Через тернии к плодам. Преобразуй свою жизнь с помощью психологии и единения с Богом, чтобы обрести cпокойствие, любовь и радость

Мы все чаще принимаем за чистую монету такие пары как «быть хорошим и говорить только позитивное = это добро», «быть обездоленным = смирение», «быть популярным = правда», «быть злобным = честность», «быть эмоционально зависимым = счастье». Такая путаница заслоняет ценности, необходимые для здоровой и осмысленной жизни.

Христианство предлагает решение, проясняя эти ценности и обосновывая их действенными принципами. Например, в Библии даны четкие различия между подлинной любовью и поверхностной добротой. Эта ясность позволяет нам противостоять моральной двусмысленности и отвергать неправильное обозначение разрушительных действий как «милосердных» или «сострадательных».

Если мы примем христианские ценности, то сможем преодолеть свою национальность, цвет кожи и даже религиозные разногласия (Луки 10:25—37). Это становится возможным благодаря ясному пониманию добра и зла, а также способов борьбы с неправдой в различных жизненных контекстах. Эти ценности создают основу для мирного сосуществования в сообществах, построенных на любви, мужестве и честности.

Однако многие по-прежнему скептически относятся к христианству, воспринимая его как ограничивающее или устаревшее. В следующем разделе мы рассмотрим эти опасения и покажем, как христианская вера предлагает любящую, освобождающую и интеллектуально крепкую основу для преодоления жизненных трудностей.

Принимая Веру: Разбираемся с 6 заблуждениями о христианстве

Многие люди стремятся к таким ценностям, как любовь, счастье, творчество, красота, цель и смысл. Однако, как уже говорилось ранее, интерпретация этих ценностей – особенно любви – часто варьируется в зависимости от индивидуального опыта и социальной обусловленности.

Ценности направляют наш выбор и служат основой для принятия решений. Когда ценности тщательно изучены, они дают положительные результаты, лишенные горечи или компромисса. Сегодня вокруг исследования наших ценностей ведется много дискуссий, но зачастую это может превратиться в чисто интеллектуальное занятие, лишенное целостности и ясности, необходимых для подлинного понимания и применения. Это часто приводит к тому, что человек чувствует себя бесцельным, оторванным от цели и обремененным чувством пустоты – признак того, что его ценности могут быть скомпрометированы или искажены.

Христианство предлагает основу для того, чтобы заново открыть для себя подлинные ценности. Однако психологические защитные механизмы и заблуждения часто мешают людям изучить его. Эти страхи проистекают из искаженных представлений о христианстве. Давай разберемся с некоторыми распространенными ограничивающими убеждениями.

1. «Христианство требует постоянного самопожертвования»

Жертвенность, когда она укоренена в любви, не обременительна. Иисус сказал: «Я пришел, чтобы они имели жизнь и имели ее в избытке» (Иоанн 10:10). Истинная жертвенность возникает естественным образом из любви, а не по принуждению. К сожалению, некоторые христиане придерживаются мышления «благородной жертвы», используя жертвенность для утверждения морального превосходства или оправдания страха и самодовольства. Например, кто-то может избегать брака под предлогом того, что не может найти «достойного» партнера-христианина, когда на самом деле проблема кроется в страхе перед уязвимостью. Христианство – это не принудительное самопожертвование; это акты любви, которые могут казаться жертвенными, но ощущаются естественными и радостными, когда совершаются с искренней любовью.

Хотя Христос просит нас взять свой крест, Он также говорит, что «иго Мое легко, и бремя Мое легко» (Матфея 11:30). Это значит, что взять свой крест – самый простой, гармоничный и полноценный вариант жизни, который доступен нам, ведь Христос пришел, чтобы дать нам жизнь. Для постороннего человека он может показаться сложным, но для нас он будет идеальным и сделанным специально для нас. Богу не нужна наша жертва: «Мне не нужны ваши жертвы – Мне нужна ваша любовь» (Осия 6:6; Матфей 12:7).

2. «Настоящие христиане пренебрегают собой»

Христианство учит равновесию. Как писал апостол Павел, «если я все, что имею, раздаю нищим… а любви не имею, то ничего не приобретаю» (1 Кор. 13:1). Акты заботы без любви становятся пустыми. Христиане призваны любить себя как часть любви к ближним: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» (Марк 12:30). Перенапряжение себя без восполнения любви и заботы о себе приводит к выгоранию, что не является ни добродетелью, ни угодным Богу.

3. «Христианство контролирует»

Отнюдь не будучи ограничивающим, христианство ставит во главу угла любовь и свободу. Иисус упростил заповеди до двух принципов: люби Бога и люби других. В отличие от исчерпывающих правил дохристианского иудейского закона, христианство приглашает верующих принимать решения, руководствуясь любовью, мудростью и совестью. К сожалению, те, кто вырос в жестоком религиозном окружении, могут испытывать трудности с концепцией свободы в рамках веры. Терапия и исцеление могут помочь распутать этот травматический опыт и раскрыть освобождающую сущность христианства.

4. «Христианство сосредоточено исключительно на загробной жизни»

Христианство обращается как к настоящему, так и к вечному. Оно настраивает человека на то, чтобы испытывать любовь, мир и душевное освобождение здесь и сейчас. Воспитывая стойкость перед жизненными испытаниями и искушениями, христианство укрепляет психическое здоровье и благополучие, как отмечал известный психолог и философ Уильям Джеймс. Оно не усугубляет страдания, а дает надежду и цель, превращая трудности в возможности для роста.

5. «Христианство ограничит мою свободу»

Страх потерять свободу часто возникает из-за недоверия к мудрости и любви Бога. Истинная свобода заключается в согласовании с Божьей волей, которая освобождает нас от порабощения мимолетными желаниями. Христианство призывает верующих доверять Божьему плану, даже если он бросает вызов предвзятым представлениям о счастье или нашим привычкам.

6. «Жить, как Христос, значит страдать, как Христос»

Христианство предлагает не жизнь в страданиях, а жизнь в доверии к Богу, которая превосходит любые страдания. После крещения наша старая, греховная, движимая эго природа погибает, позволяя нашей Христовой природе возникнуть и воскреснуть (Римлянам 6:3). Преодоление личной трансформации требует прыжка веры, процесса внутренней смерти и возрождения. Такой переход к совершенно новой версии себя требует психологических усилий. В христианских учениях этот процесс описывается как «рождение свыше».

Подводя итог, можно сказать, что в этой главе было предложено высокоуровневое исследование тем, касающихся наших отношений с Богом, как на личном, так и на общественном уровнях. В следующей главе мы рассмотрим вклад различных психологических школ и их применение в современной психотерапии для улучшения функционирования и благополучия человека. Интегрируя духовные и психологические идеи, мы стремимся создать единое понимание человеческого процветания, создавая основу для представления практических стратегий преодоления проблем, изложенных во второй части этой книги.

Глава 2 Строительные блоки различных терапий: Христианская точка зрения

Различные школы психологии предлагают уникальные модели для понимания и решения проблем, связанных с состоянием человека. Каждая точка зрения работает с определенной позиции, формируя весь каркас для исследования внутреннего мира. Это сродни наблюдению за слоном, но только с одной стороны – например, его хоботом, ногами, хвостом или ушами, – что приводит к ограниченному пониманию, связанному с рамками фокуса наблюдателя.

Но что, если бы мы могли воспринимать человеческую психику во всей ее полноте, охватывая как явные, так и скрытые аспекты – даже те, которые неизвестны клиенту или психологу? Эта амбициозная идея ставит перед нами задачу исследовать человеческую психологию с самой возвышенной и всеобъемлющей точки зрения: с божественной перспективы.

Такая задача, несомненно, сложна, поскольку наши инструменты наблюдения ограничены. Один из распространенных путей понимания функционирования человека – это поведение, то есть видимая «верхушка айсберга». Однако само по себе поведение часто не раскрывает всей глубины внутреннего мира человека. Например, внешне уместные и социально приемлемые поступки могут скрывать мотивы, которые резко им противоречат. Показательный пример – поведение психопатов, которые могут демонстрировать дружелюбие и доброту по отношению к своим жертвам, только чтобы отбросить эти фасады, когда они больше не служат их целям.

Другой метод предполагает наблюдение за мыслями и чувствами человека. В психологии часто полагаются на самоотчеты клиентов, чтобы оценить их внутренний опыт. Однако такая самостоятельная оценка по своей сути неточна, потому что человек не может распознать то, что находится за пределами его осознания. Многие клиенты ценят психологические инсайты именно потому, что эти моменты осознания – ранее неизвестные или скрытые – позволяют произвести глубокие сдвиги в восприятии себя и своей жизни. Озарение представляет собой внезапную ясность в отношении чего-то, что раньше было непонятным, что дает толчок к трансформации и росту.

Эта глава представляет собой скромную попытку связать отдельные психологические концепции с христианским пониманием человеческого опыта. Она предлагает высокоуровневый обзор аспектов различных психологических школ, который будет развит в последующих главах. Эти терапии не анализируются здесь исчерпывающе, так как их глубина и сложность подробно освещены в других работах. Вместо этого фокус намеренно сужен до конкретных механизмов, которые служат фундаментом для дальнейшего изучения.

В частности, в этой главе рассматривается, как эти терапии концептуализируют и описывают «божественную искру» внутри нас – трансцендентную сущность, которая служит источником внутреннего мира, любви и полноты жизни (Матфея 17:20). Это божественное семя, как я утверждаю, является неотъемлемым элементом человеческого расцвета и ключом к пониманию нашего психологического и духовного благополучия.

Фрейдистский психоанализ

Психодинамическая школа, основоположником которой был Фрейд, предполагает, что психологическая травма и возникающие при этом защитные механизмы нарушают нашу связь с внутренним благополучием. Эти механизмы, защищая нас от боли, непреднамеренно скрывают наше истинное «я» и отягощают наше психическое здоровье. По аналогии с Фрейдом, эти механизмы можно сравнить с «черными шарами» неразрешенных болезненных переживаний – таких как несправедливое обращение, жестокое обращение или чувство неадекватности, – которые человек пытается переработать на протяжении всей своей жизни, часто бессознательно. С этой точки зрения психические заболевания можно рассматривать как конечное следствие дезадаптивных защитных механизмов.

Фрейд ввел две ключевые силы психологического развития: влечение к жизни (эрос) и влечение к смерти (танатос). Эти понятия параллельны христианскому представлению о путях, ведущих к жизни или смерти, причем Иисус – это путь и истина и жизнь, как сказано в Евангелии от Иоанна 14:6.

Фрейд также составил исчерпывающий список защитных механизмов, которые он рассматривал как инструменты для управления эгоистическими импульсами и соблюдения общественных норм. К этим механизмам относятся репрессия, регрессия, реактивная формация, изоляция, отмена, проекция, интроекция, обращение против себя, реверсия и сублимация. Фрейд концептуализировал их как внутренние защитные механизмы, не позволяющие эгоистичным желаниям захлестнуть как личность, так и общество. Такой взгляд на человеческую природу встречается и в христианстве, где она называется concupiscence (страстное желание) – это склонность людей к эгоизму и греху. Однако не все психологи разделяют фрейдовский взгляд на человеческую природу как на изначально эгоистичную. Например, доктор Ричард Шварц предполагает, что защитные механизмы скорее защищают врожденную доброту и индивидуальность, чем подавляют эгоизм.

Фрейд делал акцент на травмах и развитии характера, связанных со стадиями сексуального становления, – этот фокус многие современные психологи считают слишком узким. Современные подходы признают более широкий спектр факторов, способствующих детской травме и развитию. Терапевтический процесс Фрейда включал в себя анализ жизненного опыта, чтобы способствовать инсайту, предлагая альтернативные интерпретации реакций клиента.

Взгляд Фрейда на религию был столь же критичным. Описывая себя как «безбожного еврея», он считал религиозные переживания патологическими защитными механизмами, приравнивая их к неврозу навязчивых состояний. Как уже говорилось в предыдущей главе, хотя религиозные переживания часто могут служить скрытым мотивам, полное отрицание Фрейдом религии как инструмента социального контроля не учитывает ее потенциальных положительных сторон. Фрейд представлял себе психоанализ как «профессию мирских лекарей душ», которым не нужно быть ни священниками, ни врачами, что полностью исключает духовное измерение.

Неприятие божественного привело Фрейда к тому, что он стал отвергать религиозные переживания как простые фантазии, и эта позиция, возможно, сформировалась под влиянием тех же механизмов отрицания, которые он наблюдал у своих пациентов. Эта самоопределяющая философия предполагает, что внутреннего благополучия можно достичь только путем анализа и ослабления хватки своего опыта и воспитания, а сам Фрейд выступает в роли «светского лекаря душ», облегчающего этот процесс.

Фрейд рассматривал человека как закрытую систему, формируемую исключительно импульсами выживания и семейной обусловленностью. Его система ид, эго и суперэго иллюстрирует эту точку зрения, при этом суперэго – моральный компас человечества – полностью определяется социальной обусловленностью, а не какими-либо трансцендентными качествами. Такой редукционистский взгляд отрицает возможность божественного влияния или духовного роста.

В конечном итоге Фрейд воспринимал человеческую природу как изначально эгоистичную и разрушительную, а защитные механизмы – как главные регуляторы этой тенденции. Его мировоззрение совпадает с мизантропическими философиями, такими как описание Ницше человечества как «тонкой кожицы яблока, покрывающей светящийся хаос».

Философия Фрейда может быть истолкована как философия «падшего человека»/«адама». Хотя христианство признает испорченность человеческой природы, его основополагающий догмат утверждает, что люди созданы по образу и подобию Божьему и способны достичь совершенства через Христа (Бытие 1:27—28; Филиппийцам 3:12). Однако фрейдовская модель человека имеет смысл в ситуации, когда человек сознательно противостоит Богу. Из этого логически следует, что люди, которые выбирают отрыв от Бога, становятся склонными к самобичеванию и эгоизму – эта тема будет рассмотрена далее в главе 3. Следовательно, активное поклонение себе изначально вредно для общества, что соответствует мизантропическим взглядам Фрейда. Более того, эта точка зрения в какой-то степени предвосхищает современную эпидемию нарциссизма (подробнее об этом говорится в главе 8 части 2).

Фрейд оказал значительное влияние на развитие психологии, несмотря на свой пессимистичный взгляд на человеческую природу. Появилось множество психологических школ, предлагающих альтернативные взгляды на поведение и развитие человека.

Юнгианский психоанализ

Карл Юнг расширил работы Фрейда, введя множество влиятельных концепций, которые обогатили область психологии. Одна из таких концепций – тень, которая предполагает, что люди скрывают аспекты себя, которые они подсознательно подавляют или цензурируют. Юнговское понятие тени перекликается с древней мудростью, например с буддийским пониманием человеческой природы, символизируемой инь и ян – представлением о взаимодействии света и тьмы. Однако эта концепция также отражает дохристово состояние существования, когда человечество обитало в царстве тени и несовершенства. С приходом Бога в лице Иисуса Христа мир встретил чистый свет без тени тьмы, предложив человечеству возможность соединиться с Собой.

Согласно Юнгу, тень содержит как нежелательные черты характера, так и скрытые сильные стороны. Подавление этих сильных сторон может препятствовать психологическому росту и благополучию. Например, человек, выросший в среде, где не поощрялось выражение гнева, может подавлять свой гнев до такой степени, что будет считать себя неспособным его чувствовать. Такое подавление может привести к самонаправленной агрессии, проявляющейся в виде психосоматических состояний вроде аутоиммунных заболеваний. Оно также может ослабить напористость, что приведет к косвенным и нездоровым проявлениям гнева, таким как манипуляции, обида или жалость к себе.

В юнгианской терапии процесс роста включает в себя распознавание и интеграцию теневых элементов в личность, чтобы достичь баланса и целостности. Для Юнга это путешествие самопознания требовало осветить и примирить внутреннюю тень, превратив ее из источника конфликта в источник силы.

Еще одним краеугольным камнем психологии Юнга является его теория архетипов — универсальных моделей черт и поведения, заложенных в человеческой психике. Юнг выделил такие архетипы, как Мудрец, Невинный, Исследователь, Правитель, Создатель, Воспитатель, Маг, Герой, Разбойник, Любовник, Шут и Обычный человек. Эти архетипы представляют собой глубинные психологические силы и ориентации, формирующие жизнь и призвание человека.

Архетипическая схема фокусируется на усилении сильных сторон человека, а не на диагностике слабых, представляя собой разительный контраст с современными психиатрическими подходами, такими как DSM (Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам). Хотя DSM в первую очередь определяет и классифицирует симптомы психических заболеваний, затем он имеет тенденцию зацикливаться на искоренении негативного, способствуя формированию враждебных отношений с самим собой. Такой подход часто увековечивает стигму и внутренний конфликт, выставляя терапевта «здоровым», а пациента – «несчастным». В следующей главе я подробнее исследую эту динамику.

Напротив, юнгианский метод взращивает положительные аспекты психики. Он делает акцент на культивировании сильных сторон, а не на борьбе с недостатками, что сродни взращиванию семян в почве, а не бесконечному очищению от пыли. Подход DSM, с его неустанным фокусом на проблемах, рискует усилить дистресс через самоисполняющиеся пророчества. Как учил Иисус в притче о пшенице и сорняках (Матфея 13:24—30), цель должна заключаться не в том, чтобы преждевременно выкорчевать замеченные недостатки, а в том, чтобы позволить и хорошему, и плохому расти до жатвы, делая акцент на выращивании того, что ценно.

Этот принцип согласуется с христианским представлением о том, что то, на чем мы фокусируемся, расширяется. Акцент Юнга на воспитании тени и архетипов параллелен учению из Евангелия от Марка 4:25: «Кто имеет, тому дано будет больше; кто не имеет, у того отнимется и то, что он имеет». Подход Юнга согласуется с христианскими принципами, поощряя людей преодолевать стресс, опираясь на внутреннюю ценность, а не поддаваясь негативу.

Работы Юнга выходили за рамки индивидуальной психологии в более широкие сферы, включая коллективное бессознательное и коллективный психоз. Эти идеи имеют интригующее применение, особенно в понимании психологического дистресса, вызванного такими событиями, как пандемия COVID. Юнг также исследовал динамику экстравертированных и интровертированных личностей, изучил различие между открытыми и закрытыми психологическими системами и дал глубокие представления о взаимодействии любви и власти.

Духовная ориентация Юнга отличала его от многих современников. Он всю жизнь увлекался духовностью, придумывая такие термины, как синхронистичность, для описания значимых совпадений, которые указывают на более глубокую взаимосвязь в существовании. Когда Юнга спросили, верит ли он в Бога, он знаменито ответил: «Я не верю в Бога; я знаю Бога», что означало глубокий внутренний опыт божественного, который выходил за рамки просто веры.

Хотя отношения Юнга с христианством имели свои нюансы, его вклад в психологию был огромен, соединив области науки и духовности. Его работы продолжают звучать, предлагая ценные взгляды на личностный рост, человеческий потенциал и взаимосвязанную природу существования.

Когнитивная школа психологии

Когнитивная психология фокусируется на понимании и изучении взаимодействия между мыслями, эмоциями и поведением. Центральное место в этом подходе занимает цикл АВС, который изучает, как события и убеждения формируют поведенческие результаты. В этой модели:

– A представляет собой активирующее событие.

– B представляет собой убеждения, которые человек имеет относительно события.

– C представляет собой поведенческие последствия этих убеждений.

Терапия предполагает выявление и анализ этих убеждений, приведение их в осознание клиентом. Роль терапевта заключается в том, чтобы бросить вызов негибким или искаженным представлениям, предлагая альтернативные точки зрения и поощряя клиента подкреплять эти новые взгляды доказательствами и логическими аргументами.

Ключевой особенностью когнитивного подхода является психообразование – помощь клиентам в понимании того, как их мысли влияют на их эмоциональное состояние. Например, психолог может объяснить, что депрессия часто возникает из-за негативной триады:

– Пессимистичный взгляд на прошлое.

– Негативное самовосприятие.

– Негативный взгляд на будущее.

В ходе терапии изучаются мысли клиента в каждой из этих областей и рассматриваются более здоровые альтернативы. Этот процесс помогает «перепрошить» нейронные пути мозга, способствуя формированию новых, позитивных связей. Благодаря постоянной практике самоанализа и обучения клиенты вырабатывают более здоровые модели мышления и поведения.

Альберт Эллис, пионер когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), выделил ряд наиболее распространенных иррациональных мировоззрений, которые способствуют возникновению психологического дистресса. К ним относятся:

– «Быть любимым или одобряемым всеми в твоем окружении – суровая необходимость».

– «Человек должен быть компетентным и успешным во всех отношениях, иначе он ничего не стоит».

– «Люди всегда должны поступать справедливо и обдуманно; если они этого не делают, то они по своей сути плохие».

– «Ужасно, когда все происходит не так, как хочется».

– «Эмоциональное расстройство в первую очередь вызвано внешними событиями, в результате чего человек оказывается бессилен изменить свои чувства».

– «Постоянное беспокойство о потенциальной опасности необходимо и уместно».

– «Жизненные трудности невыносимы, поэтому проще их избегать».

– «Зависимость от других людей необходима, потому что человек не может жить самостоятельно».

– «Прошлое полностью определяет настоящее, и его последствия неизменны».

– «Проблемы других людей катастрофичны, и человек должен расстраиваться из-за них».

– «У человеческих проблем всегда есть одно идеальное решение, и неспособность найти его неприемлема».

Список Эллиса представляет собой дорожную карту для выявления когнитивных искажений, которые лежат в основе психологического дистресса. Каждое из этих представлений может быть подкреплено Библией, поэтому с христианской точки зрения эти иррациональные убеждения тоже подтверждают свою ошибочность.

Хотя когнитивный подход отлично справляется с искаженными шаблонами мышления с помощью научно обоснованных методов, у него есть заметные ограничения. Он склонен делать акцент на интеллектуальном анализе, а не на более глубоком исследовании смысла, любви и самореализации. Такая узкая направленность может привести к тому, что терапевты будут упускать из виду или отвергать явления, которые выходят за рамки рационального объяснения.

Тем не менее научные основы когнитивной психологии и продемонстрированная эффективность в содействии изменениям делают ее мощным инструментом для решения психологических проблем, который принес положительные результаты многим людям. Способствуя развитию самосознания и культивированию более здоровых моделей мышления, этот подход помогает людям более эффективно ориентироваться в своем ментальном ландшафте.