Огонь в степи

Он был жив. Чудом. Но Эрхич знал, что он в городе. И теперь знали китайцы. Его убежище у Дамдина было бы скомпрометировано. Идти туда было смерти подобно.

Отчаяние, холодное и липкое, поползло по нему. Он сидел в грязи, воняющей гнилью, и чувствовал, как стены города смыкаются вокруг него, как каменная ловушка. Где искать сына? Куда бежать? Он закрыл глаза, и перед ним встали лица Алтанцэцэг и Бата. Я тебя подвел, – прошептал он в пустоту. Простите…

– Тихо! – резкий шепот раздался прямо над ним.

Баяр вздрогнул и вскинул голову. Перед ним стояла молодая монголка. Ее лицо было бледным, испуганным, но глаза горели решимостью. Она была одета бедно, но опрятно, в ее руке был зажат не нож, а пачка листовок.

– За тобой гонятся! Эрхич и солдаты! – прошептала она быстро, оглядываясь. – Ты тот… знахарь? О котором говорил старый Дамдин?

Баяр, ошеломленный, кивнул. Как она…?

– Я – Гантунга. Идем! Быстро! – Она протянула руку. – Я знаю, где спрятаться. Они прочесывают квартал.

Баяр колебался долю секунды. Довериться незнакомке? Но выбора не было. Он схватил ее руку, и она резко потянула его за собой, вглубь тупика, к едва заметной в стене щели, завешанной обрывком рогожи. Они протиснулись внутрь темного, зловонного подвала.

– Сиди тихо, – приказала Гантунга, прислушиваясь к звукам снаружи. – Они будут искать недолго. Эрхич – трус, он не полезет вглубь без солдат.

В темноте подвала Баяр слышал ее неровное дыхание, чувствовал дрожь в ее руке, все еще сжимавшей его. Она спасла его. Почему? Кто она? И что за листовки? Но вопросы подождали. Снаружи, совсем близко, послышались грубые голоса и сиплый крик Эрхича, теряющийся в лабиринте переулков. Зверь был рядом. Но пока – за стеной.

Глава 4. Ветер с Севера

Слухи о Белом Бароне из призрачных шепотов превратились в гул приближающейся грозы. Сначала – тревожные вести от кочевников с севера. Потом – беженцы, перепуганные, оборванные, несущие леденящие душу истории о жестоких набегах, о вырезанных китайских гарнизонах, о сумасшедшем русском бароне на белом коне, который считает себя карающим мечом неба. Имя Унгерн гремело, как набат над степью.

В китайском гарнизоне Урги воцарилась паника, граничащая с безумием. Солдаты рыли окопы, возводили баррикады из мебели и телег, сносили дома на подступах. Начались повальные облавы. Эрхич Морин, почуяв ветер перемен, суетился как ужаленный. Его шайка рыскала по городу, выискивая «шпионов» и «неблагонадежных», сдавая их китайцам или грабя под шумок. Баяр, скрывавшийся в сыром подвале под пекарней – новом убежище, найденном Гантунгой, – чувствовал, как город превращается в раскаленную ловушку. Воздух звенел от страха и смутной, опасной надежды.