одри почти никогда не писал мне, предпочитал передавать всё через моего отца, поэтому мне показалось это странным. Хэнк считал нас приближенными своей семьи, поэтому всегда звал нас на свои мероприятия. Раньше я не пропускал ни одно из них, но потом всё изменилось.

«Привет, Брэндон. На выходных пройдет очень важное для нас мероприятие, и мы бы с Эвелин хотели тоже тебя там видеть. Отправил тебе все на почту.»

В эту же секунду меня охватил жар. Я сел на край кровати, обдумывая написанное. Прокручивал каждое слово, которое всё равно вело только к связующему звену – Одри. Ничего не имело значение кроме неё.

Я потирал виски и пытался сосредоточиться.

– Эй, что с твоим лицом? – Рут придвинулась ближе, и я быстро перевернул телефон экраном вниз. – О чём задумался?

О ней. О том, что нам снова придется встретиться. Стоило сразу ответить отказом, но что-то внутри заставляла этого не делать.

– Ничего серьезного, – проговорил я девушке, чтобы она не стала задавать лишних вопросов.

– Как знаешь, – ей оставалось только закатить глаза и сделать последнюю затяжку.

Рут не стала ждать от меня каких-то объяснений и молча принялась надевать бюстгальтер. Я не решился ещё раз взглянуть на её обнаженное тело. Мне было достаточно близости с ней.

Я последовал за Рут – достал из-под кровати боксеры и штаны.

В дверь резко постучали.

– Время вышло. Давайте на выход.

– Минуту, – крикнул я в ответ.

Когда футболка коснулась остывшего и расслабленного тела, подруга подошла ко мне и поцеловала на прощание.

– Не скучай.

Мы вместе вышли из здания и молча разошлись по разные стороны. Я быстро развернулся, чтобы не смотреть ей в след и сразу же направился к мотоциклу. Пришлось оставить его на платной стоянке.

Только мне удалось избавиться от ненужных мыслей с помощью скорости и почувствовать себя опустошенным, как всего одно сообщение наложило на меня оковы.

Я ничего не говорил отцу о том, что произошло мной и Одри, и в глубине души надеялся, что она не проговорилась о своему отцу. Никто из них не знал, почему мы отдалились.

Но почему меня до сих пор волновали её чувства? Может она и вовсе давно обо всём забыла? Или вместо влюбленности заняла ненависть?

Был только один шанс выяснить это – принять приглашение и унять свою гордость.

Глава 4. Одри

Уже несколько часов подряд я смотрела на плакат, который повесила на стену рядом с зеркалом. Чем больше я вглядывалась в глаза Брэндона, тем сильнее в моё сердце проникали воспоминания. Они текли по моим венам без остановки, проникая в каждый чертов клапан.

– Кто это?

В комнату вошла Иви. Она только что вернулась с завтрака. Я решила его пропустить. Аппетит совсем пропал.

– Брэндон, – нерешительно проговорила я, перенимая пальцы. Мне нужно было с кем-то поговорить.

– Серьезно? – она прикрикнула, и птица, что сидела на подоконнике с обратной стороны окна от неожиданного шума встрепенулась и улетела. Не хватало, чтобы всё общежитие узнало об этом.

Когда мне исполнилось четырнадцать, я приняла решение переехать в комнату на территории школы. Первый год было нелегко. Сначала мне не везло с соседками, а потом и вовсе от меня всячески пытались избавиться. Потом появилась Иви, и мы попросили заселить нас вместе.

Общежитие делилось на два крыла – где жили парни и девушки. Обычно в комнате находилось от двух до трёх учеников.

– Тише!

– Прости-прости. Ты же говоришь про того парня, в которого влюблена с детства?

Иви плюхнулась рядом со мной на кровать. Она касалась моего плеча. Теперь мы вместе смотрели в одну точку.

– Я не влюблена в него.

«Сладкая ложь, Одри. Ты сходишь по нему с ума. До сих пор.»

– Не верю. Я вижу, как тебе его не хватает.

– Это было несколько лет назад. У каждого сейчас своя жизнь.

– Думаешь этого достаточно, чтобы забыть друг друга?

– Он никогда не был моим. Когда-то я всё себе придумала. Детская сказка, только без счастливого финала. Так глупо вспоминать об этом, – я усмехнулась, выдавив из себя улыбку.

– Хочешь сказать, что за всё это время ни разу не следила за его соцсетями, или не спрашивала о нём у своих родителей? Они же ведь наверняка поддерживают друг с другом связь.

– Брэндон не любит выставлять свою жизнь напоказ. Не считая участия в боях.

– А говоришь, что он тебе безразличен. К тому же наклеила плакат с ним на самое видное место.

– Увы, но этому у меня нет объяснений.

– А как насчёт Гаррета? – Иви не успела договорить имя парня до конца, как я тут же сморщилась. – Что и требовалось доказать.

Подруга победно улыбнулась. В ответ ей прилетело подушкой. Разговор резко перешел в бой. От ударов вверх поднималась пыль и несколько перьев, что смогли вылезти из наволочек.

Я вскочила с постели и затаилась в углу около шкафа, и случайно развернулась к календарю. В одной из строчек августа красным кругом было отмечено семнадцатое число. Эта дата наступала через несколько дней. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть подписанную мелкими буквами короткую фразу – «Премьера».

– О, Господи! – Из рук выпала подушка, а другая прилетела мне прямо в лицо. – Как я могла забыть?!

Я принялась наматывать круги по небольшой комнате, пока подруга пыталась понять, что со мной.

– Так ты скажешь в чём дело?

– Всё намного хуже, чем я думала. В эту субботу у мамы закрытый показ перед премьерой. Обычно родители приглашают самых важных и близких нам людей. Я обязана там быть. Но и…

– Там может быть Брэндон! – Иви подпрыгнула на кровати и запищала. – Правда классно?

– Нет! – я занервничала. – Вовсе нет! Боже. Я не готова.

– Одри, вдох-выдох, – подруга сделала вместе со мной дыхательное упражнение и продолжила. – Ты обязана туда пойти.

– Знаю, но мне страшно. Не уверенна, что это хорошая идея. Я только стала забывать его.

В голосе звучало отчаяние и надежда. Я не желала этой встречи, но и так долго ждала.

– Устроишь проверку своим чувствам. Может быть, в тебе говорит привязанность. Всё-таки вы росли вместе.

Я вновь перевела взгляд на плакат. Наверняка Брэндон слишком изменился и был сейчас совсем другим – таким, каким я совсем его не знаю. Но только со старой бумажки на меня смотрел тот самый парень, которого я запомнила и навсегда оставила в своём сердце, как приятную грусть.

– Ты права. Как всегда права.

Подруга поднялась и подошла ко мне ближе, чтобы обнять.

– Никогда бы не подумала, что встретиться с первой любовью для тебя будет сложнее, чем выступить сольно на сцене.

– Отвратительное сравнение.

Мы вместе рассмеялись с этой глупости.

С Иви мне было очень тепло. Она отличалась от других – такая искренняя, добрая и светлая. Казалось, что её вовсе не существует. Балет меняет и ломает людей, но она была одной из немногих, кто смог выстоять. Остаться самой собой. За это она мне и нравилась. Мы были с ней в этом схожи.

– Мне пора в библиотеку. Хочу подтянуть теорию перед экзаменами.

– Увидимся.

Подруга подхватила с пуфа сумочку и растворилась в коридоре.

Я провернула несколько раз ключ, чтобы никто не мог потревожить меня ближайший час. Мне нужна была тишина.

Опустившись за стул около туалетного столика, я взглянула на своё отражение. Как же я снова хотела увидеть себя глазами Брэндона. Чем больше я взрослела, тем сложнее у меня получалось принимать себя. Всегда чего-то не доставало, чтобы я была идеальной. Но с ним всё было иначе.

Я стала прятать свои веснушки, когда мы прекратили общение. Мне не хотелось, чтобы их видели другие. Длинные русые волосы часто приходилось заплетать из-за частых тренировок, но как же я любила их распущенными, спадающими на плечи. Он тоже.

«Не смей влюбляться, Одри, если не хочешь снова собирать себя по частям», – проговорила я про себя.

Другого варианта быть не должно.

***

Мне пришлось взять несколько отгулов в закусочной. Повезло, что Кэтрин согласилась поменяться сменами и у меня было пару дней на то, чтобы отправится к родителям домой. За всё лето я так и не нашла времени навестить их. Наша труппа много выступала и готовилась к выступлениям. Обычно они проходили при королевском театре. Чтобы поставить один концерт требовалось слишком много усилий и репетиций. Родители старались бывать на каждом моём концерте, но эти встречи всегда были слишком мимолетными.

Я стояла с чемоданом в руках на автобусной остановке. Суббота была поистине сумасшедшим днём в городе. Люди вокруг спешили, словно пытались всё успеть за предстоящие выходные. Особенно жизнь полноценно кипела в самом центре Лондона. Шумный мегаполис производил впечатление быстротечной, но яркой жизни. Здесь невозможно было встретить размеренность и однотипность. Ты становишься частью хаоса, когда останавливаешься в этом месте. Иногда во мне горело желание замедлиться. Остановится на мгновение и прочувствовать то, что порой не замечаешь из-за постоянно сменяющихся событий.

Порой ты задаёшься вопросами что для тебя балет – свобода или оковы? Быть в постоянном движении, существовать ради одной только цели. Мне никогда не было легко, но я не собиралась бросать то, что выбрала. Нельзя сомневаться в своём выборе. Именно поэтому я выбрала первый вариант. Каким бы не было искусство балета – оно служило моим вдохновением. Следовать за ним, значит не бояться сложностей.

Звук проезжающего транспорта заставил меня встрепенуться. Я подняла сумку и прошла внутрь в самый дальний угол. Мне предстояло больше тридцати минут ютиться среди других людей. Папе не нравилась моя неосторожность. Он предпочитал, чтобы его дочь ездила только в такси бизнес-класса и чувствовала себя в безопасности. В его владениях было несколько автосалонов и десятки тысяч фунтов на разных счетах. Папа настаивал на том, чтобы оплачивать моё обучение в королевской школе балета, но тогда я поставила ему условие – всё остальное станет моей ответственностью. Мне не хотелось зависеть от денег родителей, быть более самостоятельной. Иногда им было очень тяжело с этим смириться.

Это было большой проблемой в средних классах, когда все вокруг твердили, что меня приняли только из-за связей. Они не замечали мой талант, видели перед глазами деньги и не более. Когда ты рождаешься в семье знаменитости и миллиардера, в какой-то степени тебе всё равно приходится бороться за своё место в этом мире.

Мама стала известной актрисой, когда ей исполнилось девятнадцать. Мне всегда хотелось быть на неё похожей. С самого детства я не пропускала ни одно её выступление. Мы с папой были самыми преданными её фанатами. Маме разрешали брать меня на закрытые съёмки, за кулисы в театре. С каждым разом тяга к сцене становилась только сильнее. Именно мама показала мне, что всё возможно – стать тем, кем ты захочешь. Тогда, ради главной роли в мюзикле ей пришлось встать на пуанты и научится балету. Она примерила на себя новую жизнь, а я воплотила эту идею в реальность.

Я считала присутствие на её выступлениях – своей благодарностью за мечту.

Веки предательски закрывались. В последнее время я совсем не высыпалась. Вступительные были слишком близко, и каждый раз я переживала, как первый. На последнем году обычно больше всего отчислений из академии, так говорила статистика. Я знала, что это меня не коснётся, но мне хотелось подготовиться лучше. Миссис Жозефина ни раз говорила о том, что возлагает большие надежды на моё сольное выступление. Мои показатели могли быть лучше.

Я всегда была строга к себе.

Когда автобус стал проезжать мост Альберта, пришлось заставить себя проснуться из-за сотни огней. По вечерам он походил на рождественскую ёлку, сверкающую со всех сторон. Я выглянула в окно и заметила, как на улице уже постепенно темнело. На голубом небе медленно стали проявляться розовые оттенки. Так, словно какой-то художник опрокинул на него краски.

Перед выходом я нажала звонок, а затем спустилась на асфальт. Там меня уже ждал папа. Я обрадовалась, как маленькая девочка, и бросив свои чемоданы посреди дороги, бросилась в его объятия.

– Я тоже скучал по тебе, родная, – проговорил он дрожащим голосом. Казалось, что вот-вот и он пустит слезу. Папа был слишком серьёзным человеком, но рядом со мной, был готов перевернуть целый мир.

От него пахло цитрусом и кардамоном. Запах дома и уюта.

Мы простояли так чуть больше минуты, а затем за ними подъехал личный водитель папы. Он не любил выходить на улицы без какой-либо охраны. Почти всю дорогу мы громко смеялись и обсуждали последние новости. Папа спрашивал меня про балетную школу, а я про его бизнес. Между нами никогда не было недопониманий и ссор. Я доверяла своим родителям всё.

Кроме поцелуя.

В животе скрутило от внезапной мысли, и я тут же сменилась в лице, сама того не замечая, но первая решила сменить тему.

– Как мама?

– Ужасно волнуется перед премьерой. На подготовку и съемки у её команды на этот раз ушло больше четырёх месяцев. Я уверен, что она справится.

– Конечно. Мы же будем с ней рядом, – я улыбнулась, облокотившись на крепкое мужское плечо.

У нас было не так много времени, чтобы собраться, поэтому я скидала все вещи в своей комнате. Приятная ностальгия заставила тело покрыться мурашками.

"Я снова дома", – облегченно подумала я и прошлась ладонью по спинке кровати и книжному шкафу. Здесь я поистине могла ощущать себя спокойно. Именно о таком замедлении я и говорила. Никаких забот, только умиротворение.

Я не сразу заметила небольшую коробку на столе и тут же принялась распаковывать её.

Внутри лежало невероятное розовое платье из атласа.

– Решил сделать тебе сюрприз. Надень его сейчас.

Папа остановился около дверей и наблюдал за тем, как я расплываюсь в улыбке.

– Спасибо.

Оно идеально село на меня. Тоненькие лямки хорошо держались на плечах и совсем не спадали. Спереди был лёгкий разрез. У меня была небольшая грудь, поэтому платье хорошо выглядело на моей фигуре. оставалось добавить немного деталей к образу – золотой браслет на запястье, серьги из жемчуга и серебряные туфли на с заострённым носом на тонкой шпильке.

Макияж я не особо любила, но в этот раз решила подкрасить тени нежным оттенком, чтобы подчеркнуть глаза. На губах оставила матовую помаду, подправив некоторые места.

Чего-то не хватало.

Я сделала оборот вокруг оси и поняла, что мои волосы до сих пор были собраны в пучок. Легким движением я избавилась от него, расправив руками локоны. Мне повезло, что они не кудрявились.

Теперь на меня смотрела совсем другая Одри. Прежняя.

"А тебе идёт", – сказала я своему отражению. Иногда каждому из нас нужны перемены.

Через десять минут я уже была готова.

Подхватив клатч из множества бусин, мы с папой отправились на Стрэнд, в район Вестминстер. Закрытая вечеринка проходила в люксовом и дорогом отеле "The Savoy" в самом центре города. Я была там всего несколько раз. Обычно это место сдавали под всякие светские мероприятия помимо бронирования номеров. Только здесь находилось больше десяти залов, в некоторых из которых и располагалась сцена. Роскошные виды, винтажные орнаменты, ослепительное освещение, высокий уровень комфорта и обслуживания. Это место притягивало богатых, знаменитых, гламурных и даже скандально известных личностей.

Нас встретили в холле и провели до лифта. Консьерж нажал на кнопку последнего этажа.

Чем быстрее мы поднимались наверх, тем сильнее у меня захватывало дыхание. Пульс подскочил, когда перед нами показался просто невероятных размеров апартаменты. Вокруг было много хрусталя, зеркал, золотых узоров и картин. Глаза заслезились от такого обилия красоты. Всё это напоминало викторианскую эпоху, о которой писали в учебниках.

Лестница вела на открытый второй этаж, где находились остальные гости и располагался бар. Мимо меня прошел официант и угостил бокалом белого сухого вина. Мне было неловко отказать ему, и я сделала пару глотков. Горьковатость сменилась приятным послевкусием.

За дальним столиком показалась мама – стройная блондинка с голливудскими локонами, в черном платье до пола и разрезом на одну ногу. В свои тридцать восемь она выглядела просто превосходно, словно греческая богиня, сошедшая на Землю. Мы были очень с ней похожи, как две капли воды, поэтому иногда нас принимали за сестёр.

Я помахала ей рукой, и она тут же заметила меня. Мама стояла в окружении своих коллег, и мило одарив их улыбкой, она направилась к нам с папой.

Но только ей стоило подойти, как в то же мгновение вдалеке показался знакомый силуэт. Я крепче сжала бокал, опасаясь выронить его из своих рук.

– Дорогая, ты так повзрослела, тебя просто не узнать, – мама поцеловала нежно поцеловала меня, а затем отстранилась. – Ты же помнишь Брэндона? Он тоже здесь.

Я не успела ничего сказать, как из-за её плеча показался он.

Щёки в мгновение запылали, а сердце в груди готово было выпрыгнуть наружу. К нему. В объятия.

Глава 5. Брэндон

Я сидел в подсобке в ожидании сигнала. Нужно было выходить на ринг, я медлил. Мне приходилось подписывать себя на что-то незаконное и грязное. Но сомневался я не в правильности и справедливости, а результате. Все мои попытки восстановиться проходили мимо меня. Я продолжал бороться с пустотой.

Вокруг пахло сыростью и бетоном. Подпольные бои обычно проходили в подвалах и заброшенных зданиях – там, где лучше всего прикрытие.

Здесь собирались любители и забытые спортсмены, к каким я себя и относил. Я дрался не за деньги или толпы фанатов, мне нужна была возможность тренироваться, чтобы чувствовать себя живым.

Через прорезиненные шторы вошел Ник. Это был парень лет тридцати пяти с лохматыми волосами, длинной бородой и залысиной на голове. На бои он одевался сдержанно, без особого официала: черное поло, спортивные штаны. Ник был моим наставником. Именно благодаря ему я оказался здесь.

– Как настрой?

– Боевой.

– Ты выглядишь так, словно от одного взгляда соперника сразу свалишься на землю. Соберись, тряпка.

Слова Ника всегда были резкими и грубыми. Он знал, что мне нельзя давать слабину. Это действовало. Я был чертовым мазохистом.

– К черту, – я поднялся с облезлого стула и закричал. – Готов порвать каждого, кто нахрен встанет у меня на пути!

– Уже лучше. Не снижай планку, или выпорю твою задницу, чтобы визжал как девчонка, – Наставник довольно усмехнулся и хлопнул меня по плечу. – Твой выход. Не подведи.

«…себя», – проговорил я еле слышно и выбежал в основной зал.

Такие мероприятия постоянно кишили людьми. Они требовали зрелищ, драк, крови.

Как только я показался за веревками, толпа стала ликовать. Я был одним из немногих, на кого ставили крупные суммы. Все верили в сломанного неудачника. Оставалось только поверить в собственные силы.

У меня не было ни единого проигрыша. Я называл эти бои разминкой, не более, поэтому требовал у Ника более серьёзных соперников. Сила просилась наружу.

– «Сегодня на арене бывший чемпион Великобритании Брэндон Картер против действующего спортсмена Канады – Норда Хастона. Удастся ли нашему лидеру одолеть нового противника?»

Спонсоры и организаторы игр скрывались в комнате за стеклом, с которого было видно всё пространство. Оттуда вела лестница через черный вход на случай, если нас могла поймать полиция.

Я потянул шею и сделал пару прыжков на месте, разрабатывая удар. Чем сильнее учащается пульс, тем разгоряченее становится твоё тело.

– Всё ещё скитаешься по дешевым захолустьям, Картер? – Норд подошел ко мне ближе, уперевшись своим лбом к моему. Он был немного крупнее меня, а его сильнейшей базой было боевое самбо. Мой опыт терялся в его биографии.

– Какое твоё дело, придурок?

– Думаешь, что всё ещё сможешь вернуться? Про тебя давно все забыли.

– Дай, угадаю. Поэтому ты здесь, чтобы проверить насколько я заржавел с годами?

– Меньше минуты и ты свалишься от боли. От таких как ты легко избавиться.

Бои без правил не имели времени. Здесь бились до нокаута или сдачи, невозможности подняться и криков боли. Из защиты – капа и бинты. На большее рассчитывать бесполезно.

– Ты слишком много берешь на себя.

Как только прозвучал звонок, я полетел на него с парой размашистых ударов. Норд попятился осторожно назад, не ожидая такой напористости.

Но несмотря на хорошее начало, я всё же пропустил несколько сложных атак, которые пришлись на руку и живот. Вовремя собравшись, я стал действовать более обдуманно, пробивая на отходах и сайд степах.

Бить без перчаток было куда проще. Несомненно, кулак чувствовался свободнее, чем прежде, и рука быстрее летела в цель. Но во всём есть свои минусы. Неосторожно сделаешь замах и повредишь кость. Костяшки стирались об чужую кожу и отдавали неприятными ощущениями.

– Дерешься, как поломанный придурок, – парень продолжал всячески задевать меня, но это только смешило. Если единственное, что он мог – болтать без умолку на ринге. Ему следовало показать настоящий бой.